Одиночка

Одиночка отпустил мой рот, слегка отстраняясь, и между нашими губами потянулась тонкая ниточка слюны. Он поднял руку, провел указательным пальцем по влажным губам, оттопырил нижнюю, а затем повел палец вниз. Прошел подбородок, шею, пока не добрался к ложбинке между грудями. Остановился, как вдруг я ощутила, как в кожу там упирается что-то острое. Поняла, что трансформировал руку, выпуская когти. Я вскрикнула, когда он провел им по ткани бюстгальтера, разрезая его на две части и оставляя красный след на моей коже. Половинки разошлись в стороны, открывая его взору мои острые вишенки. Был топ, и нет его.

Я нова невольно покраснела, а он, вдоль насмотревшись на мою наливную грудь, поднял глаза к лицу, впитывая своим звериным взглядом мое смущение. Черты лица заострились. Человеческие немного отступили назад, уступив место проскальзывающему под кожей волку. Все же он сдерживал свою вторую сущность, не позволял ему вырваться наружу.

Я задрожала от понимания, что не смогла бы справиться с этим зверем. Он бы разорвал меня на части, заклеймил бы собой. К счастью, подобное не нужно было ни мне, ни одиночке. Особенно ему. Я же по доброй воле зашла в логово дикого хищника и предложила себя, поэтому не оставила за собой права диктовать условия. Должна была покориться, принять его верховенство и позволить утолить голод, но, на удивление, не способна была отвести от него взгляд. Смотреть альфе прямо в глаза – значит бросать вызов. Вызов на оспаривание его власти или приглашение на соитие, но даже во втором случае самки обычно не выдерживают и опускают взгляд в пол.

– Ты доиграешься, мышка! – рычащим голосом предупредил он.

От это звука меня словно перевернуло. Наслаждение стрельнуло внизу живота, провоцируя новый прилив влаги. Он с шумом втянул воздух. Невольно щеки залила краска от понимания, что он чувствует мое возбуждение. Его запах был таким сильным, что окутал нас своими пряными нотками. А вот то, как он меня назвал раздражало. Я не мышка. Не слабая.

– Течешь, – удовлетворенная констатация факта окончательно взбесила меня.

– Это ты сделал! У меня никогда не было течки! Ни разу! Ты вызвал ее во мне! – я бросала обвинения, но казалось, они приносили ему только удовольствие.

Чертов волчара, который пытался меня выгнать, сейчас наслаждался тем, что сделал со мной. От охватившей меня злости я дернулась под ним, и в ответ он сделал выпад, скользя твердостью между моих приоткрытых губок. Головка задела набухший клитор, вызывая в теле импульс удовольствия.

Протяжный стон вырвался из моего горла. Я замерла, выгнувшись телом навстречу. Это было одновременно больно и сладко. Всплеск эмоций уносил меня за край осознанности. Я дурела от потребности ощутить это снова.

– Еще… – взмолилась к нему.

– Я сам решу, как трахнуть тебя, – злобно рыкнул оборотень.

Моя внутренняя непокорность вырвалось наружу, поэтому я попыталась завозиться под ним, собираясь снова добиться того волшебного трения. Нельзя так вести себя с альфой! Ох нельзя! Разум вопил, что дразню его зверя, заставляя сорваться с поводка, на который его посадила человеческая часть. Я же выросла среди оборотней. Знаю все о их повадках, но сейчас вела себя как несмышлёная человечишка. Или же моя течка подсознательно толкала меня на то, чтобы вытянуть сильного волка наружу, не представляя, к каким последствиям это приведет.

– Прекрати это! Не борись со мной! – потребовал он.

– Тогда трахни меня наконец! Я не могу больше это терпеть! – в ответ прокричала ему.

Его рука вдруг взметнулась вверх, с силой сжала мое горло. Подушечка большого пальца надавила там, где бился пульс. Я затихла под ним, ведь знала, что, достаточно ему сильнее сжать пальцы, и я забьюсь от нехватки воздуха. Моя жизнь в его руках. В то же время липкий страх, который расползся по позвоночнику, лишь усилил сокращение в моем лоне. Оно горело огнем от потребности ощутить его внутри. Пустота прожигала мышцы, оставляя на стенках канала ожоги.

Он снова сделал выпад, обволакивая свою длину в мои соки. Протяжный хрип с трудом вырвался из сдавленного горла. Тело изогнулось дугой. Грудь выпятилась вперед, а соски призывно затвердели. Если все самки нашей стаи ощущали подобное, то понятно, почему они сходили с ума во время течки. Это невозможно было выдержать в здравом рассудке.

Рукою он сильнее сдавил мою шею, из-за чего я утонула в биении собственного пульса, который трепетал, словно загнанная в клетку птица. Мои глаза закатились. Голова уперлась в меховое покрытие подо мной.

Вибрирующий, низкий звук вышел из него, когда он стал ритмично тереться об мою щель, сбрасывая меня в грань безумия. При каждом движении гладкая головка с усилием билась об мой распухший клитор. Чувствительная горошина напряглась. Тело подготовилось к оргазму. Ждало его как спасения. Только я никак не могла уловить сладкий спазм. Он ускользал от меня, принося еще больше страданий. Казалось, моя матка спазматически сжималась, словно знала, что ее подпитка где-то близко, но не достигает ее.

Чертов ублюдок!

Слезы выступили на глаза. Я вцепилась в его руку своими пальцами. Царапала кожу. Приподнимала таз в надежде, что вот сейчас тугая головка попадет именно туда, где ее призывно ждали. Бедра напряглись от усилий, которые я предпринимала. Секс с ним превратился в настоящую пытку, а течка во мне достигла апогея.

Я думала, что умру, или даже желала уже умереть, представляя, что его пальцы сжались сильнее и я наконец уплыла в спасающую темноту. Когда уже прикрыла глаза, стремясь скорее избавиться от этих мук, его рука разжалась, и я с шумом сделала глубокий вдох.

Не успела опомниться, как меня вдруг резким рывком перевернули на живот. Ладони прижались к мягкому меху. От его волосинок зачесался нос, а чувствительные соски, потершись от ворсинки, послали волны удовольствия по телу. На затылок легла рука, придавливая лицо к полу сильнее. Попу приподняли вверх, а затем коленом раздвинули мои ноги шире.

Только после этого я ощутила навалившийся на меня вес. Мужская рука отодвинула волосы с моего лица, открыла доступ до ушка и шеи. Губы прихватили мочку, пососали, после чего он с силой прикусил ее зубами.

Я вскрикнула и вдавилась попой в него. Горячая твердая плоть скользнула между моих ягодиц, из-за чего мои колени задрожали.

– Этого ты хочешь, да? Чтобы я грубо трахнул тебя, как настоящую самку?

Его голос заструился по коже подобно бархату. Окутал меня. Заставил дрожать. Хищные нотки в нем лишь сильнее возбуждали.

– Чувствуешь себя обделённой, ведь другие способны трахаться с оборотнями, да? Отвечай?

Что отвечать? Мой мозг расплавился. Я вся превратилась наэлектризованный комок нервов.

– Пожалуйста… – взмолилась снова, пытаясь повилять задницей, но мое тело накрепко было придавлено им.

Длинный язык нырнул в мою ушную раковину. По шее пробежали мурашки. Великая Луна, казалось, я не выдержу этого. Просто не способна. Я же не самка. Я дефектная. Оборотень только наполовину.

– Теперь ты покорная. Когда исходишь соками по моему члену, – довольно хмыкнул он.

Почему именно сейчас он стал таким разговорчивым? Казалось, он мучает меня так долго, что минуты превратились в часы. Проклятый изверг!

Злость снова позволила встрепенуться, и я с раздражением прорычала в ответ:

– А ты, оказывается, языком лучше работаешь, чем членом!

Зарычал от моего выпада и, пристроив рукой головку к моему лону, резко подался вперед. С трудом проникая в меня, он упрямо преодолевал сопротивление моего тела и растягивал мои мышцы, неуклонно двигаясь вперед, пока явно не уткнулся в неожиданную преграду.

Я тяжело задышала. Пальцы вцепились в медвежью шерсть. На лбу выступили капельки пота. Черт возьми, даже в этом моменте я отличалась от своего рода! У меня была проклятая девственная плева, тогда как у настоящих волчиц их не бывает. Им не надо прощаться с девственностью! Мне стало мерзко и стыдно от такой своей близости к человеческому началу. Неужели я все же человек? Быть этого не может! Отец бы сказал! Нет, я уверена, что принадлежу расе оборотней. Однако моя дефектность теперь стала только более выраженной. Казалось, хуже быть не могло, но я еще не представляла, что ждет меня впереди.

Одиночка замер. Скорее всего, шокированный данным открытием также, как и я.

– Ты же не человек! – пораженно выдохнул он. – Я точно чувствую по твоему аромату принадлежность к оборотням. Ты пахнешь как мы. Лесом. Травами. Дикостью.

Фух, это меня немного успокоило, потому что, откровенно говоря, я сама засомневалась.

– Что ты такое?

– А ты? – бросила в ответ, хотя вести светскую беседу было крайне тяжело, так как твердая плоть болезненно распирала мои внутренние мышцы. – Ты тоже необычный оборотень! Глаза тебя выдают!

Он рыкнул, а я снова покрылась мурашками. Почему мое тело так реагировало на него? Каждый звук, исходящий из его горла, проносился по мне словно сексуальная мелодия. Она возбуждала меня до предела. Будоражила. Взывала к первобытным потребностям – подчиниться, раскрыть перед ним ноги, стать его самкой.

От разговорной передышки острая боль незаметно прошла, но чувство голода только усилилось. Я попыталась податься к нему, чтобы заставить задвигаться. Мужская рука крепко сжала мою талию, удерживая на месте. Вторая накрутила волосы на кулак и потянула мою голову на себя. Шея неестественно прогнулась назад. Глаза поднялись вверх и встретились с его пылающим взглядом. Зрачки расширенные. Радужки горели глубоким янтарным цветом, похожим на пылающее солнце. Еще немного, и он перейдет в ярко- красный.

Я притихла, загипнотизированная этим пугающим великолепием его необычных глаз.

– Я дам тебе это, а затем ты уберешься! – грозно рыкнул он.

Под «этим» он же подразумевал секс? Сглотнув подкативший ком, в тон ему ответила:

– Избавь меня от чертовой течки, и я с радостью расстанусь с тобой!

Вдруг он ослабил свой захват, выпуская мои волосы из своей руки. Медленным движением назад его орган покинул мое тело, из-за чего из легких вырывался судорожный вздох. Сложилось впечатление, что интимные губки потянулись за ним, а измученные мышцы вдруг снова запульсировали, требуя его возвращения. Я ждала повторного удара, но он застыл за мной. Повернула голову назад, выискивая причину задержки и уперлась взглядом в гордо стоящий вверх, достающий почти до пупка член.

Великая Луна! Он был весь покрыт моим секретом вперемешку с девственной кровью.

Это настолько эротическое зрелище, что оно просто завораживает меня. И не только меня. Его взгляд тоже устремлен на собственный орган. Он влажный, скользкий, блестит в свете огня и уходящего солнца. Мужская рука обхватила основание и задвигалась вверх-вниз, растирая мои жидкости по твердому стояку.

Тяжело сглотнула. Внутренние мышцы судорожно сжались, а наружу вырвалась очередная порция смазки. Что, к черту, творилось с моим телом? Оно готовилось к нему? Подстраивалось?

Перевела взгляд на панорамные окна и вздрогнула, когда в сумерках увидела на небе проявившуюся луну. Ее магнетизм взывал ко мне, словно во мне тоже существовал зверь.

Мгновение, и толстенная головка снова ворвалась в напряженное лоно, вырывая меня из гипноза луны. Моя голова упала на сложенные руки, а тело колыхнулось от резкого толчка. Я вскрикнула. Слишком узкая, зажатая для такого массивного органа. Однако проклятую течку не волновали мои физиологические нюансы. Ей все равно было мало. Она разливалась горячей волной по телу, из-за чего на коже выступили капельки пота. Я жаждала его толчков и ненавидела их. Сходила с ума от ощущения растянутости и закусывала губу до крови от вспышек боли в мышцах. Он просто распирал меня своим органом, а мое безумие приветствовало это.

Сердце заколотилось в груди как бешеное, когда он повторил свои движения снова и снова, пока не увеличил темп. Я не представляла, как это у него вышло, но он задал бешеный темп, погружаясь при этом до упора. Я лишь хныкала от перенасыщения ощущениями. Перенапряженные нервные окончания стали слишком чувствительными. Каждый удар приносил мне острый всплеск удовольствия, который быстро стихал, оставляя внутри пугающую пустоту. В итоге я поняла, что бессвязно шепчу в медвежий мех, как заклинание:

– Еще, еще, еще…

Глава 6

Я ощущаю себя слишком хрупкой в руках живого воплощения могущественной звериной силы. Он может сломить меня одним движением рук, но сейчас он хочет другого. Он жаждет вытрахать мне все мозги, заставить покориться, наказать за то, что пришла, за то, что соблазнила на это спаривание. Я остро чувствую его злость вперемешку со страстью.

Ритмично врывающийся в лоно орган растягивает до предела мои мышцы, а головка члена идеально натирает отзывающееся болью и потребностью местечко. Самое чувствительное, сладкое, то, которое вело меня к вершинам экстаза.

Звуки страсти расходятся от нас по гостиной. Треск дров в камине лишь добавляет им эротичности. Мужчина сопит за моей спиной, пока с моих губ срываются протяжные стоны. Горло уже пересохло. Слегка подрагивает внутри. Голос срывается в хрип.

Руки перемещаются с моей талии на лопатки, надавливают сильнее, заставляя всем телом полностью прижаться к шкуре. Соски болезненно ноют от постоянного трения о мех, что только усиливает мое стремление кончить. Экстаз близко. Казалось, я стою на самом краю – достаточно только расправить руки и спрыгнуть вниз, но что-то еще останавливало меня. Как будто вцепилось в край мнимого платья и держало над желанной пропастью.

Огромное потное тело полностью наваливается на меня, лишая возможности дышать. Если до этого я считала, что он проник максимально глубоко, то сейчас поняла, что это еще не предел. Сейчас он заполнил меня полностью, я даже не подозревала, что в меня можно войти настолько глубоко… Рот раскрылся в немом крике, но даже сил выдать звук не осталось. Я словно рыбка, выброшенная на сушу, отчаянно хватаю воздух.

Он не дает мне передышки. Обхватив рукой мою шею, как бы закрепляет в данной позиции, а затем возобновляет свои удары, прямо вколачивается в меня.

Сейчас мы настоящие дикари, предающиесяе похоти.

Мир расплывается перед глазами. Пламя в камине блекнет, в то время как я сгораю в эйфории оргазма, который неожиданно захватывает меня. Мышцы лихорадочно сжимаются вокруг его плоти, из-за чего ему труднее выскочить наружу и снова наполнить меня, но все же он не прекращает свои бешеные рывки.

Взрывы энергии распространяются по венам один за другим. Я реально воспаряю на небеса. В то место, где никогда не была. Мой первый оргазм шикарен. Глаза закатываются, но вместо тьмы меня встречают вспышки белого света. Это было божественное удовольствие, которое я не забуду до конца своих дней. Даже если ему не суждено повториться.

Теперь я остро осознаю, какой пустой была моя жизни без этого наслаждения. Я чувствую, что буду всегда благодарна одиночке, что подарил мне эти эмоции. Удовольствие, которое сильнее наркотического кайфа.

А затем что-то изменилось.

Находясь прямо во мне, он вдруг стал толще. Растянул мышцы так невероятно сильно, что простая человеческая девушка, наверное, не выдержала бы подобного, а мое тело всколыхнулось от вспышки очередной волны запредельного экстаза. Такого нереального, что это отрезвило меня. В затуманенном разуме вдруг пришло осознание происходящего!

Нет, нет, нет! Он запирался во мне!

Я обернулась, но встретила сзади уже не мужчину, а почти зверя.

– Великая Луна, НЕТ! – кричу из всех сил. – Не делай этого со мной!

Он еще смог кое-как выскочить наружу, и я понадеялась, что человек под личиной оборотня услышал меня. Вот только мои надежды были напрасны. Он вскинул голову, грозно рыкнул, демонстрируя мне острые клыки, как бы говоря тем самым, чтобы не рыпалась, ведь он в своем праве, а затем снова пристроился ко мне.

Я запаниковала. Тело еще подрагивало от остатков оргазма, и это мешало мне принять верное решение, но когда он готовился проникнуть в меня в очередной раз, я четко понимала, что этот рывок станет последним для нас. Тогда он полностью запрется во мне. Мой самец явно находился на грани. Он готов был спариться в самом конкретном виде, а именно выплеснуть все свое семя в меня и раздуться, чтобы ни капли не утекло наружу, а было принято моим телом для разведения потомства.

– Это плохая идея! Пожалуйста, прекрати! Ты не хочешь связаться со мной! Не надо! – взмолилась я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Я ведь только хотела, чтобы прошла течка. Не этого! Мне не нужна пара! Тебе не нужна тоже!

Мои слова для зверя были бессмысленными. Своим сопротивлением я лишь сильнее разжигала его аппетит.

У меня не было шанса спастись от уготованной мне участи, но я попыталась. Резко толкнула пятками его в ноги и поспешила отползти от него. Мне удалось сделать лишь пару движений, когда он с рычанием навалился на меня, придавливая уже не к мягкой шкуре, а твердому деревянному полу, за который я цеплялась ногтями.

– Боже, полнолуние же завтра! Ты не можешь этого сделать! НЕТ!

Очередное «нет» утопает в агонии, которая молниеносно разливается по телу, когда его зубы захватывают мою кожу на стыке шеи и плеча. Его пасть разрывает мою кожу, клыки проникают так глубоко, что непременно оставят такой шрам, который никогда нельзя будет стереть.

Метка. Настоящая метка спаривания. Отныне она скажет любому оборотню, что я повязана.

Меня охватывают мощные конвульсии. Я трясусь под ним, сгорая в агонии боли и чего-то еще. Оно растет внутри меня, кипит. Так же, как раздувается его плоть. И даже в таком состоянии он умудряется делать поступательные движения внутри моего лона. Это невероятно. И слишком нечеловечески.

Плечо горит огнем, когда он отпускает мою плоть и громко воет позади меня. Триумфальное признание своей власти самца над покоренной самкой. Мое сознание уже дрейфует. Переизбыток чувств забирает все силы, в то время как мой любовник, а по законам оборотней – супруг, продолжает свою дикую гонку.

Он дергается в тесноте моего тела, не способный вырваться наружу. Низко и утробно рычит, в то время как его язык ласкает мою рану, призывая к заживлению. Я даже не замечаю, как сбиваю до крови ногти, царапая деревянный пол.

Это слишком для меня. Я не готова. Не способна принять все, что он мне дает.

Одиночка ворчит, словно убеждает, что я выдержу. И в очередной свой нереально трудный выпад застывает во мне, выплескивая внутрь свое семя.

Меня прямо выдергивает из дурмана и потряхивает в новом болезненно-сладком оргазме. Кажется, сегодня я просто умру от удовольствия, потому что невозможно выдержать эту эйфорию.

Я стону, а стон вдруг превращается в крик, затем следует иступленный смех, за которым слезы покрывают мое лицо. Тело заходится в судорогах, но, придавленная телом оборотня, я, к счастью, не раню себя.

Меня распирает изнутри. Много. Слишком много его жара расползается по телу. Внизу живота горит, в то время как он намертво заперт во мне. Все мысли испепеляются в голове, после чего туман снова окутывает меня.

Не знаю, как долго это продолжалось. Мне казалось, я кончала с каждым очередным всплеском. Под светом луны наше спаривание не прекращалось ни на минуту. Только я вроде засыпала, как дергалась от того, что лежала уже в новой позе, а он снова врывался в мое тело.

Сначала сбоку. Моя нога была заброшена на его бедро, а измученное лоно раскрыто для его ласк. Я снова увидела человеческую мужскую руку и успела порадоваться, что зверь отступил, вернув контроль второй своей половине. Радость сменилась стонами удовольствия, когда наряду со своими толчками он принялся яростно растирать мой клитор. Оргазм не заставил себя ждать. Я даже сбилась со счета, которым он был. Вслед за этим ускорился и мой любовник, а когда я переживала последнюю волну, чертов ублюдок снова сделал это – раздулся во мне!

Я откинулась на тело оборотня. Его пасть умостилась на месте, где пульсировала свежая рана. Он повторно захватил ее зубами, но теперь более аккуратно, словно извиняясь за прежнюю несдержанность. Этот жест послал огонь по моему позвоночнику, от которого новая волна конвульсий сотрясла меня с головы до пяток. Его руки держали меня крепко. Горячие всплески семени разливались внутри, а острые когти царапали чувствительные соски.

Если удовольствием можно убить, то именно этим он занимался.

Затем наступила тьма.

В очередной раз я проснулась полностью, лежа на нем. Спина прижата к крепкой груди, голова на стыке его шеи и плеча. Человеческие руки грубо игрались с моей исцарапанной грудью, а затвердевший снова член покоился на моем лобке. Даже в таком положении он оставался доминантом. Даже иллюзии не было, что хоть на время ведущая роль перешла ко мне.

Мои губы пересохли и потрескались. Горло болело. Не знаю, остался у меня голос или я окончательно его сорвала в своих неистовых криках. Кое-как сглотнула. Соски отзывались на ласку сладкими импульсами, но я не позволила этому ощущению отвлечь меня.

– Пожалуйста… – шепот – все, что вышло у меня. – Я устала.

– Нет. Еще не конец. Еще плодородна.

О Господи! Его слова повергли меня в ужас, но я знала, что он не врет. Какой бы измученной я не была, как бы не ныло истерзанное лоно, сжимаясь в спазмах, потребность чувствовать его там не исчезла. Она еще мучила меня своим голодом. И если сейчас он оставит меня, то маленький фитилёк, в который она превратилась благодаря его семени, разгорится в болезненный пожар снова.

– Поспи пока. Я играю. Он тоже отдыхает.

Я знаю, что он говорил за своего зверя, но как я могла заснуть, когда мои соски трепетали под его пальцами. Наоборот, я завозилась на нем, и его орган дернулся. Невольно моя рука потянулась вниз. Мне захотелось изучить его наощупь, а не только познать телом.

Он тяжело задышал прямо в мое ухо. Горячее дыхание вызвало мурашки на коже. Вдоль позвоночника закололо. Я не понимала, что делала. Меня вели инстинкты. Рука легла на твердую плоть. Я сразу восхитилась ощущением вздутых вен и эластичной кожи. Сжала сильнее, двинулась к головке.

В то же время он скрутил вершинки моих сосков и резко дернул. Я всхлипнула и инстинктивно стиснула в кулаке его ствол.

– Так, мышка. Сильнее!

Сделала как он просил. Ожидала, что сжала чересчур сильно, до боли, но стон удовольствия, который вибрацией прошелся по моему уху и устремился по позвоночнику вниз, сказал мне обратное.

– Я… не… мышка!

– Настоящая мышка. Безрассудная. Вспыльчивая. Трясешься от страха, при этом наступаешь.

Мне не нравились ласковые нотки. Слишком интимные, близкие, словно мы уже перескочили все стадии и стали парой. Мозг закричал, что мы сделали даже больше, но я не желала его слушать. Вместо этого вернулась к тому, к чему тянуло – к изучению напряженного органа.

Обхватила его пальцами, хотя это было не так просто, учитывая его размеры. Он поражал свои весом. Ощущать его тяжесть в руке было приятно, но еще более приятно было, когда он лежал на лобке и мои губки подрагивали под ним. После прошедшего марафона я должна была остаться без сил, но сейчас снова чувствовала подъем. Инстинкт подсказывал, что это последний раз. Рассвет близился, а с ним уменьшалось влияние луны.

Возникало ощущение, что я находилась под кайфом, но скорее всего это течка так влияла на меня. Она отключала любые другие потребности организма, притупляла лишние вспышки боли и дискомфорта. Она подпитывала нереальной энергией, давая способность выдержать животное спаривание.

Я задвигала рукой вдоль налитого кровью стержня. Да, я безрассудная, потому что не вырывалась из его захвата, а сама провоцировала очередной раунд. Оборотень зарылся лицом в мои волосы. Тяжело задышал в шею, разгоняя кровь до ста градусов. Рука ускорилась. Мне сносило крышу от ощущения его пульсации, а когда на головке выступила капелька предсемени, я не сдержалась и яростно растерла ее.

Для моего зверя это стало спусковым крючком. Он с легкостью приподнял меня и вошел в подрагивающее лоно. Я взвыла. Сил двигаться больше не было, хотя каждая клеточка тела молила об этом. Все-таки оборотень уже выжал меня до предела, но, думаю, ему и не нужна моя активность. Он остервенело подмахивал подо мной бедрами, врываясь в пропитанную его же семенем глубину.

В этот раз оргазм накрыл меня нереально быстро. Я задрожала от его интенсивных спазмов, которые током пробивали тело. Сознание начало уплывать в чудесную нирвану, где царили сплошные потоки удовольствия. Из тумана меня выдернуло резкое движение. Неожиданно он перевернул нас, снова вдавливая мое лицо в проклятую шкуру, а затем после пары сокрушительных ударов начал раздуваться во мне в фирменном замке оборотней.

Вырываюсь из неги, пронзительно закричав, в очередной раз травмируя сорванный голос. Чувствую, как он прикусывает метку с неким самодовольством. Расслабляюсь в его объятиях, ведь теплые всплески внутри закончатся нескоро.