Рожденный умирать. Легенды бесконечности

Вор, бросив нож, умчался прочь.

В этот же миг за душой девушки, которая уже покидала телесную оболочку, пришел Смерть.

– Мистер Блэк! – Радостно воскликнул Генри, увидев знакомое лицо в этом безумном мире.

Дестер был в своем неизменном костюме, и, увидев Олдмана, в удивлении вздернул брови:

– Генри? Я же отвел тебя на суд…

Олдман не успел ничего ответить, его с непреодолимой силой начало затягивать в бездыханное девичье тело.

Сердце отчаянно цеплялось за жизнь, продолжая качать кровь, которая фонтанами выплескивалась из раны. Мозг постепенно умирал без кислорода, но из последних сил сигнализировал о повреждениях. Генри пронзила страшная боль, но он был жив.

Пусть и не долго.

Через минуту кровь уже не выплескивалась, а текла тонкой струйкой, и тело, наконец, смогло умереть.

А значит, умер и Генри. Снова.

Вернувшись в призрачную форму, Олдман никого не обнаружил, Смерть уже увел душу, и Генри остался опять один.

Глава 3

Много лет Олдман искал пристанище в чужих телах, но умирал снова и снова. Потеряв всякую надежду однажды стать живым, он свыкся с ролью блуждающего духа. Но все изменилось в этот день.

Апрельский день выдался теплым, на ясном небе ярко светило солнце, пробуждая город от долгой зимы. Олдман парил по улице, возвращаясь с кладбища, где было похоронено его тело. Смерти, которые он видел, заставили переосмыслить его свою жизнь, и Генри частенько летал между могилами, размышляя о том, как бы он распорядился ей, если однажды у него получится занять освободившееся, живое тело. Занимая свободное время, Генри проникся искусством и спортом, бывал во всех музеях города, посещал оперу и балет, ходил на футбол. Но больше всего, он полюбил бейсбол.

Как раз сегодня лицом к лицу встретятся «Бруклинские быки» и «Гудзонские ястребы». Игра обещает быть интересной. Олдман ни за что не мог ее пропустить.

Самое приятное в жизни привидения – не нужно покупать никаких билетов, да и место в первом ряду всегда найдется.

Солнце стояло в зените, и, до начала матча оставалось всего пара часов. Генри отправился на стадион занимать себе место. Конечно, нужды в этом не было, но чем еще заняться призраку?

Генри парил над полем в ожидании. Постепенно начали собираться болельщики, появились продавцы хот-догов, ходившие между рядами. Наконец трибуны были забиты до отказа, и собравшиеся ожидали начала игры.

Совсем скоро зазвучала музыка, и на поле показалась команда «быков». Болельщики свистели и кричали, что было мочи, приветствуя их. Потом показались «Ястребы», и с другой стороны трибун послышались возгласы и одобрительные крики.

В прошлый раз «быки» сделали «ястребов», но сегодня пришло время реванша.

Игроки обоих команд заняли свои места. Раздался звуковой сигнал, и игра началась.

Генри занял место возле питчера2 «Быков», они как раз были в защите. Питчер принял стойку, замахнувшись, замер на мгновение и отправил мяч сложной крученой подачей. Теме не менее, бьющий смог правильно рассчитать траекторию мяча, и, мощным ударом отправил его за пределы поля. Хоум-ран принес первое очко «Ястребам». Трибуны взорвались овациями, болельщики из Нью-Джерси уже были уверенны в своей победе.

Тренер подбадривал питчера, который заметно занервничал:

– Алекс, соберись, это всего лишь первый иннинг3!

– В этот раз они подготовлены лучше, тренер.

– Попробуй подать 12—6 корвеболл4. Он силен, но не достаточно быстрый!

– Хорошо, тренер – ответил Алекс.

Шлем надвинулся Алексу на лоб во время первой подачи, и питчер отстегнул ремень, отодвигая шлем на затылок, чтобы увеличить обзор.

Это было грубейшим нарушением техники безопасности, поэтому Алекс дождался, когда тренер отвернется к защитнику третьей базы.

Генри молчаливо наблюдал за игрой. Он даже затаил бы дыхание, если бы призраки могли дышать.

Питчер размахнулся, и послал мяч вперед хитрым броском. Бьющий рассчитывал повторить хоум ран, и держа биту наготове, ждал подлета мяча. Мяч стремительно приближался, но в последний момент начал резко падать. Бьющий, уже замахнувшись битой смог достать мяч в последний момент, но тот полетел не вверх, а прямо в питчера.

Генри заметил, что на поле появился Мистер Блэк, но до того, как он успел понять, зачем он здесь, мяч угодил питчеру прямо в голову. Сраженный ударом, Алекс упал замертво, а Олдман в тысячный раз ощутил, как его начинает втягивать в очередное мертвое тело.

Снова боль.

Снова тьма.

Но, в этот раз все было по-другому. Генри не мог покинуть тело, оставаясь между жизнью и смертью.

Спустя какое-то время у него получилось открыть глаза. Яркий свет слепил, и Олдман прищурился. Над ним было много склонившихся людей, он видел их силуэты, и слышал, голоса, но что они говорили, он не мог разобрать. Привыкнув к освещению, и окончательно придя в себя, он увидел несколько врачей и заплаканную молодую женщину, которая за руку держала ребенка.

– Слава Богу, Алекс, ты жив! – Девушка, рыдая от счастья, кинулась обнимать Генри.

– Мисс Миддл! Алекс еще очень слаб, но будет жить. Позвольте, мы им займемся – сказал один из врачей, и повел девушку к выходу из палаты.

– Что… что случилось? – Пробормотал Генри. – Кто выиграл матч?

Один из врачей озабоченно рассматривал Олдмана:

– Мистер Миддл! Мы вас с того света вытащили, а вы все про игру спрашиваете! Ваша жена чуть с ума не сошла!

– Что случилось? – Генри совершенно не понимал, что он жив. – Жена? И почему вы называете меня Алексом?

Врачи переглянулись, а тот, который говорил с Генри, продолжил:

– Я – ваш лечащий врач Николас О’Брайн. У вас была обширная травма головного мозга, после таких повреждений обычно не выживают. Потеря памяти, пожалуй, не самое страшное. Хорошо, вы хоть говорить можете! Вас зовут Алекс Миддл, девушка, которая была здесь – ваша жена Николь, а мальчик – ваш сын Томас. Вы знаете, какой сейчас год, Алекс?

– Я с 1993 сбился со счета. – Угрюмо ответил Генри

Доктор немного расслабился, и улыбнулся, хотя взгляд оставался серьезным.

– Шутите? Это хорошо. Значит идете на поправку. Сегодня двадцать четвертое апреля 2021 года. Амнезия временная, мы полагаем, хотя судить сложно, таких пациентов у нас еще не было, поэтому гарантий мы не даем. Мы поместили вас в отдельную, лучшую палату в нашей больнице. Так что отдыхайте.

Врачи вышли, оставив Генри в своем новом теле одного, наедине со своими мыслями.

– Тридцать шесть лет… тридцать шесть лет я умирал снова и снова, а теперь, наконец-то я жив… – Прошептал Генри, все еще не веря в случившееся.

– Мои поздравления, Генри.

Олдман с удивлением посмотрел на своего незваного гостя. Дестер сидел в углу палаты, раскинувшись на кресле.

– Мистер Блэк? Как вы узнали, что я здесь?

Дестер улыбнулся своей загадочной улыбкой:

– Мистер Олдман… или, теперь вас стоит называть Алекс Миддл? Я же Смерть, от меня не укрылась новость, что какой-то покойник вернулся с того света. Ты теперь, своего рода знаменитость.

– Тридцать шесть лет, Дестер… – Снова прошептал Генри.

– Что думаешь делать со своей новой жизнью?

– Пока не знаю, но чертовски рад тебя видеть!

– Редко можно услышать, что кто-то меня рад видеть. – Глаза Смерти смеялись. – Мне пора идти, Генри. Через несколько минут у Джесики Фокс случится кровоизлияние в мозг, нельзя опаздывать.

Блэк подмигнул Олдману, и исчез, так же внезапно, как и появился.

Генри лежал на кушетке и бездумно смотрел в потолок, привыкая к новой телесной оболочке. Тишину нарушало только капание раствора в капельнице. Вдруг, дверь отворилась, и на пороге появилась та самая девушка, которая приходилась женой бывшему владельцу этого тела.

Ее карие глаза были распухшие от слез, но она уже улыбалась. Белокурые локоны водопадом ниспадали на ее плечи. Небольшая грудь оттопыривала футболку, выгодно очерчивая контуры тела, а узкую талию можно было обхватить одной рукой.

Она была прекрасна.

– Алекс, как ты чувствуешь себя? Врачи сказали, у тебя амнезия… я – Николь, твоя жена. Вот, я принесла тебе немного фруктов, и еще… – она говорила и говорила, но Генри уже не слушал, а просто смотрел на нее, и не мог оторвать взгляда. Боже, как же она хороша – только это и вертелось в голове Олдмана.

– Алекс? … Алекс? Ты меня слышишь? – Ласковый голос Николь вырвал Генри из оцепенения.

Он вздрогнул, и рассеянно улыбнулся.

– Не знаю, говорил ли я тебе, но твои глаза подобны безграничному космосу, в котором так и хочется раствориться.

Щеки Николь заалели, она опустила взгляд, и застенчиво улыбнулась.

– Тот Алекс, за которого я вышла замуж, и слов то таких не знает.

– Значит, он был дураком! Не волнуйся, тот Алекс мертв.

Николь улыбнулась, но в глубине глаз промелькнули тревожные огоньки.

– Отдыхай, любимый. Доктор О’Брайн говорит, что ты идешь на поправку, и через пару недель тебя можно выписывать.

Она ушла, тихо притворив за собой дверь, и с ее уходом Генри ощутил, невероятную тоску, как будто нечто прекрасное забрали из его жизни.

Фрукты, принесенные Николь лежали на прикроватной тумбочке. Олдман привстал на кровати и взял яблоко, которое соблазнительно манило его ярко-красным боком. Когда он вонзил зубы в сочную мякоть, щедро брызнул сок. Генри жадно съел одно яблоко, и потянулся за следующим.

Глава 4

Следующие несколько дней Олдман вспоминал, какого это – быть живым. Генри учился различать запахи, ощущения от прикосновений, вкусы еды – все для него было в новинку.

Доктор О’Брайн познакомил его с интернетом, и показал, как пользоваться голосовым помощником. Олдман жадно изучал историю мира, который успел здорово измениться за время, пока он был мертвецом. Но всего этого было недостаточно. Генри требовалось живое общение.

При жизни у Олдмана не было друзей или родственников, он был одинок и полностью посвятил свою жизнь работе. Зато Алекс Миддл был небезызвестным человеком, и в палату приходило много посетителей. Одним из первых пришел тренер «быков».

Солнце вовсю светило в окно, обрадовано сообщая о начале нового дня. Генри, лежа на кровати, просматривал канувшие в лету события: разрушение Берлинской стены, развал СССР, переход в новое тысячелетие, ознаменовавшее цифрой век. Олдман успел изучить историю до 2001 года, где после трагедии 11 сентября кровавой вереницей потянулись войны, теракты, убийства. Генри с отвращением и ужасом читал о том, как мир, в котором он жил, покатился в пропасть с нарастающей скоростью.

Раздался стук в дверь.

– Войдите. – Олдман с облегчением махнул рукой, словно перелистывая огромную страницу книги, и монитор на стене послушно погас.

– Эй, парень, не спишь? – С явно наигранным оптимизмом поприветствовал Олдмана гость, вошедший в палату.

Это был уже пожилой мужчина среднего роста с сетью морщинок вокруг глаз. Волосы, тронутые сединой, были коротко острижены. Одет он был в красную клетчатую рубашку, светло коричневые брюки с подтяжками, и уже заношенные черные туфли. В руках гость держал маленький букет красных роз.

– Мы знакомы? – безучастно поинтересовался Генри.

– Алекс, меня зовут Чарли Сайкс. Я тренер команды «Бруклинские быки», ты играл в ней… до травмы.

– Надо же. – Усмехнулся Генри.

Тренер немного смутился от такого ответа.

– Врачи говорили, что когда ты очнулся, то первым делом спросил, кто выиграл в матче.

– Так зачем вы пришли? – Желая сменить тему, спросил Олдман. – Я же вижу, что вы не просто цветы мне решили занести.

– Ах, черт… цветы. – Чарли рассеянно улыбнулся и поспешно положил букет на тумбочку. – Алекс… у меня серьезный разговор к тебе. – Лицо тренера сразу осунулось, и как будто постарело еще больше. – Ты… ты больше не сможешь играть в бейсбол.

Генри удивленно присвистнул

– Возможно, сейчас для тебя это и не так важно, но однажды память вернется к тебе. – Продолжил Чарли.

– Я ничего не знаю о том, какой была моя жизнь раньше.

– Возможно это новый шанс, а?

– Что вы имеете в виду?

– Все игроки команды были застрахованы. Причем на крупные суммы. Алекс, ты был официально мертв целых две минуты! И это сделало тебя богаче на десять миллионов! – Последние слова Чарли почти выкрикнул.

– Мертв пару минут, и уже миллионер – Снова усмехнулся Генри. А о некоторых забывают, пока даже тело не успело остыть.

– Что ж, Алекс. Ты был хорошим игроком. Хочу, чтобы ты знал. Я тоже оставляю карьеру. – Не заметив иронии, продолжил Сайкс.

– Что же заставило вас принять такое решение, Чарли? – Искренне удивился Генри.

– То, что случилось с тобой на поле, в первую очередь – моя ошибка. Пресса уже изрядно потрепала мое имя за это. Но, причина не в этом.

– А в чем же?

– Всю свою жизнь я посвятил бейсболу. Я отдавался работе целиком. Я горел идеей быть лучшим, а потом – тренировать лучших. Я был одержим, и в конечном итоге это разрушило мой брак. Моя жена сказала мне, прежде чем уйти: «я не могу жить с человеком, для которого я игрок на скамье запасных».

– И почему вы решили уйти именно сейчас, Чарли?

– Увидев, как ты упал замертво, словно скошенный, я подумал, что смерть и меня может настичь в любой момент. И тогда я задал себе вопрос. А что у меня есть в жизни кроме работы?

– И, конечно же, ответа не было, так? – Усмехнувшись, спросил Олдман.

– Именно. – С печальной улыбкой ответил Сайкс.

– Так, и чем же вы хотите заняться?

– Пока не знаю, но я открыт возможностям.

– Надеюсь, вам понравится на пенсии, Чарли.

– Я тоже надеюсь. – Уже с мечтательной улыбкой ответил бывший тренер. – Выздоравливай, Алекс. Рад был повидаться.

Чарли вышел, и как только дверь закрылась, Генри услышал уже знакомый до боли голос.

– Смертные. Всегда поражался вам. Живете так, словно никогда не умрете. Хоть этот старик понял, что осталось немного. – Блэк стоял и смотрел в окно, сложив руки за спиной.

– Дестер? Снова ты?

Смерть развернулся, и одарил Олдмана приветливой улыбкой.

– Это же больница, Генри. здесь я частый гость. Как самочувствие?

– Лучше, чем болтаться привидением по городу.

Взгляд Дестера внезапно стал серьезным.

– Об этом я и хотел с тобой поговорить. Меня попросили присматривать за тобой, но пойми, даже я не всесилен.

– Что за загадки, Дестер? – Осторожно спросил Олдман.

– Тебе выпал отличный шанс прожить жизнь заново. Ты знаешь, что будет, когда ты умрешь. И это серьезное преимущество. Просто… постарайся пожить еще, прежде чем ты опять окажешься призраком, ладно?

– Хорошо. – Слегка ошарашено произнес Олдман. – Не знал, что смерти есть дело до чьей-то жизни.

– Мне пора, Генри. Увидимся. – Дестер пересек палату, и скрылся, пройдя сквозь стену.

В течение дня к Генри несколько раз приходили посетители: Редженальд Кларк – друг и коллега Миддла; Луиза Паттерсон – родная сестра погибшей матери Алекса. Приходили и другие, но их имен Генри не запомнил.

Дни в больнице летели, и, Генри, устав лежать, пробовал ходить. Первые попытки успехом не увенчались, но к концу недели Олдман, уже мог свободно передвигался по палате.

Доктор О’Брайн похвалил Генри, но советовал нагружать организм постепенно, поэтому Олдман в коридор выходил редко.

Нескончаемым потоком, словно караваны, стремящиеся к оазису в жаркой пустыне, к Генри приходили посетители: друзья, знакомые, болельщики, родственники. Все они с одинаковыми улыбками желали выздоровления, хорошего настроения, снова и снова приносили букеты цветов, которыми уже была завалена вся палата. Все эти люди хорошо знали Алекса Миддла, но, ни один из них даже не подозревал о Генри Олдмане, ставшим новым хозяином тела, которое когда-то принадлежало знаменитому спортсмену.

Генри общался с гостями неохотно, желая скорее остаться один. Но все менялось, когда заходила Николь. В эти моменты Олдман по-настоящему становился живым. Его сердце начинало учащенно биться, мысли начинали путаться, временами его щеки даже заливал румянец. С Генри Олдманом после его смерти случилось то, чего никогда не случалось при жизни – он влюбился.

Вечером четырнадцатого дня, к Генри снова пришла Николь. Но в этот раз она была не одна. Николь зашла в палату, а рядом с ней стоял мальчик, на вид которому было не больше семи лет. Несмотря на юный возраст, у него были серьезные по-взрослому, карие глаза, взгляд которых с порога начал сверлить Олдмана. Золотистые, как зрелая пшеница волосы, небрежно торчали в разные стороны. На нем были джинсовые шорты и яркая красная футболка. Сама николь была одета в спортивный костюм и кроссовки, как будто она собиралась на пробежку после посещения больницы. Ее светлые волосы на этот раз были собраны в конский хвост.

– Здравствуй, Алекс – Улыбнувшись, проговорила Николь.

– Привет, дорогая. – Вставая с пастели, ответил Генри. – А кто это с тобой?

– Знакомься, Алекс. Это наш сын – Томас. Я не хотела приводить его, пока ты был слаб, но скоро тебя выписывают, и я решила, что сейчас самое время вас познакомить.

– Привет, Томас – Сказал Олдман, подходя ближе.

– Ты не мой отец. – Отступая назад, сказал Том.

Олдман остановился, опешив от такого заявления.

– Томас, что ты говоришь такое? Конечно же, это твой отец. – Удивленно проговорила Николь.

– Мама, нет. Это не мой отец. Мой отец умер, я видел.

– Сынок, твой отец чуть не погиб, но его спасли. Мы должны благодарить Бога за то, что Врачи смогли вернуть его с того света.

– Нет, мама, ты не понимаешь. – С наворачивающимися на глаза слезами проговорил Томас. – Я видел, как его забрали.

– Это врачи забирали твоего папу с поля! Это их ты видел. – Воскликнула Николь, начиная нервничать.

– Там был человек в черном костюме! Он забрал папу! – Томас, уже не сдерживая слез, выбежал в коридор.

– Прости, Алекс. У него просто стресс. – Извиняясь за поведение сына, сказала Николь.

В горле у Генри пересохло, еле движущимися губами он только и смог выдавить из себя:

– Все в порядке. Я понимаю. Мне и самому иногда кажется, что я другой человек.

– Алекс, мне надо идти. Я думаю, что когда ты вернешься домой, все наладится. Спокойной ночи, дорогой.

– Доброй ночи, Николь.

Они ушли, а Генри еще долго не мог уснуть, прокручивая в голове образ мальчика, знавшего его страшную тайну.

Глава 5

Прошла еще пара дней, а Николь так и не появлялась. Посетители тоже перестали приходить к Олдману. Единственный, кто регулярно навещал Генри – это его лечащий врач Николас О’Брайн.

Генри уже давно не ставили капельницу, и он свободно гулял по палате. Наконец, ему стало предельно скучно, и он решил отправиться на прогулку по коридорам больницы.

Олдман спустился на первый этаж, где находилось приемное отделение. Работа там шла полным ходом. На Генри никто не обращал внимания, все были заняты своим делом. Вокруг сновали врачи и медсестры, люди толпились в очередях, то и дело раздавались телефонные звонки, Администраторы принимали и распределяли поступающих к ним людей. Вся эта суматоха напомнила Олдману о собственной работе на Уолл-Стрит.

Двери коридора неожиданно распахнулись, и в приемную ворвались врачи скорой помощи, везущие мужчину на каталке.

– Срочно готовьте реанимацию! У нас тут несколько пулевых ранений! – Выкрикнул один из врачей.

Вслед за ними, не спеша зашел Смерть. Увидев Генри, он приветливо ему подмигнул.

Врачи, везущие раненого мужчину, пронеслись через приемное отделение, и въехали в коридор, ведущий к реанимационной палате.

Створчатые двери за ними захлопнулись, но Дестера это не остановило. Он так же легко прошел сквозь закрытые двери, как если бы их там и не было.

Сам не понимая зачем, Генри кинулся вслед за ними.

Когда Олдман вбежал за врачами, Блэк уже ждал их, стоя в коридоре. В этот момент раненый мужчина на каталке пришел в себя и закашлялся. Медсестра сразу сняла с него маску для искусственного дыхания. Вместе с кашлем из горла мужчины обильно полилась кровь, а руки, которые он хотел поднять, плетьми свисли с каталки.

– Мы его теряем! Скорее! Нет пульса! – Врач кричал, прибавляя каталке ходу.

Душа погибшего вышла из тела, а его труп завезли в реанимацию, в надежде спасти его жизнь.

Генри вздрогнул, ожидая оказаться в теле несчастного, но его дух остался на месте.

Погибший с непониманием осматривался по сторонам. Увидев Блэка, он спросил:

– Что происходит?

– Вы умерли, мистер Нортон.

Умерший Нортон в ответ рассмеялся.

– Что ты несешь? Ты что, обкурен?

– Мистер Нортон, загляните в эту палату.

Нортон заглянул в круглое окно, и увидел врачей, которые столпились над каким-то человеком. Желая лучше рассмотреть, что происходит, дух Нортона подался вперед, но вместо того, чтобы облокотиться о дверь, он провалился внутрь палаты.

Спустя несколько секунд, он вырвался оттуда как ошпаренный.

– Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ! – Крикнул он, и помчался прочь от Дестера, летя прямо на Олдмана.

Дестер сложил руки, и наблюдал, не вмешиваясь в происходящее.

Генри, который впервые видел со стороны, как забирает души Смерть, даже не подумал отойти от несущегося на него духа, а наоборот, инстинктивно схватил того за руку.

Рука Олдмана не прошла сквозь Нортона, как он запоздало подумал, а крепко сжала его запястье.

Нортон вскричал в панике:

– Да что тут вообще происходит!?

– Мистер Нортон. Я понимаю, как вы себя сейчас чувствуете. – Начал Олдман.

– Понимаешь!? Я только что видел свое изрешеченное свинцом тело, в котором ковыряются три врача! И чертову линию, вместо пульса на их долбаном экране!

– Мне приходилось умирать много раз. Признаться честно, я и сейчас покойник, которому досталось чужое тело.

Нортон уставился на Генри во все глаза.

– Я понимаю, сложно принять свою смерть. – Продолжил Генри.

– Этот ублюдок! Он убил меня, понимаешь? Я не могу уйти, пока не отомщу ему!

– Мистер Нортон… за долгие годы, которые я пробыл призраком, успел повидать многое. Если вы сейчас уйдете отсюда, то возможно навсегда останетесь не упокоенной душой.

– И что же мне делать? Вот так бросить все?

– Вы знаете, кто вас убил?

– Это был отморозок из банды. Как же ее… ах, да! «Уличные псы» по-моему. У него была повязка на левом глазу.

– Я передам эту информацию полиции. И он заплатит за содеянное на этом, и том свете. Обещаю. А сейчас, вам нужно идти. Мистер Блэк отведет вас.

– Хорошо, парень, наверное, ты прав…

Призрак Нортона медленно полетел обратно к Дестеру, и тот привычным мановением руки уже открыл портал. Когда Нортон скрылся внутри, Блэк повернулся к Олдману.

– Я знал, что ты справишься, Генри. Ловко. – Он помахал Олдману рукой, и скрылся в портале.

Врачи начали выходить из реанимации, и, один из них увидел Олдмана.

– Сэр, вам сюда нельзя!

– Я гулял и заблудился, извините. – Ответил Генри врачу и вышел обратно в приемную.

Желание побродить по больнице пропало у Олдмана после случившегося, и он решил вернуться в палату, тем более, что скоро должны были подать обед.

По дороге, Генри встретил еще пару блуждающих духов, которые с жутким, но не слышным для людей завыванием, парили по просторам госпиталя. Олдман дал себе слово, что когда наладит свою жизнь в новом теле, обязательно поможет им добраться до первого неба.

Впереди показалась дверь его палаты, и, совершенно неожиданно из-за угла вышла Николь. Сегодня она была одета в короткое летнее платье, на котором красовался целый букет нарисованных цветов. Волосы струились по плечам, а ее улыбка сражала на повал. В руках она несла небольшую дорожную сумку. При одном взгляде на нее Олдман увидел, что в ней так много жизненной силы, и энергии, чего так не хватало ему самому.

– Вот ты где! – Подойдя ближе, завела разговор Николь. – А я тебя повсюду ищу.

– Решил немного пройтись, а то спина уже затекает на это койке. – Генри слабо улыбнулся. – Тебя не было целых два дня, я начал волноваться…

– Томас. Дело в нем. Ему сейчас очень сложно. Но, я думаю, что если вы будете чаще общаться, то он быстрее убедится в том, что ты вернулся. Да и к тебе, я думаю, память быстрее вернется.

– Ты будешь чаще приходить ко мне вместе с Томом?

– Нет, Алекс… Я поговорила с твоим врачом. Он сказал, что теперь тебе помогут скорее встать на ноги только уют и покой. Поэтому, когда я спросила, можно ли тебя забрать домой, он с радостью поддержал мою идею.

– Это… это здорово! – Генри еле сдержал себя, что бы ни прыгнуть до потолка от радости.

– Прими душ и переоденься. Вот, возьми. – Она протянула Генри сумку, в которой лежала чистая одежда, бритвенный станок и шампунь.

В больнице была общая душевая, но нужды в ней не было. Как сказал доктор Николас, Олдману досталась лучшая палата, в которой, как раз кстати, оказалась своя небольшая ванная комната. Генри взял из сумки шампунь и бритву, и скрылся в душевой.