Вальс ведьмы

Я заозиралась в ужасе. У меня не было возможности защитить себя. Моим единственным проявлением магии было превращение лучшей подруги в золото. Родители не могли мне помочь, и их Стражи лежали мертвыми.

Глаза Алистера сверкнули, когда он смог приблизиться ко мне еще на сантиметр.

Внезапно в голове всплыло воспоминание о том самом лете. Тогда Кейт была рядом со мной, в библиотеке в Шэдоу-Хилл, в окружении книг. Она специально порезала палец и нарисовала на полу странный круг. Я украдкой наблюдала за ней, пока притворялась, что играю.

«Что ты делаешь?»

«Я хочу призвать своего Стража, – ответила она, не переставая чертить линии собственной кровью. – Лирой получил своего еще до того, как поступил в Академию. Он его защитник, и мне тоже хочется себе своего».

Я знала Стражей своих родителей с самого рождения, но так и не удосужилась спросить, как они их получили. Я даже не была в курсе, нравилась ли я им, или они презирали меня так же сильно, как родители.

В тот момент, даже если мне этого не хотелось, Кейт невольно привлекла все мое внимание.

«Стражи в своей первоначальной форме довольно страшны, – предупредила она меня, слегка улыбнувшись. – Не паникуй».

Я покачала головой, но, несмотря на это, все же крепко сжала книгу, которую держала в руках.

Кейт встала по одну сторону круга и начала кружить вокруг него, снова и снова повторяя несколько слов. В тот раз ничего не произошло. Она не переставала кружить по этому кругу, пока кровь не высохла и служанка не позвала нас на обед. Ей не удалось вызвать ни одного Стража, но я не могла забыть ее слов.

Теперь же, в отчаянии, менее чем в двух метрах от этого человека, который ползком пытался добраться до меня, я повторила тот же рисунок, что нарисовала моя двоюродная сестра на блестящем паркете загородного особняка. Я знала, что наверняка нарисовала неправильно и что это ни к чему не приведет, но моя рука двигалась сама по себе, рисуя на полу, используя в качестве чернил кровь, стекавшую с ладони. Страж. Защитник. Именно в нем я отчаянно нуждалась в тот момент.

Я стиснула зубы, закрыла глаза и из последних сил заставила себя сказать те же слова, которые однажды произнесла Кейт.

Мой первый призыв:

Демон, что охраняет меня, Ты моя страшная компания. Предлагаю тебе свою кровь, предлагаю тебе свою жизнь. Сопровождай меня с этого дня и навечно. Не оставляй меня одну ни днем ни ночью.

Когда слова стихли, я внезапно осознала тишину, заполнившую комнату. Больше не было слышно ни шипения от усилий, которые Алистер Вейл прилагал каждый раз, когда полз ко мне, ни того, как шуршала его одежда по полу, когда он продвигался чуть дальше.

Я открыла глаза, но темнота не отступила. Факелы погасли, хотя все еще дымили. Все стало тускло-серым, начиная с трупов моих родителей и заканчивая телом их бывшего друга, внезапно замершим. Его рука, все еще поднятая в моем направлении, его широко раскрытые небесные глаза и приоткрытые губы.

Словно что-то остановило время.

Или кто-то.

– Элиза Кейтлер, ты звала меня?

Голос, если тот пронзительный гортанный звук можно было так назвать, доносился откуда-то из-за моей спины. Я с трудом повернула голову и в полумраке увидела гигантскую тень, притаившуюся в углу. Она едва помещалась в комнате, согнувшись так, чтобы длинные рога, торчащие из ее головы, не царапали потолок. Будь у меня силы, я бы заплакала навзрыд. Я плохо видела из-за усталости и полумрака, но того, что уловили мои глаза, хватило с лихвой. Чересчур длинные руки и ноги, покрытые чем-то похожим на змеиную чешую. Белое свечение. Вытянутое лицо, гигантские и острые, как кинжалы, когти. Когда он немного подвинулся ко мне, послышался скрип складывающихся крыльев.

Отвратительное зрелище.

– Ты… мой Страж? – прошептала я.

– Только если ты сама этого захочешь. Но ты знаешь цену: моя жизнь за твою, – ответил он голосом, который эхом отдавался в моем собственном мозгу. – Твоя смерть за мою.

Лирой сказал мне что-то подобное, когда я стала видеть его собственного Стража, странную собаку с короткой темно-серой шерстью, которая повсюду следовала за ним. Если его Страж умрет, умрет и он. Взамен защита будет вечной.

Он призвал его. Он хотел этого. Но мне это было нужно. У меня не было выбора.

Я кивнула, мой взгляд затуманился.

– Как тебя зовут? – шепотом спросила я.

– Мое имя не могут произнести смертные, даже Черных кровей, – ответил он.

Я чувствовала, как он приближался ко мне, как его острые когти перебирали мои волосы с тем же любопытством, с каким ребенок дразнит насекомое палочкой.

– Какой сегодня день? – пробормотала я. Мой голос был нитью, готовой вот-вот оборваться.

– По календарю смертных: тринадцатое декабря тысяча восемьсот восемьдесят четвертого года.

Это было абсурдно, но мои губы слегка дернулись в легкой улыбке.

– Тринадцатое, – повторила я. – Мое любимое число.

Гигантская тень, практически нависшая надо мной, тоже улыбнулась, и последним, что я увидела перед тем, как потерять сознание, был рот, полный зубов, испачканных красным.

* * *

Чьи-то нежные руки убрали волосы от моих глаз.

Когда я открыла их, то обнаружила Кейт склонившейся в мою сторону с печальной улыбкой на губах. Тринадцатый спал, свернувшись калачиком у моих ног.

– Похоже, тебе приснился кошмар, – заметила она.

– Что-то вроде того. – Я моргнула и нахмурилась, взглядом пробежав по ней сверху вниз. – Почему ты так рано оделась?

– Мама хочет, чтобы мы были внизу меньше чем через пятнадцать минут.

– Ты, должно быть, шутишь, – прошептала я.

В этот момент вся комната содрогнулась от предостережения, и с полок упало несколько книг.

– К сожалению, нет. Поднимись. – Заклятие резко сдернуло покрывало с моего тела. Я взвизгнула, и Тринадцатый проснулся от испуга. – Пойдем, я помогу тебе одеться.

– А как же ваши слуги? – спросила я, пока Кейт направлялась к шкафу.

– Наслаждаются самым продолжительным отпуском в своей жизни благодаря Лирою. Мама не перестает удивляться, чем могут так долго заниматься Изгнанники вместо того, чтобы работать.

Мой смех оборвался, когда я услышала это слово. Изгнанники. Слышать его всегда было странно; в первый раз, когда мне довелось его услышать, оно было связано с Алистером Вейлом. Его изгнали. Разлучили их с его Стражем и лишили всей магии. Но, в конце концов, он был убийцей. Все становилось куда проще после того, как Ковен принимал решение изгнать кого-то. Энн, одна из наших горничных, лишь пыталась спасти жизнь маленького ребенка Красной крови после несчастного случая. Поскольку она использовала магию на глазах у людей, не принадлежащих нашему миру, и не стерла их воспоминания, Ковен приговорил ее к девятнадцати годам. Сдается мне, на ситуацию повлияло и то, что она была родом не из важной семьи. В конце концов, то, что мы с Кейт совершили на кладбище Литтл-Хилл, было гораздо опаснее, а слово «изгнание» даже не было никем произнесено.

Мое напряженное выражение лица окончательно изменилось, когда я увидела корсет в руках сестры. В Академии носить его было совсем не обязательно. Во время некоторых практик нам требовалась свобода движений, но здесь, в обычной жизни, это даже не обсуждалось. К счастью, Кейт не слишком туго его завязала. Возможно, потому, что она знала, как сильно я его ненавижу, а может, потому что у нее не было времени вправлять мне ребра в попытке меня впихнуть.

Спальня снова предостерегающе содрогнулась. Тетя хотела, чтобы мы спустились вниз немедленно.

Кейт собрала мои длинные темные волосы в простой пучок, а поверх надела прогулочную шляпку, которая выглядела, будто на ней умерла птица. В конце она бросила быстрый взгляд на Тринадцатого.

– Мама говорит, что сегодня Стражи не понадобятся.

Тринадцатый не ответил, но бросил на меня взгляд, которого было более чем достаточно. И без слов понятно, что он никогда меня не оставит.

Я неловко спустилась по лестнице, держась за перила. Мне уже довольно давно не приходилось так одеваться. Обычно в Шэдоу-Хилл, за исключением скучных чаепитий и нескольких обедов, я могла одеваться в свободную одежду, без корсета. Не потому, что тетя разрешила, просто особняк был слишком большим и всегда заполнен гостями, чтобы волноваться еще и о непослушной племяннице.

Мои пальцы сжали перила, когда я увидела тетю, угрюмо ожидающую на пороге особняка. Свободной рукой я обхватила тонкое запястье сестры.

– Ты не представляешь, как я рада, что ты меня сопровождаешь, – сказала я.

– Только сегодня. Днем я позабочусь о том, чтобы нанять достойную гувернантку, которая займется ее обучением до июня, – ответила тетя, прежде чем Кейт успела открыть рот. Я вздохнула и нахмурилась, разочарованная, а затем спустилась по оставшимся ступенькам и, ступив на пол, повернулась к приоткрытой двери слева от меня. – Элиза, куда, по-твоему, ты собралась?

– Мне нужно позавтракать, – возмутилась я.

– На это нет времени. Я договорилась о встрече с нашей портнихой через десять минут, – ответила тетя, указывая на настенные часы в зале. – Ну же, мои дорогие. Сегодня такой прекрасный день.

Я плелась, а не шла, следуя за тетей Эстер и Кейт на улицу. В одном она была права: солнце ярко светило на совершенно безоблачном небе, а деревья на Беркли-сквер сияли насыщенным зеленым светом.

Но это не умаляло громкого урчания моего желудка, когда я выходила из темноты дверного проема.

– Спокойно, – прошептала мне Кейт. Она тайком держала меня за руку. – Я отложила для тебя немного торта.

Наша личная карета ждала перед входной дверью. Прежде чем тетя сделала еще один шаг в ее сторону, кучер вскочил со своего места и помог нам забраться внутрь.

– Не понимаю, к чему такая спешка, – вздохнула я, усаживаясь поудобнее.

– Миссис Холфорд устраивает бал через три дня, – ответила тетя; она смотрела на меня с предупреждением, как будто говорила о чем-то очевидном. – И сейчас у тебя нет ни одного подходящего платья.

Мои руки сжались в кулаки. Клянусь Семью Адами, я ненавидела эту фамилию, и не потому, что мистер и миссис Холфорд мне не нравились. В конце концов, они были похожи на остальных поверхностных друзей тети Эстер. Нет, моя проблема была связана с их единственной дочерью и наследницей – Сереной.

Серена Холфорд училась на том же курсе, что и я и Лирой, с которым, как ни странно, у нее всегда были хорошие отношения. Интересно вышло. Она вместе с несколькими своими друзьями развлекалась за мой счет, особенно в первые годы обучения в Академии. Смех, перешептывания, какие-то заклинания и заклятия, направленные на видоизменение. Она всегда была в паре со мной по предметам вроде продвинутой защитной магии, и поэтому нам приходилось сражаться друг с другом. Разумеется, она всегда побеждала, а я оказывалась на полу в весьма непристойной позе. И поскольку никто не хотел связываться со мной, ведь у меня всегда что-нибудь взрывалось или я могла случайно кого-то ранить, а у Лироя всегда было слишком много желающих работать с ним, – я всегда оказывалась в паре с ней.

Когда учителя сообщили, что мне придется повторить курс, единственное хорошее, что мне удалось найти в этом, так это то, что мне больше никогда не придется учиться с ней в одном классе, поскольку, в отличие от меня, Серена окончила Академию с отличием.

Но все только что перевернулось с ног на голову.

– Три дня? – повторила я, разинув рот. – Я думала, Холфорды все еще за городом.

– Эмили нуждается во мне так же сильно, как я нуждаюсь в ней, – ответила тетя Эстер, преувеличенно вздыхая. – Когда она узнала, что мы так скоро возвращаемся в Лондон, то решила поступить так же.

– Серена, должно быть, в восторге. – Я поджала губы, отчаянно пытаясь найти лазейку. – Все происходит так быстро, тетя. Слишком. Меня еще даже официально не представили королеве Виктории. Это может обернуться скандалом.

– Не беспокойся об этом, дорогая. Все поправимо. Ты будешь представлена послезавтра.

Я уставилась на тетю Эстер, раскрыв рот в удивлении, не понимая, как ей удалось это устроить.

Хотя, зная ее, и так было понятно, что она может заполучить все, что ей будет угодно. Корона не принадлежала ей лишь потому, что она ее не интересовала.

– Прикрой рот, дорогая. Ты будешь великолепна. Ты заполнишь свою танцевальную карту в первые минуты вечера.

– Чудесно.

Через несколько минут мы остановились у двухэтажного здания из серого кирпича, с приоткрытыми дверьми. Это было не то привычное ателье, куда я ходила всю свою жизнь, данное место принадлежало другой портнихе – мы с сестрой обычно обращались к ней «миссис Кертис», и она была готова предоставить подходящие платья в любой момент, когда бы к ней ни пришли. «Ты больше не маленькая девочка», – предупредила меня тетя и позвонила в дверь колокольчиком, как делали люди Красных кровей.

Наверное, у меня на лбу было написано слово «брак», потому что в какой-то момент в ателье портниха спросила меня:

– Мисс помолвлена?

– Это не входит в мои намерения, – возразила я, стиснув зубы.

– Скоро войдет. Элиза обладает многими качествами, которые ищут современные джентльмены.

Мне пришлось отвернуться и изобразить интерес к алой атласной ткани, чтобы не встречаться с ней взглядом. Я прекрасно понимала, на что именно намекала тетя Эстер, эти темы можно было свести к двум: наследство и фамилия. Когда родители умерли, они оставили мне такую огромную сумму, что я могла бы, не беспокоясь, тратить ее всю свою жизнь. Обладая такими качествами, я всерьез сомневалась в том, что ко мне подойдет какой-нибудь молодой человек, который заинтересуется действительно мной.

Мы провели так много времени в ателье, и я увидела столько узоров, что у меня началась ужасная головная боль. Кейт и тетя Эстер только и делали, что вздыхали по этим образам. Поскольку большинство из них пришлось бы перешивать на меня и на это ушло бы еще несколько дней, тетя решила купить несколько платьев, которые оставила дочь маркиза после того, как ее родители узнали, что она беременна. «Скандал», – заключила тетя, пока я изо всех сил пыталась не закатить глаза.

К счастью, вскоре после этого наше время в ателье подошло к концу. Все закончилось внезапно, когда одна из помощниц миссис Кертис сообщила ей, что видела, как печально известный кот пробрался через заднее окно в ателье и играл с одним из заказанных платьев. Не нужно было спрашивать, как выглядел кот. Хотя мне было жаль бедную молодую женщину, которая потратила целое состояние на одно из платьев, но моя голова уже начала кружиться от такого количества тканей, цветов, перьев, шифона и кружев. Нужно будет поблагодарить Тринадцатого чуть позже.

Не знаю, который был час, но когда мы вышли на улицу, солнце уже поднялось высоко в небе, и сентябрьские лучи нещадно били в глаза.

На ступеньках, соединяющих вход в ателье с подъездной дорожкой, спиной к нам стоял коренастый мужчина, опираясь на перила, что ограждали здание. Его тело перегородило нам путь. Мужчина был одет во все черное, на нем была шляпа с полями, и, судя по окружающему его дыму, он, должно быть, курил.

– Прошу прощения, сэр… – Тетя Эстер громко откашлялась, привлекая его внимание.

Мужчина вздрогнул и повернулся к нам. У него было пухлое лицо и узкие глаза, которые сразу же метнулись с тети на нас с Кейт. Его серебристые усы дернулись, когда он оторвал дымящуюся сигару от тонких губ.

Тетя тоже казалась удивленной.

– Миссис… Сен-Жермен? – Его голос был серьезным, несколько грубоватым, но каким-то абсурдным образом он показался мне странно утешительным.

– Инспектор Эндрюс! – воскликнула она. – О, прости, что напугали тебя.

Он ответил полуулыбкой на теплое выражение тетиного лица, как будто они только что разделили шутку, которую поняли лишь они.

– Вы уж извините, что встал у вас на пути. Как поживаете? – Вопрос был адресован тете, но глаза мужчины мимолетно скользнули по нам с Кейт.

Быстрого ответа, возможно, было бы достаточно, но тетя начала рассказывать обо всех неудобствах поездки в Лондон перед началом сезона, о том, как сильно она скучает по бескрайним лугам Шэдоу-Хилл, хотя она едва ступила за порог особняка. Инспектор Эндрюс вежливо кивал. Понятия не имею, действительно ли он ее слушал, но, по крайней мере, он делал вид.

Они не говорили ни о чем важном, но у меня появилось стойкое ощущение, что они знакомы уже довольно давно, что было странно. Судя по его работе и внешнему виду, напрашивался вывод, что инспектор Эндрюс был самым ярким примером человека Красной крови, чем кто-либо из тех, кого мне доводилось встречать ранее. И хотя тетя была связана со многими из них, все они имели высокий статус либо принадлежали к знати. И хотя этот человек выглядел сытым и хорошо воспитанным, костюм на нем казался несколько потрепанным, а золотистая цепочка, выглядывающая из кармана брюк, нуждалась в хорошей чистке. Это точно было не золото.

Никогда не видела, чтобы тетя так разговаривала с человеком Красной крови, не принадлежавшим ее кругу, за исключением таких портних, как Эллен Кертис. И, сказать по правде, очень сомневаюсь, что инспектор Эндрюс занимался шитьем в свободное от работы время.

Его глаза снова скользнули к нам с сестрой, но на этот раз я поймала его взгляд и удержала его, хотя и знала, что это неуместно. Уголок его рта немного приподнялся.

– Полагаю, вы их не узнаете, инспектор, прошло много лет. Это моя дочь Кэтрин и племянница Элиза, – сказала тетя, слегка дернув меня за юбку, чтобы я снова опустила взгляд. Она повернулась к нам с отрепетированной улыбкой. – Инспектор Эндрюс познакомился с вами, когда вы были совсем маленькими.

– Рада, что мы снова встретились, инспектор, – сказала Кейт, опустив голову.

Я сделала то же самое, попутно пытаясь вспомнить момент, когда впервые видела этого мужчину. Я с ним не встречалась. Уверена, уж такие усы я бы точно запомнила.

– Приятная выдалась беседа, инспектор, но у нас есть несколько незавершенных встреч, – снова сказала тетя, прежде чем я успела открыть рот. – Надеюсь, мы вскоре еще встретимся.

– Мне тоже было приятно, – ответил он и, казалось, сказал это искренне.

Тетя Эстер отвесила ему небольшой поклон и подождала, пока мы сделаем то же самое. После этого мы направились к карете, где нас ждал наш кучер с открытой дверцей.

Как только она закрыла ее, я тут же повернулась к ней.

– Кто этот человек? И не говори мне, что он работает в полиции, потому что я и так это знаю.

– Прошу, Элиза, не будь такой нетерпеливой. Так ты никогда не найдешь себе мужа. – Я подавила раздраженное хмыканье и, как только услышала удар хлыста, снова наклонилась к ней, полная решимости настаивать на своем. – Все в порядке. Инспектор Эндрюс – единственный полицейский в Лондоне, который уже много лет знает о нашем существовании. Он – точка соприкосновения Ковена со столичной полицией.

– Он знает, что мы – Черных кровей? – разинув рот, спросила Кейт.

– Именно это я тебе только что и сказала, дорогая. Произошло… что-то вроде несчастного случая. Ковен позволил ему сохранить воспоминания ради… его работы, я полагаю. И потому что, возможно, в будущем это может оказаться полезным. – Тетя поджала губы и откинулась на спинку неудобного сиденья, переводя взгляд с меня на улицу, мимо которой мы проезжали. – Удивлена, что ты его не помнишь, Элиза.

– Не помню? – повторила я, нахмурившись. – А почему я должна его помнить?

Тетя Эстер вздохнула и продолжила, не глядя на меня:

– Потому что именно он нашел тебя в катакомбах Хайгейта в день, когда погибли твои родители.

6

Первый вальс

Я постоянно слышала, что быть представленной королеве – это один из самых важных моментов в жизни молодой женщины с высоким достатком. «Это так же важно, как и брак!» – добавляла тетя, наблюдая, как меня причесывает служанка.

Хотелось бы в это верить, но я не испытывала никаких эмоций от того, что меня одели как чертов подарок. Я ничего не чувствовала, даже направляясь в Сент-Джеймсский двор в сопровождении тети и дяди, а также Лироя; все они были в своих лучших нарядах. Кейт ничего другого не оставалось, кроме как сидеть дома со скучной гувернанткой Черной крови, которую для нее выбрала тетя.

Церемония прошла не так, как обычно. Никаких грандиозных вечеринок, балов и подозрительных приглашенных молодых людей. В малом зале, где меня принимала королева, почти не было свидетелей.

– Нам не нужны ни танцы, ни холостяки, – заявила тетя, будто давая объяснения чему-то, о чем я не спрашивала. – Все будут от тебя без ума, Элиза.

Я не ответила ей, потому что знала, что она права. У меня имелось все необходимое, чтобы все были от меня без ума: отличная фамилия и огромное состояние, которое мне бы никогда не удалось потратить в одиночку. Поэтому я не боялась, когда совершала поклон королеве Виктории и видела, как она томно протянула ко мне руку в перчатке. Я не могла проверить, наблюдает ли она за мной, поскольку запрещалось смотреть ей в глаза, но я чувствовала острие ее ясного взора. Нет, я не испытывала страха, равно как и иллюзий или восхищения касательно самой влиятельной во всей империи женщины, стоявшей прямо передо мной. В зале, залитом кроваво-красным и золотым, было душно, и капли пота скользили под дорогой тканью платья. Обладательница этих глаз совсем не походила на королеву. Ее осунувшееся лицо, усталое, бледное и несколько печальное, ничем не выделялось, несмотря на огромное количество сверкающих украшений на ней. Возможно, она устала от своего имени и фамилии, как и я, или просто разочаровалась, увидев меня, как это происходило со многими до нее.

Королева Виктория знала, что я Черной крови. Она и лишь немногие ее служащие знали наше истинное происхождение. Это было выгодно для обеих сторон. В отличие от случая с инспектором Эндрюсом. Мы могли получить привилегии, которые зачастую предоставлялись только высшей знати, а у нее, в свою очередь, появлялась возможность время от времени разговаривать со своим покойным мужем Альбертом.

– Ваше Величество, – прошептала я, наклоняясь к ней.

Если бы могла, я бы встала и выбежала в окно. Люди Красной крови верили, что мы, Черных кровей, умеем летать, что, кстати, очень далеко от реальности. Кто знает, почему некоторым нравилось представлять нас со старой метлой между ног. Но стоит признаться, у меня было искушение попробовать. Несколько сломанных костей причинили бы меньше боли, чем проклятые фальшивые улыбки, которые придется изображать на балах.

Но выбора не было. Даже непослушная дочь Маркуса Кейтлера и Сибил Сен-Жермен, исключенная из Академии Ковенант, знала об этом. Так что я нежно поцеловала серебряные перчатки королевы.

Отходя, я услышала, как она пробормотала лорду-камергеру:

– Какая досада, она совсем не похожа на своих родителей.

* * *

Вечер бала в особняке Холфордов наступил слишком быстро, а вместе с ним и последний день сентября.

Кейт держала меня за руки у входа в особняк, пока тетя и дядя вместе с Лироем ждали у приоткрытой двери. Она была единственной, не одетой празднично. Ее блестящие глаза смотрели на украшения, покрывающие мое декольте, пока мои с жаждой уставились на ее удобный и простой костюм.

– Обещаешь все мне рассказать? – спросила она, в ее голосе слышалась мольба.

– Ты же знаешь, что да. В первую очередь ужасные подробности, которых явно будет много, – тихо ответила я.

Сестра изобразила грустную улыбку и отстранилась от меня. Тринадцатый, стоящий рядом с ней, сделал шаг в мою сторону.

– Это смешанная вечеринка, там будут люди Красных кровей, – предупредила его тетя, прежде чем повернуться к приоткрытой двери. – Стражу придется остаться.

«Я буду наблюдать у особняка», – прошептал Тринадцатый мне в голову, не отходя от Кейт.

«Договорились».

Я знала, что это нормально, когда люди без магии приходили на какое-то определенное мероприятие. Стражи тети и Лироя сидели в гостиной на одном из диванов, привыкшие к таким дням. Но мы с Тринадцатым никогда не разлучались больше чем на час и не собирались делать этого и сейчас.

Мне показалось, что он улыбнулся.

– Дорогая, – нетерпеливо позвала меня тетя Эстер. – Идем, не хочу, чтобы мы опоздали.

Я подавила вздох, сжала ладонь Кейт и направилась к Лирою. Он предложил мне свою правую руку, чтобы я прижалась к нему.

– Прекрасно выглядишь, сестренка, – сказал Лирой, и, казалось, он действительно имел это в виду, хотя с таким количеством цветов и выпуклой марлей на заднице я выглядела как клубничная тарталетка. – Возможно, сегодня ты околдуешь любовь всей своей жизни, причем без применения магии.

Я закатила глаза и слегка подтолкнула его, чтобы он начал идти.

– Это так ты завоевываешь всеобщее внимание? Ты и Томасу Сент-Клеру нашептываешь подобное?