Мир охоты и крови

– У меня не получается, – судорожно пробормотала девушка, стараясь не смять края картонной коробки с пудингом. – У меня ничего не получается, Данте.

Вампир тут же захлопнул коробку, словно Марселин своими словами заставила его пожалеть о том, что он вообще решил принести десерт.

Спустя несколько секунд, в которые она только и могла, что смотреть себе под ноги, он тихо произнес:

– Не называй меня Данте. И пойдем уже, я устал тут стоять.

Не дожидаясь, Данталион взял ее за локоть и повел за собой.

Мир все еще существовал, люди жили, но Марселин казалось, будто все рушится и катится в ад. Несмотря на свою позицию в отношении Третьего, Стефан был сильным магом – коалиция нуждалась в его магии и знаниях. А Марселин нуждалась в нем, потому что присутствие Стефана в ее жизни – доказательство того, что она может справиться с любой проблемой.

Почти с любой.

Она не обращала внимания на менявшуюся обстановку, на радость своей магии, реагирующей на пространственную магию особняка, и совсем не чувствовала ног. Марселин просто шла, ничего не осознавая, лишь чувствуя, как сильно Данталион держит ее за локоть, будто боится, что она может сбежать.

Может, так и есть. Может, ей следует просто сбежать от своих проблем и навсегда забыть о них. Что ей магия, коалиция, Стефан? Почему она должна решать так много вопросов и совсем ничего не получать взамен? Почему должна плакать по ночам, каждый час, каждую чертову минуту получая подтверждение своей бесполезности? Почему должна видеть, что Стефан не просыпается? Почему…

– Садись, – приказал Данталион и, не дожидаясь, сам усадил Марселин за стол. Оказывается, они дошли до пустой столовой.

Данталион посмотрел на девушку тяжелым взглядом, будто мысленно запретил двигаться, а затем подошел к дальним дверям, ведущим на кухню, распахнул их и рявкнул:

– Немедленно приготовь Марселин чай и подай мне кровь!

Она бы обязательно вздрогнула из-за властного, рассерженного голоса, попросила бы быть вежливее с Одоваком, будь на это силы. Марселин едва не сползла под стол, чувствуя, что крохотное и слабое тело не способно выносить боли, режущей сердце. Но Данталион взял ее за плечи, заставив девушку сесть прямо, а после придвинул другой стул ближе и расположился рядом.

Несколько минут они молчали, пока в столовую не вбежал Лука с подносом, на котором высились пустая чашка, дымящийся чайничек, сахарница, столовые приборы, маленькие тарелочки, бутылка с кровью и стакан. Лука едва успел поставить поднос на стол, как Данталион приказал ему убираться.

Марселин должна была напомнить, что вовсе не обязательно пугать бедного эльфа, но не нашла в себе сил. Так же, как не нашла сил, чтобы остановить Данталиона, поставившего перед ней чашку с налитым до краев чаем.

– Пей.

– Я не хочу, – тихо ответила она.

– Пей, иначе силой напою.

– Почему ты такой злой? – проворчала Марселин, скрещивая руки на груди.

– Потому что ты ни хрена не ешь, пьешь только кофе, вечно торчишь в его комнате и почти не спишь!

Девушка знала, что он прав, но не могла с этим согласиться. Марселин вообще-то спала, пусть и не так часто, как следовало, и не торчала в комнате Стефана дни напролет. Она выбиралась в свою комнату, чтобы принять душ, сменить одежду и покопаться в записях.

– Ешь, – зло проговорил Данталион, подтолкнув к ней тарелку с неаккуратно отрезанным кусочком калатравского хлеба. – Не заставляй меня кормить тебя с ложки, как ребенка!

– А ты бы смог?

– Я бы привязал тебя к стулу, если бы это потребовалось.

– Но не привязал.

– Марселин, – строго произнес Данталион.

– У меня не получается, – тихо пробормотала она, осмелев достаточно, чтобы посмотреть на него исподлобья. Злые красные глаза, недовольно скривленный рот, всклокоченные черные волосы – Данталион не просто злился, он был в бешенстве. – У меня ничего не получается. Да…

Она осеклась, вспомнив, как он не любил это имя, и беспомощно уставилась на вампира. У Марселин не было цели его разжалобить, но ей хотелось, чтобы он понял, насколько ей паршиво.

– Ничего не получается, – повторила она, опустив глаза на свои бледные ладони. – Моя магия не может разбудить его. Ни одно заклинание из тех, что я пробовала, не сработало. Я искала ответ везде, пробовала все отвары, я… – Марселин говорила все быстрее и совсем скоро стала задыхаться от волнения и слез, хлынувших из глаз. – У меня ничего не получается… Я такая дура, почему я вообще решила, что смогу помочь ему…

– Марселин, – жестко произнес Данталион.

Она остановилась и только подняла на него взгляд, как Данталион влепил ей пощечину. Несильную, конечно, но Марселин была слишком удивлена самим действием. Она приготовилась возмутиться, но ее вновь перебили:

– Если бы не ты, Стефан умер бы той ночью по-настоящему. Он призвал чертову Брадаманту, и она проткнула его чертовым копьем, помнишь? От такого умирают. Обычно сразу, иногда секунды через три. Но ты спасла его. Успела, помнишь? Ты молодец. Ты молодец, – настойчиво повторил Данталион, нахмурившись. – Прекрати думать, что у тебя ничего не получается. Ты поддерживаешь его сейчас, не даешь умереть окончательно.

– Н-но он не…

– Он очнется, – опять прервал ее мужчина. – Он очнется, узнает, что ты сделала, и будет по гроб обязан тебе. Поверь мне.

– Но я… я столько раз пыталась убить его, – сорвавшимся на шепот голосом произнесла она.

– Он заслужил.

– Неправда! Он всегда был рядом, помогал, защищал, обучал… он… он любил меня, а я…

А она была круглой дурой, раз позволила всему случиться. Марселин отвернулась от Стефана, когда их жизнь рушилась, когда особняк с прекрасным фруктовым садом горел, когда она убедила себя, что он позволил ее семье умереть.

Разве она могла осуждать его? У Стефана был выбор: спасти либо ее, либо ее семью, и Марселин всегда знала это, но отказывалась принимать.

– Я ненавижу себя… – прохрипела Марселин, наклонившись, и почувствовала, как руки Данталиона обнимают ее. – Я ненавижу себя, ненавижу, ненавижу!

Разве она могла осуждать Стефана за то, что он всегда пытался защитить ее? Разве могла думать, что он виноват в смерти ее семьи, если очевидно, что настоящие виновники – демоны? Разве она могла думать, что достаточна сильна, чтобы спокойно смотреть, как он, неподвижный, тихий, напоминавший мертвого, лежит, и не чувствовать, как ее сердце вновь разбивается?

– Я ненавижу себя…

– Марселин.

– Я ненавижу себя! Я должна разбудить его, должна! Но у меня ничего не получается, я такая слабая и…

Руки Данталиона напряглись. В первую секунду Марселин решила, что сейчас, двести лет спустя, он устал терпеть ее и готов задушить, но вдруг услышала громкие шаги. Девушка хотела высвободиться, помня, что вампир ненавидит публично проявлять привязанность, но он крепко держал ее, будто знал, как она хотела чувствовать чужое тепло.

– Простите, что прерываю… – с трудом выдавил запыхавшийся Лука.

– Говори, пока я не убил тебя, – прошипел сквозь зубы Данталион.

– Мне очень жаль, правда, но… Господин Данталион, срочное собрание коалиции. Вас ждут. Прямо сейчас. Немедленно! – срывающимся голосом добавил Лука.

Марселин ощутила, как крепкие пальцы только сильнее сжали ее.

– Пусть засунут это срочное собрание себе в задницу. Я и так недавно…

– Король Джевел мертв.

Глава 3

Я с тобой одним лишь взглядом

Прежде Себастьян не получал персонального приглашения на аудиенцию у принца эльфов и оттого немного волновался. Он знал, что ни в чем не виноват, что справится с любым поиском, который могут поручить, но терялся в догадках: ради чего принцу Джулиану он? Связано ли это как-то с хаотичными нападениями демонов по всему миру или же Себастьян не знает чего-то крайне важного, что отец и Джонатан Сандерсон решили скрыть от него? Судя по тому, какими напряженными выглядели попадавшиеся на пути слуги, Себастьян действительно чего-то не знал.

Он хорошо ориентировался во дворце эльфов, ведь часто бывал здесь с отцом, и излишнее внимание стражников, среди которых были рыцари и маги, раздражало. Возможно, дело было в его не самом презентабельном виде – короткие светлые волосы взъерошены, на левой щеке алела свежая царапина, одежда в пыли, – но отец отправил его к эльфам сразу же, не дав привести себя в порядок. Его не волновало, что неподабающий вид принц Джулиан может воспринять как оскорбление. Август Гривелли просто указал в сторону коридора, где были расположены стабильные порталы, и Себастьяну пришлось шагнуть в один из них.

Дворец эльфов встретил тишиной, сосредоточенными взглядами и проверками, которые казались ему смешными. Но Себастьян, стиснув зубы, позволил обыскать себя, сдал оружие и принес клятву, что, пока находится на этой территории, не навредит принцу Джулиану.

Привычная наблюдательность подводила, на вопросы никто толком не отвечал. Себастьян в полном неведении дошел до небольшого зала, где принц Джулиан любил принимать гостей, но когда он увидел эльфийку Зельду Сулис, вопросов стало в сотни раз больше.

– Привет, милашка, – оттолкнувшись от стены, с широкой улыбкой поприветствовала его Зельда. – А я тут скучаю без тебя.

За спиной девушки был только кожаный ремень, что показалось странным – зачем оставлять ремень, но отдавать меч? Себастьян знал, что Зельда – беспощадная, дерзкая и чрезвычайно сильная охотница, чаще убивавшая врагов голыми руками и холодным оружием, чем магией, – никогда не расставалась с мечом, даже имя ему выбрала – Бальмунг.

– У тебя царапина на щеке, – как бы между прочим сказала Зельда.

– Я знаю.

– Просто напомнила, вдруг ты забыл.

Себастьян также знал, что Зельда нередко старалась смутить собеседника, особенно когда тому нужно было сохранять холодный рассудок. Увидев эльфийку впервые, мало кто воспринимал ее всерьез: такая же высокая, как Себастьян, тонкая, Зельда напоминала гибкое дерево, хотя на самом деле была непробиваемой скалой. Многие искатели считали сочетание шоколадной кожи и белых волос, остриженных до подбородка, вечно находившихся в беспорядке, до того экзотичным, что пытались флиртовать с Зельдой, но терялись, потому что она предпочитала одежду с внушительным декольте и любила подловить кого-нибудь на том, как на нее пялятся, а потом лезла в драку. Эльфийка бы наверняка попыталась сказать об этом и Себастьяну, если бы не понимала, что он изучает ее сильные стороны.

– Ты кого-то убил? – нарушила затянувшуюся тишину Зельда.

Себастьян не считал, что должен тратить время на вопросы Зельды. В ее присутствии он чувствовал себя неуютно, в чем никогда бы не признался.

– Пахнет тварями, – добавила Зельда.

Себастьян удивленно поднял брови.

– Демонами, – пояснила девушка снисходительно. – Столкнулся с ними?

– Разве у тебя нет других дел? Нашла чем заняться – приставать ко мне с идиотскими вопросами.

– Вау, вы посмотрите, какие мы злые! – Зельда взмахнула руками, закатывая глаза. – Лишь немного любопытства, чтобы прощупать, – так сразу скалишься…

Двери зала распахнулись, и в коридор вышла служанка. Она собиралась что-то сказать им, но Зельда, по-свойски похлопав Себастьяна по плечу, прошла мимо девушки в зал, не дожидаясь приглашения. Он досчитал до трех, тихо выругался и проследовал за эльфийкой лишь после того, как служанка кивнула ему на двери.

Внутри зала было с дюжину стражников. Странно, что их не было в коридоре. Себастьян недоверчиво сощурился, заметив, как эльфы напряглись, когда Зельда пружинистой походкой прошла мимо.

Себастьян слышал, что принц Джулиан любит шумные вечеринки и едва ли не каждый зал во дворце был использован им с этой целью. Возможно, именно из-за этого Себастьян и решил, что зал будет хоть сколько-нибудь эксцентричным, но ничего подобного не наблюдалось. Диваны и кушетки, обитые дорогими тканями, пустые столы, картины и зеркала, завешанные тяжелыми полотнами, и окна, закрываемые слугами.

Исключая готовых к чему угодно стражников, все выглядело так, будто принц Джулиан просто приказал хаотично составить мебель, которая никому не нужна, а потом решил, что света и красочности слишком много. Если бы не свечи в огромных люстрах под потолком, Себастьяну пришлось бы напрягать зрение, чтобы увидеть хоть что-то.

Зельда остановилась лишь после того, как двое эльфов преградили ей дорогу. Наконечники копий с серыми лентами почти коснулись ее лица, но Зельда вовремя отступила назад и громко фыркнула.

Себастьян благоразумно остановился на шаг позади Зельды, сложил руки за спиной и склонил голову, ожидая разрешения выпрямиться. Каким бы уставшим или злым он ни был, даже если бы находился на грани смерти, всегда нужно дожидаться разрешения принца Джулиана. Особенно сейчас, когда атмосфера была такой напряженной.

Себастьян пытался вспомнить, что могло задеть принца так сильно. Неудавшееся пиршество? Необходимость заниматься поисками Первого сальватора? Недостаточное количество драгоценных камней в кольцах? Кислое вино? Он перебирал все варианты, которые приходили на ум, но никак не мог найти ответа.

– Хватит рассматривать пол, – наконец произнес принц Джулиан глухим голосом.

Себастьян выпрямился, бросил быстрый взгляд на Зельду и посмотрел на развалившегося в кресле принца. Изумрудные глаза невидящим взглядом уставились на полупустую бутылку вина, серебристый венок съехал почти на глаза, а волосы до плеч, под цвет венца, растрепаны, будто Джулиан только вылез из постели. На это указывала и мятая одежда: серая рубашка и темно-серые штаны. Скинутая обувь валялась рядом с креслом.

– Эй, – принц поднял руку – без колец, что показалось Себастьяну странным, – и щелкнул пальцами, указывая на суетившихся возле окон слуг: – Пошли вон. Займитесь другими комнатами.

Слуги быстро расправили тяжелые темные портьеры и, склонившись, направились к выходу. Себастьян проводил их удивленным взглядом. У каждого вокруг правого запястья была повязана серая лента.

Согласно сигридским легендам, Айриноул – богиня – прародительница эльфов – коснулась их земель правой рукой и подарила им жизнь. Серый цвет – цвет скорби и бесконечного уважения к павшим. Когда эльфы повязывали серые ленты на правое запястье, это означало, что кого-то из них Айриноул и Алеандро забирали и провожали к месту, где начинался лес богини смерти Мерулы.

Король Джевел мертв.

Траур эльфов длился ровно лунный цикл. В течение этого времени не было празднеств, приемов и балов. Зеркала и окна занавешивались темными шторами, картины и прочие яркие элементы интерьера скрывались, серый цвет заполнял собой все пространство. Если в завещании умершего короля не было сказано обратного, коронация следующего правителя проводилась через неделю после завершения траура. Пока же он длится, всеми государственными делами совместно управляли наследник, королевский маг и ближайшие советники.

– Что ж, – произнес принц спустя несколько минут напряженной тишины, – ты умный парень.

Себастьян сразу понял, о чем говорил принц. Первым порывом было выразить свои сожаления, но он себя остановил: принц Джулиан вызвал его не для этого. Зельда, должно быть, пришла к тому же выводу, раз все это время скучающе оглядывала стражников и принца Джулиана.

– Вы знаете, зачем я вас вызвал? – продолжил принц, медленно качая полупустую бутылку в руке.

– Нет, – честно ответил Себастьян, тогда как Зельда с широкой улыбкой сказала:

– Догадываюсь.

– Я не просил гадать.

Девушка громко хмыкнула.

– Не пойми меня неправильно, Зельда, я уважаю тебя ровно настолько, насколько ты того заслуживаешь. И сейчас у меня нет настроения терпеть твою дерзость. Отвечай коротко и по делу. Ты меня поняла?

– Да, – лениво бросила Зельда.

У Себастьяна дернулся глаз.

– Отлично, – глухо продолжил Джулиан. – Полагаю, вы уже знаете, что мой отец мертв.

– Да, – одновременно ответили Себастьян и Зельда, и на этот раз эльфийка была предельно серьезной.

– Сейчас об этом знают только лидеры коалиции да парочка слуг, которые нашли его… в общем, нашли его, – замявшись, пробормотал принц. – Мы объявим об этом, когда закончится собрание.

– На которое вы, полагаю, отправили госпожу Сибил, – вставила Зельда.

У Себастьяна опять дернулся глаз.

– Зельда, милая, – с расстановкой произнес Джулиан, посмотрев на нее потемневшими зелеными глазами, – еще одно слово без моего разрешения – и ты лишишься языка. Кажется, он тебе совсем не нужен.

Эльфийка невозмутимо пожала плечами.

– Но прежде, чем это случится, – продолжил принц, кинув что-то в ее сторону, – скажи, что ты чувствуешь.

Зельда поймала странный предмет и нахмурилась. Себастьян пригляделся: в ее руке был какой-то обломок с острым черным концом, напоминавший пирамиду.

– М-да-а… – протянула Зельда, разглядывая обломок с разных сторон. – Очень запутанно…

– Сможешь взять след?

– Смогу. Но то, что я чувствую… Все это очень странно. Ответ может не понравиться вам.

– Лишь бы он был.

– Но разве…

– Молчать, Зельда, – резко перебил принц, поднявшись на ноги. – Мне плевать, что ты сейчас думаешь.

Зельда нахмурилась и сжала обломок в руке.

– Ты, – принц указал на Себастьяна, и он даже вздрогнул от неожиданности. – Я буду очень расстроен, если что-то помешает тебе во время поиска, так что постарайся, хорошо? Я слышал о тебе только самое лучшее, не разочаруй.

– Разуме… Простите, что?

– Я поручаю тебе поиск, Себастьян, – выделив каждое слово особой интонацией, повторил принц. – Мне плевать на другие твои поиски или планы. С этого момента единственное, о чем ты будешь думать, так это о моем поиске. Ты меня понял?

Себастьян, разумеется, понял, но ранее он никогда не соглашался на поиски сразу. Всегда либо отец, либо Джонатан Сандерсон решали, могут ли они тратить драгоценное время и ресурсы на какой-либо поиск, и если да, то уже после выбирали подходящего для этой работы искателя.

– Могу я поинтересоваться, что конкретно вы хотите от меня?

– Узнайте, кому принадлежит вот это, – принц Джулиан презрительно скривил губы и кивнул на обломок в руке Зельды, – и почему мой отец был убит.

– Узнайте? – медленно протянул Себастьян, недоверчиво покосившись на Зельду.

Принц Джулиан поднял взгляд к потолку.

– Работай с Зельдой, Гривелли, и не задавай мне глупых вопросов.

Себастьян нервно сглотнул. Одно дело – работать одному или в паре с Алексом или Паскалем, наиболее способными искателями из Ордена, но совсем другое – браться за поиск с кем-то не из Ордена. Особенно если под кем-то понималась Зельда Сулис.

– Пусть это будет твоей проверкой, милая, – принц Джулиан обратился к эльфийке, мгновенно убравшей с лица широкую улыбку. – Я слышал, что Себастьян – лучший искатель Ордена. Исключая Сандерсона, конечно. Вопросы? – бесцветно уточнил принц Джулиан, и по его интонации сразу стало понятно, что любые вопросы лишь выведут его из себя.

Что, впрочем, не остановило Зельду от разочарованного хныканья.

– Я что, – она указала на Себастьяна пальцем, – должна во всем его слушаться?

– Именно, милая. Он искатель, а не ты, так что делай все, что он скажет. Будешь послушной и полезной – я буду справедлив с тобой так же, как был справедлив мой отец.

Девушка скривила бордовые губы.

– Чудно, – с дежурной улыбкой заключил принц Джулиан. – Зельда, дорогая, помоги заключить сделку.

Она с громким вздохом спрятала маленький темный обломок в карман штанов и поманила Себастьяна за собой.

Себастьян сотни раз заключал эти договоры. Некоторые, бессрочные или с довольно расплывчатыми временными границами, до сих пор блеклыми терновыми венцами покрывали его тело.

Руки Зельды, слабо светящиеся ультрамариновым светом, накрыли соединенные ладони принца Джулиана и Себастьяна. Искатель почувствовал жар, острыми иглами пронзивший правое запястье, силу, с которой принц сжал его руку, и холод со сталью в тихом голосе:

– Я, Джулиан из рода Гонзало, поручаю Себастьяну из семьи Гривелли и Зельде Сулис отыскать убийцу моего отца, Джевела из рода Гонзало, законного короля эльфов, и назвать мне причины его смерти. Я клянусь своим именем, что любая награда, которую они запросят за выполнение своей работы, будет выплачена им незамедлительно. И я клянусь, что казню их, если хоть одна живая душа узнает об этом поиске.

Краткая формулировка на сигридском языке стала появляться на правом запястье Себастьяна, оплетать его подобно настоящей терновой ветви. Жар от магии стал сильнее, будто Зельда хотела расплавить кожу, и искателю пришлось постараться, чтобы голос не дрогнул:

– Я, Себастьян из семьи Гривелли, обязуюсь вместе с Зельдой Сулис выполнить поиск, порученный принцем Джулианом рода Гонзало. Обязуюсь отыскать убийцу его отца, Джевела из рода Гонзало, законного короля эльфов, и назвать причины его смерти.

– Ну а я, – быстро добавила Зельда, едва с губ Себастьяна слетело последнее слово, – Зельда Сулис, обязуюсь вместе с Себастьяном из семьи Гривелли выполнить поиск, порученный принцем Джулианом из рода Гонзало. И бла-бла-бла, так далее и тому подобнее.

Себастьян едва не подавился от такой дерзости. Но принц только приподнял уголки губ и отпустил руку искателя, когда последний шип терновой ветви застыл на его запястье.

– Ух ты, – выдохнула Зельда, рассматривая свое запястье. – А я хороша в этом, да? Вы ничего не сказали о сроках, – тут же добавила девушка, обращаясь к принцу. – Сколько у нас времени?

– Официально – до окончания всеобщего траура. Но, надеюсь, я не должен напоминать о том, что чем скорее вы выполните этот поиск, тем лучше?

– Только что напомнили, – почти шепотом, похожим на благоговейный, произнесла Зельда.

Себастьян был готов поклясться, что видел, как дернулся правый глаз принца. Но тот, справившись с собой, как ни в чем не бывало продолжил:

– В вашем распоряжения наши знания, сила и магия, а также все то, что может предложить коалиция. Периодически я буду обращаться за результатами, так что будьте добры, ищите ответы и не грызитесь друг с другом.

Джулиан медленно прошел к креслу, упал в него и лениво махнул рукой, всем своим видом демонстрируя усталость и отвращение.

Зельда быстро склонила голову, но это совсем не напоминало настоящий поклон, и Себастьяну пришлось продемонстрировать его, чтобы принц вдруг не передумал и не решил казнить их сразу. Какой-либо реакции от Джулиана не последовало. Тяжелая рука стражника легла на плечо Себастьяна, а второй он небрежно подтолкнул Зельду. Под бессвязное бормотание эльфийки их вывели из зала, громко закрыв двери.

Зельда присвистнула:

– Ну и дела… Я и не думала, что все настолько серьезно.

– Ты, очевидно, вообще не думала, – заметил Себастьян, рассматривая на свое правое запястье. Фраза «Najet sez ral Jewel a ataret raion luve sees» плыла между терновыми ветвями медленно, точно была живым организмом, и переводилась как: «Найти убийцу короля Джевела и узнать причины его смерти». Довольно простая и даже смехотворная формулировка, в которой, однако, благодаря магии Зельды крылись все слова клятвы.

– Наоборот, я очень много думала, – возразила девушка, уперев руки в бока, – и знаешь, к какому выводу я пришла, милашка?

– Не называй меня так.

– Думаю, что нам придется несладко.

– И почему?

Зельда хищно улыбнулась, достала из кармана обломок, который получила от принца Джулиана, и низким голосом, будто пыталась придать словам больше таинственности, ответила:

– Это обломок рога демона, милашка.

Вернув себя и Данталиона в особняк Гилберта после того, как им пришлось перемещаться из одного места в другое, потому что вампира не устраивало то, что он находил в магазинах, Николас старался не попадаться на глаза Шерае. Иначе она бы посадила его под домашний арест, хотя сальватор не представлял, как это возможно.

Расположившись в одной из многочисленных гостиных, Николас пытался не сойти с ума от скуки. Он знал, что Данталион и Марселин находились в столовой, Гилберт в зале Истины, Джонатан и Кит там же, а Эйс, должно быть, имитировал мертвого у себя в комнате. С тех пор, как Гилберт приказал Энцеладу заняться обучением Эйса, прошло всего полторы недели, и это время Эйс называл исключительно «издевательством над бедными детьми». Хотя Энцелад неустанно повторял, что пятнадцатилетний возраст уже не детский. Эйс уставал до ужаса, жаловался на строгость Энцелада и его непреклонность, но не отказывался от тренировок. Николас знал, в чем дело: Эйс хотел быть достаточно сильным, чтобы в следующий раз защитить сестру.

Сальватор искренне восхищался стремлением Эйса стать лучше, он бы даже сказал об этом, добавив, что за столь короткий срок результаты просто фантастические, если бы не одна проблема.