Полная версия
Пятьсот оттенков магии
Я положила в карман платья статуэтку Герцога, оседлала лучшего скакуна и выехала из замка. Кража коня не входила в мои планы, на такие мелочи я стараюсь не размениваться. Да и вообще, я собиралась вернуться и пожить в этом гостеприимном месте, пока графиня Тутляндская пытается омолодиться, а хитрые гномы – продать богатеньким простофилям вроде нее побольше грязи со своих холмов.
Путь мой лежал через поля, в темный лес, в самую чащу. Надо ли говорить, что простые жители герцогства ни за какие коврижки не сунулись бы в этот лес, оттуда даже оборотни с упырями сбежали. Боялись этого места вполне заслуженно, а уж какие слухи о нем ходили! Одно время моя младшая сестренка даже записывала все эти байки.
А правда была более простой и страшной, чем все выдумки. В самой чаще леса стояла старая крепость, где размещался наша гильдия отъявленных. Отъявленных кого? Да всех отъявленных: воров, жуликов, бандитов – тех, кого объявили вне закона, просто отъявленных мерзавцев.
Небо уже потемнело, когда, привязав коня возле входа, я попыталась войти в крепость.
– Бунталинка! – раздалось зубодробительное завывание.
От стены отделилась огромная фигура Скиха. Он кровожадно улыбнулся и словно невзначай напряг мускулы, отчего его рубашка затрещала по швам. На потенциальных жертв Скиха это действует безотказно, мигом отдают кошельки и украшения. Впрочем, правильно делают – Ских дважды не просит, сразу приступает к членовредительству. В прошлом году этот любитель пантомимы настойчиво предлагал мне встречаться, с трудом удалось избавиться от него, в общем, искусству сбегать от него я неплохо обучилась.
– Привет, милашка! – подмигнула я, думая, как бы половчей от него избавиться.
Ских глупо улыбнулся и на всякий случай поиграл мускулами. Что мне в нем однозначно нравилось, так это растерянность. Стоило оказать пустяковый знак внимания, как он наивно думал, что я с ним заигрываю, и тут же терялся.
– Я тут вон чего подумал. Ты, случаем, не знаешь, кто в прошлом месяце проник в гильдию купцов?
– Небось, кто-то из наших, – сделала честные глаза я.
– И увел у купцов овцу с золотой шерстью. Ту самую, которую я выкрасть хотел, – в голосе Скиха появились рычащие нотки. Мои глаза становились все честней и честней, удивляюсь, как это у меня от натуги глазные яблоки не полопались.
– Это, случаем, не ты? – мощным кулаком Ских стукнул по стене крепости, посыпалась каменная крошка.
И чего, спрашивается, злиться? Задумал дельце, так нечего рассусоливать, сразу надо работать, а не хвастать налево-направо, какая дивная авантюра намечается. А то всем разболтал и думал, что больше ни у кого глаз не загорится на такую диковинку, да еще и в ожидании сегодняшнего праздника. Ну да, я не сдержалась, опередила его.
– Знающие люди сказывают, что эльфы тут объявились, – изобразив на лице задумчивость, выдала я. А что поделать, люблю я все на эльфов сваливать, они все равно твари неуловимые. – Они, сам понимаешь, падки на всякие диковины. Небось, эльфы-то овечку у купцов и взяли.
Ских напряг бицепсы, трицепсы и сжал кулаки. Кто-нибудь иной на его месте попытался бы продемонстрировать мыслительный процесс, но у Скиха его отродясь не было, посему он демонстрировал физические преимущества.
– Ну смотри, если обманула! – принялся устрашать Ских.
– Да за кого ты меня принимаешь! – возмутилась я, сожалея, что овечку теперь придется гнать на продажу за Мерцающие скалы. Ских, конечно, глуп, но если я попадусь с поличным, то отвертеться будет сложно.
– За жулье и воровку я тебя принимаю, – ответил он. Неожиданно кожа на его лбу пошла морщинами. – И, ежели что, я с тебя спущу твою нежную бархатистую шкурку.
Ну вот, снова пытался заигрывать!
– Не жулье, а Вольё! – гордо задрав нос, я вошла в крепость.
Все наши уже собрались во дворе. Место сходки мне всегда напоминало какое-то безумное сборище окружностей. Внешним кругом были все мы, самые опасные люди герцогства, рассевшиеся на камешках. В центре полыхал еще один круг – огненный. Внутри огненного кольца прямо на земле был нарисовал еще один круг. В общем, место сходки выглядело так, словно мы были не лучшими ворами герцогства, а сумасшедшими почитателями геометрии.
Отблески пламени отражались на лицах. Все сидели смирно, что бывало лишь раз в году, тихо перешептывались и ожидали. Я присоединилась к ожидающим, скромно опустившись на камень, выпавший когда-то из крепостной стены. Чисто по привычке я попыталась срезать кошелек у брата-близнеца Скиха – головореза Скаха, рассевшегося на соседнем обломке.
– Я сверну твою тощую шейку, – ласково пообещал он мне.
– Прости, издержки профессии, – улыбнулась я, возвращая кошель. Вообще-то на наших сходках профессиональная деятельность не желательна, да и со Скахом лучше не связываться, он специализируется на отрывании конечностей, причем не целиком, а по частям. Но, как я уже сказала, это вышло совершенно случайно, руки работали помимо моей воли.
– Собрались, душегубчики! – послышался свистящий голос Кизляка Одноглазого, главы нашей гильдии отъявленных и моего троюродного дядюшки. Он давно уже отошел от дел, но иногда выходит на большую дорогу тряхнуть стариной, а так ему вполне хватает податей, которые он собирает с нас. Он берет одну десятую со всего награбленного, и, скажу по правде, утаить что-либо от него просто невозможно. Нюхом чует!
– Пятьдесят человечков тут. Кажись, все в сборе, пора и начинать! – произнес короткую речь Кизляк, оглядев нас всех. Он никогда не был мастером слова или гением красноречия. – Ну, жулики, бандиты, воры, смутьяны и прочие паршивцы, сегодня у нас воровской праздник! Славные представители расхитителей, кто из вас первый хочет вступить в огненный круг?
По одной из наших древних традиций, он должен был трижды обратиться. Мне как-то объясняли, что это укрепляет магическую оболочку, окружающую нашу крепость и защищающую нас. Наверное, так и есть, не знаю.
– Кто хочет поразить меня? Кто решится выйти? – второй раз спросил Кизляк Одноглазый.
Ему ответом были оскалы предвкушения, застывшие на милых лицах родственников, и скрежет зубов волнующихся сотоварищей. Все молчали, рано еще было подавать голос, но по взглядам можно было определить, кто будет на что-то претендовать, а кто просто пришел на товарищей поглядеть. Моя семейка Вольё, нежно любимые братики с сестренками, так и сверкали глазками.
– Кто хочет получить почетный титул признания и уважения и десять тысяч золотых в придачу? – в третий раз обратился к нам Кизляк.
Я с трудом удержалась, чтобы не вскочить первой. Ну уж нет, для полноты эффекта лучше повременить, пропустить вперед родственничков, которые так давно готовились к этому дню, а уж после них и самой выступать.
– Я претендую на титул!
В огненный круг выскочил мой старший братик Деанир. Разумеется, это имя не настоящее, он его поменял в двенадцать лет, когда осознал свою мужскую привлекательность. Высокий мускулистый голубоглазый блондин с открытым лицом и широкой улыбкой – всеми этими природными данными он и пользуется. Предпочитает работать с женщинами, моментально заслуживая их доверие. Кстати, даже те, кто жаловался на него стражникам и умолял поймать и четвертовать вора, после приходили и требовали, чтобы этого вора все же не казнили, когда поймают, а отдали им на перевоспитание. Одним словом, профессионально работает.
– Я принес на воровской суд диадему графини Аквакамской! – Он ловко извлек из-за пазухи бриллиантовую диадему. – Эту драгоценность охраняла сотня лучших стражников.
– Лихо загнул, сынок! – выкрикнул отец.
– Не зря я тебя первым родила! – поддержала его матушка.
Диадема ярко заблестела в пламени огня, она была поистине прекрасна. У меня даже руки сами собой потянулись к такому великолепию. Ах, как красиво смотрелась бы эта диадема на моей голове, в моих рыжих локонах, как бы она подчеркивала мою красоту и выделяла цвет глаз. Деанир заметил, что, сидя на камешке, я размахиваю своими белыми рученьками.
– Не спеши, сестренка, – усмехнулся он. – Эта вещь уже украдена.
Все собравшееся на праздник ворье в количестве пятидесяти штук рассмеялось.
– И ты не спеши, братец. Когда узнаешь, что я принесла, сам свою диадему выкинешь! – не осталась в долгу я.
– Сомневаюсь, что после меня ты сможешь чем-нибудь поразить гильдию, – открыто усмехнулся он и обратился к Одноглазому Кизляку. – Пусть Бунталина дождется своей очереди! Эта нахалка снова лезет вперед. Как в прошлом году, когда притащила сюда горсть самоцветов.
– Бунталина, – недовольно крикнул отец.
– Тебе вспомнить больше нечего… – Я умолкла под красноречивым взглядом единственного глаза нашего Кизляка. Да уж, глупо тогда получилось. Самоцветы – вещь, конечно, ценная, но тут главное ловкость, главное, насколько надежно охранялась и у кого была позаимствована вещичка. Это и делает вещь наиболее ценной для нашего праздника. Самоцветы из лавки купца слишком ничтожны, чтобы хвастаться ими.
– Еще должен рассказать, как мне пришлось снять магическую защиту и потратить несколько дней, чтобы разведать обстановку. Но я все же сумел похитить диадему, – и Деанир принялся описывать весь процесс кражи.
Его рассказ был столь подробен, что было понятно – братец врет. Скорее всего, он просто охмурил графиню, и та сама отдала ему диадему. Его методы тут всем известны! И какой магией он пользуется, тоже все знают! Но факт остается фактом, диадема действительно принадлежала даме высшего света и усиленно охранялась, а Деанир действительно сумел похитить драгоценность. Без сомнения, он был уверен, что невозможно найти что-то дороже этой диадемы.
А вот я нашла! В самый последний момент, но нашла. И теперь лишь ждала удобный момент, чтобы всем об этом рассказать, мечтала посмотреть, как вытянутся физиономии всех собравшихся! А больше всего вытянется физиономия Деанира, победившего в прошлом году и расхваставшегося теперь. В нашей семейке, знаете ли, клювом лучше не щелкать, а «гоп» можно говорить лишь тогда, когда прыгнешь и подальше отбежишь.
Деанир положил диадему на землю во внутренний круг всего нашего сборища и посторонился. К нему за огненную стену величественно вступила Агана.
– Я претендую, – заявила моя сестренка Агана.
Она всего на три года младше меня, но иногда кажется, что старше лет на десять. Она лучше всех в нашей семье владеет магией и при любой возможности использует в работе заклятия и артефакты. Ее тяжелый взгляд медленно прошелся по лицам собравшихся, клянусь, даже Кизляк поежился. Я поежилась дважды.
– Я украла магические карты из ордена колдунов, – сказала Агана.
Дружное «ах!» пронеслось над местом сборища. Самые отъявленные воры, карманники, бандиты герцогства выражали свое восхищение. Я восхищалась больше остальных. Одно дело – обычное воровство, и совсем другое – обдурить магов, которые то заклинания бормочут, то каким-нибудь волшебным предметов в тебя тыкают. Это высший профессионализм. Магов-то я и сейчас недолюбливаю, от всех их прибамбасов и выкрутасов только беды и жди. А тогда я их откровенно побаивалась.
– Мне удалось усыпить бдительность магов и вступить в их орден, – сказала Агана. – Я сумела использовать их артефакты против них самих. Для этого мне пришлось устранить защиту из гоблинов, усыпить нескольких вампиров и снять заклятие с самих карт. Но в ордене даже не поняли, что это сделала я.
Украденные магические карты Агана положила возле диадемы. А сама осталась стоять возле Деанира.
– Я претендую, – восхищенно хлопая глазками, третьей в огненный круг вступила Тилис, моя самая младшая сестренка, специализирующаяся на мошенничестве и гипнозе. Хрупкая нежная блондинка с постоянным выражением восторга на милом личике. Она растерянная, она хрупкая, она милая, она нуждается в спасителе. И люди сами кидаются в ловко расставленные ею ловушки, а потом даже не понимают, как и когда были обмануты и обчищены.
Тилис – самая ветреная из нас, у нее нет любимых мест промысла, она постоянно импровизирует. Может пройтись по зевакам на базаре, или устроить представление в таверне, или взломать сундуки какого-нибудь лавочника, или забраться в чей-нибудь замок. Меня всегда восхищали ее методы, мне до такого изящества еще расти и расти.
– Я принесла пять медальонов, снятых с друзей нашего Герцога. – Тилис взмахнула рукой, на ее изящном пальчике висели пять цепочек, на которых поблескивали золотые звезды. Такие наш Герцог дарует лишь своим любимцам.
Кизляк Одноглазый лишь сверкнул единственным глазом и криво улыбнулся.
– Неплох улов, неплох, – свистяще похвалил он.
– Моя младшенькая-то не хуже остальных будет, – усмехнулась матушка.
– Высоко метишь, сестрица, – усмехнулся Деанир. – Норовишь у меня победу увести.
– Как ты мог такое подумать про меня, милый братец. – Личико Тилис было таким невинным, что, клянусь, я сама чуть было ей не поверила. – Я никому не могу причинить вред.
Тилис опустила пальчик, и все пять медальонов упали на землю во внутренний круг, где уже лежали диадема и карты. Деанир заметно напрягся, по лицу Аганы ничего нельзя было понять, а вот я тогда еще была спокойна. Мои родственнички совершили великие кражи, даже превосходящие прошлогодние подвиги, но все же до моего трофея им было далеко!
– Я тоже претендую, – в огненный круг выскочил мой младший братишка Бруснич, который на год младше меня и на пару лет старше Аганы. В руках у братика был большой мешок.
– Сядь, не позорься, – у отца аж лицо скривилось.
– А чего? Всем можно, а мне нет? – огромным кулаком Бруснич вытер нос. Имя, как вы уже догадались, у него тоже не настоящее. Свое имя он сменил лет в десять, зачем он это сделал, не знал никто, даже он сам.
– Пусть выскажется, – приказал Одноглазый Кизляк. – А мы развлечемся.
Да уж, моему младшему братику Брусничу лучше бы не высовываться. О его талантах прекрасно осведомлены в гильдии. Это позор нашей семьи! Раньше на плакатах в городе за голову каждого из нас обещали по 500 монет, а за Бруснича – всего сотню. Его даже Герцог не ценил. Бруснич обижался, конечно, первое время даже срывал такие плакаты или нолики к своей сотне подрисовывал. Ну, с размером вознаграждения за нас я полностью согласна. Каждый из нашей семейки сумел разработать свою методику, но только не Бруснич, которому ни на что дельное не хватило ума. Зато силушкой братишка не обделен. Вот и выходит он по ночам в лес, с дубинкой в руках, нападает на телеги и одиноких путников. Одно время он работал вместе с приблудным троллем, потом тролль от него сбежал.
– Мешок самого лучшего овса! У крестьянина стянул с телеги десяток таких мешков. Один вам принес, а девять сныкал.
– Хорошо хоть не мешок навоза, – одобрил Одноглазый.
Все собравшееся ворье одобрительно захрюкало, вспоминая, что в прошлом году предоставил на всеобщий суд Бруснич.
– Откуда навоз-то? Этот крестьянин нашему Герцогу на день рождения подарочки вез. – Бруснич раскрыл мешок и посыпал овсом диадему, карты и медальоны. – Вот, заценяйте меня.
– Заценим, обязательно заценим, – пообещал Одноглазый Кизляк.
И в тот момент я решила: все, хватит тянуть, мои братики и сестрички уже высказались, остальных я пропускать не намерена. Меня просто могло разорвать от нетерпения, хотелось немедленно доказать, что я – лучшая из Вольё и из всей нашей гильдии. Я жаждала получить свой титул!
– Ну, родственнички и прочие криминальные элементы, – выскочила я в огненный круг и вежливо поклонилась. – Скажу сразу: титул лучшей в этом году должен достаться мне.
– Не наглей еще больше, чем есть сейчас, – усмехнулся Деанир.
– О, когда ты узнаешь, что я принесла, то поймешь, что я – сама скромность, – ответила я. – Для начала – немного истории…
– Ты еще географию с математикой вспомни, – продолжал зубоскалить старший братик. Занервничал.
– Кизляк, я требую справедливости! – возмутилась я, пытаясь, удержать на лице выражение оскорбленной добродетели. Ладно, можно было и не стараться, до мастерства Тилис мне далеко, а моими ужимками это ворье не проведешь. – Когда Деанир тут хвастался, ему не мешали. Пусть теперь он не лезет.
– Деанир, не лезь, – приказал Кизляк. – А ты рассказывай уже, чем хочешь удивить нас.
– Так вот, – я с наслаждением посмотрела на перекосившееся лицо братика, – всем известно, что десять лет длилась вражда нашего Герцога с королем Тинанским, а потом они с трудом заключили мир. И в знак заключения мира король Тинанский прислал нашему Герцогу в подарочек дивную статуэтку – двух золотых змеек. Эту статуэтку наш Справедливый хранил в личных покоях своего неприступного замка, куда испокон веков не залезал ни одни из моих коллег…
– Ты! – лицо Аганы исказилось от ужаса. – Ты же не полезла в замок Герцога?!
Я не стала отвечать ей, но ее ужас мне польстил. Да, я совершила невозможное. Да, я готова была насладиться своим триумфом. Даже сейчас, осознав, к чему это привело, я все равно наслаждаюсь, вспоминая тот момент.
– А вчера на день рождения Герцога должен был приехать король Тинанский, который, разумеется, хотел полюбоваться на столь дивную, пусть и уже не принадлежащую ему статуэтку. Приехать-то он приехал, вот только статуэтку увидеть не смог. Кстати, а вот и сама фигурка.
Я высоко над головой подняла двух сплетенных змеек.
О, я до сих пор с радостью вспоминаю ту восхищенную тишину, вытянутые физиономии, страстно горящие глаза, подергивающиеся уши. Да, да, да! Братики и сестренки посерели от зависти. Родители… Кстати, тогда я не поняла, почему на их лицах не проступила гордость за собственную дочь, почему они так странно на меня поглядывали.
– Ты украла статуэтку из замка Герцога? – уточнил Кизляк.
– Да! – широко улыбнулась я. – И он даже не понял, что произошло. Ну, только потом, наверное, когда ползамка перерыл, тогда и догадался, что статуэтка похищена. Пушечными выстрелами меня провожал.
Я кинула статуэтку на кучу овса.
– Но выкрасть что-либо из замка невозможно! Вещи Герцога защищены надежной магией. Замок защищен магией. Я сам как-то попытался, в юности… – Кизляк красноречиво потер пустую глазницу.
– Замок Герцога защищает более сильная магия, чем вы можете себе представить, – сказала Агана. – Безжалостная магия чужих миров, которая не щадит никого. Там есть…
– Я тщательно подготовилась к этой работенке, вот и украла змеек, – ухмыльнулась я, прекрасно понимая, что мне просто повезло. Необычайно повезло, ведь я невероятно легко совершила эту кражу, да еще и выбралась живой. И глаза у меня на месте, и руки с ногами – тоже.
– Не понимаю, как тебе это удалось, – призналась Агана.
Я тоже не понимала тогда, да и теперь не понимаю. Спишем все на обычное везение (или невезение, учитывая последствия).
– Бунталина, я присуждаю тебе титул признания и уважения и десять тысяч золотых монет, – как-то печально изрек Кизляк.
– Ура! – завопила я. Мой голос был единственный в оглушающей тишине. Меня никто не спешил поздравить. Члены гильдии находились в каком-то ступоре, но явно не из-за восхищения моей ловкостью, удачливостью и умом.
Внезапно то ли звезды засияли ярче, то ли какой-то странный отблеск озарил небосвод. Стало гораздо светлей.
– Ну здравствуй, рыдающая от несправедливости Бунталина Вольё! – послышалось откуда-то с небес.
У меня мурашки побежали по коже.
Глава 3
ВМЕСТО ЗВЕЗД И СПОКОЙСТВИЯ
Все мои бесценные жулики и бандиты, пребывавшие во дворе крепости, задрали головы кверху и разинули рты. Такого единодушного изумления среди наших я до той поры не встречала.
– Бунталина! – повторил тот же самый голос с того же самого неба.
И далось ему мое имя!
– Здравствуйте, – головы я не подняла, но решила быть вежливой. Поначалу всегда лучше быть вежливой, это уж потом, когда разберешься, что к чему, можно разработать более подходящую стратегию поведения.
– Посмотри на меня, – продолжил голос с небес.
Я запрокинула голову. Ох, лучше бы не делала этого! В темных небесах сияла магическим блеском неприятная физиономия Молиба. Вот до сих пор не понимаю, неужели Герцог не мог выбрать в главные маги кого-нибудь помоложе и посимпатичней? Злобные глазки Молиба уставились прямо на меня, а поганая улыбочка так и напрашивалась на пощечину. Но, как известно, до неба не дотянуться. С пощечиной пришлось повременить.
– Платьице сменила, платочек скинула! Это ведь ты вчера в крестьянском платочке в замок захаживала! – усмехнулся Молиб.
– Вот еще! Сдался мне ваш замок! Путаете меня с кем-то, – сказала я. А что еще оставалось делать? Признаваться в содеянном я точно не собиралась. Если нет какой-то особой цели, то признаваться в своих грехах у нас запрещено… Особой целью может быть любое приобретение дополнительной выгоды. Впрочем, не буду отвлекаться, об этом позже расскажу.
Ну так вот, беседу с Молибом надо было как-то поддерживать, ибо все остальное ворье сидело не шелохнувшись, да и семейка моя Вольё тоже голоса не подавала. Вот и начала я общение с противной мордой.
– Какова цель вашего визита… э-э-э… присутствия… э-э-э… появления?
– Хочу рассказать одну любопытную вещь, – вещал голос Молиба с небес.
– Ну обалдеть! В смысле, пожалуйста, рассказывайте. – Я решила, что он издевается, но продолжала быть вежливой до полного прояснения ситуации.
– Известно ли тебе, Бунталина, что наш мир не одинок, существуют и другие миры, магические и не магические? – поинтересовался Молиб. Я лишь захлопала ресницами от изумления. Вообще-то я ожидала всяких там угроз с проклятьями и готовилась всячески изворачиваться, мол, не была я в замке, обознались, дяденька. А он о строении мироздания стал втолковывать. – Вижу, что тебе это известно. Что ж, поберегу твое время, ибо у тебя его немного осталось, и перейду к главному. Самый ужасный из всех – это Черный мир. Мир страха, невыносимого кошмара и всепоглощающей боли.
Мне тогда совсем не понравилось такое начало повествования. Вот прямо сразу, с первых слов не понравилось. Я даже решила, что пора забыть про вежливость и… нет, не перебивать его, а сбежать. Сбежать куда подальше. Но это было бы глупо, тем более, Кизляк Одноглазый еще не вручил мне законный приз.
Кизляк! Я посмотрела на главу нашей гильдии, самого многоуважаемого из присутствующих. Одноглазый сидел ровно, дышал тихо, моргал медленно. И тогда я твердо решила, что дождусь приза и убегу.
– Теперь, Бунталина, настало время тебе узнать самое главное. – Молиб открыл рот пошире и обнажил желтые клыки. Вообще-то это неприятно, когда вместо луны на тебя сверху таращится кто-то да еще и зубоскалит. – Некоторые особо сильные маги могут найти и приоткрыть проход в другой мир…
На секунду я отвлеклась. Пока Молиб продолжал что-то там вещать о важных магических истинах, я посмотрела на Агану. Обычно безэмоциональное лицо моей сестрицы перекосилось, она напряженно покусывала губы и шевелила пальцами, будто собиралась колдовать. И вот тогда мне действительно стало страшно. Захотелось бежать прямо так, не дожидаясь приза. Все-таки я – самая лучшая воровка, а не самая смелая, можно и драпануть.
Я уже сделала пару шагов к выходу из огненного круга, будто просто желала ноги поразмять. В этот момент Кизляк Одноглазый подал знак близнецам Скиху и Скаху, специализирующимся на силовых приемах, и они тоже решили поразмять ноги. В моем направлении. Пришлось дослушать сказочку Молиба до конца.
– В Черном мире обитают злотыши, невероятно кровожадные твари. Из-под их острых когтей торчат останки их предыдущих жертв, – продолжал свои запугивания Молиб, будто бы мне не хватило предыдущей порции его вещаний. – Их цепкие мускулистые лапы ищут, кого бы разорвать. Их длинные хвосты заметают следы. От их воя лопаются барабанные перепонки. С их острых клыков капает смрадная слюна.
– Их плоские носы полны розовых соплей! – Я решила помочь ему с описанием. По-моему, очень удачное дополнение получилось, по крайней мере, хоть как-то смягчило мрачную картину. Но моих слов почему-то никто не оценил. Нет среди отъявленных поэтических натур.
– Знай, Бунталина, когда злотыши берут след, они до конца преследуют свою добычу. Ничто не сможет их остановить, пока они не настигнут цель! – Молиб умолк. Стер со своего лица мерзкую улыбочку и добавил: – Ты понимаешь, какую ужасную ошибку совершила, забравшись в замок Герцога Справедливого и похитив статуэтку?
– Ничего не ошибку! Я с этой статуэткой получила титул признания и уважения, – выпилила я и прикусила язык. Ну как можно было так глупо попасться? Взяла и сама созналась в краже! Меня же обучали лучшие жулики! Таких глупых косяков, как этот, я с детства не совершала. Одна из первейших заповедей нашей гильдии гласит: «Не умеешь молчать, не воруй». Заболтал меня Молиб, ох и заболтал.
– Дуреха девка, – просипел Кизляк Одноглазый.