Школа Хизер Блоссом

– Взгляните. Говорящая надпись, не так ли?

Второй мужчина послушно наклонился, разбирая сбитые временем буквы.

– Счастливый, потому что не долг? И что из этого?

Магистр снисходительно взглянул на собеседника.

– Это латынь, Кве́нтин. Не quia, а qui. Счастлив тот, кто ничего не должен. Это про вас.

«Есть что-то в этих французах… – подумал толстяк. – Вечная насмешка. Ненавижу! А что делать?»

Ренар с интересом посмотрел на портфель, которым Квентин загородился от него.

– Как долго вы… ваша организация намерена меня… требовать у меня деньги? – нервно поинтересовался толстяк и зябко поежился.

Магистр задумчиво поиграл тростью. Отвернувшись от собеседника, он с подчеркнутым интересом любовался пейзажем.

– Ну разве мы требуем? – пробормотал он. – Мы только просим.

– Как долго? – Толстяк немного возвысил голос.

– До той поры, пока они у вас будут, – с легким смешком ответил Ренар.

У толстяка явственно побагровела шея, но он сдержался.

– Я могу получить те… документы?

– Которые компрометируют вас? – подчеркнуто деловито уточнил магистр.

– Тише, умоляю! – прошипел толстяк.

Ренар погладил орнамент кельтского креста.

– Местные жители немногословны. Вы слышали, что говорят про тис, Квентин? Про тис, которым засажены многие кладбища? Дерево смерти и бессмертия.

Квентин невнятно замычал, но Ренар решил принять это как согласие на продолжение темы.

– Про него говорят, что корни его нанизывают на себя головы мертвецов. Это удерживает их в земле. Так же и ваши тайны. Пока вы спонсируете нашу маленькую организацию, мы не даем документам ход.

– Я желаю получить их, фотографии, переписку – все.

Магистр с интересом посмотрел на собеседника, словно не веря, что это его давний знакомый.

– Желать вы имеете право. А вот получить… Впрочем, если вы найдете компромат…

Толстяк дернулся.

– …то есть аналогичные документы на кого-то еще, то… мы сможем обменяться.

– Согласен, – отрывисто произнес Квентин.

Для Ренара это оказалось приятной неожиданностью.

– Даже так? И много?

– Достаточно. И меня оставят в покое? Навсегда?

Квентин извлек платок и промокнул лоб. Напряженный разговор мучил его настолько, насколько его собеседника развлекал. Ничего не ответив, француз развернулся и зашагал по тропинке дальше. Подскочив на месте, Квентин бросился за ним, равно боясь и продолжения разговора, и смены темы.

– Я вижу, что вы заинтересовались моим предложением. Я могу быть вам полезен, и… я хочу свободы.

Ренар капризно пошевелил губами и решил картинно обидеться:

– Неужели вы чувствуете себя в плену?

– Скорее в рабстве, – буркнул Квентин.

– Отчего же вы вините в этом меня? Я не нарушал законов своего мира.

– Вы меня шантажируете… это противозаконно, – сопротивлялся толстяк.

Ренар резко остановился и явно разозлился, словно собеседник задел что-то важное.

– Вы, с позволения сказать, обычный человек, homo vulgaris, верите только в плоть и в деньги… Законы моего мира про «никому не вреди» на вас не распространяются. И я даю вам возможность искупления.

В планы толстяка явно не входило взбесить собеседника, и он интуитивно почуял, чем это для него чревато.

– Беру свои слова назад! Мы оба погорячились.

Ренар, опираясь на трость, прошествовал дальше. Квентин с портфелем наперевес засеменил ему вслед.

– Мне нужны гарантии… – бормотал он.

– Гарантии? – Магистр иронично поднял брови. – Вам? Мои? В чем?

– В том, что меня оставят в покое, когда я сдам вам кое-кого.

– Славно. Слово ведьмы вас устроит?

– Вы смеетесь?! Просто обещайте. У меня уже нет сил. Я хочу исчезнуть.

Ренар вновь остановился и мельком оглянулся. Вокруг никого не было, и он сдернул с правой руки перчатку. На среднем пальце блеснул перстень с большим синим камнем, возможно, сапфиром. Квентин зачарованно смотрел на украшение. Магистр протянул руку Квентину и с силой сжал его ладонь.

– Обещаю, у вас появится возможность исчезнуть. Вы будете свободны.

– Спасибо! – с жаром воскликнул Квентин и, подчиняясь непонятному импульсу, наклонился и припал губами к прохладному камню.

Ренар тонко улыбнулся, наблюдая этот порыв. Потом отнял руку.

– Когда вы сможете представить то… о чем упомянули?

Квентин явно приободрился.

– В течение недели. Я же не дома под подушкой это храню, вы понимаете?

– Вы разумный человек, Квентин. – Магистр мягко рассмеялся. – Я всегда верил в ваш здравый смысл и предусмотрительность. А что с последним нашим требованием? Вы принесли?

Ренар с интересом взглянул на портфель, которым Квентин отгораживался от него все это время. Тот замялся.

– Да, но… Это последнее, что у меня осталось, поймите. У меня долги. Семья. Я рассчитывал на вашу доброту.

Ренар мягким, почти нежным движением отнял у собеседника его ношу.

– Я знаю. Сегодня наша последняя встреча, мы вас освобождаем.

Положив портфель на колено, магистр распахнул его и оглядел аккуратные тугие пачки.

– С вами приятно иметь дело, Квентин. Мне будет вас не хватать.

Толстяк мельком взглянул на часы.

– Я уже опоздал, болтая тут с вами. Мой подручный вам позвонит…

Ренар этого не оценил.

– Лучше, если он свяжется с подручным моего подручного, это будет разумно и безопасно. Что же… прощайте, Квентин.

Толстяк кивнул и быстрым шагом пошел по асфальтовой дороге, вдоль которой росла ухоженная живая изгородь из тиса.

Магистр Ренар с сожалением посмотрел ему вслед и медленно пошел в противоположную сторону. Но не успел он пройти и десятка метров, как из-за поворота резко выскочил высокий и спортивный молодой человек в дорогом, но несколько мятом костюме. Его рыжеватые волосы, ухоженные и постриженные в хорошем салоне, сейчас были растрепаны, словно мужчина недавно дремал в некомфортных условиях. Некоторое время оба смотрели друг на друга. Потом рыжий коротко поклонился и приблизился.

– Прошу прощения, месье Ренар, это экстренно, я ждал, пока ваш собеседник уйдет… – Рыжеволосый немного задыхался, словно он недавно быстро бежал.

Магистр холодно посмотрел на него.

– У меня тут действительно важная встреча. И мне совершенно не нужно светить своих людей перед вулга́ром. Хотя ему уже недолго с нами общаться. Но тем не менее, Се́ймур, где ваш разум? Ведь вы лучший из моих подчиненных.

– Прошу прощения, – повторил Сеймур. – До вас не смогли дозвониться. Ваша предшественница вышла из заключения. То есть предшественница вашего предшественника, простите за косноязычие. А та девушка, на которую были особые указания, отправлена в ирландскую школу.

Ренар с деланым любопытством взглянул на рыжего.

– И? Где важные известия?

Сеймур выглядел расстроенным и уже испуганным. Магистр тем временем вытащил из кармана пальто плоский телефон в кожаном чехле.

– Действительно, отключен. – Ренар нажал кнопку сбоку. – Вот это ужасная новость. Что касается твоего сообщения… я прекрасно знаю, что старуха вышла. Это же я ее освободил! И про девушку мне тоже известно… довольно давно.

Телефон неожиданно зазвонил.

– Сорняк мироздания! – выругался магистр. – Да! – послушав пару минут, он, ни слова не говоря, отключился и с явным отвращением сунул телефон обратно в карман. – Опять те же «важные» новости. И каждый считает, что сообщает мне их первым! Почему меня не могут оставить в покое хотя бы на день?!

Ренар вновь неспешно зашагал вдоль ухоженных зеленых газонов. Осень совсем не ощущалась в этом царстве буйной природы. Если бы не обилие каменных памятников и кельтских крестов с языческим орнаментом, можно было подумать, что вокруг парк отдыха. Людей в этот утренний час было совсем немного, только вдалеке ходили несколько служителей.

– Потому что вы глава Ордена, – воскликнул Сеймур в спину начальнику.

– И мне это нравится, – рассмеялся магистр и немного приостановился, поджидая подчиненного для продолжения разговора. – А где сейчас Белинда?

Сеймур стал чуть ниже ростом.

– Не знаю, месье Ренар. Выяснить?

Разозленным магистр не выглядел.

– Попытайся, но я гроша ломаного не поставлю на успех. Белинда неуловима. Она может быть где угодно, я не удивлюсь, если она выйдет из-за этих зарослей… – Магистр махнул рукой в сторону живой изгороди. – И уж тем более я не удивлюсь, если она вылезет из любой из этих могил.

– Не понял, месье, – пробормотал Сеймур.

Ренар с подчеркнутым вниманием заглянул ему в лицо.

– Как бы тебе объяснить… Белинда О’Ши – такая особенная женщина, что способна на все. Я просто уверен, что она снова начнет плести интриги, гнуть свою линию, где-нибудь проколется и я смогу упрятать ее уже пожизненно.

– Простите… – протянул Сеймур. – Но зачем вы ее вообще выпустили?

Ренар несколько раз переступил с пятки на носок.

– Договоренность, Дже́фферсон. Пока старуха не мешает моим планам, она свободна. А я человек слова и не трону ее – до поры… Но не особо я верю в ее смирение.

Молча мужчины дошли до выхода с кладбища. Сеймур приоткрыл перед Ренаром кованые ворота и вышел следом.

– Я приказал подогнать машину ближе, месье, – пояснил он и показал рукой.

Ренар кивнул. Спустя минуту он уже находился на заднем сиденье вместительного автомобиля. Сеймур сидел спереди рядом с водителем – темноволосым и хмурым мужчиной. За всю поездку тот не проронил ни слова. Ренар и Сеймур продолжили беседу.

– Наш лучший в английском парламенте агент просит об отставке, – сообщил магистр. – Возьмите у него то последнее, чем он может откупиться, и отправьте на отдых. И отдельная просьба, чтобы я с ним больше не встречался. Меня угнетает его подобострастие и внутренняя гниль. Отправьте лучше кого-нибудь из наших дам, хоть порадуется бедняга напоследок. Все материалы, которые у нас на него есть, сохраните – не один же он этим занимался, пригодится для вербовки его сообщников. Все, что он принесет, проверить – нам не нужны дополнительные суды из-за ложных обвинений.

– Да, месье, – повторял Сеймур. – Как его устранить… то есть отправить на отдых?

– Проявить творческий подход, – усмехнулся Ренар, передавая Сеймуру портфель с деньгами, полученными у английского политика. – Это положишь не к деньгам Драммо́ндов, а на мой деловой счет, самое позднее завтра.

Сеймур положил портфель на колени.

– Высади меня у ближайшего банка, – сказал он водителю. Тот молча кивнул.

Магистр откинулся на спинку сиденья и замолчал, едва заметно улыбаясь. Теперь, когда он получил хорошую сумму и в перспективе мог еще получить гораздо большую, его просто распирало от предвкушения и идей.

Зазвонил телефон у Сеймура. Он отрывисто и тихо поговорил, потом обернулся к пассажиру.

– Месье. Белинду О’Ши видели в центре города у офиса Тревора Донахью. Похоже, она навещает старых друзей.

Ренар задумался, вспоминая.

– Я не успел детально вникнуть в дела прежнего магистра, который упрятал Белинду. Про этого Донахью я пока не слышал. Он из наших?

– Да, месье. В молодости выполнял щекотливые поручения, потом отошел от опасных дел, серьезный бизнесмен.

– Видимо, решил, что это менее рискованно, – сказал магистр.

– Да, месье, – послушно повторил Сеймур.

Ренар вновь откинулся назад и прикрыл глаза. За несколько минут покоя и молчания он почти начал дремать, но тут машина снизила скорость. Сеймур вновь обернулся.

– Прошу прощения, месье, я иду в банк по вашему приказу.

Сеймур хлопнул дверью.

– В Магистериум, Бертра́н, – негромко произнес Ренар.

Сумрачный шофер по-прежнему молча кивнул.

Глава вторая. Первые знакомства

∙☽●═════════☽✪☾═════════●☾•∙✧☽◯☾✧Парк школы✧☽◯☾✧Общежитие✧☽◯☾✧✧☽◯☾✧Столовая✧☽◯☾✧

Не проронив больше ни слова, мастер Баркли довел Элинор до выхода из школы. Она смирно семенила рядом, время от времени поглядывая на четкий профиль директора. С каждым шагом Элли понимала, что в одиночку не нашла бы верный путь – коридоры то и дело раздваивались и внезапно поворачивали. Элли поняла, что в одиночку бродила бы тут до ночи. Иногда мимо пробегали студенты в разноцветных плащах, здороваясь с директором, и он отвечал, называя каждого по имени. Еще через несколько минут Элли оказалась в знакомом огромном вестибюле. Открыв входную дверь, мастер Баркли пропустил Элли мимо себя.

– Можете погулять по парку, познакомиться с прочими студентами, – предложил он.

Элли эта идея показалась неудачной – общаться с незнакомцами с детства бывало совсем не комфортно.

Будто ощутив ее нервозность, мастер Баркли тепло улыбнулся:

– Я уверен, любой из тех, к кому вы обратитесь, вам поможет и подскажет. И нужно становиться смелее. Осваивайтесь, – сердечно пожелал он напоследок, и дверь за ним тяжело хлопнула.

Элинор вздохнула – в мечтах директор довел ее до самого общежития – и спустилась с крыльца на пересечения каменных плит, наугад направляясь налево. Элли очутилась в месте, где жили студенты. Из-за деревьев выглядывали двухэтажные здания с простыми каменными стенами, но с яркими занавесками на окнах, раскрашенными дверями, высокими крылечками и пестрыми флагами на крышах. Элли прошла мимо четырех и, оглянувшись, догадалась, что этими строениями могло не ограничиться.

«Это и есть общежития? – подумала она. – Что-то их маловато».

Привлеченная их пестротой и ухоженностью, она захотела посмотреть домики вблизи. Каждый чем-то отличался от соседнего: клумбы у входа, цвет занавесок на окнах, двери, расписанные где-то ярко и причудливо, где-то сдержанно и строго. Эти дома были обитаемы: из приоткрытых окон доносились смех, музыка, разговоры, за занавесками виднелись фигуры девушек и юношей. Бойкостью и общительностью Элли никогда не отличалась, поэтому она просто порадовалась, что попала не в логово доктора Франкенштейна, а все-таки в почти обыкновенную закрытую школу. Она прошла мимо домиков и остановилась, осматривая раскинувшийся впереди вид. Зрелище завораживало.

Парк был настолько искусно сотворен человеческими руками, что казался естественным уголком природы. Кажется, как она помнила из книг, это называлось «английским садом». Пройдя между кустами живой изгороди, Элли попала в лабиринт из тропинок, ручьев, каменных россыпей и цветочных островков. Пару небольших преград она перепрыгнула, потом дошла до моста, выгнувшегося над ручьем, за которым, в зарослях кустарника, слышались голоса. Встречаться с незнакомцами не хотелось и Элли повернула в другую сторону, но опять набрела на компанию подростков. Можно было спросить, где тут общежитие первого курса, но застенчивость пересилила. Элли снова пошла в глубь парка, не понимая, что ищет, и просто наслаждаясь природой.

Погуляв еще несколько минут, Элинор поняла, что это место отдыха студентов. Парк состоял из огромного количества романтичных островков и закутков, и у большинства учащихся здесь явно были свои любимые места, куда они приходили почитать на свежем воздухе или поболтать в компании друзей-однокурсников. У Элли здесь пока не было ни своего места, ни приятелей, она просто бродила и рассматривала все, быстро ретируясь, если местечко оказывалось занято. Впрочем, никто не выказывал неудовольствия, если она неожиданно появлялась, на нее смотрели равнодушно или с любопытством, явно понимая, что девушка новенькая. Большинство студентов носили яркие плащи, а Элли оставалась в повседневной одежде.

Она обогнула толстое раскидистое дерево и очутилась в большом тупике из живой изгороди. Чтобы пройти сюда, ей пришлось нагнуться в три погибели и лезть прямо через ветки. Зато, увидев, куда попала, она была готова запрыгать от удовольствия и радости. Здесь был навес от дождя, под которым стоял массивный деревянный стол и резные стулья. Место оказалось неприметным снаружи, но Элли не была уверена, что оно еще не занято. Заранее сожалея, что может потерять такое уединенное и привлекательное убежище, она присела на один из стульев. Действительно, очень жестко, но, если положить подушку… прийти сюда с книгой… или даже с новыми знакомыми. Чего-чего, а своей компании у нее никогда не было. Может быть, в этой школе она встретит пару хороших приятелей?

«Вот бы увидеть их сейчас! – подумала Элли про бывших и уже полузабытых одноклассников. – Позавидовали бы? Я в таком потрясающем месте, а они – обыкновенные! Скорей бы узнать, какие тут уроки!»

Обучение, по словам директора, обещало быть интересным. Для себя Элли уже решила, что здесь помимо обычных предметов изучают что-то эзотерическое, может быть, даже астрологию или древние мифы. Она непременно будет тут отличницей, ведь с рождения обожает все волшебное! Белинда появилась в ее жизни так внезапно, но так вовремя.

Слова директора Баркли о язычестве и матриархате ей почти ничего не сказали. Звучало интригующе, но непонятно. Кроме того, Элли еще не встретила никого из взрослых, кроме директора и странноватых шофера и привратника.

Посидев немного, Элли пошла обратно, пытаясь запомнить место, которое уже почти считала своим. Это ей не очень-то удалось – ориентироваться в природном лабиринте оказалось сложно.

«Нужно все-таки найти общежитие первого курса, – подумала она. – Спрошу у того старика… или на шофера наткнусь».

Заслышав издалека шум мотора, она побежала, надеясь, что приехал кто-то из студентов и можно просто пойти за ними, разобравшись по ходу действия. Снова очутившись у ворот, она посмотрела сквозь кованые прутья решетки. Автомобиль, на котором она приехала, уже исчез, привратника тоже не было видно, а ворота, как и раньше, обмотаны цепями и заперты. Интересно, как привратник узнает, что их нужно открыть?

Тут же, словно в ответ на ее невысказанный вопрос, к ограде подъехал автомобиль – больше, чем тот, что привез ее, – и замер перед воротами. Незнакомый шофер вышел из машины, подошел к воротам и просто коснулся витого орнамента на них. Скорее всего, там скрывалось что-то вроде домофона. Ожидая, пока ему откроют, водитель распахнул двери салона, и из автомобиля поочередно выбрались три девушки. Вероятно, ровесницы Элли. Переговариваясь вполголоса, они наблюдали, как шофер выгружает багаж. Элли было сложно рассмотреть их из-за ограды.

Сзади раздалось хрипловатое покашливание. От неожиданности Элли вздрогнула всем телом и резко повернулась. Прямо перед ней, почти вплотную, стоял старик-привратник, нависая и глядя в упор:

– Не стоит приближаться к воротам, маленькая мистрис, – произнес он, и голос оказался под стать виду: глухой и низкий. – Тем более когда день начнет клониться к закату.

Старик направился к воротам и начал колдовать над цепями и замками. Элли, как зачарованная, наблюдала за его выверенными движениями. Впустив приехавших, привратник надежно запер ворота. Элли отмерла и посмотрела по сторонам. Три девушки стояли неподалеку и с интересом за ней наблюдали. Теперь Элли могла их рассмотреть – сестры-близнецы, светловолосые и отличающиеся только прическами. Третья блондинка скорее серебристо-платиновая, тогда как волосы близняшек были медового оттенка.

– Привет, – пробормотала Элли.

Но, хоть убейте, она не представляла, как можно легко и естественно улыбаться людям и болтать с ними о погоде. Кто-то воспринимал ее необщительность как гордыню, кто-то – как слабость. Ошибались и те и другие, но Элли от этого легче не становилось.

Краем глаза она отметила, что привратник опять исчез, а незнакомый шофер перетаскивает многочисленные чемоданы и саквояжи.

«Здесь явно больше семи фунтов, – подумала Элли. – Интересно, из-за чего им сделали поблажки?»

Близняшка с локонами до плеч посмотрела на Элли в упор:

– Привет. Ты тоже первокурсница?

Элли застенчиво кивнула.

– Да. Элинор О’Ши.

Услышав имя, близняшка явно заинтересовалась:

– Белинда О’Ши – твоя родственница?

– Да… – снова сказала Элли, решив не распространяться, что знала тетку отца меньше недели.

– Я Дебо́ра Баркли. Племянница директора Баркли.

Близняшка с «конским хвостом» лениво пошевелила в воздухе пальцами, что, возможно, означало приветствие:

– Я Дени́з Баркли. Аналогично.

Пепельная блондинка окинула Элли холодным взглядом:

– Конста́нс Ра́йли, я их двоюродная сестра.

Тайна громоздкого багажа была разгадана – девушки были родственницами главы школы.

Может быть, заводить новых приятелей не так сложно? Пора бы уже научиться не пугаться всего незнакомого.

– Ты дочь мастера Персиваля? – уточнила Элли, но три сестры неожиданно и довольно противно захихикали.

Элли опешила от неожиданности.

«Что смешного я сказала?» – Близко знакомиться с племянницами мастера Баркли мгновенно расхотелось.

– Нет, – ответила Констанс. – Его младшей сестры. У дяди Перси нет ни жены, ни детей.

Скорее всего, и директор, и его племянницы будут вежливы с внучкой председательницы попечительского совета. Других бонусов Элли больше не ожидала.

Перед девушками возник шофер и отрапортовал, что их вещи в общежитии первого курса. Дениз милостиво кивнула, Дебора и Констанс не удостоили его и взгляда. Сестры направились по дорожке к неприметному за кустами боярышника зданию из серого камня, и Элли последовала за ними, держась чуть в стороне.

«Надеюсь, мы к общежитию? – размышляла она про себя. – Вечно я вляпываюсь. На лбу у меня, что ли, написано, что я отпора не дам?»

✧☽◯☾✧Общежитие первого курса✧☽◯☾✧✧☽◯☾✧Столовая✧☽◯☾✧

После жаркой и душной улицы вестибюль общежития показался особенно прохладным. Подойдя к стенду на стене, Элли нашла список комнат и принялась искать свое имя. Она подсчитала, что на первый курс зачислено тринадцать девушек и восемь юношей. Единственной студенткой, не имеющей соседки, оказалась как раз Дебора Баркли. Свое имя Элли обнаружила в середине списка: «Элинор О’Ши и Лесли Брианна Гилмур. Седьмая комната, левое крыло».

Не оборачиваясь на трех сестер, также изучающих списки, Элли быстрым шагом пересекла вестибюль.

В левом крыле первого этажа Элли обнаружила третью и четвертую комнаты. Немного потоптавшись, она пошла обратно к лестнице. Коридоры показались девушке темными: окон не было, но горели несколько светильников, стилизованных под факелы. Каменные стены, обшитые деревом, и пол, покрытый ковром, гасили звуки. Внутреннее убранство или было таким же старым, как сама школа, или талантливо повторяло стиль здания.

Оказавшись на втором этаже, Элли пошла по коридору, ведя пальцами по прохладной деревянной обшивке. «Какой будет моя соседка?» – задумалась она. Вот и комната семь, о чем свидетельствует медный начищенный номерок. Напротив – комната восемь, и за ней тишина. Секунду замерев на пороге седьмой комнаты, Элли повернула ручку и вошла.

Комната оказалась больше, чем Элли предполагала. Мебель красного дерева с начищенными бронзовыми деталями, паркетный пол и бежевые шторы на огромном окне справа от входной двери.

Элли заметила свой чемодан – он стоял у правой кровати, а слева, у своей постели, сидела в кресле незнакомка и читала. Едва Элли вошла, соседка отложила книгу и подняла глаза. Потом легко встала и сделала пару шагов, приблизившись к Элли. Соседка оказалась худощавой и на голову выше Элли. Некоторое время девушки созерцали друг друга, потом соседка протянула ей узкую ладонь.

– Я Бриа́нна, – произнесла она. – Лучше Бри.

– Элли. Элинор О’Ши.

Она осторожно пожала тонкие прохладные пальцы – раньше с Элли никто не здоровался за руку.

Волосы Бри спускались почти до талии, были очень темными и отливали сине-стальным блеском. Элли впервые поняла, что выражение «иссиня-черный» не метафора. Черты лица очень изящные и тонкие: длинноватый нос и нервно вздрагивающие губы. Глаза оказались прозрачными, льдисто-голубыми, а взгляд веселым. Брианна была в футболке и джинсах, расшитых бисером. Ноги ее были босы.

Элли направилась в свою часть комнаты и начала выкладывать вещи. Книги в книжный шкаф, немногочисленную одежду в платяной. В шкафу нашлась школьная форма, которую она уже видела на других: три одинаковых комплекта, состоящих из белых блузок, юбок из черно-рыжего тартана и черных жилеток на пуговицах. Рядом обнаружились две пары туфель на невысоком каблуке.

Вещей у Элли было немного. Скоро она управилась и пошла исследовать свою часть комнаты. Открыв дверь рядом с окном, обнаружила за ней совмещенную с душем ванную и сморщила нос: одна на двоих. Как бы ни было тоскливо дома, у нее была отдельная от родителей спальня и ванная.

Элли вспомнила про свой планшет. Можно было посмотреть фильм.

– Тут есть Wi-Fi? – спросила она.

– Тут вообще нет интернета, – охотно вступила в разговор Брианна.

– Как нет? – опешила Элли.

Как интернета не может быть «вообще»? А учиться как? А общаться с родителями? Хотя последнего как раз не жаль.

– Просто нет, – пожала узкими плечами Бри. – Зачем он? Тут библиотека хорошая. Учебники, кстати, уже выдают, можем вместе сходить. Ты не голодная? Могу показать, где столовая, где что, пока не освоишься, – я здесь уже три месяца.