Полная версия
Большой круг: Такая война
Вар взглянул на Мака. Тот вытирал рукавом холодный пот, катившийся градом. Подмастерье поймал взгляд и замер на несколько секунд, разглядывая десятника.
– Подобное устроить довольно трудно, – пробормотал Мак, прокручивая идею в голове. – Но это же… Нам нужна яма… Яма побольше и остатки дров, что у нас остались…
Следующий час отряд руками, оружием и крепким матом рыл яму у подножья отвесной скалы. Земля была засохшая, часто попадались камни и валуны, но в итоге яма, пригодная для того, чтобы в ней поместился Мак с головой, была готова.
– Я не знаю, сработает это или нет, – признался Мак, понимая, что очень рискует. – Но другого выхода не вижу.
Закончив рисовать углем из костра в яме руны на щеках и лбу, он принял из рук Гурта небольшую трубку из низкорослого деревца. То была обычная ветка, расколотая пополам и лишенная сердцевины.
– Если к утру не выберусь, значит, не сработало, – парень размял пальцы на подрагивающих от страха руках и спустился в яму. – Костер нагрел немного. Замерзнуть не должен.
– А вылезти-то сможешь? – поинтересовался Гурт.
– Я глубоко не полезу. Мне только чтобы с головой скрыло.
– А мы? – подал голос Вар.
– Если не вылезу, уходите в империю. Выкапывать меня не вздумайте. Может быть так, что в лича обернусь, но это через несколько дней будет, если не тревожить. – подмастерье облизнул губы и скомандовал: – Закапывайте!
Он закусил конец трубки зубами и залез в яму, подняв второй конец вертикально вверх.
* * *– Ну, это, конечно, не «Пантонский перекресток», – поджав губы, произнес Марад, разглядывая сложные линии и фигуры ритуала, на плоской каменной плите, недалеко от разбитого лагеря. – Но тоже вполне себе прилично.
– Ты можешь объяснить проще? Какого черта ты тут скакал до самых сумерек? – спросил маг земли, стоявший на краю каменной плиты. – Я в ритуалистике, мягко говоря, не силен.
– А кто силен? Я, что ли? – усмехнулся темный. – Это слишком нудно и сложно, чтобы забивать себе голову подобной ерундой. Однако, порой это отличный выход из ситуации!
Марад поднял с земли старую потрепанную тетрадь и потряс ей в воздухе.
– Ты не поверишь, но это первый раз за десять лет, когда пригодились ученические записи. Поверь, я проклинал все и вся, когда их писал, – покачал головой он. – Я искренне верил, что они мне никогда не понадобятся!
– Оказывается, учитель не зря терял с тобой время?
– Мой учитель был принципиальным старым хрычом, – фыркнул темный маг. – Он специально заставлял меня переписывать ритуалы и зубрить наизусть руны, стоило мне огрызнуться. Знал, сморчок ему в рис, что ритуалистику ненавижу!
Томпо усмехнулся и, указав на мешочек с черными камнями, спросил:
– Ты поэтому с собой камни тьмы брал?
– Нет, – отмахнулся собеседник. – Это мел на основе желчи Туробока. Специально для темных ритуалов. Идеален для проклятий. Что? Откуда эта язвительная улыбка?
– Ты все же внял учителю и…
– Ничего я не внял! Я ненавижу ритуалистику! А эти мелки входят в стандартный походный набор темного мага. – развел руками Марад. – Дают бесплатно – грех отказываться!
Темный повернулся к сумке и достал небольшой сверток ткани с глазом Мака.
– Да-а-а-а… Тяжко будет парню, но проклятье – дело такое, – пробормотал он и с усмешкой взял глазное яблоко двумя пальцами. – О! Посмотри-ка! Тут даже немного мяса осталось!
– Мерзость, – поежился Томпо. – Как ты вообще это в руках держишь?
– Не будь чистюлей, – отмахнулся темный маг. – Ты убивал не меньше меня, а может, и побольше…
Вдруг он замер и вылупился на глазное яблоко, которое было у него в руках.
– Как он это…
– Что? – не расслышал маг земли.
– Как он это сделал?
– Что сделал?
– Посмотри! Роговица… Вот эта часть должна быть мутной! Глаз давно умер, а он словно… – тут прямо на глазах Марада радужка сократилась и зрачок сузился, словно глаз был еще живой. – Будь я проклят! Томпо! Он нас видит!
– Как это видит?
– Томпо! Помаши нашему противнику рукой! – с хищной улыбкой произнес маг и повернул глаз к сослуживцу.
– Ты что, идиот? – тут же вспылил маг земли. – Зачем показываешь мое лицо?
– Это будет последнее, что он увидит, – рыкнул темный и запустил ритуал, приготовив ритуальный стилет.
Рисунок на каменной плите начал испускать слабое, едва заметное желтое свечение. Марад занял положенную позицию и возложил глаз на руну смерти, завершающую вязь знаков и рун, формирующих проклятье.
– А теперь вот так! – темный вскинул руку со стилетом и резко проткнул глазное яблоко.
Однако, вместо того, чтобы вспыхнуть и подтвердить проклятье, все в один миг исчезло, словно кто-то выключил подсветку рун и сдул черный дымок.
– Какого черта? – взволнованно оглянулся Марад. – Я же все… я все сделал правильно!
– Да? – изобразил ядовитую улыбку Томпо. – Если бы ты все сделал правильно, то вышло бы как полагается, а не этот пшик!
Темный маг метнулся к книге, еще раз пробежался по всем фигурам и рунам, сверил углы и с потаенной надеждой еще раз запустил ритуал, подправив выцветшие от силы линии.
Темный дым, взмах, удар и история повторилась.
– С таким усердием ты только оружие испортишь, – не постеснялся комментировать маг земли происходящее.
– Так не должно быть! – взревел Мадар и, подхватив остатки глазного яблока, кинулся за черным мелом. – Сейчас! Я запущу поисковое заклинание и…
Он перехватил мел и, поглядывая в книгу, принялся чертить поисковый ритуал.
– Я бы мог вам посоветовать «Голос камня», но вы же…
– Я сам прекрасно справляюсь, – прошипел Марад и, закончив простенький ритуал, наполнил его силой, поместив ошметки глазного яблока в ключевую руну.
Вместо положенных в этом случае вспыхивающих рун, ритуал выдал всего один знак. Серую руну пустоты.
– В смысле не существует? – выпучил глаза темный маг. – Это невозможно! Так не должно быть! Это…
* * *– Больше не нашел, – произнес Жак, молодой парнишка, свалив в кучу хворост, который притащил. – Там еще одно бревно старое есть, но оно вроде как трухлявое малость.
– Тащи, – кивнул Гурт, подкладывая мелкие веточки в разгорающийся костер. – Трухлявое тоже хорошо. Дольше тлеть будет.
Молодой воин кивнул и снова скрылся в темноте. Остальные сидели вокруг костерка и занимались своими делами. Вар чистил меч, Билл в десятый раз перебирал припасы, а Рум, по своему обыкновению, продолжал ворчать:
– Может, он действительно оттуда не вылезет, – пробормотал он. – Тогда что делать будем?
– Вон ту козью гору обойдем и через туманный перевал в империю выходить будем, – махнул в сторону Гурт. – Но то только после того как маг наш дышать перестанет.
– Носишься с ним как маленьким, – недовольно пробормотал Рум. – А он головы, что яблоки спелые, срывал с людей! Ты видел, что он в том лагере творил? Сначала обезглавленных в тварей обратил и в засаду заложил, а потом всех мертвых воинов саторских заставил на собственные копья сесть. Нормальный человек такое творить не будет! А призраки?
Тут Рум от воспоминаний передернул плечами и начал говорить тише, словно Мак под землей мог его услышать.
– У меня, когда он их зовет, словно сердце кто ледяной рукой сжимает! А потом, когда до ветру хожу – моча черная, как глаза у него! А что на заставе было? Уж сколько я повидал, но чудом в штаны не наложил, когда он морок на лагерь наводил!
– Болтал бы ты поменьше, – вмешался Вар, продолжая водить точильным камнем по кромке меча. – Глядишь, проживешь подольше.
– А что я? – тут же возмутился воин. – Я со всеми на равных бился! Я не за то говорю, что маг наш плохой. Я за то, что, если ему надо будет, он нас тоже в расход пустит.
– А ты еще не понял, что тут плохих или хороших нету? – спросил Гурт, оторвав взгляд от разгорающегося пламени костра. – На войне вообще ни хороших, ни плохих нет.
– А если уж понадобится, для дела, – кивнул словам десятника Вар. – То я сам под нож лягу. Лишь бы сук саторских извести побольше…
– Да вы себя послушайте! – недовольно всплеснул руками Рум. – С чего вы помирать-то собрались?
– Война – дело…
– Да кто вам вообще сказал, что тут война? То, что Сатория в наши земли рвется – это еще не война! Это на границе конфликт…
– Конфликт, – кивнул молчавший до этого Билл. – Десять тысяч рыл, конфликтовать пришли.
– Всяко бывает, – насупился Рум. – Но то, что маг этот говорит, мол, со всех сторон империю атакуют, – это вилами по воде писано!
– Тебе мага слова мало? – хмуро поинтересовался Гурт. – Тогда вот тебе мое слово – ущелье это – наша земля. Ты присягу императору давал, жизнью и душой клялся, что земли империи хранить будешь, не жалея себя. Так что…
– А я от клятвы своей не отрекаюсь! Я вам о другом толкую! К нашим надо выходить и от мага этого подальше держаться! – не унимался Рум. – Он в свою тьму смотрит и кровь как водицу льет! А как прижмет его – он нас в расход пустит! А я живым еще империи послужить хочу, а не умертвием тупым, как наши…
В этот миг Вар резко вскинул руку и повернулся в сторону небольшого холмика, из которого торчала трубка.
– Показалось, – расслабившись произнес десятник. – Дышит…
В следующий миг холм приподнялся, и из него показалась голова, плечи и руки Мака. Спустя несколько секунд он, откашливаясь, выполз из ямы. Постанывая от боли, дрожа от холода, он подошел к костру, на ходу стряхивая с себя пыль и комки земли.
– Как оно? – кивнул Билл, всматриваясь в перемазанное лицо парня.
– От-от-от… отбился, – кивнул подмастерье, едва попадая зубом на зуб. – Я-я-яма остыла быстро. Д-д-думал, замерзну н-н-насмерть.
– Луна полоборота по небу сделала, – произнес Гурт, кинув взгляд на небосвод, усыпанный звездами. – Мы уж за худое думать начали.
– Маг тот темный, может, и мастер, – отхлебнув теплого супа, согретого на расходящемся костре, парень начал рассказывать: – Но в ритуалистике – ноль полный. Он меня проклянуть по-старому пытался. А проклятья старые все на тех, кто по земле ходят.
– Потому ты в землю зарылся, – догадался Вар. – Мертвого изображал?
– И да, и нет. Для проклятья я мертвый, а для поисковых заклинаний – меня не существует. Нет, и все. – Мак сделал еще несколько больших глотков и продолжил: – После третьего ритуала он, видимо, глаз совсем извел. Четвертое заклинание он пытался без ритуала сделать. Только ничего не вышло у него. Я успел глаз в гной обратить, пока он заклинание на поиск сделать пытался.
Воины переглянулись.
– Так значит, вышло все? – спросил Билл.
– Вышло, – кивнул подмастерье.
– Завтра с утра в путь? – с надеждой поинтересовался Гурт.
– К заставе, – приходя в себя, кивнул Мак.
Вар продолжил точить меч, а Билл решил поставить кашу еще раз, видя, как быстро умял остатки подмастерье. Гурт продолжил постепенно подкладывать ветки, и только Рум больше не произнес ни слова. Разве что несколько раз кинул встревоженный взгляд на мага.
* * *– Говорят, внешнюю заставу делали как первый фронт, – бормотал Гурт, устало переставляя ноги. – Там планировали серьезную стену построить и перекрыть ущелье совсем, но, как обычно бывает… Кто-то увел деньги, кто-то начал верещать о излишних военных расходах… А еще болтают, что клан «Древней сосны» отказался выполнять распоряжение императора. Вроде как он на них повесил строительство стены.
– Не, – подал голос Вар. – Там не так было. Никто не смеет ослушаться указа императора. Даже великие кланы. «Древняя сосна» выпросила у императора отсрочку в пятьдесят лет. У них наследники грызню начали. Внутри клана почти война.
– И император разрешил им грызться дальше? – с сомнением поинтересовался Мак. Его взгляд устремился на вершину, до которой было еще несколько часов ходу.
– А бог его знает, но стена у внешней заставы и крепость накрылись медным тазом, – пожал головой Гурт. – От степняков хватает, а саторцы могли и в обход пройти в империю. Через ущелье оно, конечно, ближе, но на нем клином свет не сошелся.
– Как видишь, сошелся, – Вар оглянулся назад. Остальные солдаты тоже едва переставляли ноги. Весь дневной переход они шли без остановок и сейчас были готовы упасть прямо на камни там, где стояли.
– Надо передохнуть малость, – произнес Гурт, оценив состояние солдат. – Передохнуть и последний рывок сделать. С этой сопки заставу видно. Тут часа два ходу, не больше.
Мак кивнул и присел у огромного валуна, покрытого мхом.
– Дышать тяжело, – тихо произнес он, растирая колени руками, одетыми в стальные перчатки. – И колени гудят…
– Это горы силу забирают, – подал голос Билл. – Горы всегда забирают твою силу, если ты их не по чину оседлать решил.
– Верно говоришь, – кивнул Гурт, усаживаясь рядом. – И пока ты с них не сойдешь – силу не вернут…
– Горная болезнь, – еле слышно произнес Мак по-русски.
– Перекусить надо, – произнес Рум, доставая кусок подсохшего хлеба. – И думать, как костер жечь будем. Тут дров нет…
– У Жака мешок, – кивнул на молодого парня Вар. – С навозом засохшим. Горит слабо и воняет, но долго, и весит не много.
Каравай хлеба и небольшой кусок сыра разделили на всех и пустили по кругу бурдюк с сильно разбавленным самогоном.
– А руки у тебя навсегда черными останутся? – вдруг спросил Вар, глядя, как Мак облизывает стальные накладки на пальцы.
Мак замер и взглянул на грязные перчатки, которые не снимал уже несколько дней. Потом взгляд перешел на воина.
– Навсегда, – кивнул он. – Да и не руки это, если разобраться.
– А что?
– Артефакты. Артефакты из моей плоти. – задумчиво ответил подмастерье. – По другому было бы долго и сложно. Мне, чтобы биться силой так, как сейчас, еще полгода заниматься надо было бы.
Парень устало вздохнул и поднял взгляд к голубому небу.
– Помнишь, мы медь собирали и золото? Перед тем как на лагерь перевалочный напасть? Вот с той меди, золота и своей плоти я артефакты и сделал. – Мак обвел взглядом воинов. – Не было у меня другого выхода. А то, что осталось – вечерами на заготовки для баньши делал.
– А как ты теперь с ними, – Гурт указал на стальные перчатки. – Ты теперь до смерти будешь в перчатках ходить?
– Лучше так, чем силой все подряд пачкать, – пожал плечами Мак. – Ладно бы я магом жизни был или света. Если я пальцем живого коснусь, оно помереть может, а не погибнет, так проклятье заработает.
Мак стащил перчатку и отломил рукой кусок хлеба. Прямо на глазах хлеб начал темнеть и покрываться плесенью.
Вар и Гурт переглянулись.
– Больно высока цена, – покачал головой седой десятник.
– А меня торговаться не звали, – выдавил подмастерье горькую усмешку. – Либо так, либо никак.
Мак кивнул Биллу.
– Там еще немного осталось огонь-воды? Рану бы промыть…
Здоровяк кивнул и достал из своей сумки почти пустой бурдюк с самогоном и остатки чистой тряпки.
– Держать надо? – спросил Вар, глядя, как укладывается на спину подмастерье.
– Справлюсь, – выдохнул парень, готовясь к очередной экзекуции.
Билл размотал повязку и смочил в самогоне тряпицу.
– Не дергайся только, – произнес он, передавая ее Вару. – Зря не дал нам в лагере сразу рану обработать.
– Времени не было, – произнес подмастерье, собираясь с духом. – Едва уйти успели.
Пока Мак шипел и скрипел зубами, рядом, глядя на сопки вокруг, начал рассказывать Гурт.
– Я когда служил первый срок, думал, вернусь домой, денег привезу, заживу по-настоящему. Нас то в семье семеро пацанов росло. Отец рано помер, лихоманкой положило его в конце зимы. – Гурт приложился к бурдюку и, вздохнув, продолжил. – Так вот, когда вернулся с первого срока, оказалось, что девка, которая меня клялась ждать, померла в третью зиму, как ушел. Одного брата на торжище до смерти палками забили. Он спьяну на кланового сборщика налогов с кулаками полез. Матушку тоже предки прибрали к себе. Трое братьев ушли в столицу по прошлой весне. Больно голодно было в родной деревне.
Вар закончил промывать рану и, закупорив бурдюк, передал здоровяку, после чего внимательно оглядел Гурта.
– И вот я вернулся после первого срока. В кармане три золотых монеты. Одну за службу, вторую за войну, а третью трофеями собрал. Думал, заживу, а дома шаром покати. Двое братьев едва концы с концами сводят. Если бы не корова, так давно бы по миру пошли. Да и та тощая, больная. В зиму с них сборщик три шкуры содрал за два года. Считай, только на посев зерна оставил, да корову одну. Вроде как не до последнего обобрал. – Гурт усмехнулся и махнул рукой. – И чего делать было? Из семерых братьев, матери, да девки моей, что по ночам душу во сне грела, осталось только двое братьев и три золотых.
Мак осторожно поднялся и сел так, чтобы Вару было удобно его перевязывать.
– Пожил я так с братьями несколько месяцев и на душе такая тоска встала, что совсем сник. Оглядел дом родительский и махнул рукой. Пешком пошли с братьями на ярмарку, к городу. Там все золото отдал. Скотину скупили, зерна набрали, птицы, лошадей справных, инструмента. В общем, хозяйство недурное собралось. На троих бы хватило. – Гурт улыбнулся доброй улыбкой. – Уже обратно возвращаться хотели, но тут увидал императорский сбор армейский. За золотой на пять лет. Ну, и решил, что лучше уж обратно, чем в деревню.
– Воротило от работ земельных? – спросил Рум.
– Не то чтобы воротило, – пожал плечами Гурт. – Матери могилка, девки моей и брата. Дом пустой. Троих братьев куда занесло – черт его знает.
Десятник задумался на несколько секунд и кивнул своим мыслям.
– Наверное, меня с мертвой матери и девки воротило. Оно вроде как с мыслями о девке просыпался, а с мыслями о матери засыпал. А тут вернулся и как ножом по сердцу. Тоска черная на душу легла.
– Ты никогда не рассказывал о прошлом, – тихо произнес Билл. – А дальше что было?
– Дальше? – поднялся на ноги Гурт. – Дальше я в строю четыре срока выслужил. После каждого срока в деревню возвращался. Золотую монету братьям нес, могилам кланялся, надирался как грузчик в порту и снова сбор армейский искал на ярмарке.
– А когда у тебя срок выходит? – задумчиво спросил Рум.
– Этой весной вышел, – тихо ответил Гурт.
– А почему тогда остался?
– До родной стороны далеко. Да и на кого оставить вас, оболтусов? Меня же до этого в десятники не ставили. – седой воин подхватил мешок и закинул на спину. – Ну? Чего расселись? Нам наверх забраться надо и место для лагеря найти. Да и магу нашему поглядеть надо. Может, там и будет он свое колдунство творить?
Отряд медленно поднимался на ноги и разбирал поклажу. Когда вперед выдвинулись Билл и Мак, Вар, шедший рядом с Гуртом, тихо спросил:
– А ты чего откровенничать начал? Вроде никогда не рассказывал за свою родину. Только за жизнь в армии…
– Кошки на душе скребут, – признался Гурт. – Говорят, если на пустом месте такое творится, то помирать скоро придется.
– Ты же в поверья армейские не веришь, – мотнул головой Вар.
– Не верил, пока самого не пробрало, – пожал плечами десятник.
* * *– Чем вы тут вообще занимались, – произнес Марад, оглядывая десяток магов с бритыми головами и рунами на темечке. – Сколько вы давили эту защиту?
– Если вы не заметили, то среди нас нет черной метки, – надменно произнес маг огня, кидая злобные взгляды на темного мага. – С кровью у нас тоже никто не работал…
– Но элементарные принципы вы-то должны знать, – не упустил возможность кинуть колкость маг. – Это же не уравнения Самато, чтобы в этом разбирались лишь избранные.
– Отчего же тогда вы не вступили с нами в осадную атаку? – подал голос маг воды. – На вас внезапно напал липкий пот? И колени у вас затряслись с дороги?
– Мы прекрасно видели, как вас истощила эта защита, – кивнул огненный. – Каждый занимается своим делом. Будьте терпеливее к своим коллегам. Иначе…
– Что иначе? – вскинул голову Марад.
– Иначе в критический момент, когда вам нужна будет помощь, вы ее не получите! – закончил за огненного маг воды. – А свои подначки оставьте для придворных интриг. Здесь опытные боевые маги, а не…
– Я тоже, знаете ли, не из придворных лизоблюдов, – заметил темный и вышел из шатра. Оглядев развалины заставы, он устало вздохнул и потер лицо ладонями.
Тут он кожей почувствовал внимательный и злобный взгляд. Глаза пробежали по сопкам и отвесным скалам ущелья. На одной из вершин он обратил внимание на небольшую, едва заметную группу людей. Они стояли не таясь, словно красовались перед кишащими в ущелье солдатами.
Один из неизвестных поднял руку над головой и активировал заклинание. Над его головой возник черный, как сама тьма, шар, который испускал свечение, видимое даже на таком расстоянии.
– У-у-у-у, – протянул Мадар, на лице которого снова возникла хищная улыбка. – Ты живой! Я знал… Ты слишком хитрый, чтобы просто взять и исчезнуть!
Темный маг раскинул руки в стороны и слегка их приподнял так, чтобы получилась подобие латинской буквы «V», и активировал небольшую иллюзию из тьмы. Над ним возникла огромная собачья голова. Она раскрыла пасть, клацнула зубами и, обратившись к небу, испустила громогласный вой.
– Черное солнце, – улыбаясь безумной улыбкой, произнес Мадар. – Будем знакомы, мастер!
Из палаток тем временем повыскакивали маги, привлеченные громогласным воем иллюзии.
– Мадар! Какого черта вы творите? – возмутился Томпо.
– Глянь на ту сопку, – указал темный маг. – Это наш знакомый. Тот, который заставил наши войска поголодать.
– Мадар! – рыкнул на него Томпо. – Только не говорите, что собираетесь…
– Поймать его, – кивнул темный маг, не отводя взгляда от черного солнца. – Да, я собираюсь его поймать!
– У вас приказ от самого императора, – сквозь зубы произнес маг земли. – Вы понимаете, что нарушаете приказ…
– Я собираюсь обеспечить безопасность последующих караванов, – пожал плечами Марад. – А уж каким путем – это мое дело.
Томпо уже хотел открыть рот, чтобы выдать очередную гневную тираду, однако вместо этого он его закрыл, поджал губы и произнес ледяным голосом:
– Если вы собираетесь гоняться за ним по горам, мне придется отправиться с вами.
– Я не собираюсь таскать с собой балласт, – раздраженно буркнул темный, отправляясь в сторону своего шатра.
– Тогда не берите с собой лишнего, – ответил Томпо.
* * *– Опоздали, – уже в десятый раз повторил Рум, с остервенением кидая камень с отвесной скалы, словно мог достать до остатков сил, блокирующих ущелье. Остальные воины устало развалились на камнях и молча ждали решения Мака.
Парень пришибленно смотрел на уходящую за горизонт колонну войск, суетившихся в лагере немногочисленных батраков и расхаживающих по лагерю магов. Их было легко отличить по лысым головам и цветным татуировкам.
– Что делать будем? – не выдержал молчания Билл.
Мак оторвал взгляд от горизонта и повернулся к оставшимся воинам.
– Я не знаю, – едва слышно прошептал он. Обреченно, отрешенно и совершенно потерянно осмотрел каждого из солдат. Однако, когда взглянул на усталое, покрытое щетиной нескольких недель лицо Гурта, то вдруг что-то в душе шевельнулось.
– Чего говоришь? – переспросил воин, достав краюху подсохшего хлеба и начав ее грызть.
– Я говорю, что у меня дети остались, – облизнув губы, произнес Мак. – Двое – у клана «Падающий лист». Четверо – у клана «Дух реки Рё». Один от простолюдинки… А еще есть Левитания и двое братьев… А я ведь ни одного ребенка своего не видел. Даже не знаю, как их зовут.
– Это ты к чему? – нахмурился Вар.
– Это я к тому, что если тот маг не соврал… Если империю сейчас со всех сторон соседи как стая псов человека рвут, то даже если бы мы… Если бы мы всех саторцев тут положили… – Мак поднялся и снова взглянул на лагерь, говоря уже более уверенно. – Даже если бы мы их тут положили – империю нам не спасти.
– Думаешь, кроме тебя умных нет? – усмехнулся Рум. – Думаешь император лапки вверх поднял и кланы на войну не призвал?
– Думаю, что призвал, – кивнул темный подмастерье. – Но я не про то. Нам надо самим собрать армию. Армию, которая саторцам в спину ударит и императору в подмогу будет. А если император и вправду лапки кверху поднял, то мы силой станем… Той силой, что империю удержит.
Мак обернулся к воинам и, заглядывая в глаза каждому, четко добавил:
– Сейчас… Именно сейчас я кое-что понял. У нас нет ни командира, ни наставника. Даже законы над нами, по сути, не висят. Каждый из нас должен понять важную вещь – что бы мы не сделали дальше, чтобы не произошло – это будет наш выбор. – Парень взглянул на свои руки и продолжил, не поднимая взгляда: – Если кто-то решит уйти и попробовать выжить – я не стану препятствовать. Если кто-то решит пробиваться к войскам императора – я не буду мешать.
– А ты сам что делать надумал? – поинтересовался Вар.
– Я пойду собирать трупы, – сглотнув, произнес Мак. – Собирать трупы и поднимать нежить. Столько, сколько получится. Обычных мертвецов, тварей, призраков и гулей. Всех, кого смогу поднять… Всех.