Алхимик. Том 5. Собиратель

Пленный забился ещё сильнее.

– За меня отомстят! – закричал он. – Я о тебе всё рассказал! За меня отомстят!

– Кто же? – усмехнулся я. – Твой брат? Который сбежал, поджав хвост? Пусть приходит. У меня остались к нему давние счёты.

– О нет… – истерично расхохотался пленный. – Он лишь пешка, как и все мы! Придут другие!

– Пусть приходят, – спокойно ответил я. – На всех управу найду.

– Посмотрим, как ты запоёшь, когда твоих любимых Гвоздевых выпотрошат.

Внутри что-то сжалось.

– Лучше бы ты молчал.

Кажется, недавно я думал над тем, что было бы неплохо проверить один из постулатов алхимии, что живые организмы имеют сопротивление от любых воздействий. Эти проверки подразумевали тесты над этими самыми живыми организмами, что несколько не этично…

Но после его угроз…

***

Ольга Владимировна смотрела на то, как Эдгард вошёл в комнату допросов. Не то чтобы женщине нравилась идея пустить юношу в столь неприятное место, которое и у самой княгини вызывали мурашки.

По парню было видно, что его тоже смутило. Она не обманула Эдгарда, когда сказала, что будет наблюдать одна. Почти не обманула… Происходящее внутри допросной фиксировалось на камеру. Запись потом тщательно разберут, а после уничтожат. Просто потому что секреты такого уровня лучше хранить исключительно в голове и нигде больше.

Какие бы эмоции Ольга Владимировна ни испытывала, сейчас на первом месте стояло дело. Да и чутье подсказывало, что маски сброшены. По крайней мере, их часть. Началась игра всерьезную.

Женщина отметила, что Соколову потребовалось всего несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Вид растерзанного человека его сначала выбил из колеи, но ненадолго. Ещё один факт в картину психологического портрета.

Самому Эдгарду об этом не говорились, но в этой ситуации было несколько скрытых смыслов. Один из которых – проверить, как парень себя поведёт.

Тот повёл себя… странно.

Второе, что отметила женщина, – это высокую адаптивность к изменениям. До этого парень скрывался. То, что не особо умело – отдельный вопрос. Сейчас же он перестал скрываться. А значит, проанализировал ситуацию, услышал, что ему сказали, сделал выводы и принял какое-то решение.

Несмотря на то что Медведевы уже многое знали о юноше, Ольга Владимировна ещё никогда не видела, как тот применяет свои способности.

Соколов развёл руки, а потом случилось то, что почему-то напугало женщину до жути. Бетонный пол тёк, будто воск. Металлический стул, который и сильный бес не погнёт, тоже расправился. Всего за несколько секунд пленный оказался распятым на полу, лёжа на каких-то узорах. Ольге пришли на ум всякие пентаграммы и прочие фигуры, которые часто связывали с оккультизмом и поклонением темным силам. Сказочки для необразованных людей, верующих в мистику.

Но сейчас Ольга была готова поверить во что угодно. Сила, которую она видела, выходила за рамки любых представлений. Возможность напрямую влиять на материю. Гнуть её по своему усмотрению.

Почему-то только сейчас женщина в полной мере осознала, насколько опасным может быть Соколов.

А потом Ольга услышала, как пленный угрожает близким Эдгарда. Даже на расстоянии, находясь в соседнем помещением, наблюдая через стекло, женщина почувствовала, как Соколов… изменился. От него повеяло чем-то злым. Решимостью, готовностью любой ценой добиться результата.

Когда Ярослав завизжал, несмотря на весь свой сниженный болевой порог, Ольга вздрогнула и побледнела. То, что она видела, было самой настоящей дьявольщиной.

***

Роман Коршунов, после того как согласился бросить всё и скрыться, оказался в загородном особняке. В особняке аристократа. В последнем не было сомнений. Ещё ни разу мужчина не слышал о том, чтобы ходоками были простолюдины.

– Пока поживёте здесь, – сказал тот, кто назвался Канисом.

– Где мы? – спросила Камила.

Она стояла рядом с братом в домашней одежде, в тапочках на голую ногу. У них не было времени, чтобы собрать вещи.

– В моём доме, – ответил Канис. – Сейчас я должен заняться делами, поэтому отойду. Вскоре мы с тобой поговорим, – посмотрел он на Романа. – Прислуге я передам, чтобы о вас позаботились. Одежду, – глянул он на Камилу, – и всё необходимое доставят. Пока подумайте, что вам нужно.

Мужчина вышел из комнаты, оставив двоих людей одних.

– Рома… – позвала сестра. – Что происходит?

Не то чтобы Камила не знала, что происходит. Она видела собственными глазами, как их дом взяли штурмом. Но одно дело видеть, а другое дело принять.

– У нас началась новая жизнь.

Парень, ничуть не скрываясь, провёл рукой по воздуху, открывая проход. Открыл он его в небе, высоко над собой. Задул прохладный ветер. По ту сторону они увидели что-то похожее на коттеджный посёлок. Высоток нет, частные дома, огороженные территории, много леса вокруг, недалеко есть речка. Роман изменил угол прохода и осмотрелся, что находится вдали. Никаких следов больших городов в зоне видимости не обнаружилось.

– Мы на островах, – сказала девушка.

– С чего ты взяла? – резко повернулся брат.

– Книги, – указала она на стеллажи. – Все названия на англосаксонском.

Роман закрыл проход и тщательнее осмотрелся, куда попал. Просторная комната на первом этаже дома. Здесь стояли кресла и диваны, имелся камин, был небольшой шкаф с книгами, столик. Неплохая комната отдыха в загородном доме.

Почему-то мужчине показалось, что это тюрьма. Он бы легко мог сбежать, но… Иногда лучше всяких цепей держат условности. Бежать было некуда. Мосты сожжены. Если только затеряться среди обычных людей. Покинуть страну, а лучше материк, начать жить сначала. Роман прихватил с собой деньги и поддельные документы на этот случай. Да и другие схроны, о которых никто не знал, он мог вернуться в любой момент.

Ситуация была не столь критична, как казалось на первый взгляд.

– Что мы будем делать? – спросила Камила.

– Пока что ждать, – ответил он.

***

В тот же вечер Канис вернулся и пригласил Романа на разговор. К этому времени мужчина успел позлиться, возмутиться, смириться, погрустить, попрощаться со всеми достижениями и полностью взять себя в руки. А ещё понять одну простую вещь – его спасли не просто так.

Зачем – это предстояло выяснить.

Канис не спрашивал, что хочет Роман. Он взял два стакана, открыл бутылку и налил туда виски, если верить запаху.

– Как ты хочешь прожить свою жизнь? – спросил благодетель.

Говорил он на чистом англосаксонском. При первой их встрече использовал русский, но с акцентом, который Коршунов узнал бы в любое время – не зря же столько учился на островах. Тогда, ошарашенный, Роман не обратил на это внимания. Потом вспомнил. Теория сестры подтвердилась.

«Спокойно хочу прожить. Но у тебя наверняка на мою жизнь другие планы».

– Если я что-то и понял за свою жизнь, так это то, что планы на неё рушатся так же легко, как песочные замки под волнами океана.

– Зависит от уровня силы, – приподнял бокал Канис и сделал глоток. – В какой-то момент планы начинают воплощаться так, как им следует. Если немного постараться.

– Зачем я вам? – прямо спросил Роман.

Сам этот вопрос был показателем того, как он отвык от «аристократического» общества. Последние пару лет по большей части он общался с обычными людьми. Да и, если по правде, Роман никогда не любил виться вокруг да около. Раньше умел, это было второй натурой, но не любил.

– Я уверен, мы можем помочь друг другу.

– Чем же вы хотите мне помочь? – улыбнулся Роман. Его такая постановка вопроса позабавила.

«В сегодняшний вечер мне отведена роль шлюхи, которая единственное, что может, – продаться подороже».

– Я подарю тебе жизнь, – спокойно ответил мужчина, разглядывая Коршунова.

– Моя жизнь и так принадлежит мне.

– И она тебя устраивала?

– Более чем.

– Судьба изгоя… нелёгкая ноша.

Роман ничего не ответил. Да, ему было тяжело. Да, много раз он прошёлся по краю. Но он не сдался. Не сломался, не опустил руки. Он смог чего-то добиться.

«Если ты думаешь, что сможешь меня легко прогнуть, то сильно ошибаешься, Канис».

– В любом случае твоя прошлая жизнь закончилась. После случившегося… Маловероятно, что князь сохранит тебе жизнь. Попади ты ему в руки и…

Договаривать было не надо. Коршунов подставился так, что дальше некуда. Ладно то, что в нём ходока раскрыли. Опасная информация, которая могла стоить жизни, но был шанс договориться и выйти сухим из воды. Но вот то, что он замешан в истории с теми, кто меняет лица… это однозначный приговор. Без суда и следствия.

Роман снова ничего не ответил. Всё, что ему хотят сказать, скажут.

– Я могу предложить тебе нормальную жизнь, Роман, – сказал Каниас после ещё двух глотков.

– Слишком расплывчатые слова.

– Так и ты не ответил, как хочешь прожить свою жизнь. Но и так я тебе кое-что предложу. Твою сестру можно отправить учиться. Под чужим именем, сам понимаешь… Ходок может достать нужного человека в любой стране. Образование, а там и замуж за кого-то выйдет. Детей родит. Она будет жить. Разве это не хорошее предложение?

– А в противном случае? Если мы не договоримся, то что?

– Что? – задумался Канис. – Да идите куда хотите. После того…

Роман удивился было, что его так легко отпустят, но услышал окончание фразы и успокоился.

«Угрозы – это хорошо. Угрозы – это понятно».

– После того как что? – уточнил Коршунов.

– Расскажешь, где схрон твоего отца. Передашь всю документацию. А потом иди, куда хочешь. Ты ходок, легко сможешь переместиться в любое место. Если вдруг в тебе играет жадность… То какой тебе толк с наработок? Сам посмотри, куда они тебя завели.

Роман кивнул. Канис правильно всё сказал. По большому счёту в наработках отца больше не было смысла.

Если Канис узнал о том, что Ярослава пленили, значит, наблюдал за этой ситуаций. Да и за остальным наблюдал тоже. Значит, их подпольную лабораторию он тоже нашёл. Наверняка уже захватил и учёного, и все материалы. Поэтому по большому счёту в схроне отца ничего ценного больше не осталось. Записи о его планах? Да плевать на них. Самое ценное уже забрали.

– А если мы договоримся, тогда что?

Уйти было заманчиво. Но уйти Роман мог давно. Каждый день мог взять и исчезнуть, прихватив сестру.

Мог, но не делал этого. Какая-то его часть не хотела сдаваться и просто так отступать. Несмотря на то что другая часть хотела обычной жизни.

Если быть откровенным, Роман по самое горло насытился «обычной» жизнью, когда надо считать каждую копейку и постоянно думать о том, как оплачивать счета.

– Тогда нам есть что обсудить. Информацию в любом случае надо будет передать. Предлагаю начать с некоего любопытного юноши. Эдгарда Соколова. Расскажи, как прошла ваша дуэль и что он продемонстрировал.

Коршунов почувствовал, что прямо сейчас решается то, как сложится его жизнь. А ещё он чувствовал, что заключает сделку с дьяволом.

Глава 3. Разговоры

Анастас обдумывал события дня, их последствия и меры, которые надо предпринять. На столе уже лежал доклад о рисках, способах манипуляций и методах противостояния. Дверь в кабинет открылась, и вошёл Родион. За окном стояла темень – ночь коснулась улиц города, но конца работ на сегодня пока не предвиделось.

– Я узнал, под чьей личиной жил и действовал Ярослав, – с ходу обозначил результаты мужчина. – Волкова.

– С которым у Коршунова был конфликт? – припомнил князь.

– Да. Потом этот конфликт как-то резко затих, но мы этому не придали должного значения. Согласно опросам, в тот момент поведение Волкова изменилось. Получается, сам он умер, и почему-то я сомневаюсь, что с ним справился один Ярослав. Коршунов тоже участвовал. Что по фирме.... Счета, транзакции и дела проверяем. Сейчас могу сказать одно – куда-то они выводили деньги.

– И, находясь вне подозрений, могли творить, что угодно. Ходок и многоликий.

Обладая регенерацией, князь редко когда чувствовал головную боль, но сегодня был именно этот день.

– Могли и творили, – согласился Родион. – Это новая угроза. В обществе нет адекватного паттерна противодействия, а значит, у Ярослава была полная свобода действий. Странности поведения люди сами оправдывали и не придавали им должного значения. Возможно, он прибрал к рукам дела не только Волкова, но и кого-то ещё.

Князь кивнул и поморщился.

– Получается, что неизвестно, как давно действовал Ярослав. Неизвестно, сколько личин у него было. Ты ведь так это и не выяснил? – уточнил Анастас.

– Нет. Допрос не дал ответов на все вопросы.

– Ясно. И также нам неизвестно, сколько ещё таких меняющих лик ходит среди нас, – подвёл итог князь.

– Соколов сделал прибор, который должен помочь их отслеживать.

– Должен и поможет – это разные вещи. Не мне тебе говорить.

Родион промолчал. Проверки уже шли, и пока никого не обнаружили. Что не означало, что никого из многоликих они не встретили.

– Также допросили прислугу и двух охранников, которых нанял вместе с Ярославом Коршунов. Прислуга ничего интересного не рассказала. Кроме того, что мы и сами наблюдали. Наследник работал, иногда напивался, вёл затворнический образ жизни, женщин и друзей у него не было.

Анастас кивнул. Коршунов нарисовал им образ надломленного, но не до конца юноши, который борется за выживание семьи, тихо спиваясь. Жалкий образ. Который смог усыпить их бдительность.

– С охранниками тоже почти ничего интересного. Мы их проверяли до этого. Свою историю они подтверждают. Ярослав раньше был наёмником. Пришёл со стороны – откуда, они не знают.

– Попахивает делами Коршунова-старшего, – поделился подозрениями Анастас.

– Я тоже так считаю, – кивнул Родион. – Если это и правда его внебрачный сын, то, предположительно, он на нём опробовал результаты своих исследований. Пока не совсем ясна хронология событий и мотивация всех участников. Имея такие возможности, Коршунов-старший мог бы выиграть войну и без Рысевых. Либо мы чего-то не знаем, либо он банально не успел.

– Если не успел, тогда нам сказочно повезло. Ты помнишь, что несколько учёных скрылись из лаборатории? Мы их так и не нашли. Пленный говорил что-то на их счёт?

– Нет. Единственное, что удалось выяснить дополнительно – в ходе общения с Соколовым Ярослав проговорился, что за ним кто-то стоит. Скорее всего, наши заграничные друзья.

Родион говорил беспристрастным, спокойным тоном, но слово «друзья» прозвучало так, что сразу было понятно, насколько там глубокая и тёплая степень дружбы.

– У Ярослава явно нестабильная психика, – дополнил Родион. – Возможно, это связано с тем, что его тело меняется.

– Плохо. Нам по-прежнему нужны ответы.

Родион промолчал. Он был не из тех, кто работает вполсилы. То, что можно было сделать – уже сделано.

– Что с матерью Романа?

– Прошла лечение в клинике. Несколько месяцев в завязке. Жила отдельно от детей. На допросе назвала своего сына жалким неудачником и истерично хохотала, когда спросили у неё про талант ходока. Мать была не в курсе способностей и дел сына.

– Иными словами, она пустышка?

– Это не та семья, с которой можно быть в чём-то до конца уверенным, – ответил Родион.

– Сошли её куда-нибудь в провинцию и запрети появляться в столице.

– Сделаю.

– Что по Гвоздевым?

– Тихо. Никто за ними не явился.

После того как информация о Соколове ушла на сторону, шутки кончились. Близкие люди всегда были первоочередной точкой влияния. Поэтому, как только события завертелись, к Гвоздевым приставили отряд. На случай, если кто-то решит их похитить.

– Жаль, – вздохнул князь.

Было бы проще, явись кто и попадись в ловушку.

– Можешь идти, – махнул Анастас рукой. – Будет новая информация – сообщай.

Князь дождался, когда слуга уйдёт и переместился в другое место.

Его сестра сидела за столом с чашкой крепкого кофе, что говорило о многом. Кофе Ольга не любила и пила только тогда, когда пребывала в дурном настроении. В очень дурном.

– Судя по твоему виду, ты меня не обрадуешь, – сказал князь, присаживаясь на стул.

– Всё настолько… сложно, – запнулась она. – Что я даже не знаю, с чего начать.

– Начни с фактов. Что по Соколову? Мне доложили, что он сделал новое устройство, но хочу услышать твоё мнение.

– Цитирую: если заявится кто-то такой же, как пленный, то определить можно. Но если они доработают технологию, то возможны ошибки.

– Что ж, – вздохнул князь, – это лучше, чем ничего. Про технологию оговорка или подтверждённый факт?

– Соколов заявил, что в организме Ярослава есть следы внешнего вмешательства. Да и не слышали мы никогда о меняющих лик, чтобы грешить на естественное происхождение.

– Про способности Эдгарда мы тоже не слышали.

– И мы не отбрасываем теорию, что его способности тоже искусственно созданные.

– Если так, это слишком подозрительно. Получается, что Коршунов создал две уникальные технологии… – задумался князь. – Если так, то, надеюсь, он действительно мёртв.

– Мы видели тело… – сказала Ольга и сама себя одёрнула. – Если, конечно, это не подменыш.

– Вот-вот. – Анастас снова помассировал виски.

– Жуть-то какая. – Ольга полностью разделяла чувства брата. – Тогда нам сильно повезло, что Соколов вышел на нас. Без него пришлось бы сложнее. Будем надеяться, что Коршунов-старший и правда умер раньше, чем довёл технологию до ума, – сказала Ольга и сделала большой глоток кофе.

– Умер или нет – теперь дело вторичное. А на первом месте то, что технология ушла иностранцам. С их бюджетами и возможностями они быстро доведут её до ума. Не удивлюсь, кстати, что они и Коршунова во время войны спонсировали. Может, поэтому он такую секретность и развёл, чтобы скрыть наработки. Ушлый был мужик, ничего не скажешь, – в голосе Анастаса слышалось уважение.

– Я уже запрягла отдел на разработки новых протоколов безопасности. Исходя из того, что сказал Соколов, в случае доработки технологии мы в любом случае пропустим многоликих. Главное – поймать кого-то для изучения.

Князь понимающе кивнул. Бесы были угрозой. Ходоки были угрозой. Но это привычные угрозы. Многоликие были чем-то, к чему никто не был готов. Радовало только одно. То, что есть шансы научиться противостоять угрозе. Лишь бы успеть дожить до этого момента.

То, что план действий наметился, радовало. А то, что княжеская семья, да и чуть ли не всё государство ещё больше стало зависеть от одного человека, тем более не самого надёжного, было верным способом прийти к поражению. Но ситуация на текущий момент такова, что либо ничего, либо технологии Соколова.

– Соколов – это хорошо, но ты и сама подумай, как мы без него можем вычислять подменышей.

– Разумеется.

– Как прошло у вас с ним? Я пока не смотрел запись.

– А ты посмотри, – во взгляде женщины читалось… многое.

– Мне кажется, или у тебя истерика? – приподнял бровь князь.

Анастас заметил нервное состояние сестры, ещё когда зашёл. Он подумал, что оно связано с новой проблемой, но сейчас мелькнула мысль – что причина может быть совсем другой.

– Не кажется. То, что я увидела, выходит за рамки нормальности. Мы о многом догадывались. Многое узнали о нём. Но теперь я уверена – мальчишка не показал и тысячной доли того, на что он способен. Возможно, он и сам до конца не знает своего потенциала.

– Насколько он опасен?

– Абсолютно опасен, – заявила Ольга. – Я даже не знаю, кто опаснее. Многоликие или Эдгард.

– Да что ты там такое увидела? – напрягся князь.

– Свободное изменение материи. То, что можно назвать магией. Представляешь? Будто мы с тобой попали в сказку и у нас во дворце сейчас сидит волшебник.

– Мы знали об этой его способности и раньше.

– Знали. Но одно дело знать умозрительно, а другое – видеть в живую. Когда я сказала свободное изменение – это значило лёгкое. Он плавил бетон и металл так же легко, как мы сейчас с тобой говорим. Посади его в бункер под замок, он махнёт рукой – и двери откроются. Да что там двери, стены разойдутся в стороны. Или махнёт рукой и превратит жидкость в твоей кружке, – Ольга демонстративно показала чашку с кофе, – в сильнейший яд. Воздух – в газ. Кровь в твоём теле… Ну, что-нибудь да сделает. Иначе говоря, дорогой братец, прекращай считать его слабеньким бесом и обычным юношей. О нет, – усмехнулась Ольга горько, – он в сотню раз опаснее.

Анастас внимательно смотрел на Ольгу, обдумывая сказанное. В мире аристократов существовала хорошо известная высшим кругам ловушка мышления. Имея звериные инстинкты, пусть и подчинённые воле разума, аристократы бессознательно оценивали друг друга с точки зрения звериной силы. Ловушка в том, что сильный бес априори воспринимал слабого как что-то незначительное. Со всеми отсюда вытекающими.

В животном мире это оправданная стратегия. В человеческом обществе – верный путь обмануться и пасть. Случай Эдгарда – наглядный тому пример. Инстинктивно он воспринимается как слабый, а значит, безопасный. Но Ольга утверждала, что его опасность в сотню раз выше. Значит, о безопасности речи идти не может, и нужно пересматривать весь свой подход к парню.

– Получается, держать рядом его опасно, но и иначе поступить мы не можем, – сделал вывод князь. – Так как нуждаемся в его разработках.

– Мне остаётся воздать хвалу твоей прозорливости и то, что ты отказался работать с ним по жёсткому варианту.

– Оля, – подался вперёд мужчина. – А если убрать эмоции. Что ты о нём думаешь? Он на нашей стороне или нет?

– Я сейчас не готова дать ответ.

Сначала Ольга хотела сказать, что не знает, но вовремя спохватилась.

– Дай мне несколько дней обдумать увиденное. Поговорить с парнем.

– Сегодня я сам с ним поговорю. Но мне нужно твоё мнение.

– Большую часть времени он выглядит, как самый обычный парень, которому не повезло в жизни, но он не опустился и старается нормально устроиться. Он умён, талантлив, трудолюбив. Но иногда, когда доходит до кризисов, на передний план выходит кто-то другой. Готовый убивать, добиваться результата любой ценой, действовать жёстко.

– Сильные союзники нам нужны.

– Вот я и говорю, переставай воспринимать его как мальчишку.

– Ладно, разберёмся. А что… – князь замер, обдумывая, спрашивать или нет. – Твоя дочь?

– Давай не будем об этом сейчас! – всплеснула руками Ольга. – И только попробуй заикнуться о ценных генах!

– Как скажешь, – улыбнулся князь и отправился на выход. Впереди его ждал ещё один разговор.

***

Когда вышел из допросной, Ольга Владимировна уже ждала меня у входа.

– Как прошло? – спросила она первым делом.

Я оглядел её. Отметил то, как смотрит на меня, как напряжена, как пытается это скрыть. Так хотели выведать мои секреты, а когда увидели в живую, не понравилось?

– Он не естественного происхождения. Над ним хорошо поработали в лаборатории. Уж поверьте, я знаю, о чём говорю.

Свой организм я исследовал десятки раз, пытаясь разобраться, что в нём «сломали» опытами. Так что увидеть отклонения в чужом организме, довольно характерные, получилось быстро. Да и, если знаешь, чей это сын, как-то не удивляешься, что без опытов не обошлось.

– А защита? – уточнила Ольга Владимировна.

– Если заявится кто-то такой же, как и он, то определить можно. Но если они доработают технологию, то возможны ошибки.

Я смог выделить тот набор отклонений, который отличает многоликого от бесов, ходоков и обычных людей. Сделать что-то, что будет отслеживать в окружающих людях схожие параметры, возможно. Только нет гарантий, что и другие такие же уникумы имеют схожие отклонения. Как и нет гарантий, что технологию не доработают, улучшат и сделают на новом уровне.

Пленный проговорился насчёт того, что за ним стоят могущественные силы. Исходя из того, что я знаю, очевидный вывод – это иностранцы. Ну, или Белогрудовы, в чём я почему-то сомневаюсь. Но это исходя из известных мне фактов, которые ограничены, поэтому пока буду держать в уме, что это лишь предположение.

В любом случае у «могущественных» сил и ресурсы на разработки имеются. Поэтому стоит ждать улучшения технологии, а значит, мои методы обнаружения в какой-то момент перестанут работать. Надо думать, как улучшить определитель.

– Ольга Владимировна, – заглянул я женщине в глаза. – То, как вы смотрите на меня… Надеюсь, не дойдёт до оскорблений и обвинений в моей нелояльности и неблагонадёжности?

– Эдгард… – растерялась она. – Нет, не дойдёт. Пойдём.

Женщина перенаправила меня обратно в ту же самую комнату, которую успели прибрать. Следы крови мистическим образом куда-то исчезли. Вот она, мощь алхимии уборки во всей красе.

– Я пока вынуждена отойти, но мы с тобой ещё поговорим, – предупредила Ольга.

– Долго мне здесь сидеть?

– Не знаю. Мы работаем.

– Гвоздевы…

– О них позаботятся, – перебила она. – Не сомневайся.