Серёга. Или… мальчик, юноша, мужчина в последние годы советской эпохи. Книга вторая

Стоит ли говорить, что Серёга с Николаем были единственными студентами в группе, а может быть, и во всём институте, которые могли позволить себе присутствовать на читках, репетициях, прогонах в старейшем театре Ленинграда и обедать в актёрском буфете с известными артистами.

Для Серёги это были первые уроки наглого коммуницирования, даром коего Николай обладал в полной мере. Но у Николая было ещё несколько выдающихся способностей. Например, он обладал врождённым удивительным чувством юмора, хорошей памятью и, кроме того, имел уникальную способность подражать голосам известных (а их было немного) телевизионных ведущих, а также артистов. Неплохо у него получались и яркие институтские преподаватели. Серёга тоже любил подражать чужим голосам, получалось у него это значительно хуже, чем у Николая, что Николая подбадривало.

Николая и Серёгу объединяло то, что их очень любили на кафедре сценической речи, которой руководила величайший педагог Зинаида Васильевна Савкова, заслуженный деятель искусств РСФСР, профессор. Позднее, когда Серёга в зрелом возрасте подрабатывал на ленинградском радио, он узнал, что Зинаида Савкова была там легендой, её голос часто звучал в самых ответственных передачах Ленинградского радио, а многие дикторы и журналисты Ленинградского радио и телевидения считают её своим учителем. А ещё Зинаида Савкова была автором революционной методики постановки голоса, с успехом применяемой во многих странах мира, и автором множества книг по риторике и сценической речи.

Любила их и педагог непосредственно по сценической речи Эмма Александровна Петрова, но и Зинаида Савкова была наслышана о щуплом мальчике с явно не сочетающимся с фигурой красивым мужским громким баритоном и юноше, умеющем выговаривать самые непроизносимые слова, типа названий исландских вулканов или фамилий монгольских президентов, их жён или африканских королей. Актёрами они были не ахти какими великими, а вот для эстрадной сцены, как и мечтал Серёга, очень даже годились.

С первых дней Серёга вместе с Николаем был активным участником капустников, приуроченных к тем или иным праздникам. Капустники – неотъемлемая часть обучения в творческом учебном заведении. Они позволяли вне учебной программы, без преподавателей, придумывать что-то очень смешное, чтобы самим себе показывать. Мужская часть готовила поздравления женской части на Восьмое марта, и, соответственно, наоборот – женская часть готовила поздравления к Двадцать третьему февраля. Серёга и Николай входили в инициативную группу, где роли были распределены заранее: Витя-пианист играл, классно импровизируя, на пианино, Коля из Таллина кривлялся, Вадик пел, Николай пародировал всех подряд, а у Серёги основной задачей было сочинение текстов поздравлений. Напомним, что кое-какой опыт у него имелся, но так как самому придумать красивую оду или эпиграмму было сложно, то он либо пародировал какого-либо известного поэта – Есенина, Маяковского, Вознесенского, Рождественского, либо чуть менял тексты известных песен, что, в принципе, то же самое подражание, более или менее удачное. Напомню, что подготовка домашних праздников была главной его творческой семейной специализацией. Более того, в детстве Серёга до дыр изучил книгу известного советского пародиста Александра Архангельского, выучил наизусть почти все его пародии и частенько в поздравлениях менял только имена, выдавая это всё за своё.

Однажды на первом курсе Серёге поручили купить цветы для поздравления с праздником Восьмого марта женской половине однокурсников. Собрали деньги, выдали их Серёге и отправили на рынок. Это был первый случай, когда кто-то Серёгу посылал покупать цветы или когда он покупал цветы по собственной инициативе. Цветов в своей жизни Серёга видел достаточно, особенно много Первого сентября, в связи с профессией мамы, но совершенно не разбирался в них. Знал только названия: гладиолус, роза, мимоза и гвоздика. Потому на рынке розы показались слишком шипованными, пафосных гладиолусов там не было, мимозы выглядели примитивными, а вот гвоздики подходили в самый раз. Тем более они были такие красивые, ярко-синие и голубые. Когда он, стараясь проскочить мимо любых девчонок, донёс до аудитории огромный букет синих гвоздик, его товарищей охватил шок, а затем они громко рассмеялись:

– Это же крашеные гвоздики для возложения на могилах!

Серёге было очень стыдно. Однокурсники в этот день оказались добрыми (видимо, в честь праздника) и не стали устраивать бедному мальчику экзекуцию. Снова собрали немного денег и послали в цветочный магазин (не на рынок) двух более сообразительных товарищей. Из синих крашеных гвоздик на полу выложили цифру восемь и обыграли эти «похороны» в представлении. После этого Серёге серьёзных покупок не доверяли.

Как и положено капустникам в творческих вузах, они были достаточно смелыми, так как предполагалось, что их, кроме самих студентов, никто не увидит. Была надежда и на то, что неожиданно зашедший педагог не станет писать доносы в соответствующие организации.

Так Серёга с Николаем из Нарьян-Мара и сотоварищами придумали на поздравление девушек с Восьмым марта мини-оперу «Преступление и наказание». Либретто было незамысловатым, и суть его состояла в разоблачении пороков капитализма. Его стоит привести целиком.

В первой сцене выходил мальчик, переодетый в девушку, и красиво запевал оперным голосом: «Я – Соня. Проститутка! Капитализм меня сгубил!»

Хор подхватывал: «Долой неграмотность! Долой империализм! Долой пороки из нашего дома!»

Затем выходил ещё один студент: «Я – Мармеладов. Живу я в подвале. Капитализм меня сгубил!»

Хор подхватывал: «Долой неграмотность! Долой империализм! Долой пороки из нашего дома!»

Сквозь этот хор прорывался крик: «Мармеладов, берегись – лошадь едет! Мармеладов, берегись – лошадь едет!»

Ржание лошади, крики. Гаснет свет.

Следующей сценой была встреча Раскольникова и старухи-процентщицы. Она очень напоминала сцену из третьей части кинофильма «Операция Ы и другие приключения Шурика», где Шурик приходит к бабушке, чтобы посидеть с внуком. Раскольников тоже шёпотом на тот же мотив колыбельной пел те же слова:

– Я вам денежку принёс за квартирку за февраль.

– Вот спасибо, хорошо, положите на комод!

Затем Раскольников достаёт серебрянную папиросницу:

– Вот вам папиросница, серебряная!

– Что-то вроде и не серебро.

Музыкальный дуэт прерывается тем, что Раскольников тюкает старуху топориком.

В финале оперы почти все мужчины пели песню из репертуара ВИА «Пламя» – «Строим БАМ», – но с другими словами:

И сквозь туманы,И сквозь дождиСоня с Родионом в ссылку пошли.Трудное дело выпало нам:Строить путь железный…А короче – БАМ.

Милая и очень смешная опера получилась.

Но совершенно неожиданно на предпоследнем курсе Серёгу с Николаем вызвали в комитет комсомола. Вместо того, чтобы высказать им заслуженное недовольство подрывом авторитета ведущей комсомольской стройки страны, им предложили написать текст пионерского приветствия (естественно, в стихах) для какого-то Пленума горкома (или обкома) комсомола. Пионерские приветствия и Серёга, и Николай, естественно, видели по телевизору, когда там показывали различные съезды. Задача им понравилась, и они, привлекая к работе и своих друзей-однокурсников, справились с ней в достаточно короткие сроки. Приводить текст целиком нет никакого смысла, но, чтобы понять тональность написанного, достаточно одного четверостишия:

Под ветра шум,Под шум балтийский,Счищая снег,Ломая ветки,Идёт к нам год —Год спорта Олимпийский,Последний годДесятой пятилетки!

Почему-то пионеры не стали читать это замечательное стихотворение с трибуны какого-то комсомольского пленума.

Алексей из Бриндакита

Думаю, теперь понятно, почему Серёге настолько необходимо было общение с ровесниками. Любой старший товарищ так или иначе давил авторитетом, а мечта самому стать для кого-то авторитетом Серёгу не оставляла.

Мальчиков-ровесников было всего трое. Два земляка-ленинградца и один мальчик якут. То есть русский парень, приехавший из Республики Якутия. Ленинградцы были слишком умные: один – потому что еврей, а второй – потому что явно был в школе отличником, не курил, во дворах не пил, в тусовках не участвовал, общежитие не посещал. А вот Лёха – парень из посёлка в Усть-Майском районе Республики Якутия – сразу привлёк внимание Серёги.

Алексею можно было рассказывать всё что угодно. Он впервые был в большом городе и не переставал удивляться тому, что в домах бывают кабины для подъёма людей наверх, а в метро – по лестнице не надо ходить, так как она сама едет. Что ещё требовалось Серёге? Правильно – признание. Здесь его было достаточно, даже более чем. Они ходили с Алексеем по Ленинграду, и Серёга без устали заливал про свою городскую жизнь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.