Никки

– Досточтимый Вилос, – начал громким булькающим басом свою речь властитель, – я знаю тебя, как усердного работника, честного и порядочного гражданина. Наверное, за это мы должны поблагодарить твою красавицу жену Гвенду!

Весь зал захохотал, оценив шутку своего царя.

– Есть ли в этом зале граждане великой Акварии, которые хотят возразить желанию Свена и Гвенды, надеюсь оно у вас обоюдное? – Карим резко повернулся к жене Вилоса и пристально посмотрел ей в глаза. Гвенда улыбнулась, согласно кивнула головой, украшенной пышной копной золотистых волос, толстых, как колосья пшеницы, и поцеловала мужа в щеку.

– Слава Сященному Джавероду, желание обоюдное! – прогремел Карим.

Весь зал взорвался аплодисментами и одобрительными возгласами.

– Еще раз спрашиваю, – прервал ликование собравшихся властитель, – ибо так велит традиция предков, что есть закон для нас! Спрашиваю я, есть ли среди собравшихся желающие возразить решению Вилоса и Гвенды, уважаемых нами соседей!

В зале воцарила гробовая тишина.

– Итак, если возражающих нет, – Карим опять выдержал значительную паузу, а затем продолжил, – если нет возражающих, мы с радостью объявляем Вилоса и Гвенду родителями Никки и Хаккета, отважных героев Резиновой планеты.

– Дети мои! – подозвал брата и сестру к себе Карим, – подойдите поближе! Скажите всем собравшимся свою волю! Желаете ли вы быть сыном и дочерью семьи Камерде, Вилоса и Гвенды? Желаете ли вы стать братом и сестрою Свену Камерде? Или же возражаете против их желания, может вы готовы самостоятельно жить в доме, ранее подаренном нами? Может желаете поступить на службу при дворце?

– Нет, достопочтенный Карим! – в голос ответили Никки и Хаккет, им нравилась эта пафосная церемониальная особенность и они с горящими глазами слушали все что говорилось в этом огромном зале дворца, что стоял в центре Рифуса, столицы Аквариии. – Мы с радостью и честью принимаем желание семьи Камерде и готовы стать сыном и дочерью Вилоса и Гвенды, а также братом и сестрой Свену Камерде, – снова в голос, громко, чтоб все услышали, прокричали Никки и Хаккет!

Вилос и Гвенда расплакались и стали обнимать и целовать друг друга.

– Такому быть! – крикнул в расшумевшийся зал властитель Карим, – воля их да будет исполнена ныне! – И Карим, со всего размаху ударил золотым посохом по огромному, как и сам царь хрустальному гонгу. Никки ожидала услышать резкий грохот, но вместо этого по залу, довольно громко, раздался приятный хрустальный перезвон, который отражался от всех уголков и создавал потрясающую красивую мелодию. Этим ударом возвещалось о принятом решении и звуки гонга достигали самых окраин огромного города Рифус.

Народ взорвался криками восторга! Многие плакали и обнимались! Да, вот такими они были, забавные и сентиментальные акварианцы. На Эйфо шутят, что моря соленые только от того, что акварианцы постоянно плачут по любому поводу.

После завершения церемонии, Вилос и Гвенда подошли к своим «новым» детям, обнимали и целовали их, Вилос подхватил Никки, усадил к себе на плечи и резко взмыл вверх. Сделав пару «фирменных» кувырков, новоиспеченный отец вернулся на площадь, и они поплыли домой.

А народ начал праздновать великое событие, которое будет записано в книгу истории Акварии, как некое чудо. Конечно, туда добавят историю о том, что акварианцы давным-давно расселились по всей галактике. Кто-то попал в лучшие миры, хотя что может быть лучше Эйфо? Для кого-то жизнь оказалась несладкой, и полной трудностей. Однако дети Резиновой планеты доказали всем, что акварианцы великий и стойкий народ, полный решимости и отваги. Каждый акварианец способен изменить свою судьбу и преодолеть любые трудности, даже космического масштаба! Что и доказали всему миру Никки и Хаккет, которые всего лишь хотели выжить!

Все эти события происходили спустя всего месяц или полтора после их прибытия на Эйфо. Брат и сестра до сих пор не могли поверить в то, что все это происходит с ними на самом деле. Как-то подозрительно и слишком хорошо все, чтобы быть правдой! Или действительно теперь они в раю и могут быть счастливы? Хаккет так полюбил рыбную ферму и все, что связано с этим незамысловатым промыслом, что готов был денно и нощно пропадать с дядей Вилосом на работах. Хаккет с удовольствием брался за любой, даже самый тяжелый труд. Ведь по сравнению с Великой Мусорной Пустошью Резиновой планеты, жизнь на Эйфо была действительно счастьем! Ради этого стоило рисковать жизнью!

Однако, шли дни, а сон не кончался. Счастье продолжалось, но где-то в глубине души, пока еще непонятной еле уловимой искоркой, маячило что-то беспокойное. Когда Хаккет особенно сильно чувствовал присутствие непонятной искорки, то старался списать все на страх. Обычно в такие дни он допоздна работал, а ближе к ночи выбирался с сестрой на сушу, и они долго лежали на нагретом дневным зноем песке. Дети любовались бесчисленными звездами, бесконечной глубиной космоса и вспоминали родителей. Если задержаться на пляже подольше, то, где-то за полночь, можно было увидеть, как из темноты джунглей медленно выползала их родная планета и не спеша «тащилась» по ночному небосклону. Даже отсюда за миллионы и миллионы километров Зэта-436 выглядела серой, унылой, грязной и ужасно скучной. Иногда Хаккету казалось, что огромное темное пятно на поверхности Резиновой планеты это и есть та Великая Мусорная Пустошь, где он обрел, пусть и на время, новый дом, в компании Двойки и Шакала. Хаккет часто вспоминал бродягу с крокодильим хвостом и его рассказы о сокровищах семи морей.

Никки ходила в школу, девочка быстро подружилась со всеми одноклассниками и обрела небывалую популярность, в основном, благодаря своим рассказам про тяжелую жизнь на Зэте-436. В свободное время девочка изучала историю Акварии, Эйфо, Лендарии и конечно же все, что касалось Парящих! Неизвестно было маленькой девочке, почему так манили ее эти существа, почему загорались глаза от одного только упоминания об этих летающих кошках. И хотя информации о полубогах, населявших далекие горные вершины, было катастрофически мало, девочка жадно вчитывалась во все книги, которые были в школьной библиотеке, в надежде найти еще немного историй про Парящих. Благодаря этой жажде, Никки быстро овладела школьной программой и стала самой успешной ученицей в школе.

Теперь, когда все книги в Рифусе были прочитаны, подросшая Никки все чаще просилась с братом на рынок в Фествуд. Ведь пока брат томился на жарком солнце суши в ожидании продажи рыбы, креветок и водорослей, девчонка бежала в местные библиотеки, музеи и магазины, от больших до самых маленьких, донимая расспросами местных жителей. Никки и среди «сухопутных» быстро обрела известность и популярность. Добродушные лендарианцы полюбили любопытную девчонку, ведь она за какой-то год жизни на новой планете стала знать гораздо больше об Эйфо, чем любой из местных, будь то «сухопутный двуногий» или акварианец.

Всем, что удавалось узнать от лендарианев, маленькая девочка спешила поделиться со своими старшими братьями, родным по крови Хаккетом и родным по духу исследовательства и приключений – Свеном. Благодаря невероятной любознательности сестры оба подростка довольно неплохо подтянулись по знаниям истории культуры и разных традициях обоих народов. Свену эти знания помогли успешно окончить школу и к наступлению своего совершеннолетия, которое происходит на Эйфо в шестнадцать лет, парень уже мог спокойно аргументировать родителям выбор своей профессии. Сына Вилоса и Гвенды манила наука, исследование морей и суши, геодезия и география. Юноша мечтал объездить все уголки родной планеты и составить подробную энциклопедию живых существ, населявших Эйфо. Еще много-много интересного влекло Свена и перспектива потратить свою жизнь работая на рыбной ферме просто удручала молодого акварианца. Родители, хоть и с грустью, но уважительно отнеслись к желанию сына и отпустили его на учебу в университет. Благо, что их второй сын, Хаккет, уже, видимо, наигрался в приключения и был счастлив на ферме.

– Ну что ж, – произнес торжественно Вилос на празднике принятия решений в честь Свена, – хвала Священному Джавероду, у нас появился второй сын, пусть он и на год старше первого, – отец мальчишек рассмеялся, за ним последовали и остальные члены семьи, – которого не манит неизведанность джунглей и прочая лабуда! Всемогущий послал нам Хаккета, трудолюбивого и верного партнера, благодаря стараниям которого в наш дом пришло процветание. Нам было бы очень тяжело без тебя дорогой мой! – поднимая кувшин с тягучим сладким напитком «кваризо», сделанным из фруктов, произрастающих в местных джунглях, пропел Вилос, – но теперь, вместе с Хаккетом, мы можем не беспокоиться за наше будущее и, хоть и с грустью, но большим уважением, согласно традициям предков, мы принимаем твое решение продолжить обучение в университете!

– Так говоришь, будто я уезжаю далеко и надолго, отец, – взрослым голосом, ответил Свен, – я ведь остаюсь дома, просто учиться буду с утра до вечера и помогать на ферме уже не смогу. А в остальном-то ничего не изменится.

– Пусть так, – улыбаясь продолжил отец, – но грусть присутствует в наших с мамой сердцах, и объяснить ее мы не в силах. Я уверен, что ты следуешь зову сердца и, став ученым, сделаешь гораздо больше полезного, чем если бы ты остался работать на ферме. Я верю, ты станешь великим сыном Акварии и твое имя запишут в Книгу Истории. А может даже и в Книгу Предков!

– Книга Предков – высшая награда, о которой можно мечтать, тут ты прав папа! – многозначительно подняв палец, произнес Свен, – но, мне кажется, гораздо важнее принести как можно больше пользы нашим акварианцам, лендарианцам и всем остальным, здесь, сейчас. Дать возможность нам всем понять, где мы живем, что нас окружает, что может принести пользу нам всем, а что опасно для нас. Есть ли защита от Парящих, уносящих от нас наших собратьев? Как нам развиваться дальше, если мы и семь морей не изучили до конца?! Как нам научиться строить жилища, которые могут простоять сотни лет и не тратить время и силы на перестройки домов, школ и зданий? Вот вопросы, на которые я хочу найти ответы, а если найденные мной решения позволят записать мое имя в Книгу Истории или даже в Книгу Предков, то это будет честь для всех нас, безусловно! Но только если это будет заслужено, по справедливости.

– Не переживай, мой взрослый сын! В Книгу Предков мимо справедливости не записывают. Даже если твоего имени не будет ни в одной книге, мы все равно будем любить тебя так же сильно, как все эти шестнадцать лет!

– Так будет, даже если ты превратишься в несносного лентяя, милый! – ласково сказала мама и погладила Свена по пышной шевелюре.

От таких нежных и проникновенных слов у всей семьи Камерде, как по команде, не исключая Никки и Хаккета, из глаз потекли слезы. Спустя мгновение все пятеро обнимались и громко рыдали от счастья. Что поделаешь, такие уж они, эти сентиментальные акварианцы!

Время – странная штука! Иногда тянется так медленно, как мед, стекая с ложки тоненькой струйкой. Никогда не хватает терпения дождаться, пока иссякнет эта золотистая ниточка и ты облизываешь ложку, дабы поскорее насладиться вкусным чаем, молоком или чем-нибудь еще. Но время – штука странная. Вот ты вроде бы только сделал первый глоток любимого напитка, на долю секунды закрыл глаза от удовольствия, глядь, а кружка уже пуста!

Чаще время летит быстрее скорости света и белокурый карапуз, сделавший первый шаг, в следующее мгновение оказывается дряхлым стариком, преодолевшим только что, свой шаг последний. Если не тормозить стремительный бег времени, не пытаться схватиться за что-нибудь, то пронесешься по жизни словно на скоростном ионпоезде, так и не успев полюбоваться местными красотами.

Вот и сейчас, казалось бы, еще вчера брат с сестрой вывалились из имперского инженерного корабля чуть живые и впервые увидели рассвет на Эйфо. Но с того времени прошел уже целый год!

Никки и Хаккет понимали жестокий феномен времени и старались как можно чаще хвататься за это самое «что-нибудь». Иногда это были ласковые теплые волны, плескавшиеся приятным шумом на песчаном берегу или сладкие фрукты из джунглей. Они тоже позволяли замедлить время и насладиться моментом. Но самым любимым, за что старались цепляться чаще всего брат и сестра было небо. Черное, ночное небо, украшенное миллиардами мерцающих огоньков. И если совсем постараться, то можно было замедлить время настолько сильно, что дождаться пока из-за темных джунглей, никуда не торопясь, важно выплывет Зэта-437. Ее бледное сияние завораживало настолько, что время, казалось, не только останавливалось, но и поворачивалось вспять! Конечно, огромной планете некуда спешить, у нее впереди не один миллиард лет! А сколько проживут они, щупальценогие мутанты с Резиновой планеты, так презираемые на своей родине и так почитаемы и любимы на чужбине?

И это им еще повезло. Все звезды сошлись именно так, что они отбились от толпы обезумевших людей, пытавшихся бросить маленькую девочку в печь. В те дни, когда Зэтанская атомная станция перестала давать тепло и свет зэтанцам. Повезло, что костюмы, которые Хаккет смастерил из мусора продержались достаточно долго и они смогли попасть на корабль. Повезло, что родители погибли в той катастрофе, что случилась по вине Хаккета? Повезло ли с этим фактом? Ведь теперь у них есть Вилос и Гвенда, которые, кажется, любят их по-настоящему, а иногда и больше, чем Свена! Теперь они почитаемы и популярны, у Никки и Хаккета есть возможность воплотить все свои мечты, живя на райской планете. Брату и сестре повезло несказанно! Повезло уже в том, что у них есть возможность сравнивать прошлое с настоящим и делать выводы о будущем. Брат с сестрой часто рассуждали на эту тему, лежа на теплом песке и глядя на медленно проплывающую в космосе Зэту-437.

– Ну вот сама посуди, – в очередной раз Хаккет рассуждал об их альтернативном будущем. – Если бы тогда Двойка не зацепил меня своей тростью с крюком у рынка Экерпаласа, если бы я не испугался, что меня побьют за грубое отношение к ветерану имперского флота, то не пошел бы с ним, а вернулся домой обычной дорогой. Тогда не было бы той жуткой аварии, и мы сейчас бы жили с родителями на окраине. Я бы уже работал погонщиком волуманов, а ты всю жизнь бы простояла в резиновом горшке, мечтая о том, чтобы собирать какашки уродливых животных на уродливой планете.

– Ты прав, безусловно! – легко, уже почти без грусти в голосе ответила Никки, – но все же мы были бы с ними и, возможно были бы счастливы. По-своему.

– Не отрицаю! Но никогда не поймешь, насколько тяжела потеря, пока не потеряешь, так?

– Так.

– Тогда могли бы мы ценить наших папу и маму так, как ценим сейчас память о них? Могли ли мы осознать, насколько любим их, если бы все было, как прежде?

– Ну это вряд ли, – еле слышно прошептала в ответ девочка, – это вряд ли.

– Вот! – многозначительно подняв указательный палец правой руки, подтвердил Хаккет, – однако мы с тобой любим наших новых родителей. Да, не так сильно, как настоящих, родных. Но их уже нет, и мы даже не их любим, а, наверное, память о них, согласна?

– Пожалуй, и тут ты прав.

– А теперь представь на мгновение картину, что по твоей или моей вине Вилос и Гвенда вдруг погибнут.

Никки замолчала, ее губки надулись обидой и сожалением. Несмелая слезинка еле заметно скатилась по щеке.

– То-то же! – важно произнес старший брат, – вот и получается, что раз мы уже знаем, как это больно потерять тех, кого ты любишь, кто любит тебя, а они тебя любят, поверь. Раз мы это знаем, значит должны ценить, то, что обрели в этом мире, тем более после того, как потеряли в том.

– Да я и не спорю, – уже не скрывая слез прокричала Никки, – я ценю то, что нам с тобой досталось, ценю что ты спас меня, ценю, что привез сюда, ценю родителей. Ну новых. И я их очень люблю. Просто по «старым» скучаю очень.

– И я… – еле смог выдавить из себя Хаккет, – очень-очень… И я боюсь потерять тебя, сильно боюсь! Я не смогу пережить, если с тобой, что-то случится!

– Да что же ты, братец! – удивленно вытирая слезы, сказала девчонка, – здесь-то что может случиться со мной?

– Твоя эта страсть к Парящим… Я очень переживаю, как бы она не довела тебя до беды.

– Я буду почаще смотреть в небо, обещаю!

– И обещай мне, что не будешь восторженно разглядывать летящую к тебе кошку, а сразу побежишь в укрытие!

– Обещаю! – Никки улыбнулась и потрепала брата за густые волосы, сияющие в бледном свете, серой унылой и грязной планеты.

Брат и сестра обнялись и снова улеглись на теплый песок, вглядываясь в космические узоры.

– Да! – спустя несколько минут в полной тишине, мечтательно произнесла Никки, – я действительно хотела бы увидеть этих Парящих, и как можно ближе. Конечно, это не должно быть последним, что я увижу в жизни, но необъяснимое чувство в груди манит. Манит меня. Я не понимаю еще многого, и вот это в груди не могу объяснить. Но влечет меня это.

– Понимаю, сестренка, – ласково произнес Хаккет, удивляясь, до чего же повзрослела девчонка за последний год, стала не по детски мудрой, хоть и не во всем, – это, наверное, называется мечта.

– А ты о чем мечтаешь, братик?

– О том… – Хаккет запнулся, закашлялся, его лицо покраснело, не то от кашля, не то от стеснения, но в такой темноте Никки этого не увидела, – мечтаю, что мы с Евой… Когда-нибудь поженимся…

– Ах! Да ты влюбился! – тихонько захихикала Никки, – это ты молодец, да еще и в кого? В самую красивую девочку на улице, а может и во всем квартале!

– Ну да! – смущенно ответил парень, – она действительно, самая красивая. Такая нежная и заботливая! Помогала мне с экзаменом на получение документов о гражданстве. Историю и культуру подтянула, пока была еще поумнее тебя!

– Вот именно, была! – весело сказала Никки и брат с сестрой снова расхохотались.

– Вот она моя мечта, завести семью, детишек, собственную ферму, и просто жить и трудиться. Может сделать что-то полезное для города. Стать дядей твоим детям, видеть, как ты стареешь со своим мужем и сидишь в кресле на крыльце дома.

– Хорошая мечта! – согласно закивала головой девочка, – я тоже о таком мечтаю. В будущем, когда буду готова к этому.

– Ну конечно в будущем! – расхохотался Хаккет, – тебе всего девять, ты и так счастлива, думай себе об уроках да о летающих кошках! Беззаботное детство!

– Ладно, замолчи уже, уши звенят от твоей болтовни! – с наигранным упреком сказала Никки.

И они снова замолчали, любуясь звездным небом. Зэта-437 уже вышла полностью и закрывала собой чуть ли не четверть неба. Зловещая красота.

– А знаешь, о чем я еще мечтаю? – неожиданно спросил сестру брат.

– Не-а!

– Я мечтаю вернуться на нашу планету и забрать оттуда всех! Всех, кто захочет улететь! В первую очередь, конечно, мутантов, ну, то есть акварианцев. Они ведь так несчастны и совсем не знают об этом мире, о том, что могут плавать и дышать под водой!

– Да, жалко их, конечно! Но вряд ли это осуществимо.

– Согласен. Если только старый выпивоха не врал…

– Про что?

– Про сокровища.

– Сокровища Семи Морей?

– Откуда ты знаешь? – вдруг резко подскочил Хаккет. Глаза его настолько вылезли из орбит от удивления, что даже в этой темноте Никки смогла это увидеть. – Я же никому об этом не рассказывал!

– Ты нет. Зато другие, да!

– Кто же это?

– А ты ни разу не слышал? Много кто говорит об этих сокровищах. Но большинство считают это выдумкой. Очень много лендарианцев пропало бесследно, отправившись на поиски древних сокровищ. Старый миф, не более того. Я же в Фествуде уже все библиотеки облазила.

– Думаешь, нет никаких сокровищ?

– Может и есть, кто знает, только мне до них дела нет.

– Ну ты только представь, найдем мы с тобой сокровища, купим на них огромный космический лайнер, наймем лучший в галактике экипаж и полетим на Зэту. Заберем оттуда всех несчастных.

– Все не влезут, слишком много страдающих там.

– Тут ты права, сестренка. – тяжело вздохнув, сказал Хаккет и замолчал.

– Пусть это будет пока что только мечтой, – голосом, исполненным вселенской мудрости, тихо произнесла девочка и крепко зевнула, – время все расставит на свои места.

И Никки с Хаккетом снова уставились в небесную тьму, наслаждаясь моментом, цепляясь за «что-нибудь», в попытке остановить стремительный бег времени. Лишь бледно-серая планета, одновременно наводящая на брата с сестрой трепет и ужас, не спеша проплывала по черной бесконечности космоса. Вот уж кому было действительно наплевать на время!

Шли дни, недели, месяцы. Никки заканчивала учебный год в школе, Хаккет встречался с красавицей Евой. Девушка познакомила его со своими родителями, и они были несказанно рады заполучить в родственники такого хорошего и трудолюбивого парня. В общем дело шло к свадьбе.

Свен закончил досрочно первый курс университета и собирался в научную экспедицию со своим преподавателем, профессором Силицио Обернетти, самым известным ученым в Акварии, и одним из самых авторитетных исследователей на Эйфо.

Экспедиция должна была продлиться месяц. Далеко в джунглях были обнаружены останки древних поселений и Никки с утра до ночи только и говорила о предстоящем приключении ее старшего сводного брата. Девочка уговаривала Хаккета разрешить ей поехать со Свеном, но парень молча уходил в сторону, иногда лишь покачивая головой в знак несогласия.

Хоть Вилос и Гвенда отпустили девчонку легко, Никки никогда не смогла бы уехать без разрешения брата, поэтому в свободное от работы время Хаккет только и делал, что выслушивал уговоры сестры, Свена и родителей.

– Да ничего со мной не случится! – устав убеждать упрямого брата, крикнула в сердцах девочка, – всю жизнь будешь трястись за меня что ли?

– Буду! – крикнул в ответ Хаккет, – ты же знаешь, я тебе говорил в ту ночь на пляже! Забыла?

– Ничего я не забыла! – прохрипела девочка десяти лет, – помню прекрасно! Но и ты меня должен понять!

Свену с родителями только и оставалось, что недоуменно переглядываться. Они не знали, что именно Никки и Хаккет сейчас имели в виду.

– Послушай, брат! – Свен все-таки решил вмешаться, – я буду всегда рядом с Никки, да и помимо меня в экспедиции будет десять взрослых! Да еще и четверо лендарианцев с оружием в сопровождении! Тебе совершенно нечего опасаться!

– Так уж и нечего, – тихо пробормотал парень, схватившись одной из четырех правых рук за область сердца, остальные три остались безвольно висеть на главной, большой и сильной руке, которая была толщиной с маленькую девятилетнюю девочку. – Вот тут болит, как только подумаю, что ты там одна, без меня будешь.

– Я буду не одна, – девочка понимала боль брата, она хорошо запомнила его слова той ночью на берегу моря: «И я боюсь потерять тебя, сильно боюсь! Я не смогу пережить, если с тобой, что-то случится!». Никки плакала, она очень сильно чувствовала боль брата, понимала его страх, но не могла отступить перед своей мечтой.

– Это она, – сквозь слезы шептала девчушка, – моя мечта! Не сейчас, так в другой раз, без Свена, без профессора Обернетти, без охраны…

– Но это же непроходимые джунгли, как ты будешь передвигаться? – не отступал Хаккет, хотя уже и знал, чем кончится весь этот разговор. «Все-таки нужно использовать все шансы до последнего, чтобы оговорить ее» – думал парень.

– Об этом не беспокойся! – тут же прервал его Свен, – профессор предоставит нам «шагалы». Это такие устройства…

– В которые садишься и они тебя везут, переставляя железные ноги и цепляясь железными руками за все подряд, – раздраженно закончил за него описание устройства Хаккет, – думаешь, я тупой рыбак? Да я таких десяток смастерю за день, дай мне только любую подходящую свалку! Не надо даже Великой Мусорной Пустоши!

– Не сердись, братик! – сквозь градом льющиеся слезы, проревела девчонка, – на Свена тем более, не за что.

Вилос и Гвенда уже давно ревели в сторонке, прижимая к себе друг друга. Скупая слезинка выскочила-таки и у Свена. От этого Хаккету стало еще больней. Не отпусти он ее сейчас, она все равно, рано или поздно поедет, а обида останется. Нельзя с обидой жить. Тем более ребенку. Но как же болит! Как же давит в груди!

– Поезжай, что уж с тобой делать, – на тяжелом выдохе еле слышно прошептал Хаккет. Ева, стоявшая все это время молча за спиной парня, подошла, обняла любимого и поцеловала его в щеку, как бы поддерживая его тяжелое решение.

– Правда? – Никки не поверила в услышанное, ей нужно было подтверждение.

– Езжай, говорю, но если что…

– Спасибо братик! – перебив его, громко закричала младшая сестра, – я тебя очень-очень люблю!

Девчонка бросилась на шею брату и снова зарыдала. Заплакал и Хаккет. Он уже чувствовал, что добром это не кончится, но старался сейчас не думать об этом.