Киберфауст. Протокол «Интеллект»

Аэрокар припарковался на воздушной площадке, где у него было свое собственное место. Гринберг вышел из кабины и, важно проведя рукой вдоль своего стильного начеса, направился к служебному входу – длинному стеклянному коридору, снаружи похожему на трубу. Это был настоящий лабиринт с препятствиями: чтобы попасть внутрь, нужно пройти через несколько идентификаторов. А что вы хотите? Как-никак компания сама производила эти системы. Так что, пусть это и не военный объект, но, если есть возможность, нужно и должно обеспечить ему надежную защиту.

Карл прошел мгновенную идентификацию при входе: сканеры быстро полоснули по нему лазерными лучами, считав информацию с паспорта в ухе, за секунду воспроизвели его объемный образ, и гнусавый электронный голос озвучил: «Карл Эйзенхауэр Гринберг». Карл посмотрел на таймер в обзоре, который поставил заранее.

– Хм, почти три секунды. Это долго. Отправил ведь им позавчера новую прошивку – похоже, так и не обновили. Еще голос этот противный… А, ладно, – махнул рукой и пошагал дальше.

По пути его сканировали все новые датчики, создавая едва видимую сеть из лучей, и по мере его продвижения перед ним зеленым светом загорались очередные цифровые двери, означая успешно пройденную проверку по заданному параметру и разрешая дальнейшее движение. Но вот, при прохождении последнего сканера раздался резкий обрывистый звук, по периметру цифровых ворот замаячили тревожно-красные огни, и тут же перед лицом Карла с грохотом опустилась решетка, преградившая ему путь. Тот же гнусавый голос сообщил: «Просроченный идентификатор №23476593376689. Доступ запрещен». Карл громко захохотал, запрокинув голову назад и обнажив красивые белые зубы.

– Надо же! В самый последний день просрочился. Это хороший знак!

Через секунду перед ним появился виртуальный образ охранника – полноватого мужчины, с небритым и заспанным лицом.

– Эй, Скотт, меня что, уволили? – иронизировал Карл. – Ты бы хоть сообщение мне скинул.

– Ага, уволят тебя, как же, – монотонно отвечал охранник. – Сегодня все только о тебе и говорят. Мне кажется, вместо решетки на тебя должна была свалиться очередная куча денег. А про идентификатор я тебе еще на прошлой неделе говорил: поменяй.

Слова охранника его заинтриговали, но спрашивать не стал.

Путь был открыт. Довольный собой и никогда не устающий от похвал Гринберг гордо проследовал внутрь. Только он зашел в офис, как тут же был встречен множеством улыбающихся лиц и осыпан бурными овациями. Правда, некоторые из коллег лишь недовольно и завистливо поглядывали в его сторону.

– Контракт! У нас контракт с «Aeroford» на три миллиарда долларов! Гринберг, ты гений, твою мать!

О, это были одни из самых долгих и сложных переговоров, которые вел Карл, и сегодня они наконец-таки увенчались успехом. Пару часов назад директор «Aeroford» лично позвонил Диксону и дал официальное согласие на заключение годового контракта.

Коллеги поздравляли Карла, осыпая его комплиментами. Среди них он увидел спортивно сложенного темнокожего парня – Уилла.

– Привет, дружище! Это успех! Поздравляю.

– Да что там – пара пустяков, – съерничал Карл, и они оба засмеялись: Уилл знал, как нелегко ему дался этот контракт. – Большой Джон уже здесь?

– Ага, примчался сразу, как только принял звонок. У него был такой ошарашенный вид, будто он эти три миллиарда украл и побежал прятаться в свой кабинет, чтобы никто не заподозрил. Уже потом все увидели подписанный договор в базе и поняли, в чем дело.

– Как думаешь, отдаст он мне мою долю после того, как я положу ему заявление на стол?

Уилл вдруг погрустнел.

– Слушай, Карл… Может, оставишь эту идею с увольнением, а?

– Давай потом об этом. Впрочем, я уже все решил. Позже поговорим, о'кей?

Гринберг направился к кабинету Диксона. Вокруг, как всегда, было шумно, все о чем-то галдели, беспрерывно жужжала техника, роботы бродили туда-сюда. Дверь в кабинет была открыта, и он вошел без стука. Директор, увидев его, неожиданно для себя подскочил с места и, плохо скрывая распирающую его радость, жестом пригласил его пройти. Это был невысокий мужчина, с несоразмерно большой головой и вытянутым носом, имел привычку очень часто моргать и периодически как-то странно закатывал глаза. Сейчас он с кем-то общался в своем обзоре, то и дело поправляя непослушный провод веб-камеры одной рукой, а другой копаясь в разбросанных по всему столу электронных документах с чертежами, схемами и кодовыми таблицами. Карл, сев в кресло напротив него, в одно мгновение создал в обзоре заявление на увольнение, поставил личную печать-подпись и адресовал его на стол Диксона. Виртуальный лист красиво лег поверх всех прочих «бумаг». Тот сначала мельком глянул на документ, но когда присмотрелся, глаза его вдруг округлились, и в разговоре с собеседником он начал заикаться.

– Извини… Э-э-э… Больше не могу. Потом! Пока!

Гринберг со спокойствием сытого удава наблюдал за реакцией шефа.

– Что это, Карл? – в недоумении спросил Диксон, вытирая пот с лысины, окруженной темным кучерявым пушком.

Карл ничего не ответил, только лишь поджал губы и развел руками: «ну, как-то так».

– Но почему? С чего вдруг-то, ты можешь объяснить? – Глаза Диксона налились кровью, что обычно предшествовало включению режима «Зомбизавр», но он понял, что сейчас это не самый выигрышный вариант поведения, поэтому снова смягчился. – Послушай, давай обсудим это.

Мы не будем вдаваться в подробности их разговора. Понятно и так, что Диксон не хотел терять золотую жилу, а потому предложил Карлу должность своего заместителя и даже членство в составе акционеров! Но после подобных предложений интерес Карла к компании, как к женщине, которую ему удалось добиться, угасает с еще большей силой. Сегодня он полностью уверился в том, что ему тут делать больше нечего. Так что, как ни распинался перед ним Диксон, с болью переступая через свои принципы, Карл был непреклонен.

После того, как заявление было подписано, он вышел из кабинета довольный, оставив бывшего начальника наедине со своим горем. Тот выглядел натурально как убитый: его недвижимое тело бесформенно обвисло в кресле, а глаза отрешенно смотрели куда-то перед собой. В наушнике трезвонил входящий, но он не обращал на него внимания.

Карл тем временем уже направлялся в свой офис, где его ждал Уилл. Над столами, как и всегда, висели плеяды матричных массивов, окруженные разноцветными цифровыми стикерами. Там, где обычно сидел Карл, стоял поднос с его любимыми пирожными с ореховым маслом и кружка с дымящимся кофе, что его весьма тронуло. Оглядывая уже ставший родным кабинет в последний раз, он чувствовал, как к горлу подступает ком. Здесь они вместе занимались любимой работой, шутили, обсуждали девчонок. И вот пришла пора расстаться со всем этим. Теперь Карлу казалось, что он в гостях. Он присел на стул и скромно взял пирожное. Уилл смотрел на него и удивлялся: как в одном человеке могут уместиться одновременно успех, дерзость, самолюбие и душевная простота? Да, иногда он был заносчивым, но всегда оставался верным другом, надежным напарником и просто хорошим человеком. По сути, для Уилла он был начальником, ведущим звеном, но он никогда не демонстрировал это перед ним, не проводил никаких границ субординации – наверное, еще поэтому их тандем был очень эффективным в работе.

Уилл смотрел на него с сожалением и уже без надежды в глазах, поскольку знал, что решения этого человека не то, чтобы повернуть, – с мертвой точки не сдвинуть. Но чтобы как-то разрядить обстановку, он все же настроился на привычный веселый лад.

– Сегодня сердце разобьется не только у Диксона, но и у пары красоток из соседнего отдела. Ты знаешь об этом?

Карл улыбнулся:

– Почему только у пары?

– Слушай, может тебе жениться, а? Остепенишься, наконец, умеришь свой пыл, станешь обычным прилежным семьянином, ну?

Карл изобразил на лице чрезвычайное удивление, расплываясь в улыбке:

– И это говоришь мне ты? После всех наших походов в «Озорную обезьянку»? – Это секретное название они дали одному из ночных клубов, куда частенько наведывались.

Компрометирующие воспоминания не могли не развеселить и Уилла.

– Нет, я серьезно! Я подумываю сделать Энн предложение. И тебе, мне кажется, тоже пора с кем-нибудь завязать отношения. Тебя ведь так любят девчонки. Ты видел их статусы с соцсетях? Да они, бедные, уже и не знают, что бы им такого о себе написать, чтобы привлечь твое внимание. А фотографии какие – ммм… Загляденье! – Он вывел на рабочий стол несколько профилей, демонстрируя их Карлу. – Смотри, какие! Ребекка, Жюстина, Кейт… А Луиза? Чем тебе не нравиться Луиза, а?

– Нравится, но… Все это не то, понимаешь?

– А что – не то?

– Да, все они красивые и привлекательные, и у них интересные профили. Но все же я пока не нашел того аккаунта, который бы меня заинтересовал.

– Э-э-эх, – протянул Уилл. – Ну, ладно. Сеть большая, есть где поискать.

Пока они разговаривали Карл, сидя у виртуального монитора, завершал все свои дела: наводил порядок в проектах, чтобы уйти, как говориться, с чистой совестью, – а вскоре после этого уже навсегда покинул свой кабинет. Всех коллег по случаю ухода он решил пригласить сегодня в свой дом на вечеринку, и те с радостью приняли приглашение.

Встреча с миссис Гейт прошла успешно, и договор был продлен. Вечером, около шести часов он отправил последний отчет Диксону, а затем, примерно через четверть часа стал богаче еще почти на миллион долларов – тот перевел на его счет все полагавшуюся ему зарплату и даже то, что не доплатил в предыдущие месяцы.

– Ничего себе! Оказывается, ты не такой уж и мерзавец, Джонни.

Обычно Диксон не имел привычки платить тем, кто уже уволился: он использовал все лазейки в законе, чтобы этого избежать. Но это был иной случай. В его интересах было оставить о себе только хорошее впечатление и не потерять доверие Карла, ведь он все же надеялся, что тот вернется. Конечно, при разговоре в кабинете Диксон с боязнью в голосе допытывался до того, в какую компанию собирается уходить Гринберг. Карл уверял его, что это не конкуренты, и что продукция компании совершенно иная. Но он знал, что Диксон все равно будет следить за ним и, возможно, при удобном случае даже попытается чем-нибудь исподтишка навредить, что, в общем-то, было свойственно его злопамятной натуре. Ну и пусть. А что он, собственно, может? Карл не боялся ни его, оскорбленного работодателя с ущемленным самолюбием, ни его козней: кому-кому, но ни ему точно было ставить капканы на человека со столь развитым программным мышлением, железным характером и развитой интуицией, у которого всегда все под контролем.

К восьми часам дом подготовился к приему гостей: гостиная увеличилась в размерах, из-под пола поднялся «диджейский» звуковой пульт, следом выросли на стенах акустические диффузоры и стробоскопы, а с потолка спустился крутящийся зеркальный шар. Пространство озарилось приглушенным фиолетовым светом, рассыпавшим отблески в бокалы с игристым шампанским, и вот уже первые гости, пока еще скромно стоявшие возле наполняющегося пеной бассейна, с волнением ожидали начала многообещающего вечера и приглядывались друг к другу. Как на зло, в этот самый вечер метеослужбы решили включить дождь, собрав на небе тяжелые черные тучи, – что поделать, иногда мегаполисы тоже нуждались в освежающем душе, и с расписанием Гринберга это, увы, никак не синхронизировалось. Хотя, на самом деле, даже пасмурная погода не создавала неудобств: стеклянный купол решал эту проблему, а на образовавшемся искусственном небе теперь можно было включить хоть звезды, хоть солнце, или сразу оба, или, вообще – несколько. Да хоть физиономию Диксона можно растянуть по всей его поверхности, и с помощью программы в обзоре кидаться в нее помидорами. Последняя идея Карла, конечно, позабавила, и она наверняка пришлась бы по вкусу его бывшим коллегам, но он все же решил пустить туда видеотрансляцию с камер, что записывали происходящее в доме.

Гостей было много. Пришли не только сотрудники «ID-Key», но и другие его знакомые. Была пятница, так что каждый мог позволить себе сегодня расслабиться. Для Карла эта вечеринка была своеобразным символом завершения одного жизненного этапа и перехода в другой. Он знал, что новая работа его изменит, и что, скорее всего, изменится и вся его жизнь. С появлением в его судьбе Шпектора все, что интересовало и вдохновляло до этого, – престижная работа, роскошь, ночные клубы, бурная, насыщенная жизнь – все это отошло на второй план и уже не было необходимостью. Впереди была притягательная неизведанность, удивительные открытия, великие дела. Но так же велики были и сомнения, что терзали его. Парадоксально: когда тебя ждет крутой многообещающий жизненный поворот, ты с нетерпением ждешь его наступления, но как только он становится все ближе – так близко, что уже нельзя повернуть назад, нельзя вернуться в прошлое и передумать, – тогда наступает страх. И этот страх он сегодня был намерен заглушить вином.

Каждый из гостей хотел поговорить с Карлом, спросить о чем-то своем. Кого-то интересовала его новая работа, кто-то всегда мечтал вести его проекты, кто-то просил контакты его клиентов. Но вскоре эти скучные разговоры закончились, поскольку всех гостей накрыло буйной увеселительной волной. Гремела музыка, плескалось шампанское, брызги из бассейна летели в разные стороны. Повсюду воздушная пена и танцующие хмельные красотки в купальниках, что всячески пытаются привлечь внимание Карла и выкрасть хоть минутку общения наедине. Но сегодня он не поддавался этим соблазнам, да и веселиться ему вовсе не хотелось. Держа в руках бокал, он стоял и отстраненно смотрел на этих счастливых людей, которые радуются приятным мгновениям и беззаботно отрываются на полную катушку. Окруженный весельем и яркими лучами прожекторов, он чувствовал тяжесть на душе. Только сейчас он понял, как сильно он отличается от них – тех, кого он считает своими друзьями. Есть ли в них стремление к чему-то большему, чем эта праздная жизнь богатеев? Хотят ли они постичь великие истины и задумываются ли о судьбах миллиардов людей? Способны ли изменить мир к лучшему? Думают ли о том, какой увидят Землю их потомки? Да и как, черт возьми, они вообще смогут нормально жить, если в их головы закрадется вирус?! Они ведь потеряют свой реальный мир, свою личность! Неужели они даже не задумываются над тем, что собственноручно могут принести себя в жертву виртуальным технологиям, окружая себя все новыми гаджетами? Нет, это невыносимо… Сейчас они все ему отвратительны. Безразличие, утопающее в хмельном угаре и свете кислотных неоновых лучей, довольство иллюзией счастья, озабоченность виртуальной внешностью в соцсетях, прикрывающей гниение остатков разума, – все это отвратительно. Он хотел бы думать, что сейчас его окружает голограмма, а не реальность – тогда он, не задумываясь, отключил бы ее взмахом руки, только бы не видеть всего этого.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.