Пока не рухнут небеса

– Ясно, ты прекрасно осведомлен о ее личной жизни.

Моя ирония так и сквозит презрением. Мемо не из тех, как я понял за четыре года, кто врастает в людей душой, пускает свои корни. Скорее они для него безликие существа, что приносят доход, удовольствия и скрашивают досуг.

– Твоя смена начинается в четыре. Успеешь добраться из своего университета?

– Успею, – я отвечаю на полпути из гаража и очередной плевок от Мемо, прилетает мне в спину:

– Я вообще не пойму, зачем тебе знания. Какой от них толк?

Я не обращаю на него внимания, так как ему никогда не догрести мыслями до того, что на самом деле важно в этой жизни.

***

Берлинский международный университет располагается на Салзуфер-штрассе, 6 и занимает несколько старинных зданий с современным наполнением. Когда отец тяжело заболел, а дорогостоящие лекарства не покрыли страховку, я решил, что буду учиться на том факультете, что снабдит меня всей необходимой информацией, благодаря которой, я смогу помочь нуждающимся пациентам онкологических клиник. Так я попал на специальность биофармаколога. Говорят, мы стоим на передовой линии науки. Пока я только в начале пути, но когда-нибудь мои умения и навыки спасут чью-то жизнь.

Две лекции заканчиваются чуть раньше, чем обычно, потому что у преподавателей намечается совещание. Я прихватываю Удо, и мы вместе идем в корпус с бассейном, раздевалкой и тренажерным залом. Друг любит поиграться с боксерской грушей, а я с шести лет занимаюсь плаваньем и уже не представляю себя без воды, без ощущения свободы и дыхания, что приходится задерживать на несколько секунд, а то и минут.

– Встречаемся в фойе? – Удо глядит на меня в зеркало, растянувшееся во всю стену, и я киваю.

Мы оба прекрасно знаем, когда я добираюсь до бассейна, время для меня останавливается. Но, отчего-то договариваемся, как школьники перед походом в кафе. Оборвать наше глупое молчание помогает тренер. Он уводит меня за собой, уговаривая вступить в команду и попытать удачу на университетских соревнованиях. Я же отказываюсь в тысячный раз, ведь мне неинтересно мериться в скорости с теми, кто жаждет победы, больше, чем фанатка Джареда Лето уединиться с ним в отеле.

– Почему ты не даешь себе шанс, Хавьер? – бугристая ладонь тренера, растирает мое плечо.

Нам навстречу выходит местная звезда плаванья Дэйв Даррен и широко улыбается, излучая белоснежное сияние своими отполированными зубами.

– Тренер! Я сегодня хочу выложиться на всю мощь. – Как цыпленок вертится Даррен у ног наставника.

– Молодчина, Дэйв! Идем разогреваться, а тебя Да Коста, ждем через пять минут.

Два выходца с обложки «Тупой и еще тупее», наконец, дают мне вздохнуть. Я вваливаюсь в раздевалку, где парни по водному поло, ржут над фотографией Тильды. Моя секс-подружка, не постеснялась выставить напоказ свои буфера и написать идиотский хэштег «только правильное питание и спорт».

– Ага, оно и видно, что силикон натуральный. – Произносит один из них.

– Взращенный на ферме ее дядюшки. – Вторит другой, и у всех начинается массовая истерия.

Я открываю свой шкафчик, переодеваюсь и быстро исчезаю из общества неандертальцев. И неважно, что мысленно, я смеюсь вместе с ними.

Возле бассейна мои шлепки скрипят и оповещают тренера и группу девчонок, что учатся на курс младше, о моем появлении. Черт! Бруна Риттер оборачивается и моргает мне в знак приветствия. Я ничем не отвечаю, поправляю плавки и, избавившись от обуви, шагаю к пловцам во главе с Дэйвом.

В моей голове творится полный кавардак, стоит мне только глянуть в сторону, откуда исходит оглушительный визг. Новоиспеченная шлюшка Мемо, висит на плече того, кто три минуты назад угорал над Тильдой, и колотит его по спине кулачками, будто этот верзила что-то почувствует и сжалится. Не слушая наставления и пожелания тренера, наблюдаю за тем, как натягивается ее юбка и кажется, моему взору предстают черные трусики. Они мелькают всего мгновение, но этого достаточно, чтобы ошеломительные картины, одна за другой возникли в глубине моего больного разума.

– Отпусти!!! – верещит Эммануэль, а все собравшиеся у кромки бассейна с любопытством ожидают продолжения представления.

– Хочешь намочить ножки, малышка? – ублюдок в красной шапочке, держит девчонку на весу, заставляя ее барахтаться, словно она кошка, до жути боящаяся воды.

– Эй! – я звучно окликаю его и эхо моего голоса, вынуждает всех заглохнуть и предаться размышлениям о том, что происходит. – Поставь ее на пол.

– А то что? – дразнит меня гуляющий по грани недоумок.

– Попробуешь на вкус собственное дерьмо. – Во мне просыпается безумец, что не так давно, оплатил штраф за нарушение правопорядка в «Стинхаусе».

Он послушно возвращает Эммануэль на пол и отряхивает руки, говоря тем самым, что вне игры. Я шмыгаю носом и надеваю свои очки, чтобы как можно скорее сбросить скопившееся в скулах и кулаках напряжение. Последнее, что мне напоследок посчастливилось разглядеть – изумленное лицо Ману. Она явно не готовилась к моему рыцарскому поступку. А я? А что я? Мне стало жалко эту крошечную принцессу и, иногда, я позволяю себе не быть придурком.

***

Вдоволь наплававшись, я неспешно иду по коридору. В стеклянных витринах блестят золотом кубки и всевозможные награды университета в области науки и искусства. Одна из работ меня привлекает, и я приближаюсь к прозрачному кубу, внутри коего переливается композиция из металла. Помню с отцом, мы ездили на выставку его друга в Сарагосе, и в моей памяти запечатлелась похожая скульптура. Та, что сейчас передо мной, дико напоминает ту, из моего детства. Такая же пластичная материя, такие же мягкие контуры.

Кто-то размещается рядом со мной и рассматривает статичное произведение. Я понимаю, что это Эммануэль, когда чувствую аромат, исходящий от нее. Она пахнет далеко не банальной ванилью или лимоном. Я улавливаю древесные нотки, благородный грейпфрут и что-то едва объяснимое. Может это исходит от ее тела? Твою мать! Медленно прикрываю глаза, переваривая навалившиеся фантазии. В следующую секунду, Ману уже нет. Что это значит? Побоялась сказать спасибо за спасение? Не думаю. Здесь нечто иное.

– Охереть, вот ты где?! – орет Удо, а спортивная сумка, тянет его правый бок вниз.

– Мог бы набрать меня.

Спокойно достаю телефон и вижу, тринадцать пропущенных звонков от друга. Я не виноват. Это всё легкое помутнение рассудка.

– Что? Не слышал или был занят Тильдой? – подначивает Удо, только мне все равно. Не я пускаю слухи о ней, а те, с кем она трахается в свободное от меня время.

– Мне надо выпустить пар. Твои предложения? – смотрю на Бергера и он веселеет с каждым вздохом.

– Метнемся в бар? Тот, что на Ден Линден?

– Ты за рулем. Я не в состоянии вести свою малышку.

– Да!!! – Удо подпрыгивает и как балерина ударяет ногой об ногу. В тот же миг, получает от меня ключи с логотипом «БМВ».

***

Бар «Две дамы в черном», до потолка забит разгоряченными парнями. Все потому, что на сцене извивается обнаженная кореянка. Спрос на азиаток, значительно пополняет казну данного заведения.

– Нажремся? – деньги шуршат меж пальцев Удо, и я отправляю его за водкой. Без всяких добавок. По возвращению он ставит на столик целую бутылку и два стакана. – Не хочешь притянуть парней?

– Сегодня нет. От них много шума, а тут и так оглохнуть можно.

– Ты прав. С тобой всё в порядке? – во взгляде друга бегают вопросы.

– Да, супер, – я наполняю стаканы алкоголем и толкаю один к нему. – Пей. Просто пей.

– Запросто. Меня просить не надо. Тем более на эту ночь я не нашел допинга получше.

– Даже никто из бывших не захотел вспомнить прошлое?

– Хрен там. Я обзвонил Лу, Мартину, Калисту. Всем насрать на меня.

– Повторяем без паузы? – я намекаю на водку, и Удо соглашается не раздумывая.

К трем часам ночи, нас выкидывают из бара, и мы ржем, лежа на мокром асфальте. Прохожие, в основном молодежь, снимает нас камеру. Заслуга Удо. Придурок лезет ко мне целоваться и называет меня миленькими прозвищами, будто мы парочка, отмечающая помолвку. В конце концов, нам помогают подняться два мужика. Они же ловят такси и спрашивают адрес, куда нас доставить. Я хриплю, что без своей крошки 1990 года никуда не уеду, а Удо прикуривает косяк, и дым травки, приводит в ярость водителя.

– Успокойся! – я отбираю у Бергера косяк и тушу о свое колено. – Видишь?

Откуда не возьмись, на мою лично радость, объявляются другие желающие воспользоваться услугами такси. Я вытаскиваю друга на улицу, и врезаюсь в выходящего из бара чувака в кожаной куртке.

– Осторожно, наркоманы хреновы! – бесстрашно бросает он.

От его слов, срывает башню, и я набрасываюсь на него, как бешеный зверь. Удо сначала оттаскивает меня от ничего не понимающего любителя корейского стриптиза, а затем впечатывает пришедшего на помощь друга в кирпичную стену, крича, что такая забава ему по душе. Лишь увидев кровь на своих костяшках, я останавливаюсь. Незнакомец кашляет, прижавшись к припаркованной тачке. Я, пошатываясь, подхожу к нему и говорю:

– Никогда не называй незнакомых людей наркоманами и убери руки от моей машины.

– Я обращусь в полицию. Ты понял? – он тычет в меня указательным пальцем. – Таких как ты надо изолировать.

– Буду ждать звонка. Про моего друга, тоже не забудь. Он с большим удовольствием отделал твоего приятеля.

Я толкаю недавнего соперника и распахиваю дверцу «БМВ». Как раз вовремя, ведь Удо просто падает на сидение и отрубается. Не медлю и сажусь за руль, не осознавая, сколько во мне промилле и с ревом уезжаю прочь. Около гаража глушу двигатель, откидываюсь на подголовник и проваливаюсь в сон. Первый образ, что вырисовывается в дурмане, становится образ Эммануэль. Ноги, бедра, талия, грудь, тонкая шея…я запомнил каждый ее чертов изгиб.

Глава 7. Ману

Я даже не вникаю в суть разговора герра Шофре и вывожу замысловатые узоры на пенке своего латте маленькой серебряной ложечкой. Болтовня престарелого мужчины совсем не интересует меня. В ушах стоит только грозный голос брата Мемо. Вчера он заставил одного из придурков, что ошиваются вокруг Бруны в колледже оставить меня в покое. Черт, когда парень наконец отпустил меня и я обернулась, чтобы поблагодарить младшего из Да Коста, я просто потеряла дар речи, увидев его в одних лишь только купальных плавках. Хорошо, что Бруна окликнула меня, иначе все, кто в это время находился у бассейна увидели бы, как моя слюна капает на белый кафель.

Хавьер Да Коста не просто красивый парень с телом словно вылепленным древнегреческим скульптором. Он, как наваждение, что вот уже который день мутит мой рассудок.

– Все хорошо, милая? – герр Шорфе пожимает мою руку, пытаясь привлечь мое внимание.

Я искренне улыбаюсь мужчине и положительно киваю. К этому человеку я питаю настоящую симпатию. Он оплачивает мою компанию не для того, чтобы воплотить в жизнь свои извращенные фантазии. Как говорит сам Шофре, я напоминаю ему его давно погибшую дочь и Мемо получает деньги от него только лишь за мое присутствие на редких публичных ужинах мужчины.

В начале вечера Шофре жаловался мне на совершенно невыносимую манеру общения Лилу. В прошлый раз его сопровождала она. Мужчина одинок. И когда ты являешься любителем поболтать, это очень угнетает. Не знаю, как Мемо удалось подцепить на крючок такого клиента. Но когда он сообщает мне о предстоящей встрече с Шофре, я даже радуюсь. Скучные рассказы этого старика куда лучше сальных взглядов других мужчин, которых мне иногда, но все же приходится сопровождать.

– Как тебе этот ресторан? – интересуется Алек Шофре.

В этом месте мы еще не ужинали и поэтому он хочет услышать мое мнение о интерьере заведения. Старик любит слушать мои дизайнерские бредни.

– Цвет стен совершенно не гармонирует с интерьером. – без особого энтузиазма отвечаю я.

Мое кофе безнадёжно остыло, а я думаю только о том, увижу ли я Хавьера сегодня в доме Мемо?

***

Гильермо не делает попыток завести беседу, и я безмерно ему за это благодарна. Десять минут назад он забрал меня из ресторана. По его лицу я понимаю, что парень чем-то озабочен.

– Отлично выглядишь, Ману. – Раздаётся его голос, когда мы сворачиваем на Вельнер-Штрассе, где расположен дом Мемо.

– Спасибо.

Уверена, что парень распознает в моем голосе безразличные нотки.

– Ты уже познакомилась с Хави?

– Угу.

Я стискиваю в ладонях свой черный клатч, вспоминая, как после того, как Хавьер покинул помещение с бассейном я отправилась за ним. Но так и не набралась смелости заговорить с парнем. Я чувствую, что меня тянет к нему, но новой проблемы в лице еще одного Да Коста я не хочу. Они братья, наверняка, Хавьер ничем не лучше Гильермо.

Через пару минут я выбираюсь из черной «Ауди» Мемо. Сам же хозяин дома, у которого я все еще стою в раздумьях, снова уезжает. Меня не интересуют его дела, поэтому я пропускаю мимо ушей его объяснения.

У гаража я замечаю машину Ува. Меньше всего мне сейчас хочется видеть лучшего друга Мемо. Надеюсь только на то, что мне удастся проскользнуть на верхний этаж незамеченной. Только я забываю о том, что удача последние полгода точно не в моей команде.

– Эммануэль! – зовет меня Ув, в тот самый момент, когда моя правая нога ступает на первую ступеньку лестницы, что ведет в квартиру Мемо.

– Не сейчас, Ув! Мне нужно готовиться к семинару. – Отрезаю я и даже горжусь тем, что решаю дать отпор этому надоедливому идиоту.

– У меня для тебя кое-что есть, малышка!

Игривый тон Ува мне совсем не по нутру. Уверена, он затеял очередную пакость для меня.

Я могла бы предположить, что парень просто ревнует Мемо ко мне, если бы он не менял девчонок, как перчатки. Почему я не подумала о том, что он бисексуал? Эта мысль веселит меня, и я оборачиваюсь на новый зов парня.

– Ну что там у тебя? – вымученно тяну я и подхожу к тому месту, где он стоит.

– Нашел это в куче мусора за гаражом. Это же твоя картина?

Я слежу за направлением взгляда Ува и мои глаза округляются от удивления, когда я вижу свою работу, которую полгода назад на выставке в Арт-Холле купил Гильермо. «Женщина на мосту», где изображена моя мать, практически выцвела, а рамка покрыта слоем грязи.

Обида, ненависть и разрушительный гнев собираются в моем горле огромным комком. Почему Мемо выкинул эту картину? Ответ очевиден. Этому парню никогда не было дело до того, чем я живу и о чем мечтаю. Его интересует только мое тело и мое безмолвное повиновение.

– Теперь понятно, почему ты ни разу не пригласила меня ни на одну свою выставку, Ману. Ты бездарность. – снисходительный тон Ува заставляет меня всхлипнуть и сорваться с места.

Но через пару шагов я останавливаюсь и возвращаюсь для того, чтобы забрать картину с собой.

– Эй-эй,не так быстро! – блондин кладет свои большие ладони на мою талию и припечатывает мою задницу к своему паху.

– Отпусти. – Рычу я, сжимая рамку картины в руках.

– Мемо вернется поздно. Мы здесь одни. Хочешь развлечься?

Кончиком носа парень щекочет кожу за моим ухом.

– Я хочу, чтобы ты пошел к черту!

Стук входной двери вынуждает на обоих повернуть голову направо. Из-под низко опущенного козырька бейсболки я вижу темный взгляд Хавьера.

Парень чему-то ухмыляется и молча направляется наверх.

Ув наконец оставляет меня в покое, убрав свои руки. Я слышу, как он едва слышно матерится.

Я быстро поднимаюсь в квартиру, но Хавьера уже нет ни в гостиной, ни в кухне. Если бы дружок Мемо не был таким ослом, я бы могла нормально поговорить с Хави.

Сокращенный вариант его имени вызывает улыбку на моем лице. Пару раз произношу его шепотом, пока переодеваюсь в комнате Мемо.

***

Мне не удается спасти рамку картины от въевшейся гаражной грязи. Поэтому без особо сожаления выбрасываю рамку и вот уже битый час пялюсь на свой детский рисунок. Мне было пятнадцать, когда моя школьная учительница по рисованию сообщила нам о предстоящем конкурсе. Но моя работа не прошла даже отборочный тур, что сильно удивило фрау Фольц.

– В таком юном возрасте так умело работать с тенью и светом – это признак настоящего таланта, Эммануэль. – Сказала она, когда я принесла свои работы для отбора на выставку.

Именно фрау Фольц вселила в меня уверенность в том, что рисование – это не просто хобби. Это моя внутренняя потребность, и я не должна отступать от намеченного пути.

Принимаю решение восстановить выцветшие краски картины и прячу ее в шкаф, где висит моя одежда. Гильермо никогда не роется в моих вещах. Хотя бы за это я ему благодарна. Хотя не думаю, что он станет претендовать на картину, которую выкинул.

Я досадливо вздыхаю и отправляюсь в постель. Но сон совсем не идет. В соседней комнате изредка раздаются какие-то звуки, говорящие о присутствии там брата Мемо. Может мне сварить кофе и пригласить Хави выпить со мной чашку? Я даже подскакиваю на кровати от возбуждения при этой мысли, но тут же представляю, как парень смотрит на меня снизу-вверх и опять отпускает свои шуточки по поводу моего роста. Да что со мной происходит? Пару дней назад я мечтала сбежать из этой квартиры, а теперь спешу сюда, чтобы увидеть брата Гильермо. Так и не найдя ответ на этот вопрос, я все же засыпаю. Спустя время сквозь сон слышу, как под тяжестью веса Мемо прогибается матрас. Парень прижимает меня к себе, поглаживая мои бедра.

– Я так устала, Мемо. – Шепчу я, мечтая только о том, чтобы он оставил меня в покое.

– Спи, детка.

Парень запечатлеет на моем затылке поцелуй и больше не предпринимает попыток заняться со мной сексом. Его ладонь покоится на моем животе под тканью футболки. Уже через пару минут комнату заполняет размеренное дыхание Гильермо. Мне наверняка все это приснилось. С чего бы ему вдруг захотелось перестать быть козлом?

Глава 8. Хави

Дождь выливает тонну скопившейся в облаках влаги на улицы города, отчего дорожные сливы не справляются с разгулом стихии. Я перешагиваю металлическую решетку, слыша, как подо мной протекает полноводная река. В голове трезвонит одна и та же мысль, после того, что я вчера увидел подружку брата и придурка Хармана. В его деревянной башке нет и намека на мозг, а те единственные крупицы, что сохранились, с грохотом проваливаются к нему в штаны. Мне странно, почему они находились вместе, и Ув елозил своими руками по талии Эммануэль. Чуйка у брата что надо, поэтому он вряд ли бы не замечал того, что происходит у него перед носом. Видимо, я застал парочку врасплох, так как по их лицам читалось полнейшее удивление, и до Мемо информация еще не добралась. Надеюсь, у Эммануэль интеллекта побольше, и она не станет играть в столь грязные игры. Тем более с Харманом. Я сплевываю, вспоминая рожу недоноска и вхожу в гараж за пять минут до начала смены. Приемщик за пластиковым окном улыбается, протягивая мне список работ, что я должен выполнить до закрытия, и я иду переодеваться.

Моя кожаная куртка умещается на открытой дверце шкафчика, а толстовка и бейсболка летят внутрь него.

– Как дела, парень? – интересуется механик с двадцатилетним стажем, что работает у Мемо в качестве его прямого заместителя.

Стоило мне познакомиться с ним, как я сразу понял, что мы найдем общий язык.

– Отлично, успешно сдал тест по химии. Как у вас тут? – я стягиваю футболку и надеваю растянутую майку.

– Твой брат пригнал тачку какого-то банкира. Сказал, что ее нужно починить к вечеру.

– Ты с ней орудуешь? – заканчиваю с комбинезоном и рыщу рукой по карманам снятых джинсов в поисках пачки сигарет.

– Он сказал, чтобы я оставил ее для тебя. У вас проблемы?

Татуированный коренастый мужик, растирает свой подбородок, а я, найдя сигареты, выдыхаю, и достаю одну, чтобы прикурить.

– Всё в порядке. Сейчас займусь.

Он молчаливо кивает и выходит из раздевалки. Горький дым с привкусом сырости, обволакивает горло и щекочет мое нёбо. Мемо вечно темнит с тем, откуда он берет такие дорогие машины. Ведь явно, что они на сервисном обслуживании в компании-производителе. Я не задаю ему каверзных вопросов, но и проглатывать ложь становится всё сложнее. Бизнес у брата не совсем легальный, это мне понятно, но и красотки в брендовых шмотках в его спальне, тоже не мираж. Может быть, две ниточки нужно связать в одну?

– Шевели ногами, испанец. – Выкрикивает «правая рука» Мемо и я, закусив сигарету зубами, иду работать.

***

Тем же вечером, разобравшись во внутренностях элитного внедорожника, я решаю поговорить с братом, но, не дойдя до его офиса пары метров, слышу, как он орет, что ему насрать на то, сколько просит господин Дункрафт. И что он не намерен отправлять Лану и Альму к нему в отель. Я выжидаю секунду и стучу по стеклянной вставке в двери. Мемо со всей дури бросает телефон в кресло и, увидев меня, идет к шкафу, чтобы достать бутылку шнапса.

– Я не вовремя?

Осматриваю апартаменты с развешанными на стене гаечными ключами.

– Проходи, мне пора переключиться на что-то обыденное.

Мемо предлагает выпить, но я отказываюсь, зная, что Тильда уже через час будет стонать в моей спальне. Не хочу отрубиться, лежа на разгоряченной девчонке.

– Похоже у тебя что ни день, то сюрприз.

– Не то слово. Знаешь, когда мы с матерью только-только перебрались в Берлин, я думал, что хуже быть не может. Оказывается, еще как может! Будь я в Мадриде, давно бы послал всё на хрен, а здесь? Здесь я должен быть приветливым и понимающим, черт возьми, парнем!

Злость разрывает брата на части. Я гляжу, как он вливает в себя шнапс и не нахожу в нас никакого сходства. Скорей всего, жизни вдали от родины, повлияла на него сильнее, чем мы с отцом предполагали.

– Остался бы в «Паго де Ирраче».

Я нарываюсь на предупреждающий взгляд Мемо и ничуть не беспокоюсь из-за этого. Мальчишки, что боялся возразить ему, давно не стало. Он обрел себя и способен дать отпор.

– И прозябать на винограднике, как какой-нибудь седеющий вдовец? Нет уж, спасибо. Мать…

– Не говори мне о ней. – Прерываю его болтовню о той, что забыла о моем существовании с завидной легкостью.

– Как скажешь, а ты мне об отце.

– По рукам.

Делая очередной глоток, Мемо сверлит меня глазами, будто угадывает, о чем я думаю.

– Мы с Ману сегодня задержимся, можешь развлекаться, – Брат вытягивает губы от крепости напитка в своем стакане. – Хочу показать малышке местечко, где атмосфера подталкивает к разврату.

– Окей, спасибо, что предупредил.

Я не прощаюсь с ним, а просто удаляюсь. То, что я собирался сказать, так и остается при мне. Слова, как лезвия, застревают в гортани и при каждой попытке произнести их, я ощущаю неимоверную боль.

***

Тильда невероятно умелая любовница. Ее выкрутасы языком, быстро приводят меня к извержению. С полным ртом спермы, она устраивается на моем животе и, прищурившись, с нескрываемым удовольствием сглатывает ее.

– Ты потрясающий, Хави. Я тебе об этом говорила?

– Миллион раз, крошка. – Автоматически поглаживаю ее по голове, а сам витаю в размышлениях.

– О чем думаешь?

– О предстоящих экзаменах. – Вру я и продолжаю рисовать взглядом воображаемые круги на потолке.

– Ты такой умный. До тебя все, мои парни, не могли отличить черный цвет от белого.

Я усмехаюсь, и насильно заставляю себя молчать на такое заявление. Тильда недалеко ушла от своих бывших парней. В университете о ней гуляет немало слухов. И ни одного об учебных заслугах. Зачастую ее сравнивают с легкомысленной особой, что не против перепихнуться в туалете.

– Комплименты сегодня так и сыплются на меня. Я могу и зазнаться.

– Ты прекрасен во всем. И навсегда мой.

Девчонка слишком резка на поворотах и не отдает отчет своим речам. Я с ней, потому что люблю секс и он нужен мне, как воздух, как завтрак или прием душа. Будь у меня постоянная подружка, я бы никогда не перезвонил ей.

– Хави? – Тильда собирается о чем-то спросить, но дверь в квартиру распахивается и первое, что я вижу, Эммануэль.

Она в откровенном серебряном платье, что ни черта не скрывает ее изгибов, которые я и так превосходно запомнил, и туфлях на шпильке. Мемо сталкивается с ней, не думая, что она все еще в коридоре, и разглядывает парочку на диване. То есть нас. Я накрываю Тильду простыней, а та хихикает.

– Вы рано вернулись.

Я приподнимаюсь, опираясь на правый локоть.

– Планы изменились, благодаря Ману.

Мемо с нескрываемым отвращением косится на свою девушку.

– Д-да, – заикаясь, соглашается она. – Непредвиденные обстоятельства.

– Иди в спальню и жди меня. – Приказывает брат, и Эммануэль послушно подчиняется.

Платье подпрыгивает на ее заднице, а я как голодный кролик мечтаю забраться под подол и.…Выбравшись из объятий Тильды, тороплюсь к Мемо, и он сурово сводит брови, развешивая верхнюю одежду на крючки.

– Прости, что вам пришлось застать нас в таком виде. – Говорю я, плотнее закручивая край покрывала вокруг бедер.