Три закона. Закон первый – Выживание. ч.2

И это упоение длилось бесконечно!

Пока на очередном витке счастливого головокружения я лицом к лицу не столкнулась с громадной тенью Мичлава. Она выросла из темноты между деревьями, и я едва не влетела в неё, объёмную и страшную, чёрную в синих сумерках.

Мигом всё наваждение захлопнулось. Тень качнулась, и Мичлав одним шагом проявился из неё в свете фонаря, горящего над проходом в жилой модуль. Усмехаясь, как всегда. Испугавшись только на секунду, я быстро выключила звук на часах, развернулась и хотела уйти.

– Эй, ученик! А ну сюда иди, – вмазалось мне в затылок.

Пришлось стиснуть зубы и вернуться. В душе разливалось горькое разочарование – ну почему он вернулся так рано?.. – и оно логичным образом переворачивалось в злость, ставшую теперь моим постоянным спутником.

– Маловато внимания к своему наставнику, – с ухмылкой продолжал говорить охотник, устало снимая с плеч оружие и передавая мне.

Я не ответила, а только сжала зубы сильнее, даже до боли.

– Тащи аптечку, будешь сейчас заниматься своим любимым делом.

Окинув его мрачным взглядом исподлобья, не нашла видимых повреждений. А он отдал мне оружие и, скривившись, снял вещевой жилет. Со спины тот едва ли не полностью был пропитан свежей кровью…

– На выброс, – прокомментировал Мичлав, держа это перед собой.

Невольно заторопившись, я закинула пушки в рабочий модуль. Жилет тоже – из него позже предстояло вытряхнуть всё содержимое. Пока охотник умывался, в жилом модуле раскрыла недавно приведённую в порядок экстренную аптечку. Серьёзность происходящего немного прикрыла гордую потребность в восстании… Но не совсем.

– Справитесь сами? – холодно поинтересовалась я, когда наставник появился на горизонте, стаскивая окровавленную майку.

– С чего бы? А ты мне на что? – хмыкнул он, устало усаживаясь на ступеньку модуля, под свет фонаря.

– Вам же никогда не нравилась моя помощь.

– Привык! К тому же тогда ты была скорее парнем. А теперь мне это будет потерпимее.

Клубок раздражения начал наматываться в груди.

– В Ассоциации, кстати, все действующие медики – женщины. С такими пациентами, как мы, мужикам никогда не удавалось договариваться. Ну где ты там? Чёрт, мальца погано…

На мощной спине, в противовес жуткому шраму, зияла рваная рана, в которой угадывались черты звериной пятерни. На этот раз пострадала правая сторона. Должно быть, больно…

– Привык, малышка, что ты мне спину прикрываешь, – сказал наставник за плечо, – и слажал. К хорошему вообще отвратно быстро привыкаешь, как я смотрю.

Комплимент имел обратный эффект. Я ещё больше насупилась, а он хоть и не видел, но хмыкнул опять, так же насмешливо.

Надев одноразовые перчатки, стала промокать кровь специальными салфетками, пропитанными асептическим раствором. Сперва помедлила. И вообще было неприятно и неловко касаться этого огромного человека – даже более, чем в самые первые дни рейда.

– Ты там хоть что-то делаешь, или всё примеряешься? – тут же отреагировал он, стоило мне только подумать. – Ай, чёрт! Да это шутка была! Ну ты и зверёныш всё-таки!

Он засмеялся, а меня едва не затрясло от звука его наглого смеха.

– Я не специально! Рука сорвалась!

– С чего она там сорвалась? Ладно-ладно, малыш, делай своё дело, а мне лучше помолчать.

Обработав рану по всем правилам, я заодно с чисто научным интересом посмотрела и на его старые повреждения. Всё мелкое за неделю зажило практически начисто! С плеча плёнка уже была снята, и на её месте виднелись лишь незначительные следы. Удивительно… Из чего он вообще сделан?..

Едва обработка завершилась, поступило приказание сбегать за синтетической кожей и наложить на этот раз её. А заодно прихватить новую бутылку со смесью. Со стороны, наверное, картина выглядела идиллической – наставник устало попивал вечерний паёк на ступеньках модуля, а я, сидя на коленях на полу самого модуля, заклеивала его спину полосками ледяной синтетической кожи. Увлёкшись медицинским процессом, я на время позабыла о конфликте, но жуткий белый шрам всё же напоминал, кто именно находится передо мной. Мне было немного боязно дотронуться до него, но, к счастью, спина Мичлава представляла собой такое широкое поле, что на ней свободно разместились бы ещё штук десять таких ранений и шрамов.

– Как у тебя тут дела обстоят? – поинтересовался обладатель этого «богатства».

Призвав всю свою сдержанность, уговаривая себя тем, что вопрос логичный, и злиться не нужно, я отчиталась в сборке беспилотника и обнаружении сгоревшего чипа.

– У, молодец. По этой части ты тоже соображаешь, – в голосе его мелькнула знакомая досада. – И что, кроме того чипа ничего больше не нашла?

– Нет. А вы?

– И я нет. Ну раз мы оба ничего другого не нашли, придётся ехать в город за этим… чипом, – тут должно было быть нецензурное слово, но охотник вдруг сдержался. – Потеряем очередной день, но, чёрт бы эту хреновину подрал, она должна работать. Без этого блока анализ со сканера потеряет в точности. Ну заодно тебе, моя девочка, будут ещё сутки на восстановление, а потом рванём в работу. Впрочем, завтра поедешь в город со мной. Прокатишься – развеешься.

– Я бы предпочла…

– Не обсуждается.

Утром я как в сказке проснулась под пение птиц. Мой уголок, отгороженный занавеской, был залит солнечным светом, по телу разливалась такая сонная нега!.. Наверное, вчерашняя волна продолжала действовать. Это было что-то от детерминации, явно! Ну и ладно, если оно настолько приятнее, чем боли и истерика!

Откинув занавеску с намерением встать, я тем же бодрым движением задёрнула её обратно. Обычно Мичлава уже нет в помещении в такое время, а сегодня он тут был. Закинув руки за голову, растянулся на койке поверх одеяла. Раздражение опять зазвенело внутри.

– Н-да, девочка… – протянул его ненавистный голос из-за белой границы. – Сложно нам с тобой будет. Как-то я не рассчитал, что, если уж агеном ты постоянно в таком напряжении, то после детерминации тебе крышу вообще снесёт… Ну да ладно. Меня в твоём возрасте ты вряд ли перещеголяешь.

– Хочу напомнить вам, господин Мичлав, что дело не в… – напяливая одежду, начала я гневную речь, но он меня тут же прервал:

– Мичлав, девочка! Мич-лав. Правила поведения у нас остаются те же.

– Тогда, быть может, вы сами изволите…

– Слушай, проверь-ка твои вчерашние заплатки. Такое ощущение, что-то там отваливается.

Да он мне и слова вставить не даёт! Спокойно, Леока, помни только о своём решении дозвониться до родителей. Думай только об этом, выжидай удобного случая.

Раздражённо одёрнув на себе футболку, я вышла из-за занавески. Но с таким видом, будто собиралась пройти сквозь стену. Наставник, застёгивая ремень на брюках, ткнул пальцем на свою спину, сейчас украшенную по всем статьям.

– Всё на месте и в порядке, – пробурчала я и собиралась уже податься на выход, но…

Но что-то мне внезапно вспомнилось… Глядя вот так, на него… Словно забытый сон перед глазами вдруг предстала картина давностью в несколько дней…

– Ну, я в твоих навыках не сомневаюсь, – развязно говорил охотник, привычно вооружаясь пистолетом за ремень. – Спалось погано, показалось, что что-то содрал сам. Так, и чего это мы пялимся?

Я действительно замерла и смотрела на него, как на привидение. С ответом помедлила, ведь хотелось фыркнуть и уйти. Но взяло верх любопытство.

– Какая-то странная вещь мне вспомнилась… – заговорила с сомнением.

– Ну и какая же вещь?

– Может, это мне приснилось… Вы должны помнить. Вы вот так же стояли, это было, наверное, в ночь, когда я бредила! Мне снились разные дикие сны, но вот я будто вижу вас со спины, светит лампа… И я говорю «Здравствуйте, господин Гер Мичлав. Я очень рада вас видеть»… И… И всё, больше ничего не помню. Вы на меня обернулись, вот как сейчас…

Он действительно обернулся, как во внезапном воспоминании – нахмурившись и глядя с подозрением. Но тут же усмехнулся.

– Ну и что же в этом такого? Что в бреду ты была рада меня видеть?

Смешно-то как…

– Я тогда ещё не знала, какой у меня пол. А сказала «я рада»…

– Ну а ещё что ты сказала, помнишь? – он деловито напяливал футболку, не считая тему достаточно интересной.

– Нет… Так это мне не приснилось? Вы тоже помните?

– Малышка, неважно. Ты тогда наболтала кучу бреда. Говорил же, что чуть не поседел за эту ночку.

– Я думала, что из-за моего состояния…

– Из-за него, из-за него.

– Но что же я говорила?!

– Ну нет, вспоминать всё это я не собираюсь, – Мичлав рассмеялся, завершая своё облачение. – Не заморачивайся, маленькая! Что ты всё время заморачиваешься? Скажи лучше, как я выгляжу?

С ухмылкой он продемонстрировал широкую физиономию и со скрипом провёл пальцами по отросшей щетине. Я тут же насупилась и, развернувшись, пошла прочь.

– Видимо, хреново, – донеслось напоследок.

Сборы и проверка показаний навигационной длились недолго. При этом охотник от меня не отвязался, я едва успела умыться, как он призвал меня к приборам и стал излагать ситуацию последних дней – что где отображалось, что он увидел сам и каким образом решил поступить. Информация была методологической, и я совсем не понимала, зачем он мне всё это разъясняет, ведь никакого будущего в охоте у меня теперь нет. Когда решилась спросить к чему на меня тратить время, он немного раздражённо ответил:

– К тому, что я твой наставник и выполняю свои перед тобой обязательства. Чтобы в голове у тебя хоть что-то осталось после этих трёх месяцев.

Меня кольнуло стыдом. Но тут же это обернулось обычной теперь злостью. Чувство вины мне хочет привить? Не выйдет!

В город ужасно не хотелось ехать! Во-первых, потому что с ним. Во-вторых, потому что я чувствовала – меня везде будет дёргать в сторону побега! Но это глупо! Не надо сейчас этого делать, не надо затевать скандал! Всё разрешится позже, в официальном порядке, а сейчас моё положение не так уж и плохо. Господин Мичлав меня ужасно бесит, но что он мне сделает кроме того, что уже сделал? Он собирается продолжать игру в обучение, он так же будет нести за меня ответственность, эксперимент с командной охотой намерен продолжать. И… всё-таки он действительно меня выходил во время детерминации… Поэтому не стоит пока отдаваться на растерзание журналистам.

Уговаривая себя таким образом, но сжимая кулаки, я заняла своё место позади него на квадроцикле. Ещё и не на машине едем… Там хоть какое-то личное пространство было…

– Держись давай крепче, я тебя собирать по всем полям не буду.

А на полях без труда можно было разглядеть следы прошедшего циклона. Да уже и в самих джунглях – прямо на выезде из леса упало молодое дерево. Впрочем, Мичлав без особого труда оттащил его в сторону. Я наблюдала за этим весьма угрюмо. Если раньше он мне виделся как собственное недалёкое будущее, то теперь я смотрела на него как на нечто враждебно противоположное.

Но вернёмся к полям – мы мчали мимо на приличной скорости, и на этот раз на дороге и по обеим сторонам от неё виднелось серьёзное оживление. Большое количество сельскохозяйственных роботов и машин, во главе с управляющими ими людьми, восстанавливали территории после бури. Были видны и груды ветвей, и целые деревья, сложенные уже для уборки. Но под вновь ярким солнцем всё выглядело оптимистично.

Только я странно ощущала себя среди такой бурной деятельности – по прошествии двух недель безвылазного пребывания в джунглях.

– Тренировки у тебя вчера не было, так? – вдруг рявкнул Мичлав за плечо, перекрывая свист ветра у меня в ушах.

– Не успела!

– Чего-чего?

– НЕ УСПЕЛА!

– Хах, я видел почему.

А я снизу видела, как хмыкнул его небритый профиль. Интересно, каким образом он понял, что не было?.. Да и вообще, какое ему дело?! Сказал, что это в моих интересах, значит, на моей совести и остаётся! Не знаю, что разозлило больше – то, что меня контролировали, или то, что разоблачили без единого вопроса.

Первые Восточные Ворота встретили нас обычной радостью. Они открылись сразу, а правоохранители даже и не думали проверять пропуска. Но оба высунулись из будки поздороваться. Одного из них я помнила в лицо. Несмотря на отсутствие необходимости, Мичлав всё же остановил квадроцикл.

– Скажу-ка им, чтобы не вздумали предупреждать журналистов о нашем приезде, – пояснил он мне через плечо.

– А они могут их предупредить?! – поразилась я, ведь правоохрана не должна так поступать, они должны быть выше подобного!

– Можешь мне поверить, все местные газетчики с ними уже договорились.

Перекинув ногу через руль, охотник спрыгнул с квадроцикла и своей развязной походкой направился к будке, вызывая там настоящий ажиотаж. Дежурные выскочить навстречу не успели, он оттеснил их своей громадой обратно в помещение и, опершись о косяк, начал что-то говорить.

Вздохнув, я поёжилась, сидя на своей пассажирской подушке. Впереди лежала тихая и тёплая улица окраины города. Людей здесь практически не было, но уже не так далеко слышалось оживление. Я могу взять, подойти к кому угодно и сказать – спасите меня от этого человека. Меня спросят, а что он сделал? И… что я отвечу? Оставил в опасности, говоря официальным языком? Но фактически не оставил! Знал о надвигающейся детерминации заранее и ничего не предпринял? А как я это докажу? Может, вообще подкинул мне это радиоактивное топливо? Но и это – как доказать, когда вина уже заочно свалена на инженеров?..

Обернулась на возросший шум – Мичлав неспешно направлялся к транспорту, а оба правоохранителя топали за ним, с двух сторон жестикулируя и наперебой в чём-то уверяя. Видимо, в том, что с прессой они никак не связаны.

– …На чём угодно поклянёмся, и он, и я, земля подо мной разверзнись, как такое можно подумать, вы же здесь, у нас, гость!..

– Хах! Не гость. А делом приехал заниматься. И если хоть что-то в этом помешает…

– На чём угодно поклянёмся, друг, брат, господин Мичлав! Если кто-то из этих зайцев вас достанет – мы тут ни при чём!

– Вот и отлично.

Он хмыкнул мне, и оба мужичка, просто теряющиеся рядом с его габаритами, наконец обратили внимание на второго персонажа последних охотничьих хроник. Они по-инсулийски широко заулыбались, приветственно закивали, не решаясь на большее в присутствии моего наставника. Я, пряча глаза, кивнула тоже. И вот во взгляде того, с которым мы уже встречались, мелькнуло недоумение.

Мичлав, кажется, тоже это заметил.

– Так, короче, господа, мы друг друга поняли! А теперь нам пора!

Дружески хлопнув их обоих по плечам, да так, что они по инерции отправились обратно в сторону будки, он уже занёс ногу, чтобы оседлать квадроцикл, но тут меня осенила гениальная идея!

– Прошу простить, но могу ли я позвонить из вашего пункта?! – вскочив на ноги, пролепетала я вслед удаляющейся парочке.

Они остановились и удивлённо обернулись. Помедлив, Мичлав всё же занял своё место.

– Да, конечно, вы можете, если вам нужно, – недоумённо улыбаясь, знакомый дежурный приглашающе махнул рукой.

Я даже подалась навстречу, но… Мне на макушку словно опустилась неимоверно тяжёлая ладонь. Охотник не оборачивался и вообще смотрел в сторону. Но если у спины и затылка может существовать выражение, как у лица, то я впервые это увидела. А лучше сказать почувствовала – его подавляющая энергетика заставила воздух вокруг меня звенеть! Даже перед глазами будто заплясали жёлтые точки, как от напряжения!

– Пройдёмте-пройдёмте, не смущайтесь! – подбодрил дежурный.

– Н-нет, простите… Простите, я передум-мал… Извините за беспокойство.

И, вновь спрятав глаза, я села обратно на своё место – позади огромной чёрной спины. Правоохранители без притязаний пожали плечами и удалились, пожелав на прощание удачи.

Мичлав неторопливо обернулся и посмотрел на меня сверху вниз. Он был спокоен. Но вот усмехнулся самым уголком рта.

– Едем?

– Да…

В этот момент я возненавидела его окончательно, от всего сердца и очень-очень надолго.

А день на описанном эпизоде не закончился.

До печатного офиса главной инсулийской базы технического снабжения было рукой подать. О расположении таких мест специалист должен запрашивать информацию заранее, и, разумеется, Мичлав её имел. Так что вторая часть поездки продлилась недолго. Вскоре мы остановились на одной из окраинных улочек, уже более людных, чем у закрытых Ворот.

Пока начальник проверял целостность внутренностей квадроцикла, я отошла в сторону и сделала вид, что не имею к нему никакого отношения. Витрина печатного офиса, куда мы приехали, встретила меня образцами их искусства под стеклом. Где-то за углом тёплой улицы слышалась музыка. Я с надеждой обернулась туда, но тут же наткнулась на мощную фигуру наставника, что-то остервенело дёргающего в несчастном квадроцикле. Со вздохом отвернулась обратно к витрине…

И внезапно столкнулась взглядами с собственным полупрозрачным отражением. В первую секунду невольно замерла, потому что не узнала сама себя. В зеркало после детерминации я так ни разу и не посмотрела… А теперь вдруг увидела свою наружность полностью, пусть даже лишь в неярком блике на стекле.

Что-то явно изменилось! Волосы за месяц отросли, даже опустились за плечи. И наверное, больше ничего конкретного я не могу назвать, но что-то стало иным совершенно точно… Но что?! Как я стою, как руки держу?.. Сами руки? Вроде нет… Нечто в лице? Глаза стали больше? Нет, как они могли стать больше? Конечно, физически я буду меняться, но ведь сейчас пока ещё рано для разительных перемен! Вспомнилось недоумение дежурного на контрольном пункте. Он тоже заметил… Всё словно стало… Мягче?

Отражение было очень удивлено и рассматривало меня точно так же, как и я его. Пока над нами не появился чёрный силуэт Мичлава и не прервал это занятие.

– Явно не на технику пялишься, – насмешливо заметил он. – Ну-ну, не обижайся, малышка. Будешь каждый раз так обижаться, я же мимо тебя без комментария вообще не смогу пройти.

Я гордо отвела взгляд в сторону и не менее гордо промолчала. Охотник же открыл дверь офиса и кивнул внутрь.

– Я подожду вас здесь, если позволите, – произнесла холодно.

– Позволю, – милостиво согласился он с прежней иронией. – Ты же всё-таки умница. Но чтобы ни шага в сторону, ясно?

– Ясно.

Когда дверь за ним закрылась, мне стало легче. Камень гнева почти перестал душить. Но сделалось жутко тоскливо… Почему я поддалась, и не пошла звонить родителям?! Как он одним только молчанием заставил меня этого не делать?! А теперь оставляет меня посреди улицы, на полной свободе!

Потому что я – «умница»… Потому что он знает – ни шага в сторону я и не совершу…

С бессильным вздохом прислонилась к тёплой стене. К горлу подкатывал целый клубок эмоций – обида, гордость, злость, мучительное желание испытывать радость. Нет, Леока, соображай через всё это сумасшествие! Ведь при правоохране ты всё равно не стала бы откровенно говорить с родителями. А если бы стала – привет, журналисты! Надо подождать. Ты же знаешь, что ничего этот человек тебе не сделает. Как и он знает, что ничего не сделаешь и ты.

А кругом всё было такое солнечное и радостное! За углом продолжала слышаться местная музыка – тоже солнечная и радостная! Слышались голоса людей. Пойду посмотреть, что там происходит – всего на пять минут! – в конце концов, невозможно постоянно быть привязанной к его ноге! Лучше уж сделаю шаг в сторону, чем что-либо более опрометчивое!

За углом расположились уличные музыканты. И даже более того – кто-то танцевал! Их окружила небольшая толпа, все с удовольствием слушали и смотрели. Я аккуратно протиснулась вперёд, минуя все плечи на пути, и нашла себе свободное местечко в первом ряду. Да, тут была группа из человек шести, они самозабвенно наяривали инсулийский мотив, живой и ритмичный, а в круге расступившихся зрителей увлечённо пританцовывал паренёк всего на год меня старше. Смуглый, в светлой распахнутой рубашке и потёртой шляпе от солнца. Он оказался ещё и певцом, и вот уже начал петь приятным, тёплым голосом.

Понятно, что через пять минут я не вернулась под дверь офиса. Вместе с подпевающими зрителями, я опять, как вчера, с головой погрузилась в блаженство музыки. Хотя лучше сказать – без головы! Музыка всегда была моим главным удовольствием, а теперь, после детерминации, она, кажется, стала производить на меня просто одуряющее действие. Как и на всех вокруг!

Устоять на месте было сложно, и не только мне одной – я тоже стала пританцовывать, и в этот момент певец меня заметил и, подскочив, вдруг вытянул из толпы в середину круга! Продолжая петь, он попытался повести меня в танец, я растерялась, а люди аплодировали, подбадривая выкриками.

Что-то поднялось внутри, что-то лёгкое, но очень сильное, и, ответив всем улыбкой, я стала танцевать, с удовольствием подхватывая местный горячий ритм.

…Солнце над головой, тёплые стены словно продолжали его свет, люди будто отражали его же – улыбались широко и счастливо! Мелодия захватила полностью! И опять – такого я никогда не испытывала! Ни радость, ни азарт, ни восторг, а чистейшее наслаждение, заставляющее вливаться в музыку, вливаться в сам мир, в его движение, будто до того ты был чем-то отдельным. Чудесный юноша оказался частью этой цветной карусели – и он был какой-то новый, совсем иной человек, чем те, кого я встречала раньше! И он улыбался так, что мне показалось, будто и моя улыбка зависит только от него – перестанет улыбаться, и я не захочу. Но он не перестанет!

И все, и всё кругом – совершенно новое! А я – посередине мироздания, танцую в тенях этого солнечного города! Но тут замечаю нечто знакомое…

Оно сразу зацепило внимание, и это… И это оказался господин Мичлав. Он возвышался над головами смуглых зрителей. Смотрел крайне спокойно. Неуютно спокойно. Так спокойно, что я сразу остановилась. Музыканты продолжали играть, а мы с Мичлавом смотрели друг на друга. Он кивнул за плечо – и я послушно побрела к нему, сопровождаемая недоумением кареглазого певца. Люди пропустили меня – их занимали те, кто всё продолжал веселиться.

Мичлав смотрел сверху вниз подчёркнуто изучающе. Я же постаралась не сталкиваться взглядами – стыдно немного…

Обернулась на юношу, а тот, хмуря тёмные брови, продолжал глядеть мне вслед. С грустной улыбкой помахала ему рукой – но он не ответил, а перевёл глаза на Мичлава. И с вызовом кивнул ему! Мичлав же несколько удивлённо хмыкнул, расправил широченные плечи и в один шаг заслонил меня собой! Что происходит?.. Я выглянула из-под его локтя – а юноша по-прежнему стоял, стиснув зубы, и, не мигая, смотрел на моего наставника. Люди уже стали оглядываться. Один из музыкантов бросил друзей и, подбежав к певцу, потянул того за плечо, зашептав что-то на ухо. Тот поддался не сразу… Но всё же вернулся к группе – и при этом смотрел на меня обеспокоенно!

Удовлетворённо кивнув, Мичлав повернулся и, взяв меня за локоть, потащил прочь.

– Что б меня черти взяли… – выругался он сквозь зубы, но музыка уже осталась позади, и мне это было слышно.

– Что, простите? – погромче вопросила я, опять раздражаясь.

– Я отбиваю своего ученика от слюнявых пацанов!.. Я теперь должен следить, как полный придурок, где это моя девица крутит задницей!

– Что?! Я ничем не кручу! Это раз! И не я виновата в том, кем стала – это два!

– Ну-ну, а три?

– А три – ничего страшного я не совершила! И оправдываться перед вами не собираюсь. Всего лишь немного расслабилась!

– С пацаном…

– И что же?

– А то, что мне к чёрту это не сдалось – разбираться со всеми подряд, кто западёт на твои… – едва сдержав то, что хотел высказать, он со злостью сплюнул на мостовую.

– Что за ерунда, ничего в этом роде не было!

– Короче! – дёрнув меня за руку, Мичлав прорычал уже в самое лицо. – От меня не отходишь! Иначе получишь уже по полной!

– А какое право-то?..

– От меня – только вперёд ногами, ясно? Ясно?!

Я упрямо молчала, отвернувшись от его гневного лица. Огромные пальцы сжали мой локоть ещё сильнее.

– Ясно, наставник…

Выпрямившись, он придавил меня напоследок взглядом и, отпустив, направился обратно к офису, где ждал транспорт. Всё-таки надо было звонить родителям на пункте контроля… Проклиная себя, я побрела следом.

И музыка совсем стихла за поворотом жарких зданий.

Однако это по-прежнему не было концом дня.

Шли только десятые сутки от начала детерминации. Можно сказать, она едва-едва закончилась. После детерминария человека выписывают из больницы, исходя из его состояния, но уж точно не на следующий же день.

Сегодня я испытала настоящую тучу эмоций, да и физическая активность на пользу явно не пошла. Не успела ступить и пяти шагов за разъярённым наставником, как голова закружилась, и солнечная улица перед глазами стремительно взмыла вверх. Охнув от неожиданности, я схватилась за ближайший фонарный столб, по счастью оказавшийся рядом. Мимо проходил какой-то человек, он придержал меня с другой стороны и заговорил на инсулийском. Но я не успела ни понять, что он говорит, ни увидеть его самого – Мичлав появился рядом спустя секунду (его тень закрыла солнце) и, поблагодарив, отослал доброго прохожего подальше.