Отрывкин. Необычные истории старого Дома

И тут Олег с Лёвой весьма удивились. Всегда такие уверенные в себе и гордые птицы сидели в обнимку на диване, мрачно смотрели в одну точку, а слезы стекали по их клювам струйкой.

– Это еще что? – От неожиданности Олег встал как вкопанный. – Перестать реветь и быстро всё объяснить!

Тут в библиотеке непривычно полыхнуло алым светом. «Уж не пожар ли?» – успел подумать Отрывкин.

И тут раздался голос. Знакомый уже.

– Да не хотят они в свое родное измерение, – ехидничал голос, – не любил их там никто, и в грош ломаный не ставили их заслуги и выслуги, как и их способности. Достали они там всех своим склочным нравом, да еще и любители выпить. Их и послали сюда – в надежде, что, может, сгинут.

Голос наконец-то заткнулся.

И в библиотеке повисла тишина.

И тут раздался такой рык, что голос, кажется, взвизгнул.

– Ты, дух без тела, раб лампы с бесконечным множеством желаний, – ревел Лёва, – да чтобы духу твоего здесь не было! На моих друзей будешь еще хвост поднимать! Тебя сюда точно не звали и не позовут! И заруби себе на чем хочешь: это наши друзья! Плохие или хорошие, но друзья! Хотя тебе и слово такое непонятно! А теперь – вон отсюда! Сунешься еще – сам к тебе приду, мало не покажется!

Лёва бегал по библиотеке и наяривал себя хвостом по бокам.

Тут вступил молчавший до сих пор Отрывкин. Скрестив руки на груди, он спокойным речитативом произнес:

– С сегодняшнего дня все контакты с параллельным миром прекращаются. Ибо мир этот показал себя недоброжелательным и недружественным. Отныне я, Олег Отрывкин, маг вне категорий, запрещаю пересечение границ как в одну, так и в другую сторону. Да будет так!

По библиотеке пронесся свежий ветерок. Показалось, вдали что-то скрежетнуло и застонало. Впрочем, возможно, только показалось.

Стало очень тихо. Все с благоговением смотрели на Отрывкина. А он начал насвистывать любимую мелодию о тореадоре[4].

– Вот так, – заключил Отрывкин. – А вы думали, в сказку попали?

И засмеялся.

Глава 4. Человек – летучая мышь

Когда привели в порядок нервную систему и немного успокоились, возник вопрос: а не было ли еще странностей в их округе с тех пор, как вредное параллельное измерение стало периодически сливать избыток своей магии в наше измерение.

Говорящего медведя привели в должный вид, успокоили, человеческие навыки и речь сняли – получился вполне себе добродушный миха, если его не злить. С зайцем всё в порядке, отклонений не было.

А вот что с людьми?

Тут Соловей рассказал такую историю: «Я птичка маленькая, неприметная, летаю, где хочу. И как-то занесло меня в местную больничку. А больничка верстах в пятнадцати от нашего домика. Сижу отдыхаю на ветке напротив окна. И вдруг слышу такие слова: “…заколдованный этот дом”. А про какой дом ходят сплетни, что заколдован? Да про один-единственный в округе, про наш.

Навострил уши, слушаю. Дядька, нестарый такой, врачу байки рассказывает, что будто бы в этом доме (в нашем то есть) лев рычит (понял, Лёва?), какие-то скандалы постоянные и звуки, как будто на саблях дерутся (Сова, это мы с тобой вечно клювами меряемся).

Его врач, видно психотерапевт, спрашивает: “А голоса и звуки – это внутри головы или снаружи?”

Ну и вопросик! Медик называется. А слуховой аппарат внутри или снаружи?

В общем, похихикал я тихонечко, дальше слушаю. А мужичок-то и говорит: снаружи, мол, звуки, как за стенкой говорят.

Врач такой: “А точно в этом доме всё слышите?” Отвечает: “Не всё и вообще нечетко, но да, в этом доме”.

Вид у врача стал несколько ушибленный на голову. Помотал он головой и говорит: “Галлюцинации у вас, любезный. А если настаивать будете, я вас до конца дней в больничке запру и исследовать буду”.

Тут мой мужичок, не будь дураком, на попятную: мол, обознался, наверное, приснилось. А сам обеими руками за шапочку держится – в шапке спортивной он пришел. Врач еще спросил, не болят ли уши. “Не болят”. – “Вот и славно”.

Вышел мужичок от врача и ну себе под нос бормотать. А я рядом лечу, слушаю.

“Ах ты, трубка ты клистирная с дипломом, – ругается мой мужичок, – да где ж тебе понять, коли ты и ушей моих не видел?”.

И снимает шапку-то. А та-а-ам, мама дорогая, уши летучей мыши! Понимаете теперь, почему своими локаторами он всё слышал?

Ну, отряхнул он свои ушки в последний раз – и на автобус местный.

Я подумал, что такие слухи нам ни к чему, как вдруг слышу: “А ты кто такой? И вьешься надо мной, и вьешься. А ну, колись!” И так он это рявкнул, что я почти уже собрался всё рассказать, да посетила меня чудная мысль: а что это я перед ним расшаркиваюсь? Сейчас клювом щелкну – и привет ушам.

Так я и сделал. Правда, сначала для острастки по уху клювом проехался – мужик и взвыл.

А потом тихонечко спел ему прямо в его локаторы: “Жил-был у бабушки серенький козлик”.

Он сначала обиделся, потом встрепенулся, провел рукой по ушам – уши как уши, вполне себе человеческие – и, весело насвистывая, пошел дальше к автобусу.

Я его просканировал еще. Больше отклонений не было».

Вот такую историю рассказал Соловей.

Все призадумались.

Глава 5. Волшебная рыбалка

После рассказа Соловья все долго не находили себе места. Лёва возмущался:

– Ну как так?.. Живешь тихо-мирно, никого не трогаешь. И вдруг – на тебе: человек – летучая мышь. Ну, или почти летучая. А дальше что будет? Все начнут чудеса творить? Или мутанты появятся штабелями? Не дело это. И на нашу реальность будет накладывать свой отпечаток!

– Что предлагаешь? – спросил Отрывкин.

– Надо дежурство устроить, по окрестностям побродить, к людям присмотреться, прислушаться. Все-таки на нашем попечении они.

– Согласен, – сказал Отрывкин. – Как остальные члены коллектива?

Остальные члены коллектива переглянулись, хором щелкнули клювами и сказали, что они целиком за такое предложение. Более того, предложили разбиться по сменам.

– Знаю я, как вы разобьетесь, – проворчал Лёва, – по пузырю на брата – и ищи вас потом под кустами или в дуплах. А здесь дело-то серьезное. Явная утечка магии наблюдается.

– Ничего ты не знаешь, – обиделся Соловей, у которого слух был феноменальный. – А ночью самое интересное и происходит.

– Ага, с пузырем коньяка, – не унимался Лёва.

– Вообще-то Соловей прав, – вставил слово Отрывкин. – Придется нам на две смены делиться, дневную и ночную. Но если увижу, почую алкоголь, буду рассматривать это как предательство – и вон в свое измерение.

– Ну, разбушевался, – сказала Сова, – нешто мы не понимаем, что дело серьезное. И пока всё не выясним, у нас сухой закон.

Соловей только крякнул.

– Та-а-ак, план у нас есть, – сказал Отрывкин. – А теперь предлагаю отдохнуть.

– Эт как это? – удивились все.

– На рыбалку пойдем, с ночевкой. Прудик тут есть запущенный, дед еще выкопал. Никто о нем не знает. От людского жилья далеко. Зато караси там – во! – показал Отрывкин две ладони. – Идем вечером, вещи соберем, да нам и не надо особо вещей. Удочки сам приготовлю. Отведаем замечательной ухи! – с восторгом распинался Олег, не замечая, что половина команды не особо его восторги разделяет.

«Вот зачем птице рыба? – размышлял Соловей. – С другой стороны, я все-таки человек». Уговорив таким образом себя любимого, он повеселел и стал принимать активное участие в сборах. А о Лёве и говорить не приходилось: носился как щенок, радовался новому, что сулил поход.

Наконец всё собрали, свернули и прикрутили. Пошли.

– Олег, а ты дорогу-то помнишь? – спросила Сова. – А то темно уже. Найдешь ли?

– Я да не найду? Да я здесь вырос! Меня дед с собой каждый раз брал. Вот тут налево, кажется… Нет, направо. Это я помню. Тьфу, забыл, там развилка была, а вот дальше куда – не помню.

Олег пригорюнился. Перед своими оплошал. Но тут же встрепенулся:

– Сию минуту чтобы были на моем берегу дедова озера!

Пронесся легкий вихрь, и вся честная компания оказалась на заросшем берегу чудесного маленького озера как из сказки.

«Не здесь ли Васнецов свою “Аленушку” писал?» – подумал Соловей.

– Не здесь, – неожиданно ответил Олег. – Времена не совпали. Но прудик знатный.

– Ты уже и мысли читаешь? – с опаской спросил Соловей.

– Картинка в голове нарисовалась, от тебя.

«Семимильными шагами обучается!» – с гордостью отметил Соловей.

Костерок уже горел, удочки снаряжены.

В предвкушении Отрывкин закинул удочку и стал наблюдать за поплавком.

Наблюдение за поплавком – это, надо вам сказать, отдельная история. Это не просто закинул и сидишь с удочкой – ну как оно там? Это и предвкушение, и тайный полет мысли, как ты эту рыбу тащить будешь, чтоб вытащить да снасть не порвать. И мечты о большой рыбе, пусть даже это карасик, и заранее ощущение тяжести удилища с рыбой, а не без. И, в конце концов, как ее будет много, этой выловленной рыбы.

Отрывкин, очевидно предавшись таким мечтам, пропустил поклевку и только после чувствительного тюк в затылок сердобольной Совой (посчитаемся!) попробовал подсечь. Снасть натянулась как струна и так же звенела.

– Врешь, не уйдешь, – с азартом бормотал Отрывкин, не думая о том, что за карась такой и какого размера может с такой силой клевать.

Но азарт! Отрывкин и подкручивал леску, и отпускал ее – ничего не получалось. Помог весь изнервничавшийся Лёва: схватил Отрывкина зубами за штанину и что есть силы потянул прочь от пруда. Штаны чуть не лопнули, удочка в дугу, а рыба как сидела в воде, так и сидела.

Тогда тоже занервничавшая Сова вместе с Соловьем что-то скрипнули-чирикнули на два голоса – и из воды пулей вылетела и шмякнулась на берег щука, килограммов на семь, вся полуседая какая-то. Удочка вообще отлетела в кусты.

– Давайте ее кувалдой забьем, – чирикнул кровожадно Соловей. – Что мясу пропадать?

– Ничего себе карасик! – изумленно пробормотал Отрывкин.

– Это где ж ты таких карасей-то видал, любезный? – не без сарказма ответила щука. – Некогда мне тут с вами прохлаждаться, загадывайте желание. Меня внуки ждут: сказку на ночь рассказываю. А тебя, мелкотравчатый, я запомню. Может, и себя желанием потешу, – ухмыльнулась щука.

– К-какое желание? «По щучьему велению, по моему хотению»? – заикаясь, спросил Лёва.

– Это в сказках так, – нравоучительно ответила щука, – у меня проще и современней. Давайте уже, не тяните.

– Так, – пришел в себя Отрывкин, – мы тебе сами все твои желания исполним. Расскажи, почему здесь, почему говорящая?

– Правда исполните?

– Слово.

– Старая стала, чешуя совсем отваливается. А без нее мерзну и хвори всякие цепляются. Может, вылечишь? – с надеждой спросила щука.

– Хоп, – странно ответил Отрывкин.

И на глазах у всех щуку окутало неким дымком с весьма неприятным запахом. Дымок развеялся – и перед ними, сияя каждой чешуйкой, лежал огромный карась размером с щуку.

– Ты что сделал, недоумок?! – вызверилась щука. – Я щука, не карась! Кто ж меня теперь признает, горемычную… – совсем закручинилась щука.

Но тут щуку опять обволокло чем-то белесым, и запах был с оттенком какого-то дорогущего парфюма. Когда всё рассеялось и испарилось, перед ними была прежняя щука, сверкающая серебряной чешуей, с ярко-голубыми глазами и лазоревыми плавниками.

Над поляной повисла тишина.

– Мила-а-ай, внучок дорого-о-ой! – заголосила щука. – Ведь такой и была в молодости, позабыла уж когда. И зубы все на месте! А то оставались через один. Спасибо тебе, разлюбезный Олег, свет Отрывкин, – вдруг перешла на старорусский щука, – всю жизнь тебе благодарна буду…

– Бабка, стоп, – невежливо перебил щуку Олег. – Расскажи, как ты здесь оказалась, да еще и говорящая.

– Не груби, не груби старшим, – заклацала обновленными зубищами щука. – А ведь и правда: я ведь молодуха теперь, значит, можно… Перекинуло меня сюда в незапамятные времена параллельное измерение. Но была-то я здоровой, а сюда хворой уже попала. И думается мне, что это измерение надо мной так поиздевалось.

– Да за что ж так-то? – спросил Олег.

– А правду всё говорила, ему и не понравилось. Выкинуло, как на помойку.

– Прямо как нас, – прошептала Сова.

– Ладно, разберемся. Ну, прощай, что ли, щука, – сказал Олег и собрался зашвырнуть рыбу подальше от берега.

– Отрывкин, а ты не забыл, зачем мы сюда пришли? – с обидой в голосе спросил Лёва.

– А и правда, ушицей с карасиками побаловаться, – взгрустнул и Олег.

– Так за чем дело стало? – улыбнулась помолодевшая щука (от этой улыбки у наших птицев клювы свело). И плеснула хвостом в сторону котелка – пара кило отборных жирных карасей плюхнулась в давно подготовленный кипяток. Что интересно, были они уже очищенными.

Щука на прощание плеснула хвостом и ушла в глубину.

Снова воцарилась тишина. Ненадолго, впрочем.

Все перенервничали, оголодали и накинулись на уху. Ели да похваливали.

Потом, как водится, легли спать. Что показательно, все кусачие и кровопьющие облетали это место за километр.

Так что отдых удался, да еще и информацией разжились.

С утра, убрав полянку, веселой гурьбой вернулись домой.

Глава 6. Магический барьер для умалишенных не действует

Как-то утром, разогнув спину от компьютера и отвалившись от научной статьи (которая, между нами, никому не сдалась), Отрывкин гаркнул на весь Дом:

– Совет! Сбор через десять минут. Быть всем обязательно!

Дом и тот весь зашуршал, заскрипел, будто тоже на собрание пошел. Ну так он на всех собраниях и присутствовал, иногда выражая свое одобрение или порицание скрипом половиц, ставен. А один раз совсем раздухарился и испугал всех, уронив в знак протеста кочергу у камина.

Через полчаса все были в сборе в библиотеке.

Рассевшись как кому удобно, ждали начала и недоуменно переглядывались. Никто не знал, что случилось и что там Олегу в голову стукнуло.

Олег встал, прошелся по комнате и начал:

– Мы знаем, что вокруг нашей территории идет накапливание магической силы. Мы ходили на разведку, встречали магических людей и зверей. Их слишком много на такой небольшой площади пространства, как наша. Вам напомнить, что бывает, если скапливается критическая масса магии? Ну, шевелите мозгами, господа профессора магических искусств. Совсем всё позабыли?

– Почему же, – ответил Соловей, – критическая масса, она и в Африке критическая. Рванет – мало не покажется. А в качестве замещения образовавшейся пустоты – очень много негатива. Везде и во всем. И во всех тоже.

– А теперь я вас спрашиваю, господа научные работники: что мы можем предпринять, чтобы этого не произошло? Чтобы мой родной мир не перестал существовать и не стал выгребной ямой для всяких пессимистов.

Уже сейчас по округе на одну улыбку встречаешь двадцать хмурых взглядов исподлобья. Раньше такого не было. Гипотезы, господа и дама, гипотезы!

Соловей взлетел на каминную полку, как на кафедру, и начал:

– Слив магии в наш мир мы наблюдаем давно. Чем это грозит, мы знаем. Слив идет из параллельного мира, это известно. Известно и то, что он разумен. Вопрос: для чего ему обеднять свой мир магией и переполнять наш? Чтобы уничтожить его. Уничтожив наш мир путем нарушения магического равновесия, он автоматически переполнит и свой мир магией, что тоже приведет к уничтожению и его мира. Тогда какой смысл? У меня нет ответа.

Тут Дом захлопал ставнями, расскрипелся, и нездешний голос ехидно произнес:

– Где уж вам, недоучкам, понять… Смысл происходящего навсегда останется для вас недосягаемым, глупцы! А-ха-ха, а-ха-ха-ха… – Голос замолчал и, очевидно, покинул наше измерение.

– И что это было опять? Ведь барьер-де был поставлен, – сказала Сова.

– А было это, дорогие мои друзья и коллеги по совместительству, обострение шубообразной шизофрении, – сказал Олег. – Дед увлекался, ну и мне приходилось. А магический барьер для умалишенных не действует.

– И что теперь? Китайскую стену строить? – с опаской спросил Лёва.

– Лечить, и только лечить! – бескомпромиссно ответил Олег. – И я знаю как. Сделаем одну очень неплохую настоечку.

– Надеюсь, не по дедушкиному рецепту? – с подозрением спросила Сова.

– А что ты имеешь против? – возмутился Олег. – Сама-то вылечилась от алкоголизма, психоз на почве прапора прошел.

– Да уж. Но больно ядреная…

– Готовить начинаем сегодня и добавляем туда эликсир жизни, пару капель.

Возражений не было. И работа закипела.

Уйма перегонных кубов, ворохи трав, собранных на рассвете, особенно пустырник и валериана, – всё это лежало, стояло, висело и благоухало по всему Дому. Дому нравилось. Он весь расскрипелся, как будто пел. Окна задорно поблескивали. Вот что значит настоящий волшебный Дом – во всем своих жильцов поддерживает.

Настойка была готова через неделю. Сова с опаской проходила мимо настойки и принюхивалась. Пробовать, впрочем, опасалась.

Несколько капель жизненного эликсира были готовы чуть позже.

Наконец ингредиенты смешали и заткнули фарфоровой заговоренной пробкой.

Осталось выманить параллельный мир в его сумасшедшей ипостаси и влить микстуру.

Желающих не нашлось.

И вдруг на помощь пришел Дом.

Компания на закате дня собралась в библиотеке. Все были почему-то абсолютно спокойны.

Всё началось с последними проблесками солнечных лучей, скрывшихся за макушками деревьев. Дом вдруг начал тихонько скрипеть, как будто напевал колыбельную. Скрип становился громче, переходя в какой-то неприличный крик. А потом Дом стал танцевать: паркет подпрыгивал в самых неожиданных местах, крыша ходила ходуном, а ставни изображали два притопа, три прихлопа.

Становилось весело. Первой не выдержала Сова – и как начала нарезать круги под потолком! Соловей выдавал трели, каких не выдавал в молодости. Лёва кружился на месте, пытаясь поймать хвост. Казалось, все впали в детство. Отрывкин решил переплюнуть всех и пустился вприсядку, только в воздухе.

В этом шуме-гаме неожиданно образовалось мертвое пятно – пятно тишины и беспокойства. А еще там чувствовалось любопытство. Пятно осматривалось. Отрывкин лихо продефилировал к бутыли с настойкой-эликсиром и залихватски тяпнул из нее. Скорость его кульбитов увеличилась. Вслед за ним все подскакивали к настойке и прихлебывали. Координация движений нарушалась, зато веселья прибывало. Пятно метнулось туда-сюда, облетело бутылку с настойкой, замерло – и вдруг залихватски тяпнула всё, что в бутыли оставалось, крякнуло и пустилось вскачь по всей комнате.

Ненадолго его хватило.

Через пять минут пятно обнаружили сладко храпящим на половичке возле камина.

И сразу в Доме воцарилась тишина.

– И что дальше? – шепотом спросил Соловей у Отрывкина.

– А всё. Проспится, помнить ничего не будет. Эликсир жизни его обновит, и оно опять сольется со своим миром. И будет делать всё во благо его.

– А нам-то с ним что делать? – спросил Лёва. – Если надо, я всегда.

– Просто смотрите, – предложил Отрывкин.

Все смотрели на пятно, а оно стало уменьшаться в размерах и таять на глазах. Заодно из темно-бурого стало радужным.

– Это эликсир жизни действует, – прошептал Олег.

Наконец пятно совсем исчезло: по комнате пронесся легкий ветерок, и послышался шепот:

– Спасибо, друзья.

Впрочем, не послышалось: слышали-то все.

– И это называется, оно ничего не будет помнить, – с сарказмом сказала Сова.

– Ну, только хорошее, – улыбнулся Отрывкин и добавил: – У меня там бутылочка коньяка застоялась. Вы со мной?

Конечно, они были с ним.

Глава 7. Невеста Лёвы

Ачерез неделю случилось несчастье: Лёва захандрил. Лежал на первом этаже на любимом половичке перед камином, хотя очень любил свою спальню; от еды отказывался, на улицу тоже не ходил.

Отрывкин очень испугался: все-таки Лёва – его первый настоящий друг. Ну и что, что раньше он был тапочками.

Собрали консилиум.

– Что могло случиться? – допытывался Отрывкин у всех. – Кто что видел, рассказывайте.

И выяснилась прелюбопытная история. Уже несколько недель Лёва в одно и то же время уходил из Дома в одном и том же направлении (Соловей видел) и приходил в одно и то же время.

– Опять утечка магии, и Лёва – ее жертва, – со слезой в голосе сказал Отрывкин.

– Да у тебя одно на уме, – зашкворчал Соловей. – Температуры нет, никакой болезной симптоматики нет. Тоскует наш Лёвушка. Методом дедукции вычисляем: весна, молодость, гормоны, а на соседней даче – тридцать ка-мэ от нас – чудного окраса кошечка появилась. Ярко-рыжая, настоящая рысь.

– Она не кошечка, – слабо огрызнулся Лёва. – Она богиня, – на полном серьезе сказал он.

– Приехали, – выдохнул Олег. – Ребят, что делать-то?

– Жениться, – безапелляционно ответила Сова. – Зашлем сватов. Пусть только попробует отказаться, собачья женщина.

– Она не собака, – слабо пробормотал Лёва.

– Очень надеюсь, – съязвила Сова.

Стали собираться в путь делать предложение не-собаке. Нарядились, причесались, клювы почистили и пошли.

Бо́льшую часть дороги телепортировались. Только бедный Лёва по-честному столько времени пешком бежал.

– У тебя хоть контакт налажен? – спросил Олег.

– Издалека перемигивались, – ответил грустный влюбленный.

– Несчитово, – отрезал Соловей, – мало ли что у них на уме.

Пришли наконец к очень изящному и выглядевшему уютным домику и решили сразу с хозяевами поговорить.

– Добрый день. Вы хозяева Василисы? У нас жених томится.

– Мы, – ответила молодая пара. – Мы очень любим нашу Васеньку, за первого встречного не отдадим. А вот за кругленькую сумму, – тихий шепот в ухо, – с нашим удовольствием.

Посмотрел Олег на молодых. Как крысята, ей-богу, всё продешевить боятся.

Подошел к Васе. Хороша коша, гордая, красивая, необыкновенного рыжего окраса густая шерсть, выразительные зеленые глазищи – мечта, а не кошка. И спросил ее:

– Замуж за Лёву пойдешь?

– Мр-р-р, да-а-у, – почти четко ответила коша, которая была мейн-куном.

– Вот и славно, – сказал Олег, – пошли.

– А они как же?.. – растерянный взгляд коши.

– А что они? У них всё хорошо: любят друг друга и деньги. Денег мы им дадим.

Олег подошел к молодой паре, приобнял их за плечи и сказал:

– Ребята, вы любите друг друга. Вы нашли друг друга, и это прекрасно. И мой друг тоже нашел любовь всей своей жизни – это ваша Василиса. Как у ее приемных родителей я прошу разрешения для закрепления брачного союза. И не только брачного, а по любви.

– Как это? – недобро сузились глазки только что такой миловидной молодой. – Мы ее на разведение взяли, зарабатывать этим хотим, а вы – благословение? Не будет этого!

– Не будет, – вторил совсем уж неприятный молодой, – и не вздумайте нас обокрасть. У меня брат в прокуратуре.

А Василиса глаз, налитых слезами, не сводила с Лёвы.

Лёва начал заводиться.

– Это вам не крепостное право, – заявил он, – у нас свободная страна. И жениться можно на каждой!

Выслушав тираду неговорящего вроде льва, парочка стала сползать на землю.

– Вот и славно, вот и договорились, – заулыбался Олег, щелкнул пальцами, и к ногам молодых упала сумка с евро. – Это на покупку еще чего-нибудь, – мрачно сказал он. – Совести, быть может.

Не дожидаясь благословения молодых, он всех телепортировал домой.

Счастливый Лёва повел невесту его осматривать.

– Нашей команды прибыло, – задумчиво улыбаясь, сказал Олег.

Дом одобрительно похлопал ставнями.

И зажили они дружно новым составом.

Но это уже совсем другая история…

Часть 3

Глава 1. Диссертации не будет!

Отрывкин сидел на своем любимом месте около панорамного окна и думал, чем бы ему завершить диссертацию. Он очень уверенно шел на докторскую степень и не видел причины отказываться от нее. Все кому не лень отговаривали его от защиты, но это его не заботило. Докторская диссертация вообще была его мечтой. Как только он брал любимый паркер, всё шло как надо, диссертация катилась к концу. Отрывкин был счастлив и уже собирался назначать день защиты.

Но домашние почему-то были против.

На вопрос, почему нельзя защищать эту докторскую, он получал в ответ короткое «потому». Отрывкин возмущался, кричал, доказывал, что имеет право на личную жизнь и интересы.

А ему твердили: «Ты нас всех заложишь. Мы ведь здесь под прикрытием живем. Понаедут журналюги всякие – и конец отрывкинскому Дому с привидениями!»

Особенно надрывалась Сова. Она кричала, клацала клювом – но ничего не помогало: Отрывкин их не слышал. И продолжал дописывать свою диссертацию. Хотя, если честно, пользы от нее науке не было бы никакой. Но ведь главное – желание.

Птицам надоело уговаривать друга. Видя, что он становится абсолютно невменяемым, когда речь заходит о диссертации, решили этот вопрос по-своему.