Полная версия
Ты – мое искушение
– Это дебильная шуточка!
Голос стал высоким и испуганным, как у малолетки, испугавшейся воображаемого монстра в темноте.
Я сбрасываю звонок и осторожно кладу телефон на тумбочку, размышляя, что мне делать с внезапно свалившимся на голову опекуном.
Как поступить? Моя голова лопается от мыслей. Я впервые сталкиваюсь с чем-то подобным и просто не знаю, как реагировать на недавние события.
Надо бы поговорить. Но с кем? Юрист четко дал понять, что лазеек нет и быть не может. Остается только терпеть долгих три года и быть покладистой.
Но я же хорошо воспитанная и очень приличная девушка. До того приличная, что просто тошно.
Один раз устроила вечеринку и то неудачно.
Меня поймали в неудачный момент и сразу же заклеймили званием «распутной девицы». Вероятно, именно поэтому друг отца решил восстановить пробелы в воспитании муштрой.
Как подумаю, что меня ждет впереди… Брр-р-р… Наверняка Темирхан заведет привычку будить меня посреди ночи и засекать время, необходимое для переодевания. Будет держать горящую спичку.
А чего еще можно ожидать от такого, как он?!
Ничего хорошего!
К тому же меня насторожил разговор Темирхана. Как будто речь шла не о совсем законных делишках.
И чему меня может научить такой – деспот, самодур, связанный с криминалом? Похоже, папа был совсем плох, если решил доверить меня ему.
Я же и сама могу неплохо справиться со всем. Кроме папиного бизнеса. Тут уж я действительно полный ноль, даже отнекиваться не стану. Выбранная мной профессия далека от мира цифр.
В общем, ничего хорошего в Темирхане нет.
Кроме, разве что, его упругого зада.
Темирхан – мужчина в возрасте, но его крепкий зад даст фору задницам большинства студентов, учащихся со мной на одном курсе.
Говорю, как художник, исключительно, с позиции рассмотрения тела опекуна в роли модели. Вышло бы неплохо…
Пальцы зачесались набросить на этого мужчину просторную тогу, чтобы ткань свободно обтекала скульптурные мышцы.
Уф, не о том я задумалась! Нужно решать, как выбираться.
Но решение упорно не приходит в голову.
Придется заняться уборкой. Мне самой неприятно, что дом папы превратили в свинарник. Осмотрев поле крушения, стону вслух. Изверги даже распотрошили папин элитный бар! Там же каждая бутылочка была на счету – презенты от друзей, партнеров по бизнесу…
Не знаю, с какого бока подступиться к уборке. Это же море без конца и края… Смахиваю горячие слезы пальцами.
– Диана, вам помочь?
Отрицательно машу головой.
– Спасибо, Нина Олеговна, но новый барин запретил, – не могу удержаться от язвительности.
– Темирхан, – недовольно качает головой Нина Олеговна.
Ей около пятидесяти, она заведует уборкой в доме. В доме папы не так много прислуги, я знаю всех по именам. Некоторые служат очень давно, как начальник охраны – дядя Саша, или повариха – Оксана.
Нина Георгиевна работает на отца не так давно, всего полгода. Я не успела с ней сдружиться, но держусь всегда вежливо.
– Вы знали, что он приедет? – прямо спрашиваю я.
– Новый барин запретил рассказывать, – в тон мне отвечает Нина Георгиевна и уходит.
Я точно словно в тюрьме. Этот тиран даже слугам запретил разговаривать со мной.
От злости я пинаю первый попавшийся предмет. Это надувной круг. Он сбивает пирамиду пивных стеклянных бутылок.
Грохот стоит неописуемый. Часть бутылок разбилась. Пенный напиток разливается по дорогому паркету.
Отлично, Диана. Хуже быть не могло, но тебе удалось переплюнуть саму себя.
– Пожалуй, начнем, отсюда!
– Но вы же ушли! – смотрю на вернувшуюся Нину Георгиевну с удивлением.
Она прикатила огромное мусорное ведро со швабрами, тряпками и множеством всего остального.
– Я ушла за перчатками и средствами для уборки…
Нина Георгиевна протягивает мне пару огромных, желтых перчаток.
– Наденьте, Диана. Иначе повредите бытовой химией нежную кожу.
– Спасибо…
Автоматически принимаю перчатки. Благодарность в душе внезапно фонтанирует так сильно, что я обнимаю женщину, прижавшись к ней на мгновение.
– Но Темирхан запретил вмешиваться! – вспоминаю о запрете здоровяка. – Спасибо за предложение помочь, но если он узнает, – вздыхаю. – Не хочу, чтобы у вас были проблемы из-за меня!
– Проблем не будет, Диана. Я не буду убирать за тебя, всего лишь подскажу, с чего начать. Ты же непривычная к уборке, даже мусор из комнаты не выносишь.
Нина Георгиевна отвечает мне с легкой, приятельской улыбкой. Но в ее голосе мне слышится небольшой упрек. Или я просто накручиваю себя? Нервы ни к черту…
Глава 8
Темирхан– Передай Ермолаеву, чтобы больше в мой район не совался!
Заварушка получилась неплохой. Люди Ермолаева не ожидали нападения, но спохватились и начали отстреливаться. Для меня это все равно что небольшая разминка.
Пушка в руках не гарантирует качественного умения применять ее в деле. Одного я легко подстрелил в руку, двое других предпочли подхватить своего раненого товарища и удрать.
Карим начал стрелять по колесам, пробив одно из них. Машина вильнула в сторону, умчавшись.
Мой разум остался спокоен, даже дыхание не участилось. Но Карим взбудоражился не на шутку.
– Остынь, – советую ему. – Получил, что хотел?
– Да! Я им показал, что ко мне соваться не стоит! Будут знать, с кем имеют дело! – хвалится младший брат.
Адреналин бурлит в его крови. Брата тянет на подвиги? Зря!
Я разряжаю брошенное людьми Ермолаева оружие, осторожно обхожу небольшую забегаловку, проверяя все.
Внезапно позади раздается громкий выстрел! Бах! Спустя секунду еще один. Бах!
Громкий стон.
Пригибаюсь автоматически и разворачиваюсь в подкате. Брат поднимает руку с пистолетом, целясь в кого-то.
– Ты что творишь?
– Один за барной стойкой спрятался! – отвечает Карим, обернувшись в мою сторону.
Стойка бара закрывает мне обзор, но я вижу, что человек лежит на полу. Не отстреливается и не сопротивляется.
Брат снова поднимает руку с пистолетом повыше. Я успеваю сбить его с ног. Выстрел проходит немного выше головы мужчины.
– Какого черта? – зло рычит Карим.
Его лицо перекошено от эмоций, глаза пустые и ничего не соображающие. Он рвется из моих рук, желая закончить начатое.
Приходится усмирить младшего брата, разбив ему скулу пистолетом. Отшвыриваю дальше. Он приземляется на пол задницей.
– Мы не стреляем по безоружным, кретин! – выплевываю в его сторону главное правило.
– Он притаился за стойкой! У него может быть пушка…
– Но ее нет! – осматриваю раненого.
Он едва держит голову и шевелит губами, силясь что-то сказать. Правая ладонь окрашивается кровью.
Карим успел выстрелить дважды, прежде чем я вмешался. Одна из пуль серьезно задела мужчину.
– Что ты с ним возишься? – Карим поднимается, кряхтя. – Я ударил копчик из-за тебя… – говорит недовольно. – Пошевелиться больно.
– Он серьезно ранен. Нужно доставить его в больницу.
– С огнестрелом? Сошел с ума?! Оставь его, – бьет по плечу. – Будет приветом нашему другу!
– Очнись, болван. Если он умрет, это будет на твоей совести. Ермолаев не простит тебе смерть одного из своих!
– Это война за бизнес! Здесь бывают жертвы, – огрызается Карим.
– Я могу еще раз тебе по тыкве дать, если тебе с первого раза непонятно! Ты слишком далеко заходишь. Слишком!
Подхватываю раненого, взвалив на свое плечо. Направляюсь к выходу, а сзади слышатся шаркающие шаги Карима и его болезненные постанывания.
– Куда ты?
– Я отвезу его в больницу. К знакомому, который не будет задавать лишних вопросов.
– Мне тоже нужно в больницу…
Карим задерживает дыхание, каракатицей залезая в джип. При каждом движении он бледнеет и матерится, поскуливает побитой собакой.
– Даже дышать трудно. Хан, не мог быть поаккуратнее? – почти плачет Карим. – У моей жены скоро день рождения, а я как старик…
– Сам виноват. Помолчи, пожалуйста!
– Хан, а что бы ты сделал, если бы он начал в меня стрелять? – не унимается Карим. – Стоял бы и смотрел? Оставил бы мою жену – вдовой, а детей – сиротами?! Так, что ли?
– Заткнись по-хорошему, – угрожаю. – Или остановлю машину, вышвырну тебя на обочину! Домой поползешь на корячках… Долго будешь ползти и подумаешь о важном.
– Я не…
Резко нажимаю на тормоз. Раненый сползает вниз по креслу, застонав. Выпрыгнув из машины, резким рывком распахиваю заднюю дверь. Карим сжимается, побледнев, и цепляется пальцами за сиденье.
– Вылезай! – командую.
– Ты же не бросишь меня здесь? – оглядывается Карим.
Мы отъехали уже прилично от забегаловки, где обычно собираются люди Ермолаева. Кругом сейчас только пустырь и склады. Ни машин, ни людей. До города добираться далековато.
– Я все понял! – Карим поднимает ладони в защитном жесте. – Понял-понял. Я сижу молча. Только доставь меня в больницу, на Винницкой улице. Мой семейный доктор осмотрит меня.
– Сначала – раненый. Твой зад может потерпеть!
Немного остыв, я снова завожу мотор, и машина несется на предельной скорости. Ее иногда заносит и даже подкидывает. Представляю, как «приятно» должно быть Кариму. Но он сцепил зубы покрепче и старается не действовать мне на нервы.
Меня беспокоит, что раненый с каждой минутой теряет все больше крови. Ранение в таком месте, что наложенная из подручных средств перевязка сползает. Лишь бы не умер по дороге в больницу!
Крепко сжимаю руль, матеря себя за то, что полез в эти разборки. С одной стороны, хорошо, что я остановил Карима. Иначе он мог бы пристрелить безоружного мужчину. Есть шанс, что раненый выживет!
С другой стороны, теперь я тоже замарался в криминальных разборках. Наивно полагать, что это пройдет бесследно.
Неприятный холодок разрастается внутри…
Бумеранг всегда возвращается.
Глава 9
ТемирханИзбавился от проблемного брата, оставив его в больнице. Там же оставил и раненого. В больнице сказали, что шансы на выживание у раненого есть и мгновенно повезли его на операцию.
Про брата и говорить не хочется. Карим разохался, как старый дед, пересаживаясь в специальную каталку для инвалидов и стариков. Хотя мог бы и доковылять до кабинета дежурного врача. Не при смерти же!
Стоит только выйти из больницы и свернуть в зону курилки, слышится телефонный звонок. На экране высвечивается имя жены брата. Алия…
Еще одна головная боль!
Но держать невестку в неведении нельзя. Карим говорил, что он еще одного ребенка хочет. Будто ему троих мало. Кто знает, вдруг Алия уже четвертого малыша под сердцем носит? Моего племянника или племянницу…
Брат у меня непоседливый, надоедливый. Иногда он меня откровенно раздражает так, что видеть его не хочется. Но племянников своих я люблю. Души в них не чаю.
– Добрый вечер, Алия. Как твои дела? Как дети?
– Дети хорошо, – торопливо отвечает Алия. – Братья, как всегда, дерутся за игрушки, а Зарина со мной на кухне…
Мне приятно было бы послушать подробности об их тихой, семейной жизни, о небольших склоках и драках между племянниками.
Я словно наяву увидел их смуглые и озорные физиономии, развернув в своем представлении целый спектакль.
Своей семьи у меня никогда не было. Но я охотно принимал участи в жизни семьи Карима, появлялся у них так часто, как только можно. Они все для меня – как родные: и племянники, и даже жена брата – я принимаю ее как за свою сестру.
– Карим не отвечает, – вздыхает Алия. – Ты же с ним уехал?
Хмурюсь.
Откуда Алия знает, куда Карим поехал? Неужели этот болван посвящает жену во все свои дела?
Я бы так никогда не сделал. Есть мужские заботы, которыми не стоит нагружать женщин.
– Карим был со мной, – отвечаю нейтрально.
Алия вздыхает:
– Хан, я знаю, что ты заботишься о семье и не хочешь тревожить нас понапрасну. Но я так же в курсе многих дел Карима. Он говорил, что у него возникли проблемы. Ты обещал ему помочь…
Не помню, чтобы я заранее давал согласие на помощь. Я согласился помочь брату в последний момент. При мне он не звонил своей жене.
Значит, рассказал обо всем заранее. Изворотливый и наглый до ужаса. Он был уверен, что я не откажу ему.
– Карим в больнице. Возможно, его обследуют, поэтому он не отвечает на твои звонки.
– В больнице? – едва дыша, спрашивает Алия. – Что с ним?! Он ранен? В сознании?
– Алия, успокойся. На твоем муже нет ни царапины. Он просто неудачно приземлился задом и ударил копчик. думаю, он и сам тебе об этом расскажет, посмеявшись над своей неуклюжестью.
– Ты не обманываешь меня? – всхлипывает жена брата.
– Нет, конечно. Муж и отец твоих детей вернется домой живым и невредимым, – обещаю Алие. – Возможно, только проваляется сутки в больнице, – фыркаю. – Неженка!
– Ты же знаешь, что Карим – не такой, как ты. Не военный.
Голос Алии значительно повеселел. Но она все же выпытывает у меня адрес больницы, куда я отвез Карима. Уверен, что как только наш разговор закончится, она сразу же позвонит в больницу.
– Спасибо, что помогаешь ему. От всей нашей семьи, Хан. Спасибо тебе огромное! Приедешь к нам в гости? – предлагает.
– Разумеется. Приеду на этой неделе. Только решу кое-какие важные вопросы…
– Ты нашел себе работу?
– Нет, моих средств хватает на пожить.
– Хан, тебе пора задуматься о будущем. О семье и детях. Ты же знаешь, какое это счастье – большая и дружная семья. Служба давно осталась позади. Тебе просто необходимо закрепиться в этой жизни, – начинает нравоучения Алия.
Каждый наш разговор заканчивается одним и тем же. Алия начинает сватать мне своих незамужних подруг или разведенных.
– Поболтаем при встрече, идет? Мне пора! – торопливо прощаюсь.
– Да-да, конечно, я тебя не держу! – убеждает меня Алия. – И все-таки…
Ну вот, млин! Почему нельзя завершить разговор на позитивной ноте? Просто сказать «до скорого» и отпустить собеседника?! К чему эти многозначительные паузы.
– Я прошу тебя подумать над предложением Карима. Мне и детям было бы намного спокойнее, если бы мы знали, что Карим находится под твоей зашитой.
– Алия, не приплетай сюда детей! – прошу я. – Даже ваш старший пацан еще не соображает в таких делах.
– Хорошо. Скажу от себя – прошу, прими предложение Карима. Мы доверяем тебе. Как никому другому.
– И я это ценю. Но у меня реально сейчас своих забот хватает… Увидимся на неделе, Алия. Пока поцелуй племяшей за меня!
Разделавшись с текущими проблемами, я возвращаюсь в дом своего приятеля. Попутно раздумываю о том, что теперь моя собственная хата будет пустовать.
У меня никак не доходили руки затеять в трешке ремонт. Кажется, настало подходящее время. Пусть я не спешу обзаводиться семьей и постоянными отношениями, в моей жизни наступил переломный момент.
Когда тачка проезжает мимо бара, в котором мне знаком каждый уголок, внутри сказывается привычка. Пальцы едва не проворачивают руль в сторону, чтобы перестроиться в крайний правый ряд, а оттуда свернуть на парковку возле паба.
Привычка едва не побеждает меня. Но я крепче хватаюсь за руль и проезжаю мимо злачного места.
Клим доверил мне свою дочурку. Значит, алкоголю больше нет места в моей жизни. Все, завязал. Ни капли в рот не возьму!
Я проворачиваю в голове грандиозные планы, пока добираюсь до дома Клима.
Меня пускают без лишних вопросов, вытягиваются по струнке. Разумеется, ведь я теперь здесь главный.
На улице уже вечер, территория утопает в густых сумерках. Но даже неяркого освещения хватает, чтобы понять – коза меня ослушалась. Во дворе – бардак! До сих пор валяются пустые пластиковые стаканчики, повсюду конфетти, ленты дождя и черт знает что еще.
Я привык, что мои приказы исполняются немедленно. Неукоснительно!
Беспрекословно.
Диана ослушалась – бросила мне вызов.
Я резко вхожу в холл дома. Задам трепку мегерочке непослушной! Дам понять, что я не шучу и…
Глава 10
ТемирханЗамираю на месте. Словно со всего разбега напоровшись на растяжку. Застыл без единого движения, пораженный картиной.
В холле уже прибрано. Ни лифчика на люстре, ни бутылок…
Стоит огромная мусорная корзина и два черных мешка, набитых мусором.
Но поражает меня не это, а скрутившаяся на кресле дочь моего друга.
В обнимку со щеткой для уборки.
На одной руке до сих пор красуется желтая резиновая перчатка, вторая рука крепко держит щетку для чистки мебели.
– Диана, – зову негромко.
Но девчонка и не пошевелилась. Неужели спит по-настоящему?
Я стою, как приклеенный, на одном месте и не могу сделать ни одного шага в сторону. Разглядываю спящую девушку, забывая о том, кем она мне приходится.
Просто любуюсь чистыми, правильными линиями хорошенького личика. Волосы собраны в высокий хвост, сильно растрепавшийся. Несколько прядей дрожат на лице от ее дыхания. Пухлые губы немного приоткрыты.
Она спит. Как ангел.
Крохотная и беззащитная, очень трогательная.
Сейчас в ней очень много от Лейлы – ее матери, в которую я когда-то по дурости влюбился. Влюбился в девушку лучшего друга. На расстоянии. Зная о ней лишь по рассказам Клима.
После службы в армии Клим решил на ней жениться, а я, как болван, в тайне мечтал, что Клим оступится, а я сотру с личика Лейлы слезы разочарования и утешу в горячих объятиях.
Открыто я своих чувств не показывал и никому о них не говорил. Клим и Лей любили друг друга. Поэтому я снова подался на службу, от соблазна и от греха подальше.
Я думал, что никто не догадывался о моем грешке – влечении к жене друга. К тому же влечение быстро прошло, выветрилось…
Это была мимолетная влюбленность. Безответная и немного дурашная. Как ненастоящая!
Мои чувства остались только при мне. Я был в этом уверен, но Клим незадолго до смерти припечатал меня словами о том, что знал обо всем. Догадывался…
Это все в прошлом.
Настоящее – совсем иное.
В настоящем я дурею от созерцания юной красотки, забывая обо всем на свете.
Время останавливается, причины и следствия перестают иметь значение.
Есть только она – Диана – нежная, мягкая и безумно красивая, как сияющая звездочка в темноте.
Я застрял в этом состоянии. Нужно из него выбираться.
Но как? Меня поймали в плен жаркие видения с участием этой малышки. Крепко держат в капкане и не желают отпускать.
Становится так горячо, как будто сердце стало раскаленным камнем.
Соберись, Хан. Ты же не пацан сопливый, а взрослый, сильный мужик.
Приходится повторить это несколько раз, чтобы прогнать мысли, за которые мне должно быть стыдно.
Однако мне, похабнику, не стыдно! Но желанно и горячо так, что штаны трещат по швам.
Занесло, называется!
В этот момент Диана поворачивается во сне. Щетка падает из ее пальцев, негромко стукнув о паркет. Девчонка так умаялась уборкой, что не проснулась. Но зато очнулся я, обматерив себя с ног до головы и обратно несколько раз.
Дочь Клима. Все. Хоть фотку папани на ее лоб приклеивай! Чтобы не забываться…
Даже дня не прошло, а мои причиндалы уже диктуют мне, что делать! Не бывать этому. Темирхан не пойдет на поводу своего болта, будь он хоть трижды железным от желания.
Для постельных дел у меня есть Люська! Завтра же навещу эту бабенку в самом соку! Ей тридцать четыре, в постели не скромная, многого не требует! Всегда готова покувыркаться, чему я очень рад.
С Дианой надо что-то делать. Не оставлять же ее спать на кресле, в этом неудобном положении.
Я делаю несколько шагов, подхватываю дочь друга на руки.
Пушиночка! Совсем ничего не весит. Горячее дыхание Дианы легкой дорожкой задевает кожу моей шеи. Стиснув зубы, поднимаюсь по лестнице со своей хрупкой и драгоценной ношей.
Считаю ступеньки.
Так проще держать себя в руках и не сходить с ума от сладкого аромата ее тела.
Я даже не различаю нот, но аромат свежий и очень мягкий. Он обволакивает меня пудровой пеленой и чарует.
Девчонка кажется сейчас другой. Не той безбашенной врединой, выплясывающей на столе посреди хаоса вечеринки.
Но искренней и очень доверчивой девочкой.
Почаще нужно говорить себе о разнице в возрасте! Мысли, пришедшие в голову, ошибочные.
Я опускаю красавицу на кровать. Распрямляюсь и тут же матерюсь.
Не вслух. Но мысленно!
Какого черта я принес Дианку в спальню, которую выбрал для себя. Неужели я настолько ослеп, что даже собственные сумки с вещами не заметил?!
Это все ошибка! Непростительная ошибка. За такое положен штрафбат!
Что, опять нести ее в другую комнату?
Дианка, почувствовав комфорт и мягкость одеяла, выпрямляется с манящей, счастливой улыбкой, скользнувшей по пухлым губам.
У меня рука не поднимается тревожить сонную малышку. Поэтому я я напоследок смотрю на Диану.
Лишь для того, чтобы убедиться – ей комфортно. Но взгляд самовольно очерчивает волнующий контур ее губешек. В голове мелькает мысль – какие они на вкус?
Ну, все, Хан! За такое тебя точно надо кастрировать немедленно!
Я резко покидаю комнату и, чтобы больше не думать о Диане, как о девушке, вспоминаю все рассказы Клима о дочери, представляя себе его широкое, волевое лицо со стальным, холодным взглядом.
Да, млин!
То, что надо! Мгновенно прошибает насквозь, вырывая с корнем мысли о непотребном.
Глава 11
Диана– Подъем, малявка!
Что?! Я стону и натягиваю одеяло на голову, накрываюсь подушкой для верности. Не трогайте меня, пожалуйста!
Одеяло коварно уползает в сторону, обнажая меня. Тело мгновенно покрывается коркой льда. Да я же обморожусь от такого холода! Почему в спальне так холодно?!
Я шарю рукой по кровати, но не могу нащупать одеяло. Подтягиваю край простыни, пытаясь обернуться им, но и простыня предательски ускользает в сторону.
– Хватит лежать. Подъем…
Хриплый командный бас разрывает остатки сна на мелкие клочки. Я сажусь в кровати. В своей комнате, разумеется. Хотя не помню, как я сюда попала!
Напротив кровати стоит Темирхан, сложив руки под массивной грудью.
Сегодня на нем надета черная спортивная футболка и шорты для бега. Этот минимум одежды на мужчине словно нарочно подчеркивает его великолепную физическую форму.
Я начинаю злиться на него. Потому что таким мужчиной хочется любоваться, даже если он разбудил тебя черт знает в какую рань.
– Доброе утро, Диана, – здоровается Темирхан.
– Доброе, э-э-э… – немного смущаюсь. – Извините, но мы не обсудили, как мне называть вас.
– Мое отчество для тебя труднопроизносимо. К тому же мы не на приеме у президента. Можешь называть меня Темирхан, – разрешает здоровяк.
– Папа в разговорах говорил просто «Хан», – срывается с моих губ против воли.
– Сокращенно. Но мы не друзья, Диана, не родственники и не близкие приятели, чтобы ты меня так называла, – обрывает самовольство.
– Хорошо, Темирхан. На «вы», с поклоном? – добавляю ехидно.
– Не обостряй ситуацию, коза! Можно и на «вы» сказать так, словно в лицо плюешь, и на «ты» обратиться вежливо!
Надо же! Какой урок этикета с самого раннего утра. Неужели он не шутил, говоря, что будет воспитывать меня?! Кажется, точно не шутил!
– Как еще тебя называют? – решаю остановиться на этом нейтральном обращении. Потому что мне не хочется выкать тому, кто первым перешел грани допустимого.
– Вопрос бессмысленный. Поднимайся. Нам пора на пробежку.
– Нам? – ошарашенно. – Постой… Темирхан! На какую пробежку?!
Остатки сна мгновенно вылетают из моей головы. Слова о пробежке действуют на меня лучше будильника.
– Я не бегаю по утрам.
– Теперь бегаешь. Спорт полезен. Совместные занятия спортом скрепляют доверительные отношения. Давай… Вставай и побежали.
Темирхан разворачивается, демонстрируя мне широченную спину, за которой можно спрятаться, как за каменной стеной.
– А если я не захочу? – бросаю вслед.
– Я тебя заставлю, – даже не оборачивается.
С громким стоном я падаю на кровать. Мягкий матрас ласково принимает меня в свои гостеприимные объятия. Я бросила занятия спортом.
У папы в доме есть превосходно оборудованный тренажерный зал. Но я не захожу в него довольно давно.
– Диа-а-а-а-ана-а-а-а! – трубит громкий бас с первого этажа.
Черт! Нужно поторопиться.
Немного освежившись, я натягиваю первый попавшийся спортивный костюм и сбегаю вниз по ступенькам.
– Пойдем…
Темирхан направляется на улицу, а я, поежившись, иду следом, не испытывая ни капельки радости от того, что придется слушаться деспота во всем, даже в таких мелочах.
– Для начала разомнемся, – командует здоровяк, остановившись на газоне.
Я обвожу взглядом срачельник, так и не убранный со вчерашнего вечера.
