Любовь возврату и обмену не подлежит

Но вопреки всему моё сердце радостно затрепыхалось, стоило увидеть того, кого я в не таком далёком прошлом любила. Говорят, что первая любовь не забывается, но я предпочла бы забыть её, вытолкнуть из головы всё связанное с ней. Не хочу больше дарить свои искренние чувства тому, кто не может с достоинством их принять и сохранить, отдав взамен свои.

Я остаюсь. Решено. Пора смотреть страхам в глаза. После «каникул» поеду в родной город проведать бабулю. Может даже с Алёнкой встречусь. Нет, точно встречусь. И извинюсь, что перестала с ней общаться, предав нашу многолетнюю дружбу. Точно. Так и поступлю.

– Доставка для Яны Милославской! – в кабинет врывается младшеклассник с взъерошенными волосами. – Кто из вас Яна? – с трудом выглядывает из-за пышного букета тёмно-красных роз на длинных стеблях.

– Сюда! – подзывает его к себе Алёнка, сидящая на парте передо мной и болтающая ногой, пока я с открытым ртом рассматриваю цветы. – От кого? – деловито интересуется, пытаясь забрать букет у мальчика.

– Отправитель пожелал остаться неизвестным, – важным тоном заявляет тот и уводит из-под носа моей подруги свою ношу. – Ты Яна Милославская? – с подозрением во взгляде спрашивает у неё. – По описанию не похожа.

– Нет, я Алёна, – улыбается и кивает в мою сторону. – Вот нужная тебе девушка.

– Чем докажешь? – с прищуром осматривает меня.

– Паспорт показать? – вместо меня отвечает Алёнка.

– Ну, – задумывается нахальный пацан, не отводя от меня взгляд, под которым я чувствую себя неуютно. Будто меня оценивают, как дорогую куклу на витрине. – Не стоит, – наконец заключает. – По описанию подходит. Да и мне сказали, что если с ней будет говорливая лезущая не в своё дело девица, то точно не ошибусь.

– Ах ты, мелочь!

– Держи, – вручает растерянной мне букет, оказавшийся очень тяжёлым. Как я его домой потащу? – Это не моё мнение, – с таким достоинством смотрит на мою подругу. – Я всего лишь передал то, что сказали мне, – неожиданно подходит вплотную к Алёнке и пониженным тоном говорит, словно пытается соблазнить. – А мне ты нравишься, Алёна, – растягивает её имя, будто смакует каждую буковку. – Будешь моей.

– Да щаз! – мигом приходит в себя опешившая от такого напора Алёнка. – Подрасти сначала, Казанова, а потом уже девчонок клей. Своего возраста, – добавляет, глядя на весёлую улыбку пацана. – У меня парень есть.

– Развлекайся, пока есть такая возможность, – пожимает плечами он, озорно сверкая глазами.

– Как тебя звать-то, юный соблазнитель? – наконец и я подаю голос.

– Ефим Кузнецов.

– Иди уже к своим, Ефим Кузнецов, – развеселившись над гордым, даже самодовольным видом паренька, говорю. – И спасибо за цветы.

– Парню своему потом спасибо скажешь, – отмахивается тот и, круто развернувшись, вылетает из кабинета истории. Кажется, я заметила смущённый румянец на его щеках.

Проводив его взглядом, возвращаю внимание к самым прекрасным цветам, что я когда-либо видела в своей жизни. Интересно, сколько тут штук? Приду домой – сразу же пересчитаю. К цветам не прилагается обёрточная бумага, которая могла испортить внешний вид. Бутоны тонкие ещё не расцвели.

– От кого это? – спрашивает Алёнка, спрыгнув с парты и нависнув надо мной.

– Не знаю, – растерянно отвечаю, не отрываясь от созерцания роз.

– Записки нет?

– Нет.

– Жаль, – вздыхает подруга. – Сейчас будем мучиться, гадая, кто отправитель.

В этот момент вместе со звонком заходит группка одноклассников во главе с Тимофеем. Он стал ещё привлекательнее, а в связи с этим – популярнее. А я так и не смогла ни сделать первый шаг, ни отпустить его из своего сердца. Как было бы здорово, если бы это был он. Мечтательно вздыхаю и замираю, встретившись с ним взглядом. В ушах шумит, сердце колотится.

Взгляд Тимофея соскальзывает на букет в моих руках, и на его лице появляется странная ухмылка.

– Чего это он? – шепчет мне на ухо заметившая это Алёнка.

Но ответить на успеваю.

– Откуда это у тебя, Яна? – спрашивает кто-то из свиты Тимофея.

– Ефим принёс, – снова отвечает вместо меня подруга, почему-то с вызовом глядя на молчавшего Тима, словно ожидает от него каких-то действий.

Не знаю, что было бы дальше, но в класс заходит учительница истории и просит всех занять свои места.

***

– Тяжёлый какой, – ворчит подруга, держа букет в руках, пока я одеваюсь. – И как мы его потащим?

– Как-нибудь, – счастливо улыбаюсь я. – Выбора всё равно нет.

– Твой поклонник мог бы продумать этот момент, – не успокаивается Алёнка, но зарывается носом в цветы, блаженно прикрывая глаза.

– А он и продумал, – слышится за её спиной знакомый голос.

– Опять ты?! – восклицает Алёна, дёрнувшись от неожиданности, и оглядывается.

– Опять я, – улыбается Ефим и забирает у неё цветы. – Велено помочь донести до дома Яны Милославской.

– Почему же сам отправитель не может этого сделать? – нападает на паренька та.

– Я откуда знаю? Мне сказали – я сделал, – пожимает плечами тот.

Всю дорогу до дома Алёнка препирается с возмутительно наглым для своего возраста Ефимом, а я летаю в мечтах, в которых эти цветы мне отправил Тимофей. Представляю, что вот сейчас заверну за угол и у своего подъезда увижу его, а он подойдёт ко мне, скажет, что я ему нравлюсь и поцелует. При мысли о поцелуе я невольно краснею, но мои сопровождающие этого не замечают, к счастью.

– Ни фига себе, – прерывается на полуслове Алёнка, вырывая меня из мира грёз.

Непонимающе на неё смотрю, потом перевожу взгляд на Ефима, но он только пожимает плечами. Прослеживаю, куда смотрит подруга и удивлённо застываю на месте.

Мы только что завернули за угол моего дома. У подъезда, в который нам и надо, стоит, засунув руки в карманы, высокий блондин и смотрит в нашу сторону. Точнее прямо на меня в упор. Это что, глюки? Я совсем замечталась, да? Сейчас моргну и всё исчезнет. Закрываю на несколько секунд глаза, открываю – нет, Тимофей, моя тайная любовь, на месте и всё также смотрит на меня.

– Так, малой, – подруга, видя мою заторможенность, берёт всё в свои руки. – План такой: сейчас ты отдаёшь цветы вон тому парню, и мы быстро уходим.

– Так не терпится остаться со мной наедине, ma belle? – лукаво щурится Ефим.

– Нужен ты мне, —фыркает, закатив глаза, Алёнка. – Янка, да не стой ты столбом! – дёргает меня за рукав, выводя из ступора. – Идём.

Подхватывает меня под локоть и тащит к моему подъезду. Остановившись рядом с Тимофеем, оглядывает его внимательным взглядом и, словно что-то для себя решив, удовлетворённо кивает. Ефим тем временем вручает парню мой букет.

– Спасибо за помощь, – говорит Тим ему.

– Обращайся, – выпятив от важности грудь, отвечает мальчик и кидает взгляд на Алёнку, мол «смотри какой я клёвый».

– Обидишь – прибью, – обещает напоследок Тимофею подруга, подмигивает мне и уходит под руку с воспользовавшимся ситуацией Ефимом, оставив нас наедине.

– Я надеюсь, тебе понравился, – произносит парень, глядя на меня своими необыкновенными глазами. – Я старался.

– Очень, – чувствую, как алеют щёки. – Спасибо…

Осторожный стук в дверь вырывает меня из воспоминаний. В коридоре слышатся возбуждённые шепотки. Трясу головой, чтобы прогнать остатки видений, и иду открывать. Впускаю Катю и Гелю и встречаюсь с обеспокоенным Колей глазами. Улыбаюсь, ему давая понять, что всё нормально. Он сканирует меня взглядом и, только удостоверившись, что это так, уходит.

С девчонками я познакомилась в общежитии, когда нас распределили в одну комнату, в которой я жила, пока шёл ремонт в моей квартире. Мы отнеслись к этой идее с опаской, ведь учились на разных специальностях. Боялись, что не найдём точки соприкосновения, но наши опасения не оправдались – мы довольно быстро притёрлись к друг другу и подружились. Я и Геля – обе блондинки, но цвет глаз у нас разный, зато с Катей один – карий.

– Ты ничего не хочешь нам рассказать? – как истинный журналист начинает Ангелина, пытливым взглядом смотря на меня.

– О, Катя сделала тебе новые ресницы, – пытаюсь перевести тему. – Красивые.

Екатерина у нас косметолог, притом очень хороший. У неё такие очереди, что записываться надо за полгода вперёд. Невысокого роста девушка обладает твёрдой рукой и поставленным ударом, поэтому, когда её посещали разозлённые конкуренты, могла за себя постоять. Не зря в нашей компании водится профессиональный боксёр – Олег Ковальчук, который всех девчонок научил базовым навыкам самообороны. Больше всех занималась, да и сейчас занимается Катька. Я подозреваю, что между ними не просто дружеские отношения. Но ни тот, ни другой не желает в этом признаваться, хотя их связь была заметно каждому из нас. Но помимо Олега с нами иногда занимается наш чоповец – Виталий Кирсанов.

– Не переводи тему, – Ангелина строго пресекает попытку увильнуть от расспросов.

Приходится рассказывать, а то ведь не отцепятся.

О моём прошлом знают не все из нашей компании. Только те, кто был со мной рядом в первый год обучения в институте, когда я отходила от болезненного разрыва.

– Я надеюсь, ты не собралась сейчас домой? – вкрадчивым тоном интересуется Геля, присаживается на край кровати, закинув ногу на ногу.

– Не надо, Яна, – Катя берёт мои ладони в свои и легонько сжимает. – Ты один раз от него уже сбежала…

– Да я и не собиралась, – следуют многозначительные взгляды от обеих подруг. – Ладно, мысли были, – признаюсь. – Но! Чего это я должна отсюда уезжать? Здесь мои друзья, я давно планировала эту поездку и многое на неё ставила, да и теперь я другая. Просто не буду обращать на него внимание. Не переживайте, раньше времени не сбегу.

– Кто тебе позволит-то? – хмыкает блондинка, встаёт и, подойдя к нам, кладёт руки на наши плечи.

– Надо будет – свяжем, – вторит ей Катюшка и задорно подмигивает. – И обидчика так отделаем, что надолго запомнит этот Новый год.

– Я уже начинаю беспокоиться, – на душе становится легко, даже зудящие мысли о находящемся недалеко парне отходят на второй план.

– Не стоит, – ухмыляется Ангелина.

Мы проводим в комнате ещё некоторое время. К нам присоединяются сёстры Дементьевы. Незнающие их люди могут решить, что они абсолютно разные, полные противоположности. Но это только на первый взгляд. Ольга несмотря на внешнее спокойствие и серьёзность не далека от сестры. Только если Лена – электровеник, который постоянно занят разными авантюрами и втягивает в них всех, кого удастся, то Оля всю свою деятельную энергию направляет на организацию свадеб. Большая часть сил и энтузиазма уходит туда, поэтому с ней можно без опаски встречаться почти в любое время. Чего не скажешь о Ленке…

Наши девчачьи посиделки прервал стук в дверь, а следом мужской голос:

– Яна, нужно поговорить.

Глава 5

Тимофей

Спина напрягается. Разговоры смолкают. Нервно жду ответа. Ещё сам не знаю, что хочу сказать, но меня так тянет поговорить с Яной. Может узнать, как она все эти пять лет жила? Или я просто хочу лишний раз на неё посмотреть, услышать её голос? Не знаю.

Я думал, что насытился женским вниманием и именно поэтому ни одна женщина не вызывала тех эмоций, что я когда-то испытывал, будучи семнадцатилетним юнцом.

Всё началось ещё в пятом классе, когда мы переехали и мне пришлось пойти в новую школу. Мы с мамой немного опоздали на линейку, где было также скучно, как и в предыдущей школе. Единственное, что скрашивало утро, так это симпатичная девчонка с курносым носом в милом сарафанчике, обрамлённым белым кружевом. Она смотрела на меня с любопытством, но вопреки всему меня это не раздражало. Что-то в ней было такое, притягивающее внимание.

До десятого класса я боялся к ней подходить лишний раз, смотрел со стороны, пока никто не замечал. Постепенно я менялся, становясь привлекательнее, вокруг меня образовался определённый круг людей, но Яна так и не обратила внимание на меня, как на парня. Ловил её взгляды иногда, но никак не мог понять их суть.

Перед десятым классом случилась поездка с бабушкой на море, когда родители в очередной раз выясняли между собой отношения. Там она рассказала их историю любви с дедом, специально или нет подтолкнув меня к действиям. Вернувшись с отдыха и понаблюдав несколько дней сентября за одноклассницей, отправил Яне цветы с наглым пацаном, который нехило так зацепился с её подругой – я видел всё через открытую дверь, стоя у окна напротив неё. Потом встретил у её дома, а там повезло…

Мы начали встречаться.

Не знаю, в какой момент у нас всё пошло не так. Мы начали ссориться чаще. Яна ходила грустная, пыталась мне что-то доказать, но я не понимал, что именно. Для меня тогда у нас всё было клёво. Свидания, тусовки вместе и, что чаще, порознь, даже планы на будущее, где мы поступаем вместе в местный вуз и там прочее. В середине одиннадцатого класса мои родители вновь разошлись с очередным громким скандалом, что меня так сильно подкосило, что я сам не ожидал. Яна была рядом, поддерживала, но я хотел побыть один и отталкивал её каждый раз. Конечно, потом всё нормализовалось, мы снова стали проводить вместе время, веселиться.

После выпускного хотел вместе с Янкой отправиться на море, но планам моим было не суждено сбыться – девушка уехала в неизвестном направлении, оборвав со всеми связь. Я даже к бабушке её ходил и получил такой отворот-поворот, что больше не появлялся у неё дома. Мария Никитична пообещала, что оторвёт мне всё самое ценное, если ещё раз приближусь к её внучке и посмею её обидеть. Я не понимал, что произошло, почему Яна бросила меня, ничего не объяснив, не поговорив. Просто исчезла! Разозлился сильно на неё и обиделся, вследствие чего пустился во все тяжкие. До сих пор вспоминаю и содрогаюсь. Как я вообще выжил и не подцепил никакую заразу? Очухался благодаря бабушке, которая единственная из всей семьи заметила, что со мной происходило на самом деле. Только было уже поздно – прошло много времени. И я не стал искать Яну, будучи всё-ещё обиженным на неё. Решил, что раз я ей не нужен, то и она мне тоже.

И вот теперь спустя несколько лет я встречаю её и понимаю каким идиотом тогда был, что отпустил, что даже не попытался найти и поговорить, вернуть, ведь знал, что Милославская – самое лучшее, что было в моей жизни.

– Что ты хотел? – когда все вышли, холодно спрашивает Яна, стоя у окна ко мне спиной.

– Поговорить.

Дурак. Это и так понятно, сам же об этом сказал. Не знаю куда себя деть. Что вообще за приступ неуверенности? Я же – Тимофей Кутузов! Умелый ловелас, обаятельный парень при деньгах, которые, на минуточку, зарабатываю сам. У моих ног была любая, стоило мне захотеть. Даже Яна была в их числе. Но только она одна единственная заметила меня, когда я был никем – и это осознаю я только сейчас, глядя на её спину.

– Это я поняла.

Снова молчание.

– Почему ты уехала и ничего не сказала? – спрашиваю у неё, медленно подходя к ней.

Девушка передёргивает плечами, приведя в движение свои кудряшки длиной до лопаток. Невольно залипаю на них.

– Будто ты не знаешь, – всё же отвечает она, но так и не поворачивается.

– Нет, – честно произношу, с трудом отвлекаясь от желания накрутить прядь волос на палец. – У нас же всё было хорошо. Я думал…

– Вот именно, что ты! – с горечью говорит Яна, обняв себя, будто ей холодно, хотя в доме стоят тёплая температура. – Ты эгоист! Самый настоящий. Не надо только делать вид, что ты ничего не понимаешь.

– Но я правда ничего не понимаю, – теряюсь от эмоционального напора.

– Да что ты? – ядовито произносит девушка и наконец поворачивается ко мне. Немного вздрагивает, и теперь я вижу её истинные эмоции, которые она так старательно скрывала с начала нашего диалога. – Вешай лапшу своим… девицам, на меня это больше не действует. Что тебе от меня надо? Ты недостаточно развлёкся за мой счёт? Я вот чего не пойму, почему ты столько времени на меня убил, когда наигрался, добился желаемого?

– Да о чём ты?! – хмурюсь, действительно не понимая смысл её слов.

Яна

Поразительно насколько быстро мне удаётся выйти из себя! А прошло ведь всего ничего, как мы остались наедине. Сегодня прямо вечер, ломающий все мои представления о себе.

Смотрю в эти наглые глаза, в которых плещется непонимание, но не верю в его подлинность. Нельзя столько времени пользоваться, а потом не понимать, что несут в себе эгоистичные действия. Тимофей непозволительно близко находится, натягивая мои нервы до предела. В нос ударяется аромат его парфюма, неосознанно втягиваю в себя воздух. В голове на мгновение появляется дымка, но я быстро её разгоняю. Сейчас я должна быть сильной и твёрдой, чтобы не дать парню ещё раз потоптаться по моим чувствам.

– Если ты надеешься, что я снова буду смотреть на тебя влюблённым взглядом и делать всё, что ты пожелаешь, – говорю ему со всей твёрдостью, на которую способна. Получается очень даже хорошо. – То спешу тебя разочаровать – тебе здесь ловить больше нечего, – с удовольствием впитываю в себя его растерянность. – Я больше не поведусь на твои штучки. Я избавилась от любви к тебе, – немного лукавлю, как оказалось, но ему это знать необязательно. – Так что можешь даже не смотреть в мою сторону, – победно улыбаюсь, радуясь, что смогла это сказать без дрожи в голосе, глядя прямо в глаза и почти не поплыв от его близости, навевающей приятные воспоминания, которые так и ударяют в голову, желая, чтобы я скорее одумалась.

Серые глаза Тима вдруг опасно сверкают, а на его лице расплывается хищная улыбка. Он сокращает между нами расстояние, заставляя меня прижаться к подоконнику в тщетной попытке увеличить дистанцию.

– Яна, неужели ты думаешь, что я тебе поверю? – бархатным голосом спрашивает прямо в губы. – Ты же до сих пор от меня без ума.

– Как самонадеянно, – демонстративно закатываю глаза. – Не мог бы ты отодвинуться от меня? Это неприлично, и мне не нравится, – равнодушно прошу, но сколько же для достоверности усилий надо приложить.

– Не ври хотя бы себе, Лучик, – опасно сверкает глазами и не отодвигается ни на миллиметр.

– Не называй меня так! – мигом теряю самоконтроль и упираюсь руками в мужскую грудь, чтобы убрать его от себя.

– А что ты мне сделаешь? – нахально интересуется, склонив голову на бок.

– Руку вывихну, – оскаливаюсь.

– Силёнок хватит?

– Хочешь проверить?

Тим резко отстраняется, и дышать сразу же становится легче, вытягивает руку и с намёком смотрит на меня, не веря, что смогу. Не стоит это делать, ох не стоит. Я же не филонила, когда с Олегом занималась. Хватаю за предплечье, намереваясь провести болевой приём, который особенно хорошо у меня удаётся.

В какой момент я оказываюсь прижата спиной к мужской груди с заведёнными назад руками – не знаю. Раз, мои пальцы обхватывают крепкое запястье. Два, горячее дыхание обжигает шею, вызывая табун мурашек, пока сильная ладонь по-хозяйски прижимает к твёрдому телу за живот, а мои руки попадают в крепкий захват, из которого так просто не вырвешься. Дёргаюсь, но делаю только хуже – выгибаюсь ведомая сильным нажатием вниз. Мужская ладонь скользит по боку, очерчивая изгибы, и обхватывает меня за плечи над грудью.

– Что ты делаешь? – спрашиваю. Моя грудь высоко поднимается от тяжёлого дыхания.

– Наслаждаюсь твоим обществом, – интимно шепчет на ухо.

– Отпусти, – прошу я, но, впрочем, не надеясь на успех.

Какого же моё удивление, когда чужие руки исчезают, давая мне свободу.

– Ты права, – говорит Тимофей обычным голосом. —Так не пойдёт.

Разворачивается и идёт к выходу. Оторопело смотрю на него пару секунд, а потом бегу следом, чтобы закрыть за ним дверь. Но он вовсе не собирался уходить, как мне показалось. До меня не сразу доходит, что он поворачивает замок, закрывая нас в комнате, и, пока я размышляю, резко дёргает меня на себя и прижимает к двери, прижимаясь своими губами к моим. Выйдя из ступора, пытаюсь отвернуться, но крепкая хватка на затылке не даёт мне ни малейшего шанса сделать это.

Тим целует яростно, напористо, будто желает в чём-то убедить. Или наказать.

Глава 6

Огромный стол ломится от огромного разнообразия блюд. Через несколько минут наступит Новый год. Нас окутывает тёплая дружественная атмосфера несмотря на не очень хорошее начало пребывания здесь. Я сижу между Колей и Гелей, а напротив, к моему глубокому сожалению, Тимофей. Последние пару часов он не сводит с меня взгляд, нервируя таким вниманием, что хочется где-нибудь спрятаться.

После поцелуя, который всё-таки удалось прервать, хотя моё глупое сердечко яростно сопротивлялось этому, я вытолкала наглеца за дверь чуть-ли не пинками.

– Не думай, что так легко от меня отделаешься, Лучик, – насмешливо сказал он и ушёл, насвистывая весёлую мелодию.

Как же я сгорала от ярости, думала прибью его. Надумал, гад такой, что-то там себе. Не сомневаюсь, что не даст мне житья теперь, но ничего, мы ещё поборемся.

Посмотрите на него! Люблю я его, без ума я от него. Наивный самоуверенный мальчик, не знающий отказов. Почему я раньше не замечала его замашки мажора? Прекрасно же знала, что он не из самой простой семьи, в которой чуждо бережное отношение к друг другу. Уяснила это ещё первого сентября пятого класса.

Вместе ведём обратные отсчёт и громко поздравляем друг друга, когда наступает первое января. Звон стаканов, смех, бой курантов. Расслабленно прижимаюсь к боку Коли и кладу голову на его плечо. Без задней мысли, без какого-либо умысла, без желания подразнить хищника, по-прежнему не сводящего с меня потемневших от ярости глаз – всё это время старательно избегаю его персону, игнорирую.

– А теперь фейерверки! – восклицает Ленка, первой выскакивает из-за стола, тянет за собой Арса, сидящего с ней рядом. – Хватит задницу протирать! Иди пускай салют, – командным голосом говорит ему.

– Тебе надо, ты и пускай, – лениво отзывается тот, глядя на неё с ехидцей в тёмно-карих почти чёрных глазах.

Ему доставляет огромное удовольствие доводить несносную девушку – это видно в его движениях. Между ними завязывается борьба взглядов, а-ля кто кого переупрямит. Первой сдаётся Ленка, но не просто так, а с достоинством.

– Тогда я попрошу Виталю, – с милой улыбочкой заявляет она. – Виталя, ты же не откажешь мне?

Виталий Кирсанов у нас сотрудник охранного предприятия. Имеет внушительный вид из-за накаченной фигуры, хоть и обладает невысоким для мужчин ростом, также как и Олег, который, собственно, и привёл его когда-то в нашу компанию. Он выглядит, как истинно русский – русые волосы, голубые глаза.

– Конечно, Леночка, – явно потешаясь над ситуацией, отвечает Виталя и одним глотком добивает содержимое стакана, после чего протискивается мимо нашей сладкой парочки – Оли и Серёжи – и выходит из гостиной.

Ленка кидает победный взгляд на помрачневшего Арсения и присоединяется к Кирсанову. Теперь все взгляды, кроме одного конечно же, направлены на Арса. Мы с нетерпением ждём от него действий, и он нас не разочаровывает – повертев стакан в руках, со стуком ставит его на стол и присоединяется к ушедшим.

– Кто кого? – спрашивает Серёжа, поправляя очки на носу.

– Пойдём да посмотрим, – отвечает ему Ангелина, весело сверкая глазами.

На улице неожиданно трещит мороз, но нас это не останавливает. Мы упрямо выходим к небольшой поляне, на которой троица танцует вокруг коробки, перебрасываясь колкостями. Точнее, перебрасываются Арс и Лена, а Виталя неприкрыто ржёт над ними. Понаблюдав за спектаклем ещё немного, Геля берёт всё в свои укутанные меховыми варежками руки и командует что кому нужно сделать. Катя ей помогает – кидает снежки в особо медлительных, подгоняя тем самым. Всё-таки на улице очень холодно.

– Замёрзла? – спрашивает у меня Коля, заметив, как я грею заледеневшие пальцы дыханием.

– Немного.

– Давай сюда, горе ты моё луковое, – журит меня. – Вечно ты варежки не носишь с собой. А ведь обещала.

– Я не виновата, что они постоянно теряются, – бурчу в ответ, пока парень надевает на меня свои перчатки.

– Тебе надо их на резиночку пришить тогда, как малышам в садике, – по-доброму усмехается друг.

Рядом слышится отчётливый скрип зубов, а после еле слышное витиеватое ругательство. Поворачиваю голову и вижу недовольного, прямо-таки насупленного Тимофея, стоящего рядом с Олей и Серёжей. Они шушукаются между собой, поглядывая то на меня, то на этого… наглеца. И такой у них взгляд хитрый, что мне становится не по себе – они явно что-то задумывают. А зная изобретательность Дементьевых, могу с уверенностью утверждать, что мне их затея точно не понравится, ведь она связана со мной.