Полная версия
Путь к адекватности
Евгений Эрлих
Путь к адекватности
Не комментируя французский ваш язык,
Что явно полоскался где-то в луже,
Я подавляю в своём горле крик:
«Плевать, лишь не было бы хуже».
1. Проснулся.
Заснул в пятнадцать. Проснулся в сорок. Закурил. Сознание возвращалось постепенно. С каждой затяжкой понимал, что кто-то исчез, а кто-то появился. Общая сумма не изменилась. Что-то улетело. Что-то вернулось. В общем, всё также. Телевизор стал плоским. Но пропал интерес. Телефон теперь в кармане, но никто не звонит. Ходил в школу. Теперь на работу. По-прежнему неинтересно. Мать жива. Друг тот же. Письма пишут. Доходят быстрее, но их не читают, просматривают. Информации больше, знаний меньше. В холодильник надо что-то класть. Иначе он недовольно ворчит. Трещины на асфальте в тех же местах, но стали глубже. Деревья выросли, но склонились. Высота та же. Религия не изменилась, но свечи теперь по твёрдой цене. В метро больше веток, но ехать никуда не хочется. Ночь приходит вовремя, утро опаздывает. Тело постарело, но, кажется, так и не смогло повзрослеть.
2. Один.
– Лейкин, что ты смотришь на меня, как на идиотку?
Руководитель, проводивший собрание, был раздражён. Лейкин находился в привычном для себя состоянии «не успел протрезветь после вчерашнего». Все казались ему тупыми, бездарными и незначительными. Себя он ощущал выше, умнее, сообразительнее. В голове плескались продукты распада жидкости, которой вчера было выпито неприлично много. Начинало подташнивать. Собрание затянулось. Хотелось перемотать время на конец рабочего дня. Тогда можно пойти и …
Но должность Лейкина предполагала ненормированный рабочий день. Так что было не очень понятно, куда перематывать. Может быть, сразу в ночь.
Непонятное чувство тревожности пульсировало где-то в области груди и живота. Хотелось курить и бежать. Куда угодно. Только отсюда. Мысленно Лейкин ответил: «Да вы и есть все идиоты, как ещё на вас смотреть?». А так – просто улыбнулся, ничего не сказав.
Через пару месяцев количество идиотов вокруг Лейкина значительно уменьшится. Точнее, останется один … в зеркале.
3. Время.
Время ускорилось. Пришёл на работу. Включил компьютер. Уже пора выключать. Поужинал. Утро. Проснулся. Пора спать. Сон незаметен. День испаряется, как моросящий дождь в жаркий, солнечный день. Остаётся только недоумение. Сорок лет пролетели, мелькнув, искрой сигареты за окном. Что дальше?
4. К директору.
Лейкина вызвали к директору школы. Настроение испортилось.
Последний раз к директору его вызвали двадцать шесть лет назад. Тогда они с Сериком и Кроликом курили в туалете. Ворвалась учитель алгебры. Ростом она была примерно с гнома. И как-то у неё так получалось, что кончик носа был всегда испачкан мелом, что ещё больше делало её похожей на сказочного персонажа. Она боялась тогда увидеть кого-то справляющим естественную нужду, поэтому влетела с закрытыми глазами и смогла идентифицировать нас исключительно по голосам.
– Ребят, ну не курите в туалете. Туда и младшие классы ходят. Курите на улице, что вам выйти сложно … – сказал нам тогда директор и попрощался.
Сейчас Лейкину сорок два и вызывают его, конечно, не из-за того, что он где-то не там покурил. Сын Лейкина, учась в девятом классе, решил, что учёба, сама по себе, является необязательным процессом, а посещение школы необходимо лишь для приобретения социальных навыков.
В кабинете сидели четыре человека. Директор с выражением лица, транслирующего, что эта должность временная, что, скорее всего, пройдёт пару дней, и назначат министром. Заместитель, выражение лица которого не выражало ничего, что могло хотя бы намекнуть на наличие интеллекта. Какая-то женщина неопределённого возраста с отсутствующим взглядом. И вся в напряжении классный руководитель.
– Ну что, Милк, как ты видишь своё будущее в школе? – спросила директор с интонацией банкомата, пересчитывающего выдачу купюр.
Этот вопрос напомнил Лейкину многочисленные собеседования, на которых кадровики с важным видом спрашивали, кем вы себя видите в нашей компании через пять лет. Кем, кем … владельцем, конечно.
Милк сжался, побледнел и, закрыв рот руками, пробубнил очень тихо: «Я не знаю».
– У меня встречный вопрос к вам – сказал, сдерживая гнев Лейкин – как вы видите решение этой проблемы?
Диалог продолжался минут тридцать. Каждая из сторон диалога пыталась перевалить ответственность за плохие оценки Милка друг на друга.
Встреча с директором стала напоминать переговоры, где у каждого свои интересы, каждый хочет потратить меньше, а получить больше.
И тут слово взял заместитель:
– Как вы контролируете выполнение домашнего задания учеником и то, что он не списывает его из интернета? – спросил он с многозначительностью носорога.
– Молча – ответил Лейкин – но проверить списал он или нет, я не могу. Я – не педагог и всё что могу сделать – это, например, посмотреть на математические символы в тетради и похвалить его, так как ничего в этом не понимаю.
– Я педагог – воскликнул он – но я с ним не живу и не могу понять, что ученик какую-то информацию не усвоил и что-то не понимает.
– Серьёзно??? – Лейкин был в недоумении и вспомнил одну историю, рассказанную ему знакомым.
Приходит этот знакомый к врачу. Врач просит открыть рот и с удивлением говорит: «Хм, у вас такое странное нёбо. Какого-то неестественного цвета». Трогает руками, восклицая: «И наощупь необычное». «Доктор!», говорит знакомый: «Это зубной протез».
– Так вот, вы, как педагог, работая с учеником пять дней в неделю, видя его почти каждый день, задавая ему вопросы и получая ответы, ставя оценки … Как вы можете не понимать, какие темы он упустил, что он не понимает? Как бы вы себя почувствовали, если бы придя к врачу услышали: «Я не могу понять, что с вами. Это или аппендицит или болезнь Альцгеймера».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.