Надежда оживает в преисподней

– Ладно, хотел. Разве ты еще не привыкла ко мне?..

Из его голоса ушла вся злоба, будто просветление настало. Он подхватил ее на руки, в который раз словно унося из одного мира в другой. В нем самом было раздвоение, словно уживались разные личности: к одной ее тянуло, да и не могло не тянуть, а другая просто уничтожала.

Он донес ее до стола и усадил у себя на коленях, у лица ее оказался стакан, от которого она не имела права отказаться. Спиртное должно было усмирить дрожь, предательски поползшую по всему ее телу, но увы… Откуда взялась эта реакция?.. Она почти никогда не плакала, но озноб выдавал все ее эмоции.

– Успокойся, все хорошо. Да не трясись ты… Тебе нечего боятся. Не со мной. Что ты там говорила? Хотела чего-то? – слова текли спокойные, ладони бережно лежали на талии. – Чего именно, скажи. Я сделаю.

– Ничего…

– Перестань. Хотела же?.. Я сделаю.

Алан курил, лежа на подушке, за весь ад, вместе взятый. А у Нади слезились от дыма глаза, и ей хотелось накрыться еще двумя одеялами с головой.

– Мне просто интересно: как ты дошла до этого? – спросил он.

Надя помолчала:

– Если ты решил распять меня, то прошу: лучше добей одним ударом. И я пойду переживать это к себе домой. Подышу заодно.

– А, дым, – он рассеял его движением руки, и воздух стал свежим, как в горах. – И все-таки?.. Ты не похожа на ту, что принимает опрометчивые решения.

– Я понятия не имею. И это не решение… Ты не должен был ни о чем знать. Я не хотела. И уж тем более не имела права выговаривать тебе за что-то… Это просто абсурдно.

После паузы она добавила:

– Предлагаю прекратить эти странные отношения, они и так затянулись.

– Может, странных я и искал, тебе такое в голову не приходило?.. – она не отзывалась. – С меня сил не убудет.

Он наконец-то затушил сигарету и полез под одеяло.

– Прости… У меня не было никакого морального права. Я ненавижу себя за то, что случилось сегодня.

– А я тебя нет. Хорош на сегодня мозгоправства и самобичевания. Спокойной ночи, – Алан повернулся на другой бок. А ее мысли остались тлеть на маленьком кусочке простыни.

Осознав, что любит – а как ангел, не потерявший еще до конца своей сущности, она не могла не узнать этого чувства, – Надя действительно дала себе зарок не выдавать своего секрета ни за что на свете. Утром того дня, в который его нарушила.

В самом деле, для чего говорить об этом с тем, кто приходил к ней попросту развлекаться?.. Его хотели и обожали все женщины ада – вот новость-то в ее лице!.. После их свиданий в его постель ложились десятки любовниц, она была одной из череды одинаково серых – хотя возможно и симпатичных – особей для простого завладения без сопротивления.

Бывший ангел-хранитель, Надежда не раз наблюдала за любовными историями на Земле. Она видела, как люди порой неспособны пережить, что их чувства невзаимны, начинают плавиться и ползать на коленях. Нет, такой судьбы она для себя не хотела.

Она думала, что сохранит достоинство, переживет все свои эмоции наедине с собой. Будет переживать… месяцы или годы. До тех пор, пока он не выставит ее из своего круга. Или чувства не утихнут сами собой… Или он выкинет что-то такое, что навсегда отворотит ее от него и поможет сердцу угомониться.

Но все пошло совсем по иному сценарию.

Как же это было возможно?.. Все ее намерения рухнули. Она все еще не оправилась от удара, который он с таким наслаждением нанес ей в тот вечер; все еще горела от смущения, вспоминая, насколько ласков и внимателен он с ней был после всего этого.

С того случая минул месяц. Алан продолжал приходить, и Надя постоянно ожидала, что он воспользуется возможностью уничтожить ее на корню, используя то самое признание. Но этого не происходило. Более того, он вовсе не возвращался к данной теме.

Новая боль подкралась с другой стороны.

Надя только что вернулась в свою комнату с работы, ужасно уставшая, напичканная отвратительными эмоциями. Еще одна частица веры во что бы то ни было хорошее умерла в ней сегодня.

Не успела она снять каблуки с гудящих ног, как к ней ворвался изрядно пьяный генерал гордыни.

– Сколько можно дожидаться, когда ты будешь не на работе?..

Его мало заботили не только ее чувства, но и ее ощущения. Он очень резко и грубо прижал ее к краю стола. То, что происходило дальше, оказалось для нее шокирующим и диким. Ожидавшая морального удара, она была теперь растоптана еще и телесно, в то время как ее любовник преспокойно выбирал в ее баре – непременном атрибуте жилища любого уважающего себя демона, а уж тех, кто имел высоких покровителей и подавно – подходящий напиток и со спокойной душой уселся на край столешницы, смакуя этот вечер.

– Чего ты?.. – спросил Алан. Он вдруг заметил, что его девушка полулежит на постели, совершенно уйдя в себя. Обычно она была куда радостнее после их свиданий. – Надя?.. Есть кто дома?

Она вытерла лицо рукой и слабо пробормотала, что все в порядке.

– Налить тебе чего-нибудь?

Она лишь покачала головой.

– Ты же знаешь, что тут ничего такого в виду не имеется. Должна была бы уже привыкнуть к разному: столько времени в аду.

Ее опустошенный взгляд был еще одним ответом. И заставил его призадуматься. До него уже доходили слухи…

– О, камни!.. Неужели?.. Да ты исключительна не только потому, что умеешь читать! – Алан развеселился не на шутку. Такое надо было отметить в анналах адских достижений!..

Недаром проницательный Князь при первой встрече поприветствовал ее как «невинное дитя». Она и в самом деле была такой!..

Надя очень надеялась, что генерал столько выпил в тот день, что назавтра не смог бы вспомнить о своем открытии. Она совершенно не желала афишировать свой образ жизни там, где наличие единственного мужчины расценивалось как признак того, что женщина либо вконец неказиста, либо неудачлива и глупа, как паркетная доска. А скорее всего, и то, и другое: ведь при надлежащих ухищрениях вполне можно было добиться массы не очень взыскательных любовников, выкачать из них побольше энергии, поправить с ее помощью свою внешность и двинуться дальше…

Но ее надеждам не суждено было оправдаться. Вместо ада под вывеской «я тебя люблю», ее поджидали другие его круги.

Второй генерал не только хорошо запомнил произошедшее, но и решил навести более подробные справки. До конца удостоверившись, что только он является предметом, которому Надя дарит свою благосклонность, он просто-таки пришел в циничный восторг. Подтвердив ее прозвище «невинное дитя», Алан при каждом удобном случае подтрунивал над ее «монастырскими» замашками, которые придавали ей «выдержанность, как вину в подвале».

Надя сносила его язык с виду стоически, на душе же ее было очень тяжело. Он смотрел на нее теперь с ироничной жалостью, как смотрят злые люди на тех, кто сошел с ума.

Что-то с тобой не так?.. Тобой же многие интересовались?.. Ты что, отказывала всем?.. Прямо всем?..

Это вполне могло оборвать их отношения, которые почти что перешли в разряд нестерпимых. Но временами его издевательства утихали, и унижающая едкость в его глазах уступала место иным чувствам – страсти и чему-то еще, не до конца понятному. Но затем все повторялось.

– Ты решила, что обязана хранить мне верность, когда я выделил тебе содержание? – осведомился Алан. Его собственные слова вызвали новую усмешку. – Хочу расстроить, детка, но я никогда не ставил перед женщинами таких задач. И сейчас не ставлю. Что молчишь?

– Я поняла тебя, – она наклонила голову.

– Чего ты краснеешь?.. Я правильно раскусил твои мотивы?

– Отчасти. С моей стороны было бы свинством… А отчасти – не знаю.

Большей определенности ему добиться не удавалось, как он ни пытался расколоть ее мозг.

Однако в голове генерала семена догадок проросли гораздо дальше, чем могла бы подумать растоптанная в самых сокровенных чувствах Надежда. Могло ли случиться такое, что Алан владел тем, чего не было даже у Князя?..

Глава 9

Самуил поднял голову от подушки, не в состоянии вспомнить, какой сегодня день. Все они слились в одну протяжную мелодраму с элементами фарса.

С момента битвы прошло уже несколько лет, но ничего так и не изменилось. Вернее, менялось со скоростью черепахи. И пусть ад уже поднабрал сил – люди как-никак продолжали исправно грешить, – на каждом шагу до сих пор приходилось сталкиваться с ограничениями.

Летающий в облаках мозг видел с высоты горящий золотом город, нет, целое государство – преисподнюю в зените своего могущества, – которое создал он. Здесь полуголые девушки танцевали, подставляя свою изумительную кожу лучам прожекторов, желания выполнялись мгновенно и сверх запрашиваемого. Напитки, дикие, оригинальные, собранные со всех концов мира, шумели в крови. Он и его приближенные не успевали выбирать развлечения из веера разнообразия, прожигая вечные жизни в свете свечей и чудаковатых ламп…

Но приятнее всего – непререкаемое царствование над тьмой энергии собираемого греха. Ад не производил собственных сил, но ему это было и не нужно. Ее миллионами потоков собирали демоны-искусители со всегда готовых слушаться смертных и несли в казну, как пчелы в улей. Над всем этим он, всемогущий архангел, только ему подчинялся этот водоворот по праву сильнейшего. Он умел побеждать, убеждать и покорять. Это было у него в крови, в его природе. Тысячи, миллионы падших ангельских женщин, каждую из которых он застолбил для себя, все прошли через его спальню, чтобы надолго подтвердить выбор между раем и адом.

Все это ласкало его, забавляло и давало ни с чем несравнимое ощущение не знавшего запретов господства. Хотелось только растянуться на кровати и помурлыкать.

Он – единственный Властитель в ближайшем кругу друзей, блистательных, но не равных ему генералов и воинов, наслаждающихся жизнью. Что творилось за бортом армий и войн, его мало интересовало. Не смог попасть к миске со сметаной – сам дурак.

Раньше его правление было безгранично, безбрежно, не требовало усилий. Он плел свои планы по завоеванию мира только для своего удовольствия. Все остальное Земля делала для него сама. Так по крайней мере считал он, сводя многочасовую работу жены над искушениями и иные повседневные адские заботы, пожирающие все ее время, к глупой текучке, на которую способна даже баба. Он всецело доверял ее умениям и ее собачьей преданности. Нужно было только вовремя бросать косточку, чтобы она продолжала подчиняться и обожать.

Безумная выходка первого архангела, решившего отказаться от своего могущества в обычном для него приступе извращенной гордыни и рисования перед женщинами. Сколько она высосала соков, заставив броситься очертя голову вперед вместо того, чтобы быть дальновиднее и перенести битву на более удобный момент!..

Всему виной капризная Диана, вечно требовавшая всего и сразу! И какого дьявола он вообще связал себя с ней убогим кольцом на безымянном пальце?!..

Самуил пригладил волосы и, сощурившись, попытался найти глазами женщину, которую, по идее, вчера выбрал. Мог бы жениться и на ней – меньше бы было проблем. Да с любой их было бы меньше, чем с Дианой!.. Черт подери, он ходит к ней теперь по три раза в неделю, выкладывает все свои силы, как тягловый вол, а она по-прежнему вертит хвостом, дурит и смеет ему возражать!

Никого не было. Значит, отослал девку к чертовой матери, чтобы выспаться.

Голова болела. Ее разрывало и донимало беспокойство, смутное недовольство.

Он начал вспоминать свои ночные грезы. Как в них просочилось лицо жены, сонм любовниц, неясно из какого года, оружие, драки, скандалы… Лязг железа.

У Князя вдруг засосало под ложечкой: ему не хватало былого могущества, блеска, блеска и еще раз блеска, нарядов, обожания, настоящего, не требующего ответа, а не такого, как ищут нынешние ушлые девки.

Он встал с постели и, облачившись в самый шикарный халат, который только смог придумать на несвежую голову, вышел в гостиную. Повсюду валялись пустые бутылки, был страшный кавардак. Князь начал припоминать, как провел вчерашний вечер. Кажется, девушек было две или три… И такая разруха.

Самуил взглянул на себя в зеркало. Его глаза были почему-то зелеными, и он щелкнул пальцами, меняя их прирожденный цвет на более подходящий для Князя тьмы темно-карий.

Он опустился за массивный письменный стол. Из одного ящика достал якобы целебные корешки, засунул под язык, стал копаться в других закромах. Во рту отдало горечью, и он яростно сплюнул. В баре нашелся абсент – куда лучшее лекарство. Из его руки помчалась мокрица, требующая явиться начальника стражи.

– Звал, Светлейший?.. – Леонард пришел очень быстро, так как налаживал «хозяйство» в покоях первой касты. Здешние комнаты, принадлежавшие генералам, его тринадцати основным любовницам, а также чертоги самого Князя, находились в престижной западной части ада. Лишь резиденция Княгини была предусмотрительно вынесена подальше, в северную часть. Бок о бок с ней жили стражники и их начальник, служащие ее приказам… и надзирающие за ее чаяниями.

Леонард увидел, что вся комната засыпана бумажками и Князь, держа в свободной руке бутылку, продолжал вытряхивать из стола свои рабочие документы.

И почему их не перевести полностью в цифровой формат? Сила привычки…

– Где чертов годовой бюджет?.. – Князь не поднял глаз.

– Официального документа на этот год нет, Владыка…

– Как нет?! А куда ж он делся, позволь узнать?!..

– Ты решил… что можно пока и без него, – Леонард тактично примолк.

Самуил стал припоминать, что, когда Диана принесла ему на подпись проект распределения ресурсов на очередной период, он, увидев, насколько тот снова не соответствует его ожиданиям, назвал ее жадной циничной кошкой и велел убираться в нору, из которой она вылезла.

– А… ну да. Но что-то же есть? Наброски?..

– Есть в электронном виде, – Леонард открыл в воздухе файл, который так и не был утвержден и которым он уже полгода успешно руководствовался на собственный страх и риск.

Князь превратил буквы и цифры в бумаги. Его пальцы замяли воронье перо – письменную принадлежность и атрибут власти, – которым он пользовался вместо банальной ручки.

– Та-ак… Здесь сокращаем. Это вычитаем. А это ей на что?.. Вот самовлюбленная стерва!.. Обойдется. А тут что еще за грязь?..

– Это на госпиталь Дианы, Князь, – Леонард взглянул на расчеты. – Он совсем немного…

– Какой еще госпиталь?! Устроила тут…

– Позволь заметить, что это прекрасно успокоило воинов. Сейчас там долечиваются единицы и некоторые изредка проходят процедуры оздоровления. Его ликвидация вызовет такую реакцию Княгини…

– Без тебя знаю! Шибко грамотный, что ли?!.. – огрызнулся Самуил. – Госпиталь оставить. Расходы на искусителей урезать на четверть.

– Но, Владыка, они и так уже были уменьшены вдвое, еще одно сокращение…

– Заткнись и выполняй! Я здесь Князь и никто другой!.. Хвала бездне…

Леонард хотел напомнить про долгосрочную перспективу и про гнев Княгини, неусыпно ведущей все дела Царства, но предпочел закрыть рот. Самуил отхлебнул до половины бутылки и ему начало легчать. Жизнь налаживалась.

Он придумает новые планы битвы, покорений и прочего, когда захочет. Всем остальным достаточно знать, что победа будет за адом. А уж в ближайшие лет пять или через десять столетий не их собачье дело.

– Черт, я уже и здравоохранение им обеспечиваю, скоро университеты открывать начнем, – проворчал Денница. – Что за бардак? – он покосился на разгромленную гостиную. – Организуй здесь уборку… С кем я вчера был, не знаешь?

– С Эллой из тринадцати… Были еще три девушки, но ты потом велел им уйти…

– Вот курицы. Измельчали шлюхи, раз их хочется выгнать.

– Светлейший… я…

– Что?..

– Дело в том, что…

– Короче!.. Не мнись, как девка!

– Я не хотел тебя расстраивать. Но она действительно та еще птичка. Хоть и красотка ослепительная… Я застал ее сегодня за тем, что она трепала остальным любовницам, как ты всю ночь с ней откровенничал. И якобы даже плакался в жилетку.

– Я что делал?!.. – Князь поднял бровь. – Да кто в это поверит! Когда я кому-то плакался?

– Никогда, Всесильный, – последовал ответ.

Золотой принцип: не помню – значит не было. Он так хорошо работал!

– Я велел ей помалкивать.

– Спасибо и на этом, – сухо проронил Князь. Он отхлебнул еще абсента. – Рассчитай текущий состав тринадцати.

– Что, весь?..

– Нет, половину! Весь состав, говорю.

– Но мы столько потратили на восстановление их привлекательности… по высшему разряду.

– Делай, я сказал. Отними обратно, что можно. И устрой конкурсный отбор. Я сам выберу достойных. Я не могу работать, если меня не устраивают те, с кем я сплю!.. Неужели непонятно?!.. Ну, тебе-то нет. Хм… Может быть, еще… – Князь задумчиво пролистал две последние страницы «бюджета»; с пера на пол капали чернила, но он этого не замечал. – Еще с отбросами что-то сделаем? Почистим дно, так сказать…

Отбросы адского мира – второсортные, опустившиеся демоны, которые уже почти что создали давку в беспредельном мире равнин… Они никому не мешали. И не помогали.

– При всей их бесполезности, Владыка, – тут Леонард смолчать не смог, – они тратят только то, что набирают из воздуха, – отзвук наших собственных грешков, пыль… и еще какую-то мелочь. Мы больше энергии изведем на их казнь. И это может вызвать такую панику, что…

– Да пошутил я, расслабься. Дуй выполнять. И уборщицу пришли посимпатичнее.

Падение словно разреза́ло ангельское тело на полосы, давило и перемалывало его, не давало дышать.

Надя больно ударилась всем телом и замерла на камнях. Легкие не могли принять нового воздуха, свинцом наливающего потяжелевшие ребра.

– Чуть на меня не рухнула! – послышалось сверху. – Обалдели там совсем!..

Отпавшие из рая ангелы попадали прямиком на Главную площадь ада. После битвы их, правда, стало намного меньше.

– Девчонка!.. Вроде ничего! – добавил кто-то. – Может, захапать ее?

– Бородавку тебе на язык!.. Ты же знаешь, сейчас за ней придут стражники. Это привилегия Князя.

– Почему вечно ему?

– Потому что он Князь! Вон возьми какую-нибудь дешевку из того угла. Чай, на нее тебе зарплаты хватит.

У Нади не работала голова. Ее забрал с площади какой-то мужчина. Долго вел за собой, почти нес: она еле передвигала ноги. Потом она оказалась в тесной клетушке, где не было ничего, кроме решеток и пола, и просто лежала. Лежала, пока из тела уходили последние силы, словно проваливались сквозь камни.

– Черт тебя возьми! – Леонард повернулся на возглас, который был обращен к нему.

Начальник стражи стоял на самой дикой части равнин, где располагались тюрьмы для людских душ. Воздух здесь был наполнен отчаянием и безумием. Буквально слышался плач и скрежет зубов. Тысячи рук ложились на прутья безразмерной камеры, стараясь преодолеть заточение, но все было напрасно. Князь не нуждался в тех, кто не мог работать на него после смерти. Для этого были служебные духи – падшие ангелы.

Лишь единожды он потратил множество ресурсов, чтобы временно возродить способности грешных душ к действиям, и отправил их на битву с раем как отдельный отряд. Но это была плохая идея.

– И вам доброго дня, – бесстрастно отозвался Леонард. – Зачем пришли?..

Брови его нахмурились. Напротив стояли два элитника первой адской армии – извращенцы, как их все называли – со злыми, исполосованными самыми темными страстями лицами. Одним словом, звери. И ближайшая армия Князя.

– Почему ты не выполняешь свои обязанности? Наш генерал не дождется, пока ты оформишь нормальный бар.

– Думаете, мне больше заняться нечем? У меня полно дел и без вас. Мои парни организовывают реставрацию убранства; всему свое время.

Раньше Леонард исполнял в основном приказы Князя и угождал прихотям Дианы да занимался внутренними делами. Сейчас же на него валили все, что только можно было придумать.

– Владыка жалуется: твои стражники приводят к нему совсем дохлых девок. Твоя задача – помариновать недавно упавшую, чтобы сильно не сопротивлялась, а не превращать ее в труп, который не двигается! – высказался один из элитников.

– Я еще раз говорю: мы не успеваем теперь. Демонов мало – просьб много.

– У нас у всех теперь всего меньше!.. Что ты тут вообще делаешь, о грехах советуешься с человеками? – поддразнил один из солдат.

– Не твое дело, – ответил Леонард.

После неудачного руководства злополучным отрядом, который был на голову разбит легионом почивших христианских воинов, собранных Михаилом в ответ, начальник стражи периодически зависал у «склада» для душ. Это было что-то вроде отдыха.

– У меня сейчас нет лишних рук. Если хотите, есть девка на подходе. Сами ведите ее Князю. А я займусь чертовыми барами ваших доблестных начальствующих, – он обобщил, желая куда более прозрачно намекнуть, что все генералы не принесли особой пользы в войне. Увы, говорить такое было бы опасно и для здоровья, и для собственного положения. Теперь продвигалась иная версия случившегося.

Предложение с девушкой устроило элитных воинов.

– Вставай красотка!

– Фу, какая же она замшелая! Ну ничего, Князь быстро вдохнет в тебя… чего нужно…

Это могло их несколько позабавить. Воины Варфоломея подняли Надежду, доставив при этом всю возможную боль и неудобства.

– Опять передержал, кретин!.. Давай мы сначала взбодрим ее слегонца?

– Ты что, нет. Таков закон.

– Да знаю я! Пошутить нельзя?

Долгие улицы-коридоры. Несколько раз ее приложили о стену. Передавали из рук в руки, о чем-то перекликались между собой. Надя была не в состоянии не то что реагировать, но даже держать глаза открытыми.

– Эй вы! Что тут шатаетесь? – прошло долгое невнятное время, когда в происходящее вмешался еще один мужской голос.

Элитники первой адской армии успели дойти до квартала первой касты, когда генерал Алан решил выйти из своих покоев, чтобы прояснить голову. Пониженное качество и увеличившееся количество алкоголя давали о себе знать.

Перед его глазам вырисовались представители ненавистной армии, которая не должна была именоваться первой. Потому что достойными этого он от момента становления ада считал только себя и своих воинов.

– Какое твое дело… генерал.

– Именно: я – генерал. А вы что тут забыли? Что вы сделали с девчонкой?

Алан был в злобно прокисшем настроении. В последнее время так было почти постоянно. Поругаться с подчиненными заклятого врага – это могло ненадолго помочь развеять тучи. Теперь он жалел только о том, что его меч остался в комнате. Но ему ли не справиться с двумя олухами?..

– Мы тебе не подчиняемся. У нас свой начальник.

– Ваш генерал командует лишь привязанными к кровати шлюхами. И вы, смотрю, не решитесь овладеть девкой, не предоставив ей взамен сотрясение мозга.

– Что ты сказал про нашего генерала?!..

– Про вашу гиену?.. Ничего хорошего. Поставьте девушку на землю и можете убираться.

– Армию твою дефектную мы поставим на карачки… И тебя вместе с ней.

Дальнейшие слова были бы излишни.

Удары Алана оставались четкими. И реакция на встречные выпады была молниеносной.

Надя вскрикнула, оказавшись выпущенной из сальных рук и с силой ударившись головой. Не разобрать движений, но за пять минут все было закончено.

– Крови нет?.. – ее тронули за плечо. Надя поняла, что один из элитников Варфоломея без сознания лежал на ней. Второй валялся где-то рядом. – Вылезай оттуда.

Видя, что она не может подняться и вообще плохо ориентируется, генерал сам вытащил ее из-под грузного тела.

Вскорости Надя была под его одеялом, все еще серая лицом и беспомощная.

– Выпей – тебе это поможет, – он присел рядом на постель и поднес к ее губам бокал сладкого вина. Второй рукой помог ей приподняться.

Прикосновения и отчасти вино вернули Надежде немногие долгожданные силы. Она вдохнула, издав короткий звук. Глаза раскрылись прямо в лицо ее спасителя. Он не ожидал такого проникающего взора, в котором было столько всего разом: болезненность, вопрос, беззащитность, немой трепет. Он сделал движение, помогая ей выпить еще глоток, и в ответ почувствовал слабое прикосновение пальцев к своему запястью. Ее веки опустились, но рука оставалась на его руке, не отпуская. Алан отставил бокал на тумбочку и накрыл ее щеку ладонью.

Что она обрела в тот вечер в его объятиях?.. Был ли это отчаянный бросок в поисках спасения или начало безответной любви простолюдинки к рыцарю? Но казалось, что она открыла мир, недоступный никому.

Надю разбудил голос, доносящийся из гостиной через отворенную дверь спальни. Зрачки остановились на покрашенной в красноватый цвет стене, на которой неряшливо зиял небольшой, но заметный скол. Большой шкаф стоял приоткрытым, на полу валялись кожаные брюки и мужская рубашка с эмблемой второй адской армии – двумя широко расставленными кошачьими глазами. Одежда была скомкана, и виднелось только одно роковое око. Венчал лежащую кучей форму свернутый пояс с металлической бляшкой.