Сказка На Ночь II: Имаго

Максим, увидев прямо перед собой автомобиль, среагировал интуитивно. Его руки по привычке сомкнулись на рукояти призрачного меча, и нанесли удар одновременно с шагом, сделанным парнем. Взмах снизу вверх, начавшийся, когда передний бампер «BMW» почти касался ноги Макса, и закончившийся, когда на этом месте оказался задний бампер, словно масло разрезал машину по центральному туннелю, не задев никого из пассажиров. Две равные части распались и разъехались в стороны, высекая искры из асфальта.

Парень шатаясь побрёл на другую сторону дороги. Метрах в пятистах разворачивался «Лексус». В заложенные уши пробился раздражающий монотонный гул.

На горушку вылетел истошно гудящий грузовик. Единственное, что Максим успел сделать, это закрыть голову руками. Он не увидел, как за мгновение до столкновения, его тело покрылось чёрными доспехами, с очень длинными и направленными в сторону фуры шипами.

Грузовик содрогнулся до основания, словно налетел на железобетонный столб, его прицеп проехал дальше по инерции, встав поперёк дороги, а в кабине появилась глубокая выбоина. Смятый металл капота практически соприкоснулся с задней стенкой кабины, передний мост встал буквой «V», колёса приблизились друг к другу. Из покорёженного мотора повалил чёрный с копотью дым.

А в паре метров от фуры на спине лежал парень, раскинув в стороны руки. Зимний пуховик, шапка – разорваны в клочья, но кожа гладкая, без ссадин. Бледное лицо как пористая восковая маска, спокойное, расслабленное, словно Максим всего лишь заснул.

Глава 1.1

Зима вошла в ледяную келью.

– Я отправляюсь искать его! – с порога крикнула она. Топнула ногой. Из-под каблука стального сапога брызнула снежная крошка.

– Нет. Ты никуда не пойдёшь. – Голос обдал холодом, как мороз обхватывает облитого водой обнажённого человека в лютую стужу. – Он для тебя ничего не значит.

– Ты не можешь за меня решать! – Девушка выставила перед собой копьё. Синяя кольчуга звякнула от резкого движения.

– Могу. И буду. – Ресницы Зимы покрылись инеем. – Ты не понимаешь, во что собираешься ввязаться. Это не твоего гандикапа. Мне жаль.

– Ничего тебе не жаль, бесчувственный кусок льда! Я не сдамся! – в левой руке Перерождённой начала собираться блещущая остриями ледяная звезда. И распалась, а руки девушки прижались к бокам.

– Ты не можешь мне сопротивляться. Твоя сила – моя сила. Каждая клеточка твоего тела – моя. Я защищу тебя. Даже против твоей воли.

Зима закричала, не от боли, от злости. Но не смогла сдвинуться с места. Толстый слой льда поднялся от земли до её щиколоток, потом до колен, затем всё выше и выше, пока не накрыл девушку с головой.

На стене кабинета с панорамными окнами, открывающими вид на поля фиолетовых облаков, озаряемых алыми молниями, проступило пятно крови. Оно стремительно расширилось до размеров большой картины. Поверхность карминовой кляксы пошла рябью и из неё вынырнула девушка с матовой кожей цвета графита в кожаном пиджачке и брюках.

Женщина в коктейльном фиолетовом платье, работавшая за компьютером, вскочила, выдернула из уложенной высокой причёски белых волос костяные заколки и метнула их в пришелицу. Белла дёрнулась из стороны в сторону. Два штыря вошли в стену, третий разрезал кожу на виске, едва не лишив вампиреллу глаза. Она оттолкнулась от стены, прыгнула на Веронику, вытянув вперёд руку с рапирой. Королева вампиров взмыла в воздух, прошлась по клинку и впечатала шпильку каблука в лоб противнице. Перерождённая взвизгнула, покатилась под стол. Вероника плавно опустилась на пол, извлекла из-за спины два чёрных кинжала.

Хлопнула дверь кабинета, впуская пару обрастающих шерстью существ. Пистолеты-пулемёты выскочили из-под пиджаков, очереди вспороли паркет, прошили стол. Белла на четвереньках заметалась по помещению, перепрыгнула по потолок, пробежала по нему, оставляя круглые дыры от вонзённых когтей, обрушилась сверху. Рысьи когти вспороли ей бок, но рапира подсекла ноги их обладателю. С хрюканьем и визгом второй оборотень сбил вампиреллу с ног, подмял под себя, принялся рвать клыками и тупыми короткими когтями.

– Слезь с меня, боров! – завизжала Белла, царапаясь разъярённой кошкой. Охранник с бакенбардами и раскосыми глазами с вертикальным зрачком встал сбоку, прицелился и всадил ей пулю в череп. Вампирелла посмотрела на него неодобрительно:

– Жди своей очереди, кисонька! Я сейчас кабанчика оприходую и займусь тобой!

Следующая пуля вошла ей в глаз. Оставшийся целым засиял алым, Белла оттолкнула ногами навалившегося на неё оборотня вертикально вверх, вспорола ему живот, отсекла кисти второму с пистолетом, отбила выпад чёрных кинжалов, провела подсечку Королеве и встала. Расплескавшая по полу кровь закружилась водоворотом, утягивая в свой эпицентр всех в комнате.

Вероника ударилась спиной о каменный пол. Вскочила, быстро огляделась, целясь кинжалами в пустоту. Низкий сводчатый потолок, древняя растрескавшаяся кладка, сырые потёки на стенах, спёртый воздух, затхлый запах. Теплокровных поблизости нет. Где-то далеко, наверху, за десятками метров земли и камня, угадываются признаки жизни.

Рядом послышалось поскрипывание, будто кожаный рукав куртки потёрся о стену. И едва слышное шипение. Королева Вампиров вгляделась в темноту и пошла в противоположную от звуков сторону, цокая каблучками. Всё быстрее и быстрее, а потом побежала. Эхо дробило, множило шаги, разносило во все стороны. Проход ветвился, Вероника старалась всегда выбирать правую развилку, не останавливаясь ни на мгновение. Смазалась тенью, ускоряясь на сколько хватало сил. Вылетела в просторное помещение, куда сходились пять проходов. Замерла на секунду, выбирая. Сзади хлопнули кожистые крылья.

«Кренг! Помоги!»

– Ну, что, Теодор?

Грузный мужчина поднялся с земли, опираясь на сучковатую палку. Отступил от тел, потёр мощную шею.

– Плохо дело, Валя. Обескровлены. Ни капельки не осталось, высосаны досуха. И как-то им заблокировали регенерацию. Они мертвы.

Его товарищ, стройный, жилистый, в простой домотканой рубахе, цокнул языком и возмущённо заклекотал.

– Сначала пропали наши братья и сёстры, что дежурили на Поцелуе Смерти. Теперь это, прямо у нас под носом, на Отце-Зверей. Даже детёнышу понятно, что это значит!

– Лети к рров-мару, – переваливаясь с ноги на ногу, к нему подошёл Теодор, опустил тяжёлую руку на плечо, – Требуй, чтобы собирал стаи, иначе к рассвету мы не досчитаемся многих из молодняка. А я пока порыскаю по окрестностям, может найду кого.

– Зачем ты оторвал нас от дел, Утар? – Полный мужчина сдвинул на миллиметр золотую заколку, придерживаю галстук. Вот теперь она расположилась идеально перпендикулярно.

– Помолчи, Сссибер, – прошелестело из-под надвинутого капюшона фигуры, что сидела напротив. – Давненько Дом Немессиссс не пользовался правом ссозыва ссобрания Домов.

– Немеситы уже похоронили Королеву и жаждут посадить на трон своего, – усмехнулся тощий господин в белом костюме с чёрным галстуком бабочкой.

Блондин в алой рубахе и накинутым поверх неё тяжёлым чёрным плащом, обвёл взглядом присутствующих.

– Я, Утар орс Кеаллис, Глас Дома Немесис, собрал вас, массеби, дабы изложить факты, установленные расследованием, которое провёл мой Дом.

Тощий в белом кашлянул.

– Конечно, Варус, совместно с Домом Волатики, – чуть скривился блондин. – Мы обнаружили следующее: следы крови, что остались в покоях Вероники принадлежат верхурати. Косвенно на их причастность указывало и исчезновение с постов всех охранников, но теперь и последние сомнения рассеялись.

Блондин обвёл взглядом всех присутствующих, выдерживая паузу.

– Дом Немесис объявляет всеобщую мобилизацию. В условиях военного времени мы, по давней традиции, берём на себя бремя правления всеми доросири.

– А я уж начал думать, что ты упустишь этот момент, – протянул Сибер, поправляя алмазные запонки.

Утар покосился на него.

– Каждый Дом поступает в распоряжение отдельного Старейшины Немеситов. Откройте разум, массеби, дабы получить указания.

В зале установилась тишина, пока все присутствующие не мигая смотрели в пустоту.

– Это всё очень поспешно, но допустим. Я одного не увидел в плане действий: поиска Королевы Вероники? – задал вопрос мужчина в короткой кожаной куртке. – Или вы считаете, что она как-нибудь сама собой найдётся?

– А захвата языков и допроса тебе мало, Штрурис? – прищурилась молодая женщина с разноцветными волосами. – Хочешь, я тоже побегаю, у белочек поспрашиваю?

Утар поморщился.

– Элиза, убери ноги со стола. – Блондин заложил руки за спину. – А поискать в одиночку уже вызвался доброволец. Орс Греммор. Если пропадёт, не жалко будет, в отличие от тебя. Твой Дом держится рядом с Немеситами.

– Ой, ты нам не доверяешь, – состроила обиженную рожицу женщина, – думаешь мы пойдём против своих и станем помогать верхурати?

– Бережёного тьма бережёт. У меня всё, свободны.

Тощий Варус поднял бровь.

– Не привыкай к власти, Немесит. Если Вероника умрёт – до вашего Дома ещё с десяток претендентов на трон.

Утар задрал подбородок.

– Я это знаю. Так же, как и то, что на войне кадровые перестановки происходят очень быстро.

Собравшиеся обменялись настороженными взглядами и вышли из зала, стараясь ни к кому не поворачиваться спиной дольше чем на секунду.

Глава 2.1

Семён Михайлович Березин чётко, как по будильнику, встал в шесть часов утра. Заправил кровать, оделся в форму, неярко сверкнув звёздочкой майора на плечах, поправил на тумбочке фотографию жены с траурной ленточкой в углу.

– Доброе утро, Алла. Сегодня три месяца, как я без тебя. Прости меня, если можешь.

Березин прошёл на кухню, чётко не делая лишних движений, сварил кофе и смастерил пару бутербродов. Позавтракав, запер квартиру и спустился в подземную стоянку. Ехать предстояло за город, поэтому Семён Михайлович остановился на шеви-ниве, на которой раньше, когда жена ещё была жива, ездил на дачу. Спустя шесть часов майор трясся на машине по старой просёлочной дороге. В связи со сложившейся ситуацией нужно было изыскивать любые резервы, но кто ж знал, что они окажутся в такой глухомани?

– Проклятые пришельцы, проклятые чёрные твари! Что б вам пусто было! – Михалыч сквозь зубы рычал проклятья, подпрыгивая всем телом на ухабах. Хорошо, что он был невысокого роста, а то бы ещё и головой об потолок ударялся. Пять лет назад, закончив военную карьеру достойным уходом на пенсию и чисто символическим переводом в запас, он и не думал, что может случиться такая напасть. Чтобы как-то перевести мысли на иной лад, майор покрутил настройки радио. Слышалось только шипение, но вот попалась какая-то государственная радиостанция.

– В стране объявлено военное положение. Комендантский час действует с шести вечера до девяти утра. Война с превосходящими силами противника идёт с переменным успехом. В стране объявлено во…

Березин принялся спорить с приёмником.

– Переменные успехи, м-мать. Да нас просто планомерно уничтожают! Как прикажите воевать с тварями, если они появляются из ниоткуда, из воздуха, могут хоть из стены выпрыгнуть, и так же исчезают?! Они не пользуются какой-то особой тактикой, не ведут переговоров, у них нет центрального штаба, или просто источника, откуда они распространяются. Если они действительно пришельцы, где летающие тарелки, классические или не очень?! Чёрные просто оказываются в каком-либо людном месте и начинают убивать всех без разбора, используя какие-то архаичные средневековые колюще-режущие предметы! И, тем не менее, они оказывались удивительно действенными! Причём все убитые ими люди просто растворяются в воздухе! Не остаётся ни тел, ни крови, ни-че-го! Все огневые контакты, как правило, заканчиваются тем же: даже если пуле удаётся пробить их толстую, похожую на каучук кожу… Или это у них такой защитный костюм? А, не важно, тело сражённого Чёрного так же исчезает! Чудеса, да и только! Никакие крепости, укрепления и бункеры не помогают отсидеться.

Живём как в сказке – чем дальше, тем страшнее, м-мать… – ругнулся Березин.

– …Просим всех, имеющим отношение к оккультным наукам, пройти в ближайшее отделение Управления Стратегического Реагирования… – донеслось из приёмника.

– Ах да, в отчаянье власти даже обратились за помощью к шарлатанам всех мастей: магам, колдуньям, экстрасенсам и прочим, охочим до денежек суеверного люда. Отличная идея! На некоторых Чёрные действительно реагировали странно – одних они словно не видели, другие наоборот были для них подобны сладкой наживке, но всё же большинство так же легко погибало от их лап, как и простые обыватели. Но начальство продолжает цепляться за эту дурацкую идею, и вот именно поэтому некто Березин сейчас трясся в уазике по сельской местности.

Он сверился с навигатором.

– Где-то здесь должен находиться закрытый научный объект «Мирград-78», в который планомерно перекачивали деньги налогоплательщиков вот уже год. Пора бы им отплатить своему народу за оказанное доверие.

Дорога завела его в негустую рощу, в которой быстро обнаружилась оцепленная высоким забором с колючей проволокой явно запретная территория. Широкие жестяные ворота КПП оказались наглухо закрыты, поэтому сигналить майору пришлось долго. Наконец в них образовалась щель, в которую выглянула недовольная рожа солдатика. Березин выдал ему тщательно заготавливаемую последние пять минут речь, которая явно на него подействовала облагораживающе, так как солдат вытянулся в струнку и, кажется, даже прибавил в росте. Михалыч махнул рукой, и тот бросился открывать ворота. Въехав внутрь, майор припарковал машину у тёмно-зелёной будки охраны и направился к панельному двухэтажному зданию, поражаясь царящей здесь тишиной. Едва слышно шумели близкие деревья, ветер гонял по асфальтированной дорожке обрывок бумажки, пара скамеек с облупившейся краской, и ни единой души вокруг.

– Край непуганых идиотов, а не закрытый объект, м-мать… – процедил Березин сквозь зубы, запахнул китель, с полами которого играл ветерок, и пошёл внутрь здания.

Дверь за ним мягко закрылась, щёлкнув магнитными захватами, тут же зажёгся яркий, но не ослепляющий свет. В пяти шагах перед майором, скрывшись наполовину за декоративной железобетонной стойкой, стояли два молодца в форме цвета хаки без знаков различия. Эти были явно посерьёзнее солдатика, что служил привратником, о чём недвусмысленно свидетельствовали дула их коротких автоматов, направленные на Михалыча.

– Ваши документы, – спокойно произнёс тот, что справа.

Майор, не совершая резких движений, достал из внутреннего кармана корочки и легонько перекинул их вопрошающему. Солдат, не опуская автомата, быстро глянул их и только тогда опустил оружие, взяв под козырёк. Березин снял фуражку.

– Толково придумали, а то уж подумал, что по вам стройбат плачет. Отведите меня к Станиславу Борисовичу.

Один солдат остался на страже у входа, а второй повёл Михалыча сначала по длинному коридору, со множеством одинаковых дверей, затем наверх по лестнице и по ещё одному коридору, близнецу первого. Наконец, где-то посередине он открыл дверь с табличкой «директор».

Майор зашёл в кабинет. За столом у старого на вид компьютера сидел немолодой мужчина в белом халате, и что-то печатал. Узкие прямоугольные очки были надвинуты на лысину, проглядывающую сквозь короткие каштановые волосы. Не глядя на вошедшего, он пробормотал «сейчас-сейчас», кликнул пару раз мышью и отвернулся от монитора.

– А, здравствуйте, здравствуйте! – словно старому знакомому обрадовался учёный. – Я всё ждал, когда же вы придёте! Позвольте представиться, Станислав Борисович Бондаренко, доктор наук.

– Семён Михайлович Березин, майор Управления Стратегического Реагирования, – сказал Березин, подходя к столу и пожимая протянутую руку.

– Над чем сейчас работаете? – сразу перешёл к делу майор.

– А что, даже в разведке всё так засекречено? – лукаво улыбнулся Станислав Борисович.

– Нет, – сухо отрезал Михалыч. – Ваш проект заявлен чуть ли не как прорыв в медицине на ближайшие сто лет, возможность достижения бессмертия и как вариант создание идеального солдата.

– Ну, последнее для нас не обязательно, хотя в сложившейся ситуации – не помешало бы, да, не помешало бы…

– Один в поле не воин.

– Не скажите, не скажите, это смотря какой.

– Хватит интриговать, ведите, показывайте ваш «прорыв».

Бондаренко вежливо поклонился и побежал открывать перед майором дверь. Тот недоумённо пожал плечами и вышел в коридор.

– Прошу за мной, – повёл его учёный, став рассказывать по дороге о проекте. – Год назад к нам попал один мальчик. По свидетельствам очевидцев он мог силой мысли или взгляда разбивать вещи и даже рубить деревья.

– Даже так?

– Да-да, представьте себе. Но это проверить не удалось, так как задержание, во время которого ваши спецслужбы передрались по ошибке, привело к тому, что мальчик впал в кому.

– Наши перестарались?

– Не «наши», а «ваши». Может быть, но всё же основную роль сыграл двадцатитонный грузовик, врезавшийся в парня на полной скорости.

Майор присвистнул.

– М-мать… Подождите, вы сказали, что после этого он впал в кому? Он что – остался жив?!

– Именно! – в это время они подошли к лестнице и начали спускаться. – А вот грузовик восстановлению не подлежал. Молодой человек получил повреждения внутренних органов и множественные переломы. А вот дальше началось самое интересное: когда мы начали оперировать, пытаясь спасти его жизнь, вся полость его тела заполнилась чёрной жидкостью, в которой, как в супе, плавали его внутренние органы. Хирургические разрезы стали затягиваться, оставляя на коже тонкие полоски чёрной смолы. Мы отступились, а когда через пару дней сделали томограмму, его физическое здоровье не вызывало опасений. Парня перевезли сюда, и начались долгие исследования.

На первом этаже учёный открыл неприметную, без опознавательных знаков дверь справа, за которой обнаружилась ещё одно лестница вниз. Михалыч удивлённо хмыкнул, для верности пропустив Станислава Борисовича.

– Вот мы и подошли к самому интересному: каковы результаты?

– Здесь не всё так однозначно, – несколько замялся Бондаренко. Дальше он заговорил не так увлечённо, наоборот гораздо медленнее и тщательно подбирая слова: – Основная трудность, с которой мы столкнулись – это невозможность взятия его крови на анализ.

– Как так?

– Сейчас-сейчас объясню, мы как раз пришли. – Лестница упёрлась в крохотный цементный пятачок, служивший ковриком у массивной металлической двери, с тёмным окошком посередине. Учёный положил ладонь на окошко, и неоновая линия обрисовала руку. Станислав Борисович оторвал кисть, контур её остался, затем, подтверждая соответствие, изменил цвет на ярко-салатовый. Экран с рукой изменился на большой калькулятор. Бондаренко быстро пробежался по цифрам, набирая код. Дверь пискнула и приотворилась. Учёный широко открыл её, и шутливо поклонился, пропуская вперёд военного. Тот, на сей раз, воспользовался этим.

Майор оценил дислокацию: небольшой подвальный зал, метров семь в ширину и десять-двенадцать в длину, перегорожен посередине прозрачной стеной. По эту сторону большая часть пространства заставлено столами, тумбочками, шкафами, стульями, на которых стояли компьютеры, принтеры, громоздкие лабораторные агрегаты, мини бара-камеры, многочисленные датчики и кучи, кучи бумаг. Сотни белых листов, испещренных машинописью, покрывали столы, стулья и даже отдельные участи пола, подобно первому снегу. Во всём этом хаосе, словно рыбы в воде, обитали учёные и лаборанты. Они разговаривали, смеялись, спорили, кричали, стучали по клавиатурам, делали пометки на листках, что-то смешивали в пробирках, что-то разглядывали в микроскопах… В общем, шёл обычный рабочий день научного учреждения, способный свести с ума любого дисциплинированного военного.

Во второй, дальней, половине зала стояла единственная вещь: бледно-голубой саркофаг, с прозрачной крышкой. К нему из углов комнаты тянулись серые нити кабелей, в остальном эта половина была девственно чиста. А в саркофаге лежало что-то, лишь отдалённо напоминающее человека: худое до измождения тело, космы чёрных волос, борода и усы, закрывавшие почти всё лицо.

– Вы что, заменили мальчика бродягой или дохлую обезьяну не успели до конца побрить? – недовольно спросил Михалыч. Он явно был разочарован увиденным.

Станислав Борисович смутился.

– Да мы как-то не задумывались о его внешности, разве это важно?

– Сразу видно – учёные, обо всех по себе судите. Как вы вообще с ним сотрудничали? Он что, ни разу не попросил зеркала?

– Всё дело в том – когда мы обнаружили, что парень выходит из комы, мы поместили его в саркофаг и стали, время от времени, закачивать туда усыпляющий газ, чтобы он не очнулся. Питание подавали внутривенно.

– Зачем?!

– Ну… он мог быть потенциально опасен, так-то оно спокойнее… – нерешительно ответил Бондаренко, поправляя очки.

– И в итоге вы целый год тратили государственные средства, даже не узнав, на что он способен?! – Березин был готов прибить трусливого учёного. Хаос вокруг них замер, прислушиваясь к разговору. Кажется, даже аппаратура стала попискивать тише.

– А мы не пытались получить идеального солдата! Его организм представляет больший интерес для медицины, чем для военщины! – выпалил Бондаренко, и замер сам, испугавшись собственной смелости.

– А это не вам решать! – рявкнул майор. Ноздри его хищно раздувались, он стал похож на бешеного быка. Пару секунд он постоял, старясь взять себя в руки. Наконец он продолжал, уже практически спокойным голосом: – Хорошо. Показывайте, что вы открыли в разделе «Медицина».

Станислав Борисович почему-то не обрадовался этой просьбе.

– Видите ли, как я начал говорить раньше, – начал он, нервно сплетя руки, – мы столкнулись с кое-какими трудностями. А именно – невозможность анализа крови молодого человека. Всё дело в том, что взятая кровь через пару минут начинает менять цвет на чёрный и растворяется в воздухе. Немного дольше она сохраняется, если её связать с другими материалами: деревом, сталью, резиной. При этом она изменяет не только цвет, но и свойства материала. Преобразовывая его во что-то новое. Самый интересный эффект она даёт на живых объектах. Подопытные мыши изменялись, превращаясь в своё подобие, но чёрного цвета, причём их кожа стала напоминать резину, которую трудно было проколоть иглой, они становились гораздо сильнее, могли пробить стенки клетки.

– Здорово! А вы говорите, мы не сможем создать идеального солдата! – Березин ударил кулаком по ладони. – Надо дать этой крови нашим войскам, и мы сможем победить пришельцев! Клин клином вышибают!

– Не всё так просто. Эффект для живого организма длится не более двадцати минут. – Осадил его учёный.

– То есть давать её нужно будет непосредственно во время атаки, – гнул свою линию майор.

– Это живое существо, а не сосуд для создания эликсира! Как вы можете так рассуждать?! – Бондаренко был поражён до глубины души.

– Отставить сентиментальность. Что стоит одна жизнь по сравнению с возможностью выжить всему человечеству? Уверен, будь у него возможность, парень пошёл бы на такое добровольно!

– Чушь! Может, хотите спросить его самого?

– А и спрошу, всё равно его надо будить. Не буду же я везде таскать за собой этот саркофаг!

– Будить – это не совсем корректное определение. – Станислав Борисович снял очки с головы, водрузил на нос, передумал и снова одел на голову. – Судя по показателям активности мозга, он не спит, а бодрствует. Усыпляющий газ подавляет его мышечную активность, но не умственную.

– М-мать! То есть, он уже год заперт в оболочке собственного тела, не способный даже открыть глаза? – Майор постучал по стеклу, разделяющему помещение. – Что произошло с его разумом за такой срок в карцере?

– Н-не знаю. Тем более, нельзя его будить! – Бондаренко опять сцепил руки в замок.

– Отставить трусость. У меня приказ задействовать любые средства. – Семён Михайлович заложил руки за спину. – Вы не думали, что есть связь между ним и пришельцами после ваших опытов на мышах?

– Была такая гипотеза. Но даты их появления и попадания пациента к нам не совпадают. Как и его выход из комы. Никакой подтверждённой взаимосвязи.

– Отлично! Добавьте сейчас в саркофаг усыпляющего газа, а потом пошлите своих лаборантов, чтобы они привели парня в порядок – побрили, постригли и так далее. Я хочу разговаривать с человеком, а не с чудовищем.

Бондаренко распорядился. Через полчаса всё было сделано: саркофаг разгерметизирован, парень чисто выбрит и коротко подстрижен. Все столпились у прозрачной бронестены, ожидая, когда же он очнётся. Постепенно его иссушённое тело стало словно накачиваться изнутри, опавшие мускулы наливались силой, морщины разглаживались, молодой человек стремительно восстанавливался. Наконец, он глубоко вздохнул и открыл глаза. Спокойный, немного сонный взгляд прошёлся по помещению, потом немного задержался на людях, столпившихся напротив, и глаза снова прикрыли веки. Но тут же распахнулись. Взгляд изменился, стал более цепким, сосредоточенным, глаза прищурились, ловя каждую деталь окружения. Вдруг зрачки парня расширились, заполнив радужку, но не остановились на этом и расползлись дальше. На замерших людей безмолвно смотрела человеческая оболочка с провалами тьмы вместо глаз.