Полная версия
Развод. Ты предал семью
Поэтому все безделушки, за которые цепляется взгляд, – они все мои… все выбирались мною, с душой я подошла ко всему, обновила все, вплоть до штор, а нашу спальню… затем и детскую я сама создавала с нуля, делала дизайн-проект, даже помню, как разрисовывала стену в детской Алии…
Теперь там на стене живет огромный белоснежный жасмин… цветок востока… Тогда я уже знала, что ношу под сердцем сердце… мой цветок… мою доченьку…
Я ведь всегда неплохо рисовала и когда-то мечтала быть художницей, но… не сложилось. Отец посчитал, что это не профессия… до этого я мечтала заниматься бальными танцами – тогда вообще в доме был скандал.
– Моя дочь не будет вилять задом и размахивать ногами на сцене! Это прямой путь в бордель!
Тогда я была подростком и сильно переживала. После того, как заявила, что хочу быть танцовщицей, меня резко забрали с балетного кружка и запретили продолжать занятия.
А я сбежала на соревнование… подделала подпись отца и… мы с моим партнером выиграли первое место. Про нас даже в прессе написали…
Я рассчитывала на то, что моя победа заставит отца гордиться, понять, что это все серьезно, но единственное, что я смогла получить, – это пощечина и горящая щека…
Тогда я закрылась в комнате и рыдала всю ночь, а утром сама разбила свой кубок и поставила крест на юношеской мечте.
Мне было сложно. Порой тяжело. Потому что душа будто бы рвалась в клочья, и именно тогда я ушла с головой в другое свое хобби – живопись, но и эта профессия пришлась не по душе отцу…
В отличие от моей младшей сестры, которая лет с пяти мечтала стать врачом и всегда ставилась мне в пример, несмотря на свой возраст. Мол, смотри, какие установки по жизни. Не чета тебе…
А я всегда была склонна к гуманитарным наукам. Я любила петь, танцевать, рисовать…
Но ни одна из этих профессий не могла вызвать одобрение врача.
– Лучше бы мечтала врачом стать, как Ираида! Или же учительницей… – в сердцах выдыхал отец и стрелял в меня недовольным взглядом.
Меня ограничивали, зажимали, в тиски будто брали, и встреча с Назаром показалась дуновением свежего ветерка, потому что он меня ни в чем не ограничивал, мы поженились. Когда я была на последнем курсе…
Да. Пришлось стать рекламщиком. Эта профессия пришлась по нраву отцу, а мне было все равно. Хоть так казалось, что я буду соприкасаться с миром искусства, ведь продвижение и реклама тесно связаны с дизайн-проектами, которые я сама же могла и создавать…
В отличие от младшенькой, я никогда не пользовалась особым расположением семьи и мне будто вбивалось в голову, что если муж захочет и сочтет нужным, то заберет мои документы из университета. Не даст мне получить высшее образование, но…
И когда я аккуратно поинтересовалась у Назара, каким он видит мое будущее, у меня сердце замерло, когда тот ответил совершенно серьезно:
– Я наводил о тебе справки, Сат. Ты идешь на красный диплом. Одна из лучших студенток факультета, и я уважаю тебя за твои стремления, за старательность. Я буду горд, когда ты с блеском закончишь, и сделаю все, чтобы ничто не препятствовало твоей учебе. Постараюсь ограничивать себя в аппетитах и давать тебе высыпаться…
Помню, как засмеялась тогда, ощущая, что поводок никто не собирается накидывать мне на шею, а ведь тогда я всерьез раздумывала и вовсе бежать, если мне вдруг скажут, что я без прав…
Но Назар всегда удивлял… Своим отношением. Тем, что с ним я начала быть более раскованной, уверенной, он менял меня, заставляя раскрываться, надевать более провокационные наряды, и будто крылья за спиной распахивались.
– У меня назначена также и практика, и вообще я хочу работать, – сообщила я тогда и прикусила губу.
– Отлично. Мне как раз в одной из дочерних компаний нужна толковая практикантка… ну и, если проявишь себя, директор возьмет тебя на полставки.
– Не ты, значит? – усмехаюсь, а Назар серьезно смотрит на меня и качает головой.
– Нет. Сама. Родная. Я не вмешиваюсь по таким пустякам, как набор сотрудников. Ты проявишь себя, я уверен в тебе, как в себе, Сат…
– Уверен, как в себе… – вспоминаю с горечью, и слезы обжигают.
Куда это все делось?
И вновь перед глазами волевое лицо моего мужа и губы, которые растягиваются в сексуальной улыбке:
– Только уж прости, родная, но я не хочу, чтобы жена пахала с девяти до шести и, когда я приходил домой, выглядела уставшей и убитой работой и домашними заботами…
Помню, как рассмеялась в тот момент, и Назар замер, смотрел на меня, не мигая, а затем притянул к себе и поцеловал. Дико. Со страстью. Так, как умел…
– Я хочу, чтобы ты сияла, Сат… Все для тебя сделаю… Весь мир к ногам положу…
Ступаю на последнюю ступень и замираю. Я рассчитывала увидеть перед собой Назара… Взглядом ищу собственного мужа, но не нахожу, по инерции гляжу в сторону его кабинета, но дверь закрыта, и я каким-то чутьем и интуицией понимаю, что мужа моего дома нет.
Вот просто не ощущаю его энергетику, и вместо этого взгляд выхватывает чемодан, который стоит посередине комнаты…
И только после этого я замечаю свекровь, а еще… еще вижу, что у нас гости в лице моей золовки. Измира сидит на диване с опухшим от слез лицом, с глазами, полными слез, а моя свекровь обнимает дочь, проводит по ее длинным волосам сухой ладонью, будто успокаивает.
Что-то у меня в груди дергается. Хочется также подойти и согреть теплом рук тонкие плечи младшей сестры Назара, но… при виде меня золовка вскидывает голову и стреляет в меня недобрым взглядом.
Испепеляющим просто. В этих глазах я самую настоящую неприязнь читаю.
– Эта женщина еще в доме моего брата?! Почему она все еще здесь?! Мама! – шипит, подобно ядовитой змее, а я в ступор впадаю.
Меня просто накрывает каким-то отупением, потому что мы с Измирой были не то чтобы подругами, но точно не врагами, а сейчас… сейчас я в ее взгляде столько ненависти вижу, что дурно становится, сердце сжимается.
– Она уже уходит, успокойся, дочка, – выдает моя свекровь и с нажимом глядит мне в глаза. – Вон пошла из дома моего сына! – повышает на меня голос и встает, упирает руки в бока, готовая к самой настоящей базарной перебранке, а я настолько в шоковое состояние впадаю, что даже ответить ничего не могу, лишь перевожу взгляд с одной женщины на другую.
– Пусть она уйдет! Мама! Пусть уйдет! Из этого дома! Из нашей жизни!
И истеричный голос моей золовки будто иглами проскальзывает по мне, а свекровь успокаивает дочь, бросая испепеляющие взгляды на меня.
– Тише, дочка, сейчас… сейчас она исчезнет из нашей жизни навсегда!
Мне это все какой-то сюр напоминает. Ущипнуть себя хочется, чтобы от кошмара очнуться, только он наяву со мной происходит…
– Где мой муж?! Я должна поговорить с Назаром! – выдыхаю и пальцы в кулаки сжимаю. – Я не уйду, пока не поговорю с ним с глазу на глаз!
– Да как ты смеешь?! – выкрикивает Измира и вскакивает с дивана. – Я тебя сейчас сама за дверь выкину, как дворняжку! Как столько лет Назар, вообще, тебя терпел?!
Рвется ко мне, кажется, что сейчас нападет на меня, но свекровь дочь свою ловит за локоть.
– Успокойся, Измира! В твоем состоянии нельзя так нервничать! Подумай о своем сыне! Ты наследника семьи носишь, и какая-то дешевка не стоит твоих нервов.
– Да… ты, как всегда, права, мама, – отвечает золовка-змеиная головка и кладет руку на округлый живот. – Всевышний меня благословил, наследника-первенца послал…
Свекровь одобряюще улыбается дочери, даже плечи выпрямляет, демонстрируя, насколько горда своей дочерью, которая сразу же забеременела и недавно обрадовала всех новомодным гендер-праздником, где они с мужем торжественно открыли коробку, из которой вылетели голубые шары вместе со снимками УЗИ и с заверением врача, что Измира носит наследника…
Помню, как я сердечно поздравляла золовку и как она улыбалась, принимая мои поздравления, но в глазах все же был заметен огонек превосходства, так как девушка, в отличие от меня, справилась с задачей женщины и родит в скором времени сына…
Мы же с Назаром, как мне казалось, были далеки от подобных заблуждений. Для меня ребенок – всегда благодать и божье благословение, и неважно, какого он пола…
Главное – это счастье, которое придет в дом вместе с приятными хлопотами…
– С твоим мужем все будет хорошо, доченька! Не волнуйся! Ты скоро родишь сына, Измира. Думай об этом, а с этой, – кивок в мою сторону и пренебрежительно сжатые узкие губы, – я сама справлюсь.
Свекровь резко разворачивается и смотрит мне в глаза, а я вскидываю подбородок и заявляю со всем своим отчаянием:
– Я не уйду, пока с Назаром не поговорю!
– Зато он все тебе сказал! Вон пошла!
– Нет! Я хочу говорить с Назаром! – вновь выговариваю и повышаю голос, почти кричу, зову мужа, меня самой настоящей истерикой накрывает. – Назар! Назар!
Но свекровь цепляет меня за локоть и больно сжимает, дергает в сторону двери.
– Чего разоралась?! Нет его! Сын уехал! – рявкает зло и тянет меня в сторону двери со злым и каким-то победоносным блеском в глазах. – А сейчас забирай свой чемодан и выметайся из этого дома! – Толкает, и я оказываюсь рядом со своим скарбом.
– Вы рылись в моих вещах? – спрашиваю ошалело, не могу до конца поверить в то, что происходит.
– Налегке пришла, налегке и уйдешь! И запомни. Здесь ничего твоего нет!
Глава 5
Назар
Пожимаю руку своего нового партнера по бизнесу. Сделка прошла на грани фола, учитывая тот звездец, который происходит вокруг меня…
Авария на верфи… Это серьезно. Это очень серьезно. Удар в спину валит с ног. И я это воспринял слишком близко к сердцу.
Люди погибли. Люди, за которых был в ответственности. И тяжесть на сердце. Потому что позволил конкурентам подгадить. Диверсию устроить. И сейчас дело открыто. Смотрят причину неполадок… А я уверен, что с моей стороны все чисто было. Лично проверял. На контроле все…
И такой армаггедец…
Завелась крыса. Факт. Причем действуют конкуренты очень жестко. Жестоко…
Это уже не вопрос промышленного шпионажа. Это куда более серьезно.
И есть несколько человек, которых подозреваю, и первый в этом списке – Аббас Багиров. Имя, которое набило оскомину. Человек, с которым мы не просто враги. Бывшие когда-то друзьями… Уже не просто война у нас с Багировым.
Игра на выживание идет. Живым из этой канители выйдет один. Либо все, либо ничего. Либо пан, либо пропал. Миллиарды на кону и вопрос влияния.
Ставки слишком высоки, а тендер, который маячит на горизонте, слишком важен.
– Клыкастый ты, Усманов, не хотел бы я быть в ряду твоих врагов, – выговаривает Дмитрий Иванович Мартынов, мой новый контакт в самом верху, человек, от которого во многом также зависит и будущее.
– Зачем же быть в моих врагах, когда можно числиться в друзьях? – ухмыляюсь, и Дмитрий Иванович вновь кивает.
Всем видом показываю, что у нас с этим мужиком доверительные отношения и партнерство, которое сулит золотые горы. Но по факту это все показуха. Не по своей воле Мартынов ко мне на поклон пришел. Пришлось надавить, использовать рычаги давления. Мне нужен его завод. И он мне его на блюдечке отдавать, конечно, не станет, но в ближайшее полгода я прогну совет директоров и поставлю своих людей на местах. Эта сделка слишком важна и перспективы открывает не шуточные.
В большом бизнесе так. Куш высок, но и ставки такие же. Можно стать королем или потерять все. На полутонах не играю.
– Я рад, что мы друг друга понимаем, Усманов, – растягивает губы в подобие улыбки, отчего жирные щеки налезают на уши.
Не люблю, когда мужик за собой не следит, себя в ежовых рукавах не держит.
Мартынов разваливается в кресле передо мной, тянется к графину, наливает себе бесцветной.
– Ну за бабки, Усманов. За большие бабки. И за свершения.
Киваю. Но сам к гадости не притрагиваюсь, лишь рюмку поднимаю. Привык, что люди продаются и покупаются. Даже те, кто говорят о своей неподкупности. Вопрос лишь в цене.
Всегда так думал. Но жизнь приятно удивила. Все же есть несколько человек, которое стали для меня ценностью.
– Ну что, Усманов, отметим? – улыбается Мартынов. – У меня тут девочки, как на подбор. Все сделают. Только щелкни.
Откидываюсь в кресле. Смотрю на Мартынова. Подмечаю золотое обручальное кольцо на толстом пальце.
– Воздержусь, Дмитрий Иванович. Не люблю личное с деловым мешать.
Прищуривается. Не нравится мой ответ. Может, надеялся, что я с моделькой-эскортницей какой уединюсь и он быстренько нащелкает компромат, который в нужный момент использует?
Ну так. Опять мимо, Мартынов. Я грязь в дом не тащу. А то, что это все грязь, даже не вопрос.
– Не хочешь, значит?! – говорит с каким-то укором, телефон в руке крутит, на экран посматривает, и в этом жесте я какую-то угрозу считываю.
Будто на экране он просматривает новостную ленту, что ли…
– Назар, Назар… все кутят, развлекаются, один ты брезгуешь левыми бабами или просто шифруешься, а, Усманов?! В нашем мире уважающий себя мужчина должен и жену иметь, ну и модельку какую, актрисульку, чтобы, так сказать, пиарила… для проформы так сказать… – ржет и огурцом закусывает.
Прищуриваюсь и отвечаю совершенно серьезно, не ведусь на подобные шутки:
– А что, если я жену-красавицу свою люблю и ей верен?!
Мартынов глядит на меня внимательно. Приподнимает бровь в изумлении.
– Даже так? – ухмыляется.
– Именно так, – подтверждаю.
– В наших кругах не принято верность блюсти. Каждый статусный мужчина может себе позволить как жену, так и любовницу содержать. Ну и жены верностью не отличаются…
Вроде и в шутку сказано. Но по факту все четко. Я знаю, в каком мире верчусь. Что называется, с молоком матери впитал, но все же есть для меня определенные понятия и ценности, и это не про мораль.
Это про принципы.
– Похвально, однако, Усманов. Даже не верится, что ты остепенился…
Опять давит, прощупывает. Не прост Мартынов. Иначе на такое место бы не присел.
– Но часто такие вот принципиальные обжигаются сильно.
Моргает раз-другой. Почему-то смешок в себе давит, а я вот напрягаюсь не на шутку, потому что Дмитрий Иванович телефон в руке покручивает, и мне становится не по себе.
Чутье срабатывает.
Предчувствие…
Не знаю, как это назвать, но еще до того, как мой новоиспеченный партнер повернул мобильник в мою сторону – я уже чувствую, что то, что увижу, меня не обрадует…
И я не ошибаюсь.
– Ты посмотри, Назар… Видимо, ты не в курсе, но новостная лента пестрит снимками и не только…
Прищуриваюсь, брови на переносице смыкаю и телефон борова с белоснежной скатерти цепляю, провожу пальцем по экрану и… не верю глазам своим!
Быть такого не может! Кажется, что подделка, что кадры отфотошоплены.
– Мои спецы уже проверили. Инфа – подлинник, – раздается голос Мартынова, вырывая меня из вакуума дикой ярости и ревности.
У меня в груди будто пламя зажигается…
Поднимаюсь резко и телефон партнера на стол бросаю. Особо не заморачиваюсь тем, что прямо сейчас Мартынов видит мой звериный оскал и ярость, которая по венам течет.
– Мне нужно идти, – произношу грубовато.
– Конечно, сынок. Иди-иди… Я все понимаю. Сам когда-то молодым да горячим был…
Стул отодвигаю с резким скрежетом, и я разворачиваюсь. Иду на выход. Свой телефон цепляю из кармана пиджака.
Прикидываю, насколько Мартынов может быть причастен, конечно, не ведясь на этот вброс. Делаю звонок начальнику службы безопасности.
– Кадры с моей женой. Мне надо понять, кто эту подделку изготовил и откуда вброс.
Даже мысли допустить не могу, что на кадрах может быть Сати…
Имя Аббаса Багирова у меня вызывает всплеск дикой ярости, и я не хочу, чтобы хоть мимолетно, но пострадала Сати из-за вброса…
– Киран, и что у нас по диверсии? У тебя информация есть?
Переключаюсь с темы, чтобы хоть как-то мысли свои в другое русло направить, потому что стоит только мимоходом позволить себе на мгновение бросить взгляд на экран с фотографиями, как у меня все внутренности выкручивает.
Только вот начальник моей службы безопасности почему-то молчит, а я выхожу на улицу и сажусь в тачку.
– Есть, – наконец отвечает четко.
Правда, нрав мой знает и знает, что головы полетят с плеч всех причастных.
– Значит так. Я в офис подъеду. Не телефонный разговор. Заодно и спецов всех поднимай, чтобы к моему приезду вы уже знали, кто вбросил фейковые фото в сеть…
Отключаюсь. Отбрасываю телефон, как ядовитую гадюку. Намеренно не хочу открывать и вглядываться, так как даже мысли подобной не допускаю.
Тот, кто сделал эти снимки, явно новичок в деле, потому что ну никак не может моя Сатина быть хоть как-то связана с моим врагом.
Перед глазами сразу же образ жены своей воскрешаю. В тот самый день, когда я пришел к ним в дом.
Откровенно говоря, папашка моей жены проштрафился. Серьезно. Из-за него моя компания чуть не влетела на огромные суммы, и неустойка грозила фирмочке поставщика серьезная.
Только вот мне написывать начали его адвокаты, отправляли слезные письма с просьбами от самого Селима, чтобы не отправлял несчастного в тюрьму, что больной он, что сердце не выдержит… Что после инфаркта и так далее…
Захотел я лично пообщаться с проштрафившимся мужичком, чтобы не через третьих лиц, потому что при более детальной проверке выяснил, что мужик конкретно попутал, теневые схемы проворачивал и хотел мне не то сырье поставить, что позже привело бы к ужасающим последствиям. Могли люди пострадать. Невиновные.
И это уже не про неустойку. Это уже про то, что обнародуй я это все и мужику грозил бы срок.
Только придержал все тогда, захотел заглянуть в глаза, чтобы тот понял, с кем играть решил и что сошка слишком мелкая, чтобы против акулы идти.
Пока слушал оправдательные сбивчивые речи в доме Исмаилова, уже подустал от червя, который извивался под ногами, пытаясь выбить для себя пощаду…
Только никакое больное сердце не может оправдать откровенное желание нагреть руки на чужих деньгах и за счет чужих жизней. Не прокатит.
Уже хотел озвучить свой приговор, как дверь в кабинет открылась, и я услышал вопросительное:
– Папа?
Девушка в кабинет вошла, буквально несколько шагов сделала, прежде чем замереть испуганной птичкой.
И сразу же в глаза мне бросилась.
Распущенные длинные кудри, светлая кожа, миндалевидные глаза с длинными ресницами…
Не с наращенными, как это сейчас принято, а с настоящими, загнутыми к удивленно вскинутым, аккуратным бровям…
Пухлые розовые губки забавно раскрылись в букве «о», и тонкий носик дернулся, когда она совершенно не сексуально шмыгнула…
Не слишком высокая девушка в голубом платье, которое обтянуло фигурку статуэтки…
Вообще не мой типаж. И близко нет. Но…
Зацепила сразу же…
Что-то екнуло, когда взгляд огромных шоколадных глаз на меня перевела…
И меня потянуло. Впервые потянуло к девушке не как к объекту удовлетворения моих сексуальных желаний.
– П-простите… – извинилась быстро, смешалась и упорхнула, махнув длинными прядками, исчезла, быстро прикрыв за собой дверь, а я все смотрел на закрывшуюся створку, потом на мужичка в кресле глаза опустил.
– Как зовут?
Исмаилов непонимающе хлопнул глазами.
– Селим.
– Не тебя. Ее.
Мужичок в удивлении глаза распахнул, и в них я заметил блеск, который обычно появляется у торговцев, когда они хотят товар свой выгодно продать.
– Сатина, дочка моя… Любимая…
Просто невозможно. Отбрасываю ненужные мысли и концентрируюсь на дороге, смотрю на трассу, хотя кровь кипит и ярость требует выход.
С Багировым у нас давние разборки, и когда-то… очень давно… мы друзьями были. Вернее, я в нем друга видел. А теперь врагов более непримиримых, чем мы, просто нет.
И не могла моя Сати…
Не. Могла.
Выруливаю к офису, на проходной охранник вытягивается в струнку при виде меня, но отчего-то глаза прячет.
Кажется, новость распространилась с скоростью вируса, а за то, что мужик на постовой в телефоне зависает, – штраф на первый раз, в случае повтора – увольнение.
Вхожу в лифт, и серебряные створки отрезают меня от холла. Поднимаюсь на этаж, киваю на приветствия сотрудников, прохожу к кабинету, едва бросая взгляд на секретаршу.
– Нина, мне кофе крепкий, двойной и Мадабаева ко мне пригласи. Живо.
– Будет исполнено, господин Усманов! – отвечает женщина, чуть ли не на стуле подпрыгивая.
Прохожу в кабинет и застываю у огромного панорамного окна. Специально не набираю жену. Темперамент у меня не дай бог, и я знаю об этом, поэтому избегаю разговора с Сати. Не сейчас.
В последнее время все наперекосяк и проблемы одна за другой.
Всегда думал, что дом эта участь минует. Что есть хоть одно место, где я могу спокойно положить голову на подушку, прикрыть глаза и отдохнуть.
Стук в дверь, и секретарша заходит, слегка поворачиваю голову в ее сторону, держит в руках заказанный кофе. Бросаю короткий взгляд на миловидную женщину, которая одета в строгий костюм, соблюдая дресс-код.
Другого формата не приемлю. Все знают. И не рискуют лишний раз на глаза появляться, особенно когда не в духе.
А я не в духе все последнее время, учитывая какой треш происходит вокруг меня.
– Спасибо.
За Ниной дверь закрывается. Я запах кофе чувствую. Ароматная крепкая арабика. Но в желудке спазм. Пить не могу. От напряжения позвоночник натягивается. В таких случаях лучшее лекарство – хороший махач на боксерском ринге. Думаю, что вечером я несколько часов проведу в спортзале один на один с грушей, выбью всю дурь из мозгов.
Вновь стук в дверь, и я разворачиваюсь. Кулаки прячу в карманах брюк. Упираю взгляд в квадратное лицо начальника службы безопасности.
Проходит размашистым шагом и папки мне на стол кладет.
Застывает на месте и глаза в пол…
Не нравится. Не рискует мне в глаза смотреть. Знает о моем нраве, и, вероятно, информация, которую принес, не радужная.
– Что с вбросом про мою жену? – спрашиваю с расстановкой, и Киран нижнюю губу жевать начинает.
– Не слышу тебя, – выдаю с нажимом.
– Не вброс это, хозяин.
Всего несколько слов, и я чувствую, как пальцы, что в кулаки сжал, хрустят. Мне кажется, что я ослышался, что мне только что битой по голове зарядили и я просто на грани аута.
– В смысли «не вброс»? – повторяю фразу, и огромный мужик мнется передо мной, словно дева на выданье.
– Хозяин… Назар Муратович… наши спецы проверили… все перерыли… настоящие это кадры. Не фейк. В папках все в деталях расписали…
Автоматной очередью. Пулями по мне.
Вынимаю руку из кармана, быстро подхожу к столу и папку распахиваю, пробегаюсь по строчкам и чувствую, как в груди припекает, как пульсирует и кровавая пелена перед глазами словно.
И единственное желание – крушить все. Разбить. Уничтожить.
Потому что не может такого быть!
Чтобы моя Сатина…
Двигаю головой из стороны в сторону, позвонками щелкаю, даю выход напряжению хоть на мгновение.
– Это еще не все, – добивает меня Киран, – есть еще кое – что…
Слышу скрежет собственных зубов.
– Что еще?!
Опускает взгляд, будто самому неприятно и говорить не хочет.
– Мадабаев, ты чего мнешься, как девка?! – рычу уже практически, и мужик вскидывает на меня глаза, в себя приходит и выдает, словно дротиком в меня швыряет, добивая:
– В синей папке анализ. Утечка данных, которую мы искали… она с вашего компьютера произошла…
– Что. Ты. Несешь?!
Наклоняюсь и ладони в стол упираю, прежде, чем стол летит в стену, слышу: – Да. Хозяин. Все четко. Утечка базы данных. С Вашего компьютера произошла. Домашнего…
Мир летит к чертям, как и стеклянный стол, который раскалывается, влетая в стену…
Глава 6
Сати
– Налегке пришла, налегке и уйдешь! – Слова свекрови ударяют наотмашь, а затем она вдруг берет телефон и делает звонок.
– Подойди, – дает кому-то приказ, и буквально через мгновение появляется один из охранников с каменным лицом, чтобы посмотреть на мать моего мужа.
– Убери эту женщину из дома и больше никогда не впускай!
Охранник на мгновение замирает, вижу, как расширяются его глаза от удивления, но буквально через мгновение короткостриженый широкоплечий шкаф берет себя в руки и поворачивается ко мне.
Явно готовый исполнить приказ.
– И это отсюда забери! – указывает женщина на мой чемодан.
– Что здесь вообще происходит?! – в ужасе задаю вопрос, но меня уже никто не слушает, мужчина подхватывает мой чемодан и берет меня под локоть, словно тисками сжимает, тянет вперед, к входной двери, а я упираюсь изо всех сил!
– Вы не посмеете так поступить со мной! Не посмеется! Я не отдам вам свою дочку!