Девственница для альфы

Глава 1

Звонкий стук каблуков отражался от серых стен пятиэтажек, проносился вдоль тускло освещенной единственным подслеповатым фонарем улочки и тонул в ночной мгле. Миловидная танцовщица стрип-клуба «Пинкертон» Лайма плотней укуталась в шаль и ускорила шаг. Скорей бы добраться до дома, где можно почувствовать себя хотя бы в относительной безопасности. Она испуганно огляделась по сторонам, всем своим нутром ощущая невидимого преследователя. Он шел за ней по пятам. Превратившись в бестелесную тень, скрывался в тумане, клубящемся вдоль мостовой.

Чертовы клиенты – эти похабные взгляды женатых кобелей, которые из ночи в ночь сменяли друг друга за столиками заведения, преследовали ее даже во снах. Но все же они были безобидными кобелями, не стоящими того, чтобы их бояться. Все, кроме этого.

Высокий шатен, с атлетической фигурой и пронзительным взглядом мраморно-серых глаз – он был новеньким. Ни сама Лайма, ни девочки не видели его раньше не то, что в клубе – в городе. И это напрягало. Она не любила незнакомцев, и надо же, как ей повезло.

Мужчина, сидя в одиночестве за ближайшим к сцене столиком, пристально следил за ней. Его навязчивое внимание ни на секунду не позволяло расслабиться. Была бы на ней одежда – он разорвал бы ее в клочья одной силой мысли. Но на Лайме были лишь прозрачные стринги, поэтому взгляд незнакомца вскрывал нежную загорелую плоть, перебирая дрожащие внутренности.

Испытывала ли она отвращение? Нет, это было нечто другое. Смертельный ужас, с примесью возбуждения и откровенными нотками вожделения. Никогда ни с одним клиентом Лайма не позволяла себе эмоций сильнее равнодушия. Но сегодня с ней творилось нечто невообразимое.

Незнакомец буквально пожирал ее хищным взглядом, а она… Она, словно в трансе, танцевала лишь для него, с легкостью порхая вокруг пилона, не замечая десятков пар глаз, похотливо пялящихся на нее, и с каждым движением погружаясь все глубже в пучину страсти. Невероятно! Невозможно!

Девушка поежилась, отдавая себе мысленные приказы успокоиться. Совсем скоро она забудет и о ночах, проведенных в этом прогнившем насквозь заведении, и об этих богатеньких ублюдках, и о красавчике, так умело околдовавшем ее одним лишь взглядом. Но как же она их всех ненавидела. Особенно эту жирную корову, мадам Живодарову, за глаза прозванную Живодеровой – хозяйку клуба.

Лайма не раз представляла в мечтах, как эти «денежные мешки», которых так боготворила «мадам», жестко и всем скопом имеют зажравшуюся леди «босс». К черту ее. К черту их всех. Она немедленно вернется в съемную квартирку, соберет немногочисленные пожитки и первым же поездом уедет подальше от ненавистного городка.

Резкий порыв ветра распахнул тонкую шаль, оголяя бархатистую кожу живота. Зачем вообще нужен этот бестолковый аксессуар? Лайма попыталась поймать одну сторону накидки, развивавшуюся по ветру и зацепилась каблуком за булыжник. Черт! Она растянулась на ухабистой дороге, больно приложившись всем телом о каменную кладку. Черт, черт, черт.

Ругаясь про себя, как пьяный сапожник, Лайма перевернулась и, усевшись задом на дорогу, попыталась рассмотреть раны. Отлично. Оба колена украшали кровавые ссадины – прекрасное дополнение к образу стриптизерши. Впрочем, с сегодняшней ночи, бывшей стриптизерши.

Она осмотрела ободранные ладони, которые ныли не хуже пьяной соседки по квартире – ничего, жить можно. Лайма попыталась подняться. Где же туфли? Где эти чертовы туфли? Она встала босыми ногами на холодную мостовую и огляделась. Одна туфля валялась рядом, другой же и след простыл. Что за ночка?

Лайма подняла сумочку и отыскала среди разбросанной косметики мобильный. Подсвечивая дорогу, она медленно кружила на месте. Очередной порыв ветра влетел в водосточную трубу и с утробным завыванием устремился вверх. Черт возьми, где же… За спиной раздалось приглушенное рычание. Лайма вздрогнула. Что это? Бездомная псина? Она обернулась так резко, что помутнело в глазах.

Из темноты переулка выдвинулась черная тень. Лайма остолбенела. Нет, это не тень – зверь. Господи, кто это? Жуткая псина размером с теленка остановилась в нескольких шагах и уставилась на нее немигающим взглядом. Черная шерсть на холке угрожающе вздыбилась, в раскосых глазах сверкнул хищный блеск.

– Господи, боже ж мой, – выдохнула Лайма.

Желудок тут же скрутило в тугой узел. Неужели волк? Таких огромных особей она не видела даже по телевизору.

Лайма попятилась. Сердце отчаянно колотилось, язык приклеился к небу. Что делать? Кричать? Но кто ей поможет в этот час? Глухая улочка состояла из промышленных зданий, где в такое время вообще никого не бывает, разве что пьяный сторож ютится в какой-нибудь коморке.

Зверь снова издал утробное рычание и двинулся навстречу. Господи, господи! В какой-то момент адреналин подскочил до критической отметки, и Лайма бросилась бежать. Босиком, не обращая внимания на острую боль, пронзающую ступни – только бы спастись от этого чудовища.

Но далеко ли убежишь от прирожденного охотника? Тяжелая туша сбила ее с ног и в следующую секунду Лайма ощутила, как дыхание хищника обдало жаром ее обнажившиеся плечи.

– Что же ты от меня бежишь, детка? – хрипловатый, с ледяными осколками, голос раздался над самым ухом.

Что? Но…  Лайма попыталась перевернуться, но жесткая ладонь с силой сжала ее хрупкую шею, не позволяя шелохнуться.

– Не стоит, куколка, не стоит, – интонации в голосе не предвещали ничего хорошего, и Лайма послушно замерла.

Наверное, тот, кто следил за ней от самого клуба, спугнул зверя и сейчас хочет воспользоваться благодарностью спасенной дивы.

– Послушайте, если вы из наших, то мадам Живоде… Живодарова не одобряет прямых контактов с клиентами, – Лайма сделала слабую попытку убедить пьяного нахала в неразумности его действий.

– Самая умная, куколка? – хмыкнул он и, ухватив ее за огненную шевелюру, с силой потянул голову вверх.

Казалось, что еще немного, и позвонки не выдержат, хрустнут, разламываясь на части. Лайма издала приглушенный стон, переходящий в шипящий выдох. М-м-мффффф… Мужчина ослабил хватку.

Он рывком развернул ее, и Лайма заворожено уставилась в холодные глаза уже знакомого ей незнакомца. Они словно гипнотизировали свою жертву. Но было что-то еще: Лайма ощущала жар обнаженного тела. Господи, этот безумец еще и голый! Вопреки всякому здравому смыслу, внизу живота вспыхнуло пламя, взметнулось вверх и растеклось под кожей обжигающей лавой. Тело задрожало в сладостном предвкушении.

Да что это с ней? Как вообще можно таять от восторга в руках этого чокнутого? Полное сумасшествие, но Лайма хотела его. Желала испить эту чашу сладостной пытки до дна, мечтая утолить терзавшую ее жажду.

Незнакомец хмыкнул.

– Послушная девочка, продолжай, – он склонился над ее лицом и принюхался. – Сладкая и такая… аппетитная.

Горячий язык прошелся по щеке, оставляя на ней влажный след. Лайма застонала. Остатки здравого смысла покинули ее голову, и лишь тягостное влечение осталось господствовать над помутненным разумом. Только бы он не передумал, только бы не лишил ее удовольствия. Незнакомец глухо зарычал. Еще одно мгновение, и Лайма погрузилась в сладкий дурман, окутавший их тесно сплетенные тела.

Сизый туман, рваными лохмотьями висевший над мостовой постепенно рассеялся. Вместе с ним рассеялся и морок. Что здесь произошло? Лайма сидела на дороге, дрожа от холода и сжимая в руках туфлю. Падение, огромный волк, незнакомец, спугнувший зверя и… Господи, неужели он изнасиловал ее? Нет-нет, все было как-то… по-другому. Она с трудом припомнила последние события. Вот черт! Она сама отдалась этому извращенцу! Лайма швырнула туфлю, и та гулко ударилась о металлический бак. Куда подевался этот негодяй?

Она судорожно обернулась. Никого. Домой, скорее домой. Запереться на все замки, зашторить окна, забыть эту жуткую ночь. Забыть красавчика. Все забыть. Наверное, ей еще повезло.

Лайма попыталась встать, поморщившись от боли в травмированных ладонях. Но это мелочи. Ссадины, царапины – она жива. Из-за мусорного контейнера метнулась тень и в следующее мгновение тяжелая туша пригвоздила ее к мостовой. Над перекошенным от ужаса лицом нависла оскаленная пасть. Лайма не слышала собственного крика – лишь яростное рычание взбешенного зверя на краткий миг озарило сознание, которое тут же погрузилось в бесконечную боль.

Серые тучи растеклись по краям глубокого темного неба, освобождая свою пленницу-луну. Серебряный диск озарил мягким светом мрачную улочку и обезображенный труп бывшей стриптизерши клуба «Пинкертон».

Глава 2

Неделю спустя…

– Ева, ты не видела мои резиновые сапоги?

С первого этажа донесся нетерпеливый крик отца. Снова здорова. Человеку сорок лет, а он до сих пор ничегошеньки не может найти без посторонней помощи. Даже в собственном доме. Ева вздохнула и аккуратно положила платье на кровать.

– Иду, папочка! – крикнула она, спускаясь по ступенькам. – Ох ты горе мое луковое, ну вот же они.

Она кивнула в сторону. Отец растерянно оглянулся, обводя взглядом просторную прихожую. Сапоги стояли возле обувного комода.

– Что бы я без тебя делал, – улыбнулся он.

И в самом деле. Что бы они оба делали друг без друга. Ева обняла его и чмокнула в небритую щеку.

– У-у-у, колючка.

Она потерла губы. Ей нравилась его легкая небритость и запах сосновых иголок, исходящий от одежды. Отец – добрый и в меру строгий мужчина был ее личным эталоном мужественности. Подумаешь, забывчивый – с кем не бывает. Зато смелый и зверушек любит. А еще эта вечно взъерошенная шевелюра с легкой проседью: именно так должен выглядеть настоящий лесник. В этом Ева была уверена.

– Я на обход, а ты из дому ни шагу, – сказал он, натягивая сапоги.

– Но па, ты же говорил, его уже подстрелили.

Ева с содроганием подумала о жутком событии, всколыхнувшем их тихий городок. Бедная девушка.

– Говорил, но результаты экспертизы из области еще не пришли. Поэтому твердой уверенности у нас нет.

– Господи, ну почему они так медлят? Тут ведь живые люди живут, – простонала Ева.

Отец печально взглянул на нее.

– Это жизнь. Такая жизнь, – поцеловал Еву в лоб и вышел.

– Из дому ни шагу… –  прошептала она в пустоту. – Лиза меня убьет.

Словно в подтверждение этой нехитрой истины из комнаты донесся телефонный звонок. Легка на помине. Ева пулей взлетела по ступенькам и схватила разъяренную трубку.

– Алле!

– Ну что, Евич, ты готова оттянуться? – звонко прощебетала подруга.

Ну вот и как ей сказать?

– Не получится, нужно сегодня отцу помочь.

Ева постаралась произнести это непринужденно, будто и впрямь ничего не стряслось. Но Лиз так просто не обмануть.

– Не ври мне, я слышу, как ты сопишь.

Ева закатила глаза и глянула в зеркало. Ну что за дурацкая привычка морщить нос и пыхтеть как еж. И ведь главное, что происходит это непроизвольно, когда так нужно сказать неправду. «Эх, Пиноккио, как я тебя понимаю, дружок», – она вздохнула и плюхнулась плашмя на кровать. Новое платье, купленное по случаю поступления на филфак областного университета подпрыгнуло и соскользнуло на пол.

– Лиз, сегодня и правда не получится. Папа сказал, что ходить по городу вечером все еще небезопасно. Он снова ушел с дружиной на обход.

Трубка недовольно запыхтела.

– Давай отметим на следующей неделе, а? Я обещаю тебе, пойдем, куда скажешь. Хоть в этот твой притон, – Ева сделала на всякий случай жалобные глаза.

– Это не притон, а приличный клуб. Между прочим, тебе там тоже понравилось, – фыркнула подруга. – И вообще, я уже на сегодня договорилась.

– Но Лиз…

– Никаких «но». Дзен папику своему прям посреди ночи трезвонил из своего Лос-Анджелеса. Семен Маркович нам вип-стол организовал. Ну ты чего?

Ева тяжело вздохнула. Не подруга – а броненосец какой-то. Что же делать?

– Слушай, а Толик твой… он может нас отвезти на машине?

В голове Евы созревал план. Не наполеоновский конечно, но вполне себе дееспособный. Трубка молчала.

– Эй, ты там на связи еще?

– М-да-а, – заторможено протянула Лиз.

Так и есть, строчит кому-то. Ева терпеть не могла, когда подруга делала сто дел одновременно. Причем получалось у нее не очень: каждый раз одно из дел обязательно подвисало в каком-то неопределенном состоянии. Как сейчас.

– Лизка, ау!

– Значит так, – резко выпалила та, – Толян зайдет за мной в десять. В десять пятнадцать мы у тебя. Полчаса, чтобы вызвать тетушку-фею и превратиться в прекрасную принцессу хватит? – она хихикнула. – На балу будут принцы. Много принцев, Евич.

И она завизжала. Ева быстро нажала на сброс и, смеясь, кинула телефон на кровать. Невыносима. И снова взялась за старое. «Найди себе парня, Евич. В твоем возрасте уже просто неприлично быть девственницей. Тебе вот-вот стукнет восемнадцать, а ты еще даже ни с кем не целовалась. Секс – это круто. Попробуешь раз – потом за уши не оттянешь» – в этом вопросе Лиз была ассом. И спорить с ней Ева не собиралась. Просто тихонько держала оборону и все.

Она встала и подняла с пола платье. Так стоп. Отец. Нужно сейчас же позвонить ему, предупредить, что она уходит. И постараться убедить его в том, что ноги ее не будет на улице. Во всяком случае, дольше двух минут, необходимых для того, чтобы добежать до машины. Она доползла до телефона и нажала на вызов, машинально разглаживая вновь разложенный на кровати наряд.

Длинные гудки сменяли друг дружку, и Ева нетерпеливо посмотрела на экран. «Ну где же ты?», – она подождала еще немного и сбросила вызов. Отлично. Наверняка, отец засунул телефон куда-то в недра своей охотничьей сумки. И действительно, зачем вообще нужен этот бестолковый гаджет? Ева вздохнула.

Она снова глянула на себя в зеркало. Длинные каштановые волосы струились по плечам и заканчивались чуть выше талии. Нужно что-то придумать с прической. Она стянула с себя майку и лифчик, стащила шорты. Так. Где-то у нее был парадный комплект. Она нырнула в недра гардеробной и спустя две минуты с довольным видом рассматривала, как изящно облегал ее упругие грудки белоснежный бюстик, а кружевные трусики подчеркивали плавный изгиб бедер. Ну что за прелесть.

Легкое шелковое платье молочного цвета с открытым верхом и удлиненной юбкой-колокольчиком село идеально. Не девушка, а лесная фея. Ева довольно улыбнулась своему отражению и повела головой. Волосы рассыпались по плечам. Прекрасно, пусть так и остаются. Она обула изящные туфли-лодочки и, схватив маленькую сумочку, вышла из комнаты.

«Ну где же ты, папа», – прижимая плечом телефонную трубку к уху, Ева прошлась по дому, плотно закрывая оконные рамы. Она задержалась возле огромного окна гостиной. Ей показалось или кто-то прошмыгнул возле самого дома? Стало не по себе.

– Да, дорогая, что случилось? – от неожиданности Ева даже подпрыгнула.

– Господи, па, – выдохнула она. – Ты меня напугал! У вас там все в порядке?

– Да, патрулируем улицы. Вроде все тихо. Так что ты хотела?

Ева набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:

– Лиза сейчас заедет с Толиком за мной на машине… Толик, сосед ее, ты же помнишь? Он отвезет нас.

Отец молчал, и она добавила тихо:

– И заберет тоже. Па-ап?

Из трубки донесся тяжелый вздох, и Еве стало стыдно. Ну вот сейчас он обязательно согласится, но легче ей не станет. И как она вечно умудряется попасть меж двух огней? Отец и правда очень волнуется за нее, а она… Она не может отказать Лизке – единственному человеку в этом мире, которому, наверняка, никто не может отказать.

– Будьте осторожны, – коротко ответил отец. – И, пожалуйста, набери меня, когда будете на месте. Вы в «Три лилии»?

– Да, папулечка, мы будем очень осторожны… Спасибо!

Она опустила руку с телефоном и тяжело вздохнула. Вот и что она за дочь такая?

Во дворе просигналила машина. Что-то быстро они добрались. Ева бросила беглый взгляд сквозь стекло и направилась к выходу.

Глава 3

Клуб встречал девчонок яркой неоновой вывеской. «Три лилии» – гласила она и подмигивала гостям тремя распускающимися цветками. На входе стоял грозного вида охранник в черном костюме и темных очках. И вот зачем он их напялил? Лето, конечно, выдалось солнечное, но ведь не в десять вечера. Ева не понимала тонкостей клубной политики, но полагала, что Семен Маркович в них отлично разбирается. Всего два года как из Москвы переехал, а вон как развернулся. Его заведение давно уже стало любимым местом ночного отдыха горожан.

Ева оглянулась. Толик выглядывал из окна грязно-серой «шестерки», дожидаясь, пока девочки войдут внутрь, и она с виноватым видом пожала плечами. Что ж, они уже здесь, можно расслабиться. Теперь их основная задача – не вляпаться в историю. И ведь, судя по настроению Лиз, шансы на это зашкаливают за сто процентов. Та обернулась и, обращаясь к хозяину «шестерки», звонко выкрикнула:

– Заезжай за нами в два часа! Смотри, не усни! Знаю я его, – пробурчала она уже себе под нос и лучезарно улыбнулась охраннику.

Тот даже бровью не повел и продолжал стоять истуканом, преграждая путь в заведение. Еве стало неловко. Подруга подошла вплотную к изваянию и что-то прошептала ему на ухо. Охранник окинул их взглядом-сканером (Ева поняла это по едва заметному движению головы) и отошел в сторону. Путь свободен.

– Что ты ему сказала? – удивилась она.

Лиз усмехнулась.

– Сим-сим, откройся.

– Нет, ну правда, – допытывалась Ева, семеня за шустрой подругой.

– Правда-правда, это у Семена Марковича такой юмор: всех своих пропускать по кодовому слову. Каждый раз что-то новое выдумывает. Вчера, видимо, Али-Бабу читал перед сном, – Лиза хихикнула.

В холле было просторно и пахло духами. Народу здесь было не так уж и много. Группка из четырех девушек крутилась возле зеркальной стены, поправляя макияж и украдкой бросая взгляды по сторонам. За стеклянной стенкой в зоне для курения восседали за столиками трое молодых людей. Они затягивались сигаретами и откровенно разглядывали девушек.

– Смотри, пялятся уже, кобели драные, – Лизка фыркнула.

– Ты ж сама хотела принцев!

Ева улыбнулась и украдкой скосила взгляд на любопытствующих.

– Принцев, а не их главных конюхов! – подруга вскинула голову и, изящно вильнув бедрами, направилась к зеркалу.

Начинается. Ева прекрасно знала эти ее уловки. Изображать надменную и недоступную леди, фыркать всем в нос, а потом снисходительно подарить самому-самому единственный медленный танец. Мужики волком выли от этих ее штучек. Ева улыбнулась.

– Дзен тебя когда-нибудь пришибет за твои выкрутасы.

Лиз засмеялась.

– Дзен – душка. Он никогда не был похож на этих озабоченных зануд. Мне очень повезло с парнем. Это ведь он предложил заглядывать иногда к его папане в клуб, потому что прекрасно понимает: девушке нужно внимание. Я-то что? Только задницей верчу, даже лапать себя не позволяю. Блюдю, так сказать, свою честь, – она пристально посмотрела на Еву. – А вот тебе стоит серьезно заняться своей личной жизнью. Пенсия не за горами, а ты все одна.

Ева фыркнула и рассеянно дотронулась до кия, лежащего на бильярдном столе.

– Перебьюсь как-нибудь, – и поймала недовольный взгляд подруги.

В зале было шумно. Играла живая музыка: кажется, этих парней она уже видела на празднике города.

– Смотри-смотри, «Биг бэнд»! Их солист – просто ангел! – Лиз расплылась в улыбке. – И знаешь, как его зовут? Так и зовут, Ангел! Правда, прелесть? Дзен как-то познакомил нас. Его батюшка – болгарин, приехал в Москву по каким-то своим делам и встретил там свою любовь. Она наша, местная, на экскурсию приезжала в столицу и надо же – за два дня нашла там свою судьбу. Правда, потом у них что-то не срослось. Этот папашка свалил к себе на родину, а она сюда вернулась. Вот так бывает, Евич. Но сынок-то – отличный парень, ты бы присмотрелась.

– Присмотрюсь, – буркнула Ева, лишь бы отвязаться от настырной подруги.

Та схватила ее за руку и потащила сквозь разношерстную толпу танцующих к сцене.

– Куда… ох… куда ты меня тащишь? Отцепись!

Испугалась Ева. Неужели эта ненормальная сейчас вытолкает ее на сцену? Только этого ей не хватало. Она попыталась затормозить.

– Дуреха, там наш столик!

Ледокол «Лиза» продолжал свой путь, упрямо сжимая ладонь Евы. Она выдохнула, но руку на всякий случай отобрала. Знаем мы эти уловки. И неторопливо пошла следом.

Место и впрямь было «вип». Небольшой диван, обтянутый красной кожей полукругом огибал столик. На поверхности из матового стекла стояла вазочка с объемным букетом маленьких розочек и табличка «Стол заказан». «Вип» хоть и располагался недалеко от сцены, но, все же, стоял в стороне и был окружен аурой интимного уединения.

– Это наш, – прокричала на ухо Лиз и скользнула за стол.

Ева послушно уселась рядом. Что ж, неплохо. Она провела ладонями по гладкой кожаной поверхности, отметив, что в клубе не душно и ее пятая точка не приклеится к дивану, а затем подняла взгляд к сцене. Бигбэндовский «ангел» их уже заметил. Он слегка кивнул Лизе и пропел по-английски «в эту волшебную ночь мы будем вдвоем», при этом пристально глядя в Евины широко распахнутые глаза. Легкая дрожь прошлась по коже, и она поспешила отвернуться.

– Он тебя заметил, – хихикнула Лиз. – Можно пригласить их к нам за столик, когда освободятся.

Ева в ужасе замотала головой. Только сводничества ей не хватало. Она бросила сердитый взгляд на подругу.

– Ладно-ладно, я только предложила, – вскинула та руки.

Ева еще раз украдкой взглянула на Ангела. Голос, конечно, божественный: томный, с легкой хрипотцой. И, наверняка, от девушек отбоя нет. А это место как нельзя кстати подходило для ловли на живца. Она обвела взглядом небольшой зал.

Перед невысокой, выдававшейся из стены полукругом сценой располагался танцпол. По обе его стороны тянулись ряды вип-столиков с красными, словно маки диванами. За ними на уровень выше стояли обычные столы со стульями, сиденья и спинки которых были обтянуты черной кожей. Разноцветные лучи, словно лазеры космических пришельцев, плавно скользили из стороны в сторону, выхватывая из мерцающего сумрака лица танцующих парочек.

Миленькая официантка положила на столик два развернутых переплета меню. Ева пробежалась глазами по ценам. Круто. Каждое блюдо стоило здесь втридорога. Она с тоской взглянула на подругу.

– Это особое вип-место, – загадочно улыбнулась та, словно обладала платиновой картой или даже лампой Алладина. – Неужели ты думала, что девушка сына хозяина будет платить за угощение на этом балу? Расслабься, Евич. У нас, как говорит Дзен, «ол инклюзив».

Вот умеет же Лизка выбирать парней. Ева добродушно засмеялась.

Через пятнадцать минут девушки потягивали безалкогольную «пина коладу», ожидая, пока официантка подаст закуски и основное блюдо – лазанью с грибами и пармезаном – и довольно хихикали, обмениваясь впечатлениями.

– Можно вас пригласить?

Плеча коснулась чья-то рука. Ева вздрогнула от неожиданности и уставилась в лицо склонившегося возле нее незнакомца. Парень улыбался во весь рот, отсвечивая довольно крупными и слегка выдающимися вперед зубами, будто собирался ее съесть. Причем прямо здесь и сию же минуту.

– Нет-нет, я не танцую, – испуганно замотала головой Ева.

– Жаль, а вы?

Он перевел взгляд на Лизу. Та отрицательно качнула головой и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

По лицу «зубастика» скользнуло разочарование, но в следующую секунду он просиял своей акульей улыбкой и ринулся через танцпол. Ева проследила за ним взглядом: так и есть, к новой жертве для позднего ужина.

– Ты молодец, – похвалила Лиз, когда опасность скрылась в мерцающей темноте. – Он конечно душка, но далеко не принц. Вот Ангел…

Она выразительно пошевелила бровями, давая понять, что свой выбор для Евы она уже сделала. Только вот самой Еве было не по душе такое настырное вмешательство в ее личное пространство.

– Лиз, я не хочу никого выбирать. Мы просто отдыхаем. Ты же обещала.

– Так, а я что? Просто советую, ты же моя лучшая подруга, Евич.

Ну да, советует она. Ева покачала головой. Ну, вот и снова. Прямо на их столик надвигался широкоплечий красавец. Во взгляде полыхает огонь – прямо какой-то вечер дракул, а не отдых. Она взглянула на Лизу, но та была уже «вне зоны доступа». Опытный глаз подруги мгновенно вычислил принадлежность атлета к царскому сословию, а тонкое обоняние учуяло приближение «голубой крови».  Кажется, Лиз даже не моргала.

Поравнявшись с их столиком, парень мимоходом взглянул на Еву, а затем утонул в пенящемся океане глаз Лизки.

– Танцуете? – слегка склонившись над столиком, спросил он у той и протянул ладонь.

Лиз, словно сытая пантера, лениво повела плечами. Она молча продолжала буравить взглядом красавца, будто раздумывая над его предложением, а затем утвердительно кивнула и вложила тонкую ладошку в широкую ладонь. Ева закусила губу. Только бы не рассмеяться. Вот это выдержка. Прекрасно зная подругу, она нисколько не сомневалась: у этого красавчика с самого начала были все шансы. Но Лизке нужна была игра. Ева проводила взглядом парочку и, сделав глоток из пузатого бокала, поежилась.