Проклятые приносят несчастья

Осторожно приблизившись к кровати, Кристина провела пальцами по абсолютно белой стене. Надписи не было.

– Лучше не становится, – покачала она головой и, надеясь вырваться из затянувшегося сна, вновь легла спать.

Бесцельное существование, пожалуй, стоит приравнять к пыткам. Врачи ходить перестали. Опрос проводили по громкой связи, на вопросы не отвечали. Если Кристина начинала бунтовать, требуя ответов, они обрывали связь, оставляя сводящую с ума музыку.

Свет и Тьма, она уже ненавидела этот навязчивый мотив!

Как-то раз после очередного опроса, Кристина сидела, привалившись к стене, мечтая хотя бы о мячике, когда услышала хлопок двери. Дверь её камеры была закрыта.

– Ты закончил? – спросил женский голос из динамика.

– Да, сейчас заполню форму и пойдём.

Стараясь не реагировать, Кристина продолжила пялиться в стену.

– Жуть. Сколько она уже там?

– Четыре дня.

Всего четыре дня?! Казалось, прошла неделя, не меньше!

– Бедная, – вздохнула женщина. – Вы бы ей хоть книжку дали.

– Не жалей её. Ты просто не видела, что тут по ночам творится.

“Что, демоны вас возьми, творится?” – холодея, вопрошала Кристина, но не посмела открыть рот и высказать вопрос вслух, надеясь, что они и дальше будут не замечать, что микрофон включён.

– Что творится? Бегает по потолку? – как-то неестественно хихикнула женщина.

Случилась небольшая пауза и звук быстро перелистываемой бумаги.

– Да, – с нажимом произнес он. – Я почти закончил, пойдём.

– Ой, прости, – смущённо буркнула она и, быстро возвращаясь к участливой манере, спросила. – Всё настолько серьёзно?

– Очень серьёзно, – с напряжением в голосе произнёс он, явно не желая продолжать разговор.

Девушка кашлянула, но её собеседник молчал. Вновь зашуршала бумага.

– А почему серьёзно… Ой, нет, не та строчка.

Кто-то резко подорвался со стула так, что тот с шумом проехался ножками по полу, и звук пропал.

Кристина продолжала сидеть у стены, глядя перед собой. На стене у кровати сохранилось едва различимое розовое пятно.

Кто-то выключил и включил свет. Хотели сымитировать перебои с электричеством, но забыли про музыку. Кукольные мелодии продолжали играть.

Подслушанный разговор звучал неестественно, словно плохо отрепетированная пьеса, где актёры переигрывают, а режиссёр запил и уснул в оркестровой яме. Странно и неестественно. Если бы они пеклись о её здоровье, не заперли бы тут. Не ограничивали общение. Выключили бы эту музыку, будь она трижды проклята.

Динамики протянули мелодию, жутко исказив её, и замолкли. Проклятье не удержали ни знаки, ни ограничивающий браслет. Посмотрев на сдерживающий браслет, Кристина сняла бесполезную железяку и отбросила в сторону.

Через несколько мгновений опустился экран, но вместо человека, камера снимала пустой стул.

– Кристина Игоревна, пожалуйста наденьте сдерживающий браслет, – раздалось из динамиков телевизора.

Для проклятья многого не нужно. Если оно злонамеренное, то нужен ритуал. Если случайное, достаточно сильных эмоций, и их в Кристине было предостаточно.

– Будь проклят замок этой двери, музыка, что сводила меня с ума, и люди, придумавшие эту изощрённую пытку, – в сердцах выкрикнула она и, не дожидаясь видимого эффекта, бросилась к двери. Та без проблем открылась.

Кто-то тронул её плечо, и, вздрогнув, Кристина проснулась.

Растерянно моргая, она села, потирая лицо. Всё та же белая палата. Музыки нет. Пожилой мужчина в белом халате поверх твидового пиджака, пытающийся скрыть беспокойство за ободряющей улыбкой. Обернувшись, она посмотрела на стену, но никаких следов надписи не обнаружила.

– Ох.

– Как вы себя чувствуете? – садясь напротив, спросил он.

С доктором пришли еще несколько врачей. Бейджиков с именами они не носили, представляться не спешили.

– Пожалуйста, скажите, что это явь, а не сон, – потирая лицо, попросила она.

– Явь, – уверенно заявил доктор. – Меня зовут Анисимов Павел Сергеевич. Вы можете назвать своё имя?

– Птичкина Кристина Игоревна.

– Хорошо, хорошо, а где вы находитесь?

– Климентьевская больница, – с готовностью отозвалась она. – Климентьев Станислав Викторович основал кафедру психологии в НГУ. Я там училась.

Судя по тому, как расправилась тревожная складка меж бровей, ответ Анисимову понравился. Простой и лёгкий тест для оценки состояния пациента.

– Это правда не сон? – сонно щурясь, спросила Кристина, с удивлением ощупывая сдерживающий браслет на руке.

– Самая что ни на есть настоящая явь.

– Мне сейчас такой отборный калейдоскоп бреда приснился, голова идёт кругом, – она потерла виски. – Спасибо, что выключили музыку. Ох, она меня с ума сводила.

– Музыку? – Анисимов бросил взгляд на коллег, те отрицательно покачали головой. – Не было никакой сущности.

– Сущности? – вмиг схватилась она за услышанное, холодея от мысли, что всё ещё во сне.

Он удивлённо посмотрел в ответ и повторил:

– Не было никакой музыки.

– Ох, – обхватив голову руками, Кристина закрыла глаза, пытаясь собрать мысли в кучу. – Понятно, почему вы так спешили забрать меня с улицы. Эта дрянь прогрессирует быстрее обычных болезней.

– К сожалению. Мы проведём новые анализы, подберём препараты.

– Что случилось с остальными? Теми, кто, как и я, вступал в контакт с сущностью?

– Те, кого нам удалось найти, убили себя. За несколько дней до трагедии их близкие отмечали ухудшение сна, тревожность, навязчивые состояние и галлюцинации. Некоторые становились агрессивными, другие, наоборот, впадали в ступор и не реагировали на раздражители. Пожалуйста, расскажите во всех подробностях, что вам приснилось.

4 – Зоя и пропавшие туристы

Свет пробивался сквозь закрытые веки. Поморщившись, Зоя с трудом разлепила глаза. Первым, что она увидела, был косой потолок крыши, обшитый утеплителем.

Пошевелившись, она едва не застонала. Каждая мышца в теле отозвалась болью, словно последние пару дней она провела не просто в зале, а на дыбе, где растянули мышцы и чуть выдернули суставы.

До её ушей донеслись голоса – громкие, резкие, испуганные.

Переборов себя, Зоя медленно поднялась.

Она оказалась в одном из путевых домиков. Она хорошо такие знала: однотипные, небольшие однокомнатные дома, без изысков, с печью по центру. На первом этаже – большой стол и лавки, на втором – спальня. Бросаешь коврик или спальный мешок – королевское ложе готово. А королевское оно, потому что спишь на ровной поверхности, защищённый от ветра и сырости, а тепло от печи, поднимаясь к чердаку, согревает воздух.

Кто-то снял с неё мокрую одежду, оставив лишь белье. К счастью, её сумку оставили рядом, опасаясь, как бы кто не поднялся на чердак, она быстро натянула сменную майку и шорты. Тело ныло, мышцы отказывались растягиваться, а голова отзывалась болью на каждое движение. Всё же следует спуститься и узнать в чём дело.

Спохватившись, она сдёрнула всё ещё чуть влажный платок с лямки рюкзака и обернула им шею. Тот, кто принёс её сюда и раздел, должно быть, видел печать проклятья. От этой мысли стало не по себе. По спине побежали мурашки.

Пока она собиралась с силами, послышался скрип ступенек, на чердак поднялась девушка. Светловолосая, в выгоревшей на солнце майке и шортах из обрезанных джинс.

– С пробуждением! – улыбнулась она, и словно солнышко вышло из-за туч. – Как ты себя чувствуешь?

– Словно меня каток переехал, – настороженно глядя в ответ, отозвалась Зоя. – Что случилось? Я была в долине, а домики оставались по ту сторону плато…

– Тебя нашли и принесли сюда. В долине сейчас небезопасно.

Девушку звали Мия. От неё приятно пахло травами, слегка потом и собачьей шерстью. В общежитии Зоя делит одну комнату с оборотнем, и запах волка-перевёртыша был ей хорошо знаком.

Они спустились вниз. У стены свалили туристические рюкзаки. За столом сидело несколько хмурых мужчин. Чуть в стороне – напуганные, оттого суетливые, женщины. Мия провела Зою мимо на улицу.

Домики расположились на краю небольшой поляны. Где-то рядом шумела быстрая горная река, скрытая кустами и деревьями. Тропа вверх вела на плато, не так давно Зоя тут проходила, но решила не тратить деньги и не снимать место в домике на ночь.

По влажной и оттого скользкой глине тропы они спустились к бане. Сарайчик, построенный у запруды, служил одной цели – скрыть от чужого взора уставших туристов, дорвавшихся до горячей воды. А самые безумные после бани могли окунуться в запруду, наполненную холоднейшей водой из горной реки, питаемой ледниками.

Чем ближе Зоя подходила к бане, тем медленнее становились её шаги. Она знала этих людей. Порой они заглядывали к бабушке, но, несмотря на помощь, всегда уходили недовольные. Часто она слышала, как соседи ругали бабушку за глаза, но при встрече разве что не кланялись и благодарили за помощь.

– Ну вот и поговорим, – поднимаясь ей навстречу, произнёс мужчина.

Его считали неофициальным хозяином гор, хотя он даже не был вожаком местной стаи. Во всяком случае, так было десять лет назад, когда Зою после смерти бабушки отправили в пансионат.

Вида он был самого непримечательного. Среднего роста, невыразительное лицо, округлый подбородок, покрытый лёгкой щетиной, волосы подстрижены под машинку. Смотрел он угрюмо, из-под бровей, сильно наклоняя голову, отчего глаза не разглядеть. Звали его не то Сергей, не то Олег. По слухам он проводил больше времени на четырёх ногах, нежели на двух, а с людьми общался мало.

Попав под прицел столь недружелюбного взгляда, Зоя испуганно замерла. Перед оборотнями нет смысла храбриться, они чуют адреналин, что вырабатывает организм при стрессе.

Не то Сергея, не то Олега оттеснил в сторону второй мужчина. Моложе, со светлым, открытым лицом.

– Садитесь, – указал он на чурку и ногой подкатил к ней ещё одну. – Случилось небольшое происшествие, и так вышло, что вы – единственная возможная свидетельница.

– Небольшое? – вопросительно поднял бровь не то Сергей, не то Олег и жестом приказал Мии уйти. Та попятилась, бросая на Зою любопытные взгляды, но всё же развернулась и легко взбежала по тропинке к домикам.

– Меня зовут Максим. Мой неулыбчивый друг – по паспорту Андрей, но мы зовем его Сивый.

Услышав прозвище, не Сергей, не Олег, а Андрей хмуро зыркнул на Максима, но, возможно, иначе смотреть он попросту не умел.

– Зоя, – тихо ответила девушка, но из-за шума реки не услышала собственного голоса и повторила громче. – Зоя.

– Пахнет знакомо, – пробурчал Сивый, проходя мимо.

– Зоя, пожалуйста, расскажите, что случилось в Золотой долине.

– А что случилось в долине? – насторожившись, спросила она, но видя, как дрогнула, готовясь приподняться в рычании, верхняя губа Сивого, поспешно ответила. – Я поднялась к скопищу просить совета, но меня сбросило вниз ветром. Я не расшиблась только потому, что упала в заводь у водопада, а когда выбралась – увидела человека в красном плаще и маске.

– И? – прохрипел Сивый.

– И всё, потом я проснулась тут.

Максим потёр подбородок.

– А что за маска на нём была? Можете описать?

– Деревянная, красная, с чёрными знаками.

– Нарисовать сможете?

– Попробую.

Умение рисовать никогда не было её сильной чертой. Результат вышел не слишком впечатляющим. Овал с прорезями для глаз, без носа и рта, зато усеянный мелкими знаками. Какие именно знаки покрывали маску она не запомнила, о чём тут же предупредила доброжелательного оборотня. Сивый сидел поодаль и исполнял роль «плохого полицейского». Хмурился, недобро смотрел на девушку, верхняя губа подёргивалась, обнажая клыки, но отчего-то казалось, что его вот-вот стошнит.

– И ещё кое-что, – обронил «добрый полицейский», когда Зоя закончила с рисунком. – Пока мы не найдём пропавших туристов, никто не покинет горы.

Зоя кивнула, ещё не до конца понимая, какими проблемами это обернётся.

Вернувшись к домикам, она перебрала свои вещи, упаковав рюкзак. Вокруг без дела слонялись застрявшие на поляне туристы. Оборотни связались с проводниками, и тем пришлось срочно менять маршруты. Сильно пострадали туристы, приехавшие именно в Золотую долину, и теперь вместо прогулок к ледникам и любования нетронутой природой и плошками горных озер они пойдут по скалистым тропам к местным вершинах. Тоже красиво, но всё же не то.

Приближаться к проводникам, которые были из местных и могли узнать в ней проклятую девочку, Зоя не решалась, но узнать, что происходит, было интересно. Потому она примкнула к туристам, что шли без проводника и были развёрнуты уже на плато. Они пока не решили куда пойти дальше и понимали, что едва ли местные, из соображений безопасности, разрешат свободно болтаться по горам, рискуя нарваться на ещё одного «медведя». Потому пока сидели в лагере, собирая новости и обрывки фраз, пытаясь понять, что произошло.

– Завтра они хотят сходить к шаманам, узнать, что произошло, – поделился мужчина, пока они бродили по лесочку, поедая малину.

– Зачем шаманы, если в долине медведь? – усомнилась женщина.

– Полагаю, потому что это не медведь, – выпрямившись, он бросил взгляд в сторону домика, до которого добрела ещё одна группа, поднявшаяся на пригорье. Спускаться или идти вдоль плато до следующего лагеря было далеко, и они остановились в домиках.

Народу становилось всё больше. Натаскали воды в баню, затопили печи, стали готовить, и воздух наполнился соблазнительными ароматами еды. Желудок болезненно сжался. За весь день ничего, кроме малины, Зоя не ела.

Туристы – замечательный народ. Щедрый. Приветливый.

Никого не интересовало прошлое Зои, её с радостью привечали, звали за стол и угощали. Ещё они любили посплетничать, и главной темой стала Золотая долина. В версию с медведем поверили не все и стали высказывать свои догадки. Нашлись люди, которые шли в Золотую долину к друзьям, чей телефон теперь не отвечает.

Но всё же это люди, а люди подвержены предрассудкам, массовая истерия и вовсе – любимейшее из занятий.

Ближе к вечеру Зоя заметила перешёптывания за спиной и косые взгляды. Она слишком поздно поняла, что шарф сполз. Люди старались незаметно отодвинуться, если она садилась рядом. Всё меньше заговаривали с ней, спеша закончить разговор, если говорить начинала Зоя.

Всё это заставило девушку привычно удалиться на некоторое расстояние от людей. Спустившись к реке, она прошлась вдоль берега и устроилась на камнях.

– Скоро стемнеет, – из ниоткуда возник Максим и с кряхтением уселся на камни. – А в горах темнеет быстро.

– У меня есть фонарик, и я уже присмотрела тропинку через лес, – повышая голос, чтобы перекричать шум реки, отозвалась Зоя. – Не волнуйтесь, работы поисковым отрядам не прибавлю.

– Уж пожалуйста, трупы молодых девиц в реках отчего-то отпугивают туристов.

– Интересно, почему? – изобразила она задумчивость, а Максим фыркнул, засмеявшись.

– Завтра спустим всех вас в деревню, – выколупывая мелкие камушки, намытые водой меж валунов, заявил он. – Пусть волки разбираются, какого демона там случилось.

– А ты не волк? – удивлённо приподняла она брови.

– Не совсем, – уклончиво отозвался он, избегая её взгляда. – Тут мы с тобой товарищи по несчастью.

Подняв рукав, он продемонстрировал рваный шрам на предплечье.

– Ликантропия.

Потребовался весь её самоконтроль, чтобы не дрогнуть и не отодвинуться.

Оборотнями рождаются, тут уже ничего не поделаешь. Можно сколько угодно отрицать свою хвостатую сущность, но обострённое обоняние и умение обрастать шерстью никуда не денется.

Чуть иначе дела обстоят с перевёртышами – их талант приобретённый. Ответная реакция на сильный стресс. Кто-то после смерти близкого внезапно становится птицей, нарушая закон сохранения массы при превращениях. Кто-то после автомобильной аварии обнаруживает в себе способность обращаться в змею. Кому как повезёт.

Совсем грустно ликанам. Они не выбирают кем становиться. Проклятье ликантропии лишает дара, что был прежде, разделяя жизнь человека на “до” и “после”. “До” – ты мог быть сколько угодно успешным, любимым и незаменимым, но “после” – ты изгой и некоторые политики приравнивают одно твоё существование к уголовно наказуемому преступлению и добиваются тюремного заключения.

Максима укусили. Уже не важно, кем он был. В полнолуние он превратится в чудовище и пойдёт убивать всё, что увидит. Можно запереться в подвале, оборудовать бункер, найти цепи покрепче, но рано или поздно зверь выберется, и ты проснёшься демон-знает-где голый, грязный, в чужой крови.

Проклятье Зои в перспективе можно снять, Максиму повезло меньше.

– Оу, – глядя на шрам, выдохнула она. – Вот ведь дерьмо.

– Не то слово, – пряча шрам, вздохнул он. – А я слышал о тебе.

– Обо мне?

– Проклятая внучка полоумной ведьмы.

Если бы Зоя что-то пила в этот момент, могла бы подавиться и эффектно выплюнуть в него воду, но увы, момент был упущен.

– Полоумной? Ничего себе, спасибо. Все ходили к ней проклятья снимать, и это их благодарность?

– За что купил, за то и продаю, – смущённо развёл он руками.

Подобравшись, Зоя повернулась к нему.

– Что ещё говорят? Надеюсь, моё проклятье не связали с происшествием в Золотой Долине. Кстати, что там случилось?

– Люди пропали. Рюкзаки лежат, а людей нет, – неосознанно потирая шрам, отозвался он. – Более того, и птиц нет, и грызунов. Вообще ничего живого нет. А куда делось – непонятно.

– Там должны были остаться следы магии. Что говорят шаманы?

Максим пожал плечами.

– Сутки прошли, как люди пропали, а они не почесались проверить магический след?

– От шаманов вестей нет, – развёл он руками. – Там же были защитные идолы, куча оберегов и прочая мишура, но все они пусты. Магией не пахнут. Деревянные поделки для туристов, не более.

– Ну, из хороших новостей: такое на проклятых не списать, – неловко улыбнулась она.

– Не скажи. Меня первым выдернули из дома и потребовали ответить на несколько весьма грубых вопросов.

– Даже стае ликанов не под силу такое. Там же была куча народу в долине?

– Ликаны не собираются в стаи, – чуть улыбнулся он. – Порадуемся привычке ликанов рвать собратьев на куски. И да, они оставили бы кучу следов.

– Прости. Тебе, наверное, не слишком приятно об этом говорить?

– Не парься, я привык, – фыркнул он. – К тому же, по сравнению с остальными, ты – просто пример такта и деликатности.

Насколько же ему было одиноко и не с кем поговорить, что он пришёл и вывалил всё это на неё?

Ещё одна одинокая душа. Настолько одинокая, что полез по мокрым камням к проклятой, в надежде, что она поймёт его одиночество и не сбежит, оглашая окрестные горы дикими криками.

Разве могла Зоя отказать в общении кому-то, кого, как и её, заклеймили уродом за то, над чем она не властна?

5 – Кристина и неправильная стратегия

На следующий день после сна Кристину пригласили на беседу. Выходя из белой комнаты, она чувствовала себя, как выпускаемый в лесу зверь. В белой комнате, как в клетке, было страшно и неуютно, но неизвестность пугала ничуть не меньше.

Никакой охраны или лишних сопровождающих. Медсестра, которая пришла за ней, предложила прокатиться на кресле-каталке, но Кристина заверила девушку, что в состоянии пробежать марафон. Никто не обратил на них особого внимания. У кабинетов ждали своей очереди пациенты в таких же бледно-голубых пижамах, как у Кристины.

В небольшом конференц-зале собрались все знакомые лица.

Анисимов, приходивший к ней недавно. Несколько магов, которые обучали её перед отправкой на задание, которое она столь феерично провалила, и ещё пара человек, чьих имён она не помнила.

Странное собрание.

Она видела этих людей во время подготовки, знала, что они состоят в Ордене, но не думала, что на высоких постах. Один из них управлял клубом, Кристина видела его только мельком, во время одного из собраний. Второй и вовсе был доставщиком – он принёс список проклятых, чьи проклятья достаточно сильны, чтобы подавить сущность.

– Кристина Игоревна, – чуть кивнул Анисимов. – Спасибо, что согласились присоединиться к нашему собранию.

Она недоверчиво посмотрела в ответ. «Согласилась», а она могла отказать?

– Должен признаться, в Ордене пока не сумели прийти к единому мнению касательно вашей ситуации, но у нас есть предложение.

– Вы в праве отказаться. – поспешно произнёс хозяин ночного клуба.

“Я даже имени его не знаю, зато он решает мою судьбу”, – с лёгким раздражением пронеслось в голове Кристины.

– Да, отказаться, – покосившись на коллегу, качнул головой Анисимов. – Потому что то, что я хочу вам предложить, небезопасно, и до тех пор, пока не удастся выявить, в ком конкретно поселилась Сущность, вы окажетесь вне закона. Орден не станет вам помогать, напротив, будет преследовать.

– Переходите к сути, – сухо произнесла она.

– Сущность будет стремиться к целостности. Она оставила в вас росток, и большая часть Ордена считает, что вас следует изолировать, и подождать когда росток прорастёт, – Кристина в ответ на его слова нахмурилась. – Есть небольшая вероятность, что сущность попытается воплотиться в вас, и тогда мы сможем запереть её в вашем теле.

По спине пробежал холодок. Кристина знала, что это возможно. Во время подготовки особое внимание уделяли последствиям нарушения техники безопасности. Мало того, что им приходилось обрекать на гибель ни в чём не повинных проклятых, так ещё и сами они рисковали закончить свои дни в психушке. Но кто-то должен был сделать эту работу. Рискнуть собой и парой проклятых, чтобы все остальные могли и дальше вести своё бесцельное существование, самостоятельно решая, на что тратить жизнь.

– Но если вы правы, и мелкие кости не просто затерялись, а были присвоены одним из проклятых, то пока мы будем ждать и гадать, сущность подчинит себе новое тело. Проклятье сдержит ее, но лишь на время.

Проблема “я схожу с ума из-за несоблюдения техники безопасности” резко переросла в “весь мир может сойти с ума”. А всё из-за Кристины. Недоглядела, плохо подготовилась.

Он говорил что-то ещё, но Кристина едва воспринимала сказанное. Ужас затопил сознание. Она обрекла мир только из-за того, что чуть увлеклась мужчиной, окутанным ореолом таинственности.

– Кристина, вы слышите меня?

– Да, – стараясь собраться, кивнула она, чувствуя, как тело бьёт мелкой дрожью, а вспотевшие руки то и дело комкают подол майки.

– В Ордене считают, что вас следует запереть, но у нас иное мнение на сей счёт. Сущность будет стремиться к объединению. Ей потребуется энергия, чтобы побороть проклятье и занять новое тело.

Холод пробежал по спине. Оцепенев, она не сразу поверила в услышанное.

– Вы хотите, – медленно проговорила она, – меня отпустить?

– Да. Наши агенты будут наблюдать за вами. Мы надеемся, что то, что отравляет ваше сознание, приведёт нас к сущности, и мы сможем её изолировать.

Стало тихо. Присутствующие внимательно следили за её реакцией, и Кристина медленно кивнула.

– У нас всего трое подозреваемых, – с готовностью отозвалась она. – Илья Морозов – колдун, занимающийся снятием проклятий. Зоя Чернова – студентка, и Снежана… – тут её голос против воли сорвался.

Снежана – совсем ещё ребёнок. После похищения её мама переехала в город. Получила работу по профессии, и дела у них наладились. Одна лишь мысль, что в ребёнке могла поселиться эта пакость, доводила до тошноты и дрожи в коленях.

Кристина со всеми тремя проводила терапию, прорабатывала последствия похищения. Если девочки, после некоторого сопротивления и недоверия, быстро пошли на контакт и даже делали успехи, то Морозов закрылся.

Вежливости и такта ему не занимать, юмор, который он использовал для защиты, уводя разговор в безопасную зону, никогда не переходил в злую самоиронию или болезненное хохмачество. Обойти его защитное поведение так и не удалось, Кристина пыталась перенаправить его к специалисту-мужчине, быть может, образ наставника поможет ему раскрыться, но всё оказалось тщетно. Посетив положенное количество сеансов, Морозов исчез, выразив недовольство, когда она имела наглость позвонить с вопросом о повторных сеансах.

– Двое, – поправил её Анисимов. – Девочка освободилась от проклятья, и если бы сущность поселилась в ней, мы бы уже узнали. Клиника проводила бесплатное обследование, помните?

– Да, да, конечно, – неуверенно отозвалась она, с трудом припоминая нечто подобное. – Итак, каков план?

– Для начала, вы сбежите из больницы. Должен предупредить, наша помощь будет ограничена. Пока вы не добудете доказательств, что сущность поселилась в одном из проклятых, никто в Ордене нам не поверит.

– Это каким же образом? Сбегая, прихватить с собой томограф?

Никто из присутствующих даже не улыбнулся, а Анисимов ответил:

– Рядом с сущностью приступы прекратятся.