Ангел-мститель

– Тьфу, ты… – Смешок вырвался из горла с шумом, как пар из перегревшегося двигателя. – Ну, знаешь… За такие шуточки…

– Какие шуточки, Татьяна? – коротко рявкнула Марина. – Ты соображаешь, куда тебя могут запереть? Сейчас, надо полагать, еще ничего из ряда вон выходящего не просматривается, а потом? А если этого твоего… защитника в белых перчатках захотят поисследовать? На предмет обнаружения, откуда у загадки природы ноги растут?

– Марина, успокойся. – Поняв, что новые испытания оказались воображаемыми, я испытала небывалый прилив расположения ко всему человечеству. А к Марине, так и вовсе сочувственного – в кои-то веки мне удастся ей глаза на существующий порядок вещей раскрыть! Вот только как бы это обиняками… по телефону все же говорим. – Это – далеко не единичный случай.

– Да? – скептически вставила она.

– И уж точно не первый, – продолжила я. – Ты, что, про Галю забыла?

– Не знаю, не знаю, – задумчиво протянула она. – Там все-таки совсем другой случай был – цели другие, задачи, возможности опять же… Может, и экипировка чуть более приземленная полагалась…

– Да нет, – уверенно возразила ей я, – как выяснилось, возможность такая есть у всех, независимо от окраски, вот только свет… ну, такие, как Анатолий, редко решаются ею воспользоваться. Намного реже, чем с нами… подружиться. Но, тем не менее, существует даже определенная структура, которая занимается подобными… ситуациями и наблюдает за их… последствиями. Много лет потом наблюдает, в обычных условиях – так что, как видишь, ни о каких физических… отклонениях речь не идет.

– А о не физических? – никак не унималась Марина.

Хм, а вот об этом я Анабель не спросила! А, ерунда – если за такими детьми в обычной жизни наблюдают, значит, они прекрасно в нее вписываются. В конце концов, человека в первую очередь окружающая среда определяет…

– Не знаю, – поколебавшись, честно ответила я. – Но, с другой стороны, сама подумай: если бы существовала хоть какая-то опасность – для любой из сторон – неужели ее бы не пресекли в самом… зародыше, так сказать?

– Ох, Татьяна, ты меня своей доверчивостью однажды-таки доведешь! – проворчала Марина уже спокойнее. – Можно подумать, ушами только у нас хлопают. Я вот как раз и боялась, что спохватятся потом, пресекать начнут, не разбираясь, чем это для человека может кончиться… Как они это умеют, – жестко добавила она. – Вот уже начала просчитывать, как бы на какую-нибудь частную клинику выйти, на анонимное наблюдение…

– И ты туда же? – От неожиданности я просто завопила. – Да вы, что, сговорились все, что ли?

– Кто – все и куда – туда же? – с интересом спросила Марина.

– Все, – коротко и всеобъемлюще ответила я. – Мать, в первую очередь – я, дурочка, уже почти поверила, что мне, наконец, доверили своей жизнью жить. Так нет – опять отойди в сторону и посмотри, как это делается! И Анатолий уже на ее сторону переметнулся. А теперь и ты? Ты же ему сама, совсем недавно, говорила, что не нужно соломку подстилать, что мне все, что угодно, силам…

– Хм, – Марина кашлянула. – Ладно, touchée. Давай начнем сначала и представим себе, что я предлагаю тебе помощь. Не захочешь – откажешься. Чего от тебя мать хочет?

– Послушания. Повиновения. Беспрекословного. Как всегда, – без раздумий перечислила я. – Она же во всем лучше меня разбирается. Она даже лучше знает, как я себя чувствую и как должна себя чувствовать. Отсюда – как должна есть, спать, ходить… жить, одним словом. Я так надеялась, что она успокоится после того, как замуж меня пристроит, а теперь мне уже опять завыть хочется!

– А защитник твой, – вкрадчиво поинтересовалась Марина, – надо понимать, тоже мои слова о твоих обширных силах на ус намотал?

– А с чего ему возмущаться? – сардонически заметила я. – Он у них сейчас в молодцах ходит, ему – все дифирамбы с поздравлениями, это только мне – колония строгого режима… – Услышав свои слова со стороны, я вдруг опомнилась и замялась. – Хотя, если честно, против моей матери устоять… А он вообще растерялся – в первый же раз с таким поворотом в жизни сталкивается. Привык на авторитеты полагаться – вот и уговаривает меня, что у нее больше опыта. А она… Я не знаю – хоть бы она работала! Хоть бы у нее хобби какое-то появилось! Чтобы увлеклась чем-то и на меня меньше времени тратила!

– А вот в этом направлении можно было бы, пожалуй, подумать, – задумчиво прервала Марина поток моих истерических излияний. – Чем она вообще интересуется?

– Ничем, – мрачно буркнула я. – Кроме отца и дома. Ну, и меня, разумеется.

– Дом, говоришь… – протянула Марина, и вдруг оживилась: – А у них, по-моему, и сад есть? Как она с садом-то?

– Ну, занимается, – неуверенно ответила я. – Цветами, в основном. Розами. Но это же интерес сезонный…

– Это как сказать… – В голосе Марины появилась хорошо знакомая мне нотка изобретательного стратега. – Есть у меня клиенты – душевная такая пара, общительная, на садоводстве они просто помешаны… У нее что-нибудь необычное там растет?

– Да она каждый год что-то новое сажает! – воскликнула я с внезапно вспыхнувшей надеждой.

– Если хочешь, я могу им ее телефон дать, – раздумчиво предложила мне Марина. – Может, они сойдутся на этой почве, клуб любителей декоративных растений организуют…

– Только я ей позвоню сначала, – быстро вставила я. – Спрошу, можно ли телефон дать. Для приличия.

– Ради Бога, – без колебаний согласилась Марина. – Только невзначай спрашивай, чтобы не спугнуть ее.

– Конечно-конечно! – Мне уже не терпелось вступить в народно-освободительное движение. Кстати, и не только в свое собственное… – Вот бы еще и Галину мать к ним пристроить, – мечтательно произнесла я, решив, что если уж бороться за свободу, так для всех.

– А там что такое? – встревожено спросила Марина.

– Да ей тоже сейчас жизнь медом не кажется. – Совесть меня не мучила – я ведь не сплетничаю, а проявляю солидарность в борьбе за права человека. И его ангела, между прочим, тоже. О чем другие ангелы, похоже, и думать забыли.

– Странно, – напряженно заметила Марина, – а мне Тоша как будто говорил, что там – полный мир и согласие…

– Это раньше так было, – с удовольствием просветила ее я и в этом вопросе. – А теперь ее мать решила, что если Тоша не бросил о ней заботиться, значит, жениться должен. Или не морочить голову, как она высказывается. Галя, к счастью, даже не подозревает, что он все это слышит, но что дальше будет?

– Так, Татьяна, – помолчав, решительно заявила Марина, – давай проблемы по очереди решать. Сначала попробуем твоей матери развлечение подбросить, а там подумаем…

Мне невероятно понравилось это «попробуем» и «подумаем». Вот как настоящая дружба и понимание проявляются! Вовсе не обязательно мне указывать, что делать, или еще лучше – за меня делать. Можно обсудить со мной сложившуюся ситуацию, поинтересоваться, какой я из нее выход вижу, не отбрасывать его сразу как заведомо вздорный, выделить и мне поле деятельности – с доверием… Не то, что некоторые.

И вовсе незачем этим некоторым знать, как я собираюсь против назойливой опеки бороться. Чтобы эти некоторые не начали все мои действия изучать и тут же всякие противодействия придумывать. Тем более что эти некоторые сами признали, что не знают, как себя вести, чтобы всем спокойно и уютно было. И пусть они потом только попробуют возмутиться, когда я этот покой и уют сама организую!

Окрыленная полученной возможностью принести пользу всем вокруг, я позвонила матери прямо на следующий день. Когда мой ангел – так же, как и накануне – опять по бабушкиной просьбе в магазин уехал. Известие о том, что мои знакомые – страстно увлеченные разведением роз – очень хотели бы посетить оранжерею моих родителей, польстило моей матери. Она сказала, что с удовольствием поделится опытом с теми, кто им интересуется – сделав особое ударение на последней части фразы.

И она пропала. Она не звонила мне целых три дня! Чтобы держать руку на пульсе развития событий, я сама с ней связалась, отрапортовала, что у меня все в порядке, и поинтересовалась, как прошла встреча в оранжерее. Оказалось, что встреч прошло уже несколько, и не только в оранжерее, и что новые знакомые совершенно ее очаровали.

Эта тема неизменно возникала во всех наших последующих разговорах – существенно более редких, чем прежде. Помогало, наверно, и то, что я первым делом докладывала ей обо всех изменениях в своем состоянии, после чего она сдержанно хвалила меня за то, что я «наконец, повзрослела», и тут же пускалась в рассказы о своем… нет, не новом – первом в жизни увлечении.

– Ты знаешь, – однажды доверительно сообщила она мне, – мне никогда прежде не встречались такие глубокие, всесторонние люди. Они как-то умеют находить гармонию в жизни, умеют видеть, как все в ней взаимосвязано. Я очень многое у них почерпнула. Я начала понимать, что здоровый образ жизни включает в себя не только режим дня и питания, но и духовность, красоту, умение открывать себя бескрайней космической энергии и находить в ней совершенно неописуемое понимание мира…

Я только посмеивалась про себя. С радостью – и не только за себя, между прочим. С моей точки зрения, мать всегда была чрезмерно материалистом, ей всегда не хватало умения время от времени воспарить над бренной действительностью и глянуть на жизнь с некой высоты. А может, это умение мне в чрезмерных количествах досталось – и потому не вызывало у нее прежде ничего, кроме раздражения.

Сейчас же она ринулась в общество, в котором говорили о космической энергии и душевной гармонии, со всем пылом новообращенного.

Отец, как я поняла, в особом восторге не был, но поскольку дом и стол содержался в неизменной безупречности, а общалась она с новыми знакомыми, пока он на работе был, никаких возражений он не высказывал. Даже шутливо бросил как-то в разговоре с моим ангелом, что «когда быт на должном уровне организован, то и о духовном росте подумать не грех».

С лица моего ангела не сходило озадаченное выражение. Которое тоже вызывало у меня улыбку. Я-то ведь знала, с какой точки зрения он смотрит на неожиданное перерождение моих родителей. До сих пор он был глубоко уверен в их бесконечной приземленности, а также и в том, что до финальной прямой к ангельскому пониманию смысла жизни им еще идти и идти. Теперь же он выслушивал мои рассказы о поисках матери возвышенности в самых простых вещах с пристальным, каким-то профессиональным интересом.

Я же тихо радовалась успеху нашей с Мариной кампании по обеспечению всех миром и довольством в жизни.

Где-то через месяц, однако, жизнь вернулась на круги своя и, не остановившись на этом, пошла вразнос.

Глава 6.

Очередные медвежьи услуги

Я всегда любил свою работу. Из-за той великой роли, которую мне доводилось играть во время каждой жизни на земле. А также из-за полноты и яркости этой самой жизни. Ее полноты всевозможными чувствами, среди которых меня бросало то на гребень волны, то почти на самое дно. Особенно в последнее время, рядом с Татьяной.

Не скрою также, что меня уже давненько мучили сомнения во всесторонности нашей подготовки к этой самой работе. Многое мне казалось все более и более странным – невозможность контакта с коллегами, сокрытие информации о наших противниках, сведение всего опыта пребывания на земле к нескольким страницам сухого, сжатого отчета…

Но еще никогда в жизни пробелы в этой подготовке не вызывали у меня такого бешенства, как в тот день, когда Татьяна сообщила мне о ребенке!

Жизнь на земле полна неожиданностей. Постулат. Один из первых в элементарном курсе. Второй – к ним нужно быть постоянно готовым. Отлично. Каким образом я мог подготовиться к этому известию? Если даже сам факт таковой возможности относится к строжайше засекреченной информации!

Уже много раз я думал, что познал, наконец, все вершины и впадины человеческих эмоций. Глубоко познал – с Татьяниной помощью. Я уже знал, что такое кипеть от ярости, таять от блаженства, заикаться от смущения и искать где-то в районе коленей челюсть от удивления – одним словом, весь, как мне казалось, спектр. Наивный. Пункт о неожиданностях, наверное, для таких, как я, и поставили одним из первых в нашем курсе.

Поэтому, я думаю, нетрудно себе представить, что при известии о том, что у меня скоро родится ребенок, я слегка растерялся и не сразу нашелся, что сказать. Трудно, знаете ли, было искать, что сказать, когда от Татьяниных слов, как от взрыва противотанковой мины, меня подбросило вверх, перевернуло и – со всей несокрушимостью земного притяжения – швырнуло вниз. И даже не на исходное место, а на самое дно взрывной воронки – прямо головой в вязкое болото отчаянных мыслей о том, что мне теперь делать.

Почему меня к такому не подготовили? Где инструкции на случай хранения двух объектов в одном? Где начитка лекций по рациональной расстановке приоритетов? Где практические занятия по приобретению навыков воздействия исключительно на объект-носитель? Где перечень критериев, по которым следует отличать его потребности от потребностей его содержимого?

Признаюсь, тяжесть возникшей передо мной задачи сплющила мое самолюбие намного быстрее, чем я ожидал – я воззвал к Татьяне. Может, не так слова врача поняла? Или вообще пошутила? Есть у нее, знаете ли, такая привычка – напугать меня грозой, чтобы я не забыл зонтик взять…

Татьяна, добрая душа, принялась добивать меня камнями подробностей своего посещения поликлиники. Простые, даже будничные слова об уходе с работы, толпе врачей и долгой беседе с одним из них как-то незаметно вернули меня в привычное состояние собранности и готовности реагировать по ситуации. Сейчас вот только из этого кратера выбраться, а там, на поверхности осмотримся…

Что значит – она давно обо всем знала? Сорвавшееся у нее с языка признание вышвырнуло меня из кратера одним броском. Из отчаянного болота сомнения – в самую, что ни на есть, реальность. Куда уж реальнее, что она от меня что-то скрывала столько времени… Месяц? Она целый месяц от меня скрывала, что у меня производственная нагрузка вдвое увеличилась…?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.