Полная версия
Фанатка. Трилогия
– Вздор, – парень упрямо вздёрнул подбородок.
– Ничего не вздор, и ты сам прекрасно это знаешь. Я не могу позволить, чтобы твоя благодарность зашла так далеко.
– Благодарность? – На лице парня отразилась озадаченность.
– Я понимаю, что ты благодарен мне за помощь с огнём, но мою репутацию тебе не исправить, а вот погубить свою ты можешь с лёгкостью, явившись на бал под руку со мной.
Парень всё ещё блуждал взглядом по моему лицу и только погодя произнёс:
– Значит, благодарность.
Теперь не понимала я.
– Твоего спасибо мне было бы более чем достаточно. О большем я не могу и мечтать.
– Прости, Марта, я сегодня как-то особенно медленно соображаю. Ты имеешь в виду, что не хочешь идти со мной на бал, потому что это повредит моей репутации?
– Конечно, – я подтверждающе кивнула.
– Понятно.
На этом разговор пришлось закончить. Снаружи послышалось отдалённое эхо шагов и мы разошлись по разным углам.
Филипп продолжал вести себя, как и всегда, за исключением того, что все оставшиеся свободные дни, с раннего утра, мы продолжали работать в библиотеке вместе.
Так окончился год. Филипп, разумеется, сдал экзамен с огнём. Я немного переживала, но верила в него, и не ошиблась. Жаль, что не могла открыто подойти и поздравить, как делали другие, но он подмигнул мне, когда наши взгляды встретились.
На следующий день академия кипела волнением по случаю предстоявшего бала. Я выходила из комнаты только чтобы позавтракать и пообедать. В обеденном зале всегда было оживлённо, но накануне праздника предвкушение крутилось в воздухе, напитывая стены.
Студенты особенно громко общались, смеялись и гримасничали, пытаясь привлечь к себе как можно больше внимания. Голоса звучали оглушительно громко, глаза горели с чрезмерным откровением.
Я бы и вовсе не выходила, но в этот день это была единственная возможность увидеть Филиппа, поскольку на бал я не собиралась, как не была там и в предыдущие годы.
Филипп как обычно сидел за столом с друзьями, только, в отличие от них, он не был возбуждён – это было очевидным. Наклонился вперёд, выказывая вежливую заинтересованность в разговоре, улыбался.
О чём-то шутили, Филиппа, кажется, дружелюбно подначивали, толкали в бок, он сиял обворожительной улыбкой, играл бровями и выглядел, как и всегда, потрясающе.
С кем он собирался на бал, я так и не узнала. Обычно ребята в группе трепались обо всём на свете, но пассия Филиппа в этом году осталась инкогнито. Я слышала, как девушки спрашивали друг друга, слышал ли кто, но, похоже, тайну удалось сохранить.
В минувшие выходные мы закончили работу в библиотеке. Филипп расспросил меня по поводу пары непонятных моментов в книжице, что я посоветовала. Мы поболтали и разошлись.
Кажется, моё сказочное время закончилось.
Я старалась не унывать, судьба и так предложила мне небывалые подарки в этом году.
На обеде я задержалась почти до самого конца, проводила Филиппа взглядом, прихватила себе пару булочек и яблок, раз уж поужинать можно было только на балу, и отправилась в свою комнату.
Пробираться по коридору пришлось вечность. Все двери стояли настежь, повсюду висело бельё и тряпьё – кошмарный беспорядок. Девушки то и дело перебегали из комнаты в комнату, собачились по поводу и без, волновались так, будто собирались выступить перед верховными магами. Впрочем, они тоже были приглашены на бал.
Наконец я добралась до конца коридора. Моя комната была последней, как и положено настоящему отщепенцу. Я с удовольствием заперлась и, оставив съестное на столе, упала на кровать, надеясь, что бал начнётся как можно скорее и наступит блаженная тишина. Прошло около двух часов, пока за дверью стихло.
«Слава духам!»
Я вытянула один из томов, привезённых в этом году из дома и углубилась в чтение.
Спустя около получаса в дверь раздался стук. Я отложила книгу и пошла открывать. Это был Филипп.
– Привет, – произнёс парень, робея.
Я вынырнула посмотреть, если ли кто в коридоре, там было пусто. Ухватила парня за грудки и втянула его внутрь – парням, как и девушкам, было запрещено ходить в личные комнаты друг друга.
– Привет.
– Ты не против, что я зашел?
– Нет.
– Можно, я у тебя почитаю?
– Конечно.
Филипп прошел в комнату, и очень медленно огляделся. И тут я пожалела о том, что так легко согласилась. Я пронеслась взглядом по обстановке, боясь даже думать, что решит обо мне Филипп.
– Мило, – натянуто произнёс он, обернувшись ко мне со странным выражением на лице.
– Ты хотел сказать «какая жуть»?
– Да, наверное.
Винить Филиппа было не в чем. Что он мог подумать, увидев всевозможные пентаграммы, развешенные по стенам; черепа, вытянутые и клыкастые, крупные – волчьи и медвежьи, мелкие – беличьи и кошачьи; толстые черные свечи с волосяными фитилями, горевшие с треском и издававшие специфический запах; колбы и стекляшки, хранившие экземпляры двухголовых саламандр и белых скорпионов-альбиносов в желтой желейной мумифицирующей жидкости; сверчков и тараканов, высушенных и нанизанных на нитку, висевших под потолком на гвоздях вместе с сухими куриными лапами и лебедой.
Довершала всё это великолепие кровать с резными набалдашниками в форме огрызающихся львиных голов, укрытая чёрным покрывалом, как и кресло напротив.
Предметы мебели были разделены небольшим столом у окна – такой же должен быть в комнате у Филиппа. Только вряд ли на нём стояли баночки с притиркой из жировых секреций жаб, сушеными крыльями мух, пюре из слизняков и тому подобные прелести.
От волнения я застыла соляным столбом. Пусть я была странной, но моя комната представляла собой истинное логово королевы червей – так в народе звали ведьму.
– Хочешь кого-то напугать? – вдруг спросил он.
– Да, именно! – и это не было пустым оправданием, появившимся так кстати. – Как ты понял?
Филипп пожал плечами.
– Интуиция. Так для кого такие декорации?
– Для остальных девушек.
– Достают?
– Уже нет. Так было только поначалу. Несколько раз проникали в мою комнату ещё на первом году обучения, портили одежду, писали на стенах, пачкали мебель. Вот я и разобралась.
– Ментально задавила?
– Скорее, взяла на испуг. Они даже приводили коменданта и ректора, но каждому мне удалось объяснить суть проблемы и моё оригинальное решение.
– Действительно оригинальное, – он поднял одну из баночек, понюхал и отпрянул, скривившись.
– Присаживайся, – предложила я, указав на кресло, когда повисла пауза.
– Я на пару часов. Потом исчезну, не хочу чтобы у тебя были проблемы.
Я улыбнулась. Хотелось сказать – оставайся навсегда, но я сдержала неуместный энтузиазм.
Филипп раскрыл свою книгу, я села на кровать и застыла.
– Если тебе неудобно в моём присутствии, я уйду.
От Филиппа не укрылась заминка.
– Нет, о своём задумалась.
– О девичьем?
– Точно.
Мы оба не сдержали смешки.
Я подняла оставленную книгу, устроилась поудобнее на кровати и продолжила читать.
За время, проведённое в библиотеке мы очень быстро привыкли молчать вместе и потому не испытывали никакой неловкости.
Удивительно всё-таки, что он не убежал с криками, оценив обстановку, и даже сам догадался, к чему всё это.
Филипп невероятный, – улыбнулась я, бросая время от времени вороватые взгляды поверх книги. Я видела, он тоже смотрел украдкой.
Глава 8 Филипп
Услышав причину отказа, я опешил. Поверить не мог, что столкнулся с такой самоотверженностью. Марта выглядела как угодно – сильной, странной, уверенной, чокнутой, непроницаемой, жуткой, – но не заботливой, а именно это она проявляла в моём отношении.
Но чему я удивлялся? Разве не она помогала мне все эти годы? Чего только стоили забитые окна.
Мы продолжали проводить время в библиотеке. Говорили о разном, но не значительном. С ней было хорошо и спокойно. Я мог расслабиться, раз уж не нужно было держать лицо и пытаться выглядеть лучше, чем я есть. Я понял: чтобы я ни сказал или ни сделал, я её не разочарую. В этом я убедился, когда разговор зашел о неудавшейся попытке пригласить её на бал.
– Я правда хотел пойти с тобой на бал.
– Тебе это только кажется, – спокойно произнесла она, не ища ссоры, просто делясь мыслями.
– Могу я узнать, откуда такие выводы?
– Элементарно. Мы не здороваемся в классе – раз. Ты пригласил меня в малом зале библиотеки – два. Куда ты позвал меня с помощью записки, которую передал незаметно – три.
Я скис. Со стороны я выглядел жалким трусом. На что мне было обижаться?
Скорее, я не понимал другое: как, видя всё моё ничтожество, она по-прежнему смотрела не отрываясь. Разве было во мне что-то особенное, достойное подобного внимания?
Ладно, просто не будет. Придется хорошенько постараться, если я хочу, чтобы было по моему.
Академия завывала предвкушением зимнего бала так, что в голове начинало гудеть. Я продолжал увиливать от самых настойчивых девушек, и за три дня до нового года все наконец сдались.
– Филипп, хватит играть в молчанку, рассказывай, с кем идешь? – требовал Максим за обедом, угрожая вилкой.
– Оставь его, он не расколется, – махнул рукой Кирилл. – Я пытал его не единожды, без толку. Словно воды в рот набрал.
Я улыбался и молчал.
Когда друзья, разряженные в пух и прах, покинули коридор, я делал вид, что одеваюсь к вечеру. Сказал, что приду позже и мы встретимся там. Как только ушли последние, я переоделся в удобную одежду и вынырнул за дверь.
Марта явно не ожидала меня увидеть, но, как я и рассчитывал, не прогнала. Никакого социального самоубийства не предполагалось – все были на балу и можно было вполне рассчитывать на пару спокойных часов.
Переступив порог её комнаты, я почувствовал признаки паралича. На первый взгляд я очутился в логове ведьмы. Небольшом, уютном, чёрном, забитом сушеными и толчёными трупами. Присмотрелся – и выдохнул.
Выглядело угрожающе, но явно не имело отношения к реальности. Многим из этой ерунды пугала меня старшая сестра в детстве. И я разбирался, что только выглядит страшно, а на самом деле мусор, а к чему стоило присмотреться повнимательней.
Как ни странно, один действительно интересный предмет в комнате Марты всё же имелся. Это была книга, которую она читала.
Я уловил признаки замешательства, но списал это на то, что она могла чувствовать себя неуютно наедине с парнем. Правда, этим парнем был я, поэтому всё же думал, обойдётся. Предложил уйти – смущать или расстраивать её совсем не хотелось.
Но когда она подняла книгу и я мельком увидел, что написано на обложке, то понял: она не была уверена, стоило ли мне показывать своё чтиво. Наверное решив, что я не придам особого значения фолианту – мало ли что читали маги огня, да ещё такие необычные, как Марта, – она раскрыла книгу; а, может быть, подумала, что суетой только вызовет ненужное внимание.
Задвинув мысль о книге подальше, я постарался отрешиться от всего и углубиться в собственное чтение. Вечер должен был пройти, как я и запланировал, об остальном подумаю позже.
– Как собираешься провести каникулы? – спросил я, чувствуя, что отведённое время подходит к концу.
– Останусь здесь и буду учиться.
– Далеко живешь?
– Почти три недели пути.
– Ого, приличное расстояние.
– За каникулы даже до дома добраться не успею.
На зимние каникулы отводилась неделя. Студент был вправе потратить свободное время по собственному разумению: мог остаться в замке или отбыть домой.
– Чем займешься ты? Вернёшься в столицу?
– Да. Отец настаивает, чтобы вся семья проводила время вместе хотя бы дважды в год. Зимой мы собираемся в фамильном особняке.
«Ну это ты, наверное, и так знаешь», – подумал я.
– А летом?
– Лето каждый проводит, где хочет, но на одну неделю все мы обязаны явиться в загородное поместье. Отец строг.
– Мой тоже, – понимающе кивнула Марта.
– Вряд ли строже моего.
– Поверь, такое вполне может быть.
– Всё так серьёзно?
– Даже хуже, – округлила глаза Марта, но потом улыбнулась. – Но я его понимаю. Мама скончалась при родах, он растил меня сам. Думаю, растить девочку такому суровому человеку было не просто. Я знаю, что он меня очень любит, и потому прощу ему всё.
– Звучит пугающе.
– Ничего особенного, – поспешила поправиться Марта, – просто меня растили скорее как мальчика. Благородных девушек в нашем захолустье не было и нет, так что придерживаться нежного образа в качестве образца для воспитания не получилось. Отец говорит, что воспитывает меня так, как воспитывали его, потому что не знает, как по-другому.
– Что насчет гувернанток?
– Отец бы в жизни не доверил меня чужому человеку.
– В точности, как мой, – я опомнился, – по крайней мере, что касалось сестры. Мною, младшим сыном, больше занималась мать.
– Наследник рода твоя сестра?
Я кивнул.
– Переживаешь из-за этого?
Вопрос Марты был резонным. Девочки становились наследницами рода при двух условиях: право рождения – девочка должна была быть первенцем и иметь внушительный магический потенциал среди детей. В остальных случаях на наследство претендовал мальчик.
– Нисколько, – это было правдой. – Скорее рад. Сестре досталась вся ответственность. Я по сравнению с ней могу делать всё, что хочу.
– Так уж и всё?
Я чуть скривился – иногда Марта проявляла чрезмерную скрупулёзность к деталям.
– Я преувеличиваю, конечно, но с меня не спрашивают, как с неё. Я уже этому рад. А ты? – поспешил я перевести разговор в более безопасное русло.
– Я?
– Сколько вас в семье? – про Марту я знал ничтожно мало, и хотел узнать больше.
– Увы, я стала первым и единственным ребенком в семье. Отец больше не женился.
– Не могу не думать о нём с уважением, – честно отозвался я, и Марта кивнула.
Дело было в том, что оставлять только одного наследника, когда несчастные случаи были обыденным делом, к тому же дочь, которая всегда могла поддаться велению сердца и покинуть семью, взяв фамилию мужа, было рискованно. Тогда весь род мог попросту кануть в лету.
Обычно главы семей женились повторно по смерти супруги или супруга, хотя бы для того, чтобы обзавестись большим количеством наследников. То, как поступил отец Марты говорило о крайней степени преданности покойной жене. Падчерицам почти всегда жилось худо при мачехах и, конечно, мог родиться мальчик, к тому же более сильный.
Впрочем, насчет сил Марты у меня уже имелись некоторые сомнения.
Но спросил я не об этом.
– Значит, твой отец отдаст тебя только тому, кто согласится войти в ваш род?
Марта снова кивнула.
Мужчина, как и женщина, мог перейти в другой род, но на практике такое происходило относительно редко. В таких случаях должен был быть действительный интерес к роду девушки и парень не должен был быть наследником собственного рода. К тому же существовало негласное пренебрежение к мужчине, согласившемуся на переход.
– Я могу задать более личный вопрос?
– Конечно.
– Отец тебя уже сосватал?
Вопрос был вполне законным – в благородных семьях такая практика существовала испокон веку.
– В наших краях есть два семейства, готовых с нами породниться…
– Целых два? – я искренне удивился.
Не мог припомнить подробностей о происхождении Марты. Знал только, что она, как и почти все здесь, благородная, но поскольку к ней не было должного уважения, да и никто не слышал о высоком положении её семьи, я отнёс её род к менее знаменитым и потому неважным.
Однако, тот факт, что сразу два семейства готовы были предоставить жениха несколько менял картину и заставлял более подробно разузнать об её происхождении.
Марта тем временем кивнула и продолжила:
– Когда я вернусь из академии, то смогу выбрать сама. Так решил отец и о том сообщил соседям, не желая портить ни с кем отношения, да и неволить меня навязанным выбором не стал бы. Он хоть и очень строг, даже жесток, но не самодур и любит меня.
Я задумался.
– Ты уже решила, кого выберешь? – я был рад, что свечи давали не так много света, и в медовом пламени, рассеянном вокруг, было сложнее разглядеть следы смущения на моем лице.
– Мне всё равно, кто из них, – повела плечами Марта.
Мы замолчали; продолжить разговор означало ступить на тонкий лёд. Один раз я уже всё испортил своим скорым приглашением на бал и теперь не собирался вести себя с ненужной поспешностью. Времени до окончания академии было достаточно.
Глава 9 Филипп
Столица шумела суетой наступивших праздников. Повсюду сновал народ, разъезжая на санях вдоль главных улиц. Булочные и кондитерские полнились гостями, у дверей тянуло горячим шоколадом и облепиховым чаем. Владельцы лавок и не думали прекращать торговлю. Вот отшумит неделя, поуляжется радостный пыл, опустеют кошельки – можно и отдохнуть.
В одном из таких заведений я и застрял с сестрой. Она с подругой надумала покататься по лавкам и я был назначен сопровождающим. Мы уже побывали у портных и в галантерее, выпили кофе, полюбовались на ярмарочных скоморохов, но пылу до развлечений девушкам было не занимать.
Они крутились у одного из прилавков с украшениями, затащив меня к самым дорогим ювелирам. Я слонялся без дела, блуждая по побрякушкам бессмысленным взглядом. Пока не наткнулся на мелочь, привлёкшую моё внимание. Это был тонкий серебряный браслет с литой розой, закреплённой посередине. Её лепестки покрывала чёрная эмаль – как необычно.
– Выбрал себе, что-нибудь? – Ксения повисла на моей шее, обняв со спины.
– Нет. Вы закончили? – оторвал я от себя сестрицу.
– Да. Сейчас рассчитаемся и пойдем. Точно ничего не выбрал?
– Говорю же, нет.
– Когда ты уже обзаведешься девушкой и я буду помогать тебе выбирать подарки?
– Сам справлюсь.
– Конечно, нет, – возмутилась сестра поправляя меховой воротник моего пальто. – У тебя нет вкуса.
– Как будто у тебя он есть, – закатил я глаза – в этом была вся моя сестра: самоуверенная, настырная и деспотичная.
– Нахал! – с наигранным негодованием она ударила меня новенькой красной перчаткой по плечу.
***
Вечером за столом, где вся моя семья собралась в полном составе, царило настроение торжества и радости от встречи. Несмотря на то, что сбор был обязательным, мы были рады повидаться, поскольку поводы выпадали не так часто.
Во главе стола восседал отец, слева от него мама. Отец был высоким широкоплечим статным мужчиной с окладистой бородой, тронутой сединой, и едва начинающими редеть волосами, стянутыми лентой. На его плечах парадный камзол красного цвета, отличавшего в нём мага огня, черные штаны-галифе.
Он поднялся, держа в руках хрустальный бокал за тонкую ножку, и произнёс:
– Первый тост, по традиции, поднимаю за нашу семью и за процветание в новом году.
– За процветание! – нестройным хором отозвались остальные, поднимаясь следом.
Зазвенели бокалы, заулыбались лица.
– Надеюсь, второй тост будет за продолжение рода, – достаточно громко и язвительно произнесла моя тётка, Светлана.
Мамина сестра, дама в ярко-оранжевом наряде и разноцветными перьями в прическе сидела по левую сторону от матери. После своего двусмысленного комментария она вытаращилась на Ксению своими подведенными тушью глазами.
Я тут же опустил руку на колено сестры. Она сидела справа от отца на месте наследника рода, я сидел рядом. Ксения медленно выдохнула и улыбнулась:
– Какая прекрасная мысль, тётя Света.
Женщина напротив поморщилась – она терпеть не могла этого обращения, давно заставив всех обращаться к себе не иначе как Светлана Витальевна.
– Ещё прекраснее было бы кому-то наконец взяться за дело, – она опустила локоть на стол и чуть навалилась вперед, будто так могла задавить свою племянницу.
Отец не вмешивался, со спокойствием удава потягивая шампанское, мама усердно пилила ножом горошину, я ощутимее сжал ногу сестры, стараясь предотвратить вспышку гнева, к которому та была склонна, унаследовав от отца не только стихию, но и вспыльчивый нрав.
– Вам никто и слова не посмеет сказать, если вы решитесь потрясти устои в вашем возрасте. Тётя Света, – сдерживаясь из последних сил, ответила сестра.
– Да как ты смеешь! – дама грузно поднялась с собственного места.
– Оставим серьезные разговоры на потом, – оборвал обеих отец.
Может, со стороны и показалось, что он остановил родственницу, но на самом деле важным было то, что он считал разговор серьёзным и только что пообещал сестре к нему вернуться.
Тетка со сквозившим на обрюзгшем размалёванном лице удовлетворением опустилась на место, подняла брови, втянула ямками щеки и, как ни в чём не бывало, взялась за отбивную.
Вот поэтому я нисколько не сожалел о том, что не являюсь наследником.
Сестра окончила академию вот уже несколько лет назад и устроилась на место младшего помощника в министерство. Должностью и обязанностями она была довольна, будучи деятельной и подвижной с малых лет. Она уже видела, как строит карьеру, меняя жизнь порученных её заботам людей к лучшему, когда разговоры о замужестве перешли из ряда «в скором будущем» к «давно пора принять решение».
Замуж она не хотела. И не потому, что была чрезмерно серьёзной и независимой, просто её картина идеального супруга складывалась из довольно определённых представлений, соответствовать которым было не просто.
И если кто-то полагал, что дальше я разверну бесконечный список характеристик, то ошибся бы. В разговорах на эту тему она всегда обходилась парой простых надежд.
Прежде всего, её супруг должен не уступать нашему отцу. В этот момент отец выглядел польщенным и довольным. Когда Ксения была моложе, он даже поощрял такой настрой. Конечно, его девочка была достойна лучшего. Вторым запросом являлось наличие силы, и это было не какое-то расплывчатое определение. Супруг должен был победить её в бою!
Не знаю, шутила ли она или говорила серьёзно, когда придумала свои требования, но со временем им не изменила и оставалась при своём.
И что здесь было делать? Требовался более сильный маг, в то время как сестра была невероятно сильна, да ещё такой же достойный муж, как и отец.
Если в этот момент надежда ещё могла дышать, то следовало упомянуть, что и у семьи в целом были запросы к тому, кто станет продолжателем рода вместе с сестрой.
Как здесь не обрадоваться, что я не сижу на один стул левее, вплотную к отцу. Я перевёл взгляд на двух младших братьев и сестру – они копошились справа от меня, ещё дальше от проблем благодаря более позднему появлению на свет. Самому старшему было около десяти и он только прислушивался, пытаясь разобраться во взрослых проблемах.
После обеда все разбрелись по гостиной, обмениваясь новостями, делясь планами. В один из моментов я заметил, как отец и сестра покинули общий зал.
– Как твои дела, родной? – подошла мама, сжала мою руку чуть пониже локтя.
– Все отлично, не беспокойся.
– С учёбой нет сложностей?
– Никаких.
– А как прошел экзамен с огнём? – мама была в курсе всего, что со мной происходило – с ней я делился всем.
– Просто идеально, – довольно растянул я улыбку. – Кажется, мне удалось договориться с огнём.
– Неужели? – мама выглядела поражённой – столько лет мне никто не мог помочь, даже отец с сестрой давно махнули рукой. – Как тебе удалось?
– Нашел замечательного учителя.
– Тогда почему ты об этом не написал? – заволновалась мама, всегда следовавшая правилам хорошего тона; мои манеры и тактичность – её полная заслуга. – Я бы отправила ему подарок в знак благодарности. Очень неудобно теперь получается, – мама закусила нижнюю губу. – Нет, пусть и с запозданием, но нам нужно его поздравить. Кто это? Я подберу подарок пока ты будешь гостить у нас, а позже сможешь отвезти и вручить в академии.