Сестра Смерти. Часть первая. С ног на голову

Лима кивала головой в такт его словам.

– Фильм. Сумка. Робот. Все понятно, чего ж тут непонятного? – широко зевнув, сказала она. – Сумки я не видела, это точно. Если бы увидела, наверное, вызвала бы милицию. Я, знаете ли, очень боюсь бесхозных сумок – а ну как там взрывчатка какая-нибудь? Слыхали, что на Кавказе творится? Так ведь они и в глубь России свои руки тянут… Жуть просто…

При слове «взрывчатка» пришелец вздрогнул и еще раз сглотнул. При упоминании Кавказа у него дернулся уголок рта.

– Что ж, это похвально. Бдительные граждане стране нужны. – Попытка похвалить девушку провалилась, слишком отличались содержание слов и интонация, с которой они были произнесены. – Так вы точно никаких сумок не видели?

– Не видела, – теперь уже сварливо сказала девушка. – У Вас еще вопросы? Давайте быстрее, я не хочу опоздать на работу.

– Скажите, а самого робота, без сумки, Вы не видели?

– А я откуда знаю? – пожала плечами Лима. У нее, в отличие от Самада, было чем пожимать. – Как он выглядел, этот ваш робот?

– Как голова, – поспешил ответить мужчина. – Мужская голова в натуральную величину. Темноволосая, нос с горбинкой, густые брови, тонкие губы, возраст примерно тридцать с небольшим.

Лима замерла. Неведомое шестое чувство кричало внутри нее об опасности. Тут нужно было действовать аккуратно. Она изобразила работу мысли, подчеркивая и выражением лица, и позой, как тяжело ей это дается в понедельник утром, потом хлопнула себя по лбу.

– Так вот что это было! А я-то решила, что пить надо меньше! – воскликнула она.

– Вы видели его? – Собеседник подобрался. – Где?

– Да здесь, во дворе, возле дома, как раз субботней ночью. Я с вечеринки возвращалась, увидела какую-то штуку на газоне, посмотрела – голова. Что за фигня, думаю. Мимо мужик какой-то проходил, я его спросила, видит ли он голову, он обозвал меня наркоманкой и пригрозил вызвать милицию. Я оглянулась – нет ничего. Точно, перебрала, думаю. Пришла и спать легла.

Мужчина ловил каждое ее слово, даже, кажется, дышал редко и поверхностно, чтобы ничего не упустить.

– Так она и правда была, голова эта? У меня еще нет белочки?

– Нет, что Вы! Все с Вами хорошо, – поспешил уверить Лиму пришелец. – Так куда она делась?

– А я откуда знаю? – Лима развела руками. – Была и куда-то пропала. Может, укатилась в подвал или под лестницу. Я не знаю, темно было.

Мужик уловил угрожающие нотки в ее голосе и быстренько поблагодарил за помощь, после чего ретировался.

Лима вернулась в квартиру, заперла дверь на все замки и без сил опустилась на пол. Ноги не держали. Ощущение того, что мимо уха просвистела пуля, только чудом не попав в голову, было очень реальным. «Его ищут! – торопливой морзянкой пульсировала в мозгу пугающая мысль. – Его целенаправленно ищут здесь, у нас. А что, если найдут?» Было так страшно, что ни о чем другом думать она не могла. «Господи, что будет, если они найдут его у меня? Нам же тогда обоим крышка!»

Внезапно рядом раздался тихий шелест, как будто кто-то тайком, под одеялом, разворачивал вкусную конфету, стараясь, чтобы об этом никто не узнал, – и на полу, рядом с ее ногой, слегка касаясь обнаженной лодыжки жесткими волосами, из ниоткуда появился Самад. Лима уже не очень удивлялась этой его способности, но сейчас его появление напугало ее своей неожиданностью.

– Что? – резко выдохнул он. – Кто?

– Ты был прав. Тебя ищут. Они знают, что ты тут был вечером субботы. Прочесывают дом под какой-то идиотской легендой. Видимо, операцию придумывали бегом, план писали на коленке левой пяткой, потому и история получилась такая бездарная, отовсюду нитки торчат. – Девушка ощущала, как дрожат ее руки, стучат зубы, как мурашки бегают по коже стадами и отарами.

– Что ты ему сказала? – прогудел Самад.

Пришлось рассказывать в подробностях и лицах, благо все было еще свежо в памяти. Выслушав, мужчина сказал:

– Нужно быть осторожнее. Наверное, когда тебя нет дома, меня нужно куда-то спрятать. На всякий случай.

Лима помотала головой:

– Ты перестраховываешься. С чего вдруг они сюда полезут, тем более когда меня нет? Просто потому, что какой-то наркоманке что-то привиделось? Мне кажется, они будут копать дальше, искать еще кого-то, кто что-нибудь видел, раз уж выяснили, что посмотреть было на что.

Самад с неудовольствием поцокал языком.

– Ты не права, Лима. Как раз к тебе они и могут влезть.

– Зачем?

Мужчина со страдальческой миной поднял к небу глаза, как бы призывая высшие силы засвидетельствовать глупость этой женщины.

– В разговоре ты сыграла девицу, не брезгующую крепкими напитками настолько, чтобы всерьез задумываться о галлюцинациях. Соответственно, такой особе всегда будут нужны деньги. А раз так, услышав о дороговизне и уникальности разыскиваемого «робота», ты вполне можешь и не признаться, что голову видела, сумку подобрала и принесла на всякий случай домой. Но поскольку ты глупая и безобидная, устранять тебя смысла нет, а значит, наиболее логичный способ проверить, не у тебя ли я, – забраться в квартиру в твое отсутствие.

Лима закусила губу. Ей стало еще страшнее, потому что она четко поняла, насколько Самад прав. Теперь она ходила по лезвию ножа вместе с ним, и еще неизвестно было, кто в большей опасности. Вот же вляпалась! Черт, это талант – находить проблемы на пустом месте!

– А что делать? – тихим, неуверенным голосом спросила она. – У меня в квартире нет мест, куда они при желании не добрались бы. Ни двойных стенок, ни секретных комнат, ни тайников за картинами. Как видишь, даже картин нет.

Самад задумался. Нахмуренное лицо беззвучно шевелило губами, то ли пытаясь проговорить вопрос вслух для лучшего понимания, то ли ругаясь на весь белый свет, то ли даже молясь. Потом он замер на несколько секунд, кивнул сам себе и, завалившись, едва не укатился куда-то по коридору. Лима подхватила его и подтянула обратно к себе. «От меня ты фиг уйдешь, колобок! – подумала она, скрывая улыбку. – Мне ты песенку споешь!»

– А ты не можешь взять меня с собой? – спросил он.

– Куда? – изумилась девушка. – На работу? Тогда нам точно хана.

– Необязательно. Твои сотрудники, скорее всего, меня тоже не увидят.

– Ты предлагаешь надеяться на авось? – Лима фыркнула. – Авось не увидят. Авось не найдут. Авось не заметят. – Она снова нервно почесала макушку. – Даже если не увидят тебя, ко мне будут вопросы: почему я так странно держу руки, что за звуки непонятные и откуда они раздаются – и все такое прочее.

– А если воспользоваться идеей твоего гостя и носить меня в сумке?

– Так мы точно привлечем к себе ненужное внимание, – отрезала Лима.

Повисло молчание. Шел активный поиск решения, но, к сожалению, был он пока что безрезультатным.

– Хорошо, – наконец согласился мужчина. – Давай я останусь дома и, если что, попытаюсь куда-нибудь переместиться. Если не получится – что ж, по крайней мере, я уведу погоню от тебя и буду дальше сам как-то выпутываться. – Он грустно вздохнул. – Хотя без твоей помощи это будет практически невозможно.

Девушка ответила ему грустной улыбкой. Ей совсем не хотелось думать о плохом, и она надеялась на лучшее, но прекрасно понимала, что и худшее вполне возможно.

Очень странно было видеть свое тело откуда-то со стороны и при этом чувствовать боль, разливающуюся по нему, разрывающую нервы своей силой. Ему совершенно не нравилось видеть и ощущать себя таким истерзанным, избитым, израненным, и при этом еще страшнее было осознавать себя слабым, неспособным защититься, победить врага и выйти из сражения победителем. Досражался. Повоевал, хватит. Теперь уже вряд ли будет что-то еще: судя по изнуряющей боли, состоянию тела и этой странной способности посмотреть на него со стороны, закончились его сражения на земле. Достали все-таки. Так странно и так обидно. И особенно обидно то, что никто за него не отомстит, – родные просто не будут знать, кому и за что нужно мстить.

Его окровавленное, избитое тело лежало на столе, возле которого стояли несколько человек в светлой операционной униформе. Прямо-таки картинка из голливудского фильма! Добрые и самоотверженные ученые борются за жизнь покалеченного в бою солдата, пытаясь понять, что с ним произошло, и максимально быстро его спасти. Борются, да уж. Как бы не так! Слева от головы лежащего на столе тела – его тела, между прочим! – стоял Он. Высокий крупный блондин, выглядевший слегка неуклюжим, но таковым не бывший ни минуты своей жизни. Близкий друг и, как выяснилось сейчас, злейший враг. Неверный. Артур. Тот самый, кто оказался готов пожертвовать ради личной выгоды не только их дружбой, но и жизнью, исследованиями и работой нескольких лет, а возможно, даже посмертием теперь уже бывшего друга.

– Давайте попробуем еще раз, – попросил он коллег. – Я все просчитал еще вместе с ним, а у Самада всегда была светлая голова. – Он сделал паузу и легко улыбнулся. – Делаем еще одно вливание, запускаем сердце, а я читаю формулу. Только убедительная просьба не мешать мне и не сбивать, когда я начну читать. Если кто-то опять меня собьет, ляжет на этот стол следующим. Ясно?

Голос его звучал нейтрально, угрозы в нем не было, и, если не знать языка, можно было бы подумать, что шеф группы просто раздает указания подчиненным или комментирует рабочий процесс. Все почти синхронно кивнули, не произнеся ни слова.

«Грязные собаки! – гневно подумал Самад. – Чтоб вы все сгорели, проклятые!»

Тем временем ему в вену ввели какое-то жгучее вещество, от которого и до того нестерпимая боль стала просто убийственной. Электрический разряд подбросил его тело вверх, и мужчина закричал бы, если бы мог, чтобы хоть как-то выплеснуть раздирающее его на части страдание. Но он не мог. Не понимал почему, но не мог. А потом раздалось какое-то тягучее завывание, похожее одновременно и на вой ветра в горном ущелье, и на песни волков, и на стон склоняющихся под ветром деревьев. И от этого звука, казалось, вся душа его завибрировала в унисон, а потом словно раскололась, разлетелась веером мелких кусочков, ярких и блестящих, в каждом из которых сияло и постепенно гасло его отражение…

– … Ты смотри, кажется, получилось! – раздался откуда-то сверху радостный мужской голос. – Ну надо же! Как живой!

– Точно, – поддакнул второй мужчина. – Не отличишь!

Он открыл глаза и тут же зажмурился, зашипев сквозь зубы: слепящий свет причинил острую боль, проникшую прямо в мозг, точно ножами в глазницы ткнули.

– Тише вы, не кричите! – резко вступила женщина. – Мне кажется, он нас слышит. Он только что пытался открыть глаза.

– Правда? – Первый мужчина зазвучал совсем близко, почти у лица, и его пахнущее мятными пастилками дыхание защекотало кожу, вызвав почему-то приступ гадливости. – Эй, ты слышишь меня? Мы сейчас приглушим свет, ты можешь открыть глаза.

Тут он понял, чей это голос, узнал его и в следующий миг вспомнил то, что произошло раньше. Но боли почему-то больше не было. Совсем. Как и каких-либо иных ощущений в теле. Так странно и так непонятно. Что такого могло случиться с его телом, чтобы совсем ничего не чувствовать?

– Ну, давай же, открой глаза! – повторил Артур нетерпеливо, снова обдавая ноздри мятой. – Больно не будет. – Он неожиданно хихикнул.

– Что смеешься, собака? – с трудом выталкивая воздух сквозь пересохший рот, произнес он, размыкая веки. – Смешно издеваться над тем, кого ты только недавно называл братом? Дай только время, ты мне заплатишь за свое предательство!

В ответ раздался дружный хохот. Смеялись все четверо наклонившихся над ним человек: трое мужчин разного возраста и красивая блондинка с хищным выражением лица, по виду – его ровесница.

– Ух ты! – восхитился бывший друг. – Узнаю нашего Самада. Смерть совсем не изменила тебя, все такой же несгибаемый боец. – Стоявшие рядом продолжали согласно подхихикивать. – Сила духа, сила воли и все такое… Только видишь ли, дорогой, ничего мне ты сделать не сможешь хотя бы потому, что нечем тебе это делать.

Артур умолк и еще ближе наклонился к лицу своей жертвы, так близко, что, казалось, он его вот-вот поцелует.

– Понимаешь, у нас все получилось. Даже больше и лучше, чем я мог предполагать. Я доработал наши с тобой расчеты. – Он снова улыбнулся и медленно, растягивая слова, прошептал: – У тебя нет ног, чтобы меня догнать. У тебя нет рук, чтобы меня убить. У тебя нет тела, чтобы вступить в схватку со мной. Ты всего лишь неупокоенная душа, заключенная в полуживой голове. И ты полностью в моей власти. Я могу заставить тебя делать все, что захочу.

Самад плохо понимал, о чем говорит Артур, – голова по-прежнему раскалывалась, и думать было тяжело и больно, – но у него хватило ума окинуть взглядом то, что было там, дальше, за спиной склонившегося над ним мужчины. Действительно, тела не было. Совсем. Ни груди, ни плеч, ни живота, ни того, что ниже. Ничего. Так вот почему нет боли – болеть попросту нечему!

– Ты собака и сын собаки, – прорычал он прямо в лицо Артуру. – Что бы ты ни сделал, заставить меня выполнять твои приказы у тебя никогда не получится. Ты понял? Я не имею дел с убийцами и предателями.

Улыбка сползла с губ блондина, лицо обезобразила гримаса ненависти.

– Все у меня получится, Самад, – сквозь зубы, с нескрываемой злостью произнес он. – Я создал тебя таким, какой ты сейчас, и ты будешь подчиняться мне. Формула не позволит тебе меня ослушаться. Никогда. Ты будешь выполнять мои приказы. Всегда. Только мои.

Мужчина попытался выпрямиться, но не успел. Рычание снова раздалось из уст Самада, и в ту же секунду он вцепился зубами в ненавистное лицо, метя в нос, но реакция у Артура была все-таки отменная: он успел частично отклониться, и зубы жертвы мертвой хваткой вцепились в щеку мучителя. Тот взвыл и попытался оторвать от себя взбесившуюся голову, но та висела, не собираясь отцепляться.

Женщина завизжала и отпрыгнула назад. Двое оставшихся мужчин кинулись на помощь шефу, но и им не сразу удалось освободить его от намертво вцепившихся зубов. И даже когда щека была извлечена, Артур продолжал выть от боли. Самад же, по-прежнему лежа на столе, улыбался окровавленным ртом, словно зомби или вампир из фильма ужасов, а потом громко выругался и снова потерял сознание.

Очнулся уже на газоне, засеянном густой травой и кое-где усаженном цветами. Мимо ходили люди, и он попытался позвать на помощь, но никто его не слышал. Прошло несколько часов, проведенных в полуобморочном состоянии, прежде чем на него обратила внимание симпатичная русоволосая девушка, но к тому времени он так устал и перегрелся, что практически не мог произнести ни слова, а память стала уходить, гаснуть, словно кто-то задувал ее, как свечу. Только одна мысль оставалась неизменной, главной и не давала снова отключиться: отсюда нужно поскорее уходить, его будут искать.

– И все-таки мне будет неспокойно, – сказала Лима, причесывая непослушные волосы у зеркала в прихожей. – Я все буду думать, как ты тут один.

Самад, лежавший на банкетке, успокаивающе улыбнулся.

– Как бы там ни было, если они придут, ты ничем не сможешь мне помочь, – ответил он. – Так что спокойно работай. А я пока в одиночестве подумаю – может быть, смогу вспомнить еще что-нибудь, что может оказаться для нас полезным.

Девушка пожала плечами и взялась за тюбик с помадой, наводя последние штрихи перед выходом.

– Меня очень пугает сегодняшний ранний визит, – призналась она. – Что-то подсказывает мне, что этот неприметный мужичок с «рентгеновскими» глазами – только первая ласточка, а за ним будут еще. Каким-то же образом они смогли отследить, куда ты переместился. Получается, у них есть методы для этого. Или аппаратура какая-то, нам не известная. Еще бы понять, кто такие эти «они». Ты так и не вспомнил?

– Нет, пока больше ничего. Помню только то, что уже рассказал тебе, дальше пока темно. – Видимо, от волнения или злости на себя акцент Самада стал более выраженным, так что Лима плохо его понимала. – Но мне тоже кажется, что эта «ласточка» одна не летает, рядом парит кто-то еще, и нам в скором времени все-таки придется снова встречать гостей. – Он отвел взгляд, тяжело вздохнул и добавил: – Лима, прости, что втянул тебя в это. Спасибо за то, что приютила, что помогаешь. Спасибо за то, что ты меня увидела.

Девушка уронила помаду и медленно повернулась к собеседнику.

– Кажется, я знаю, что нам сейчас делать.

Глава 4. Друзья-товарищи

На всякий случай запомни, может, пригодится. Друзья не бросят тебя в лесу. А вот тот, кто приедет и вытащит тебя оттуда, и есть настоящий друг.

С. Дессен

Иван догнал подругу уже в нескольких метрах от автобусной остановки.

– Лимка, подожди! – Сильные пальцы с вечно обгрызенными ногтями – от этой вредной привычки его не смогла отучить ни одна из его подруг – поймали ее запястье.

– Привет, Вань! – Девушка приветливо улыбнулась другу, кивнула и не стала выдергивать руку. – Какой-то ты слишком активный для понедельника, даже завидно. Бегал сегодня с утра пораньше?

Парень кивнул, не переставая улыбаться.

– Хорошее утро для бега, не находишь?

– Не нахожу, – буркнула девушка и поежилась. – Мне бы еще часок вздремнуть, я же не бешеная спортсменка, как некоторые.

Иван отпустил ее запястье, но обнял за талию, прижимая к себе.

– Так и не смог я тебя приучить, – с почти искренней жалостью в голосе проговорил он. – Такая девушка красивая, а если тебе еще заниматься начать, вообще идеальная будешь. Давай, Лимка, а? Ну хотя бы бегать начни. Ты представляешь, какие у тебя ножки будут? А попка? Ммм… Закачаешься!

Девушка фыркнула, потом рассмеялась.

– Да у меня и так вроде ничего, никто пока не жаловался, – парировала она.

– Я уверен, подтянешь немного фигурку – и вообще от мужиков отбоя не будет.

Лима подарила ему благодарную, но немного снисходительную улыбку.

– Ванька, отстань, – миролюбиво сказала она. – Мужики мне сейчас ни к чему. Осень придет, я снова буду разрываться между работой и учебой. Мне только еще романа не хватало, чтобы совсем перестать спать, да? Нет, точно не сейчас. – Она подумала пару секунд и решила, что поощрить парня за добрые слова будет не лишним. – И вообще, лучше тебя я все равно не найду, так чего рыпаться-то?

Иван недовольно поморщился – он не очень любил, когда она вспоминала об их недолгом романе, – но все равно поцеловал девушку в висок.

– Неисправимая ты, Лимка, – признал он свое поражение. – Лентяйка.

– Ага. Я такая. – При одной только мысли о беге по утрам у Лимы начинала кружиться голова. – Каждому свое, Вань. А кстати, почему ты так стремишься отдать меня в добрые руки? Тебе не дает покоя то, что я, в отличие от тебя, свободна? – Она лукаво, искоса посмотрела на друга. – Завидуйте молча, сударь, и радуйтесь своему головокружительному роману!

– Дурында! – Парень показал подруге язык, но продолжать тему не стал. Возможно, девушка была не так уж неправа.

Автобус еще не подошел, и они немного отошли от скопления людей, чтобы Лима смогла наконец выкурить свою первую за утро сигарету. Дома она постеснялась курить при Самаде, справедливо полагая, что ему это и не понравится, и на пользу не пойдет. Теперь же курить хотелось просто нестерпимо. Не употреблявший никотина друг стоял рядом за компанию, стараясь, однако, не попадать под струю дыма.

– Лима, а скажи, к тебе утром сегодня тоже странные мужики заходили? – спросил он пару минут спустя.

Девушка едва не подавилась дымом. Ей совсем не хотелось говорить на эту тему. Даже Ваньке она пока не могла ничего рассказать о Самаде. Пришлось аккуратно жонглировать словами, чтобы не вызывать подозрений, и это тоже злило: из-за этой загадочной и опасной истории приходилось врать другу, чего она страшно не любила.

– Да, заходили. Чокнутые какие-то. Разбудили меня ни свет ни заря, начали какую-то пургу гнать. Еле удалось от них отделаться.

Иван задумчиво изучал перистые облака в голубом утреннем небе, словно в их ажурных узорах скрывались тайны мироздания.

– Вот я тоже так подумал, – согласился он. – Какие-то съемки, какие-то роботы, заблудившиеся артисты… Чушь полнейшая. Мне кажется, что-то тут нечисто.

Лима снова вздрогнула.

– В каком смысле? – осторожно поинтересовалась она.

По-прежнему не отводя глаз от неба, парень как бы нехотя сказал:

– Я думаю, Лим, что голова все-таки была, но не робот. И никаких съемок не было.

– А что было?

– Убийство было, – припечатал Иван. – Они кого-то убили, отрезали голову, а потом по какой-то причине ее потеряли. Уж не знаю по какой. Сама понимаешь, теперь ее ищут. И чем быстрее найдут, тем для них лучше.

– А для нас? – слова сами сорвались с ее губ вместе с выпущенной вверх струйкой дыма.

– И для нас. Потому что чем быстрее эти странные люди найдут свою голову, тем быстрее она оставят в покое наш дом. А может, и весь район.

Лима похолодела. Рассуждения Ивана напомнили ей о воспоминаниях Самада, которыми он поделился с ней вчера, – и стало совсем страшно. Когда она подбирала голову той ночью, о подобном развитии событий даже не думала, хотя с самого начала было ясно, что происходит что-то необычное.

– Вань, а как ты думаешь, была голова у нас тут на самом деле или они просто наугад ищут ее по всем дворам?

Иван пожал плечами.

– Была, не была… Я не знаю, я не видел. А если бы и видел, прикинулся бы, что не вижу. – Он прямо и уверенно посмотрел девушке в глаза. – Мне совсем ни к чему ввязываться в бандитские разборки, Лимка, а тем более с отрезанием голов. Наши так не делают, тут без сомнения замешаны парни с Кавказа, а уж с ними вообще как-то связываться не хочется.

Лима бросила недокуренную сигарету на асфальт и нервно затоптала.

– Ну их в болото с их таинственными головами, – сказала она. – Поехали на работу лучше, вон автобус идет.

На душе у нее скребли кошки и каркали вороны, и что-то подсказывало, что только ими зверинец не ограничится.

Не успел начаться рабочий день, как на Лиму посыпались, словно из рога изобилия, вопросы, которые нужно было срочно решить, причем сделать это нужно было прямо сейчас, а еще лучше – вчера.

– Лима, – с порога начал начальник отдела Антон Никитич, – звонили из типографии, там опять какая-то ерунда с перевозчиками, надо разобраться.

– Поняла, – кивнула девушка. – Разберусь.

Начальник налил себе кофе и вопросительно посмотрел на нее, она отрицательно мотнула головой.

– А еще прислали факсом счета, нужно сегодня оплатить, ты проверь.

– Проверю. Что за счета, не помните?

Мужчина пожал плечами.

– Кажется, тоже перевозки.

Лима кивнула и тихо рыкнула.

– Подождут перевозки. У нас по договору четыре рабочих дня с момента оказания услуги. Никак я их приучить не могу. Каждый раз одно и то же.

Антон Никитич улыбнулся. Вообще-то контролировать счета должен был он, но Лима разбиралась в этом лучше, так как курировала перевозки уже несколько лет и наизусть знала все нормы, тарифы, сроки и прочие подробности договоров. К тому же она, помимо всего прочего, вела свой собственный учет, частенько находила в документах контрагентов неточности и не отдавала документы на оплату, пока ошибки не были ими исправлены, чем экономила фирме много денег. Девушка давно уже доказала, что делает эту работу скрупулезно и точно, так что за ней даже проверять не стоит. Это позволило начальнику отдела заниматься другими, более важными для организации делами.

– А еще Владимир Валерьевич просил, чтобы ты предоставила ему сводную таблицу по перевозкам за текущий квартал. С железнодорожниками возникли какие-то глобальные недопонимания, – добавил он.

– Хорошо, у меня все есть. Сделаю.

Рабочая круговерть на полдня выгнала из головы все лишние мысли, и о Самаде девушка вспомнила только в обеденный перерыв. Наскоро перекусив с коллегами в кафе, она вернулась в кабинет писать гневные письма и проверять срочные счета, но сердце было не на месте. Это был один из тех редких моментов, когда она жалела, что дома нет телефона, чтобы позвонить и узнать, все ли в порядке. Хотя, с другой стороны, даже если бы он и был, Самад вряд ли смог бы снять трубку. Только бы с ним было все в порядке!

Давно ставшие привычными разборки с грузоперевозчиками дали свои результаты. Скоро девушка бодро отрапортовала Антону Никитичу о том, что весь их тираж из типографии забрали и сейчас сортировали согласно сопроводительным документам, готовить которые тоже было в обязанностях Лимы, после чего повезут по адресам столичных оптовиков. Последний пункт был самым важным во всей ее речи, поскольку нарушать график поставок этим клиентам нельзя было даже в случае взрыва типографии или конца света. У москвичей тираж должен быть точно в условленный день, и точка. Свою часть для сортировки и отправки остальным оптовикам и розничным магазинам ждали в городе по графику, через два дня, в которые можно было спокойно заняться документами, проверками данных, оплатами и прочей важной, но не срочной работой. Шеф милостиво позволил девушке сделать перерыв на кофе и сигарету, чем она не преминула воспользоваться.