Оборотень

– Похуже? – что он имеет виду?

– Не будем об этом! Не важно!

– Ну пожалуйста! Ты же уже начал говорить! – опять он что-то не договаривает!

– Эмили, не надо!

– Вот ты, как всегда! – отталкиваю его от себя и встаю. – Никогда ничего не договариваешь! Ты… Ты… – не могу говорить, комок встает в горле. Я снова себе нафантазировала, что мы только что раскрылись друг другу.

– Что я? – взгляд изменился.

Та нежность в глазах, те карие глаза залились темной ночью, сменились на злость. Как же у него это быстро и просто. Щелкнул переключателем и злой как демон, потом снова щелчок и опять пушистый кролик.

– Разве я тебе когда-нибудь что-то обещал? Давал повод?

– Повод? – а что это было сейчас?

Обидненько стало. Я его совсем не понимаю, ни его слов, ни его действий. В чем-то он прав, но в тоже время совершенно не прав. Может, ничего он не обещал, а как же его внимание и откровенные объятья? Что это, разве не повод?

Смотрю ему в глаза, так хочется кричать во всё горло, но могу только разреветься, как малое дитя. Так хочется зарыться в его объятья и уткнуться в его сильную грудь. Сказать, что бояться нечего и некого, что я тоже чувствую то притяжение, которое постоянно возникает между нами. Почему бы и нет? Но он разве примет мое предложение, мое желание общаться и дальше с ним?

Чтоб не разреветься, молча обхожу его и направляюсь к машине. Быстрыми шагами спускаюсь по темной тропике, не обращая внимание на камни под ногами и сучки, о которые могу навернуться. Я не смогла сказать, то о чем думала. Да вот такая я слабая и не уверенная ни в себе, ни в нем.

– Эмили, не беги так! – дышит мне в затылок. – Здесь недолго шею свернуть!

– Поделом мне будет! – огрызаюсь.

Разрази меня гром! Чтоб я ещё раз шагнула ему навстречу! Теперь я понимаю, что ощутила та девушка в его кабинете. Он вообще хоть кого-нибудь когда-нибудь любил? Привык со своей смазливой мордой, что бабы вешаются на него, но со мной этот номер не пройдет!

– Ну что, едем? – сажусь в машину, даже не смотрю в его сторону.

Спускаться оказалось намного быстрее, не смотря на темноту и плохую тропинку. К моему счастью я не полетела носом вниз, а благополучно стояла раньше него в машины.

– Спешишь? – недовольно одарил взглядом.

– Устала, – смотрю в окно. – Дорога длинная и утомительная.

– Как скажешь, – буркнул под нос и надавил на газ.

Едем по дороге и молчим. Он смотрит на дорогу, а я нет-нет, да всё же поворачиваюсь в его сторону. И что вот в нем такого, что не дает на него злиться больше пяти минут? Только что билась в гневе, а сейчас с такой нежностью подглядываю за ним.

Нравиться ли он мне до безумия? Да вроде, нет! А что тогда? Может я просто привыкла быть под его крылом? Привыкла, что всегда рядом, и что это – единственный человек за последний год, который был хорошим другом? Ну или показывал, что был другом.

– Вот и твой дом, – аккуратно припарковал машину на лужайке.

– Ага, – кивнула ему в ответ, а сама смотрю на дом, который давно не видела. И почему меня сейчас больше волнует Джексон, а не мои родители? – Совсем ничего не изменилось, – вздохнула. – Словно вчера ещё была дома.

– Если хочешь, могу зайти с тобой? – снова заботливый голос, которому начинаю доверять больше, чем самой себе.

– Нет, не нужно! – игнорирую и открываю дверь, чтобы выйти.

– Эмили, – следом вышел из машины, – подожди!

– Правда, Джексон, не нужно! Я справлюсь! – поворачиваюсь к нему. А у самой комок в горле, что он сейчас уедет.

– Эмили, – тянет за руку и прижимает к себе, будто прощается навсегда. Пытаюсь не расплакаться. Только не сейчас и только не при нем.

– Джексон, не нужно! – стою и не реагирую на его ещё одну спонтанную нежность. Что он хочет этим сказать? Кем он хочет мне показаться?

– Вообще-то, друзья зовут меня Джеки! – смеется, хотя слышу в голосе далеко не смех.

– Джеки? Классно! – тоже смеюсь. – Да только друзья. Я ценю твою предложение дружбы, – теперь я могу звать его Джеки. Вот только что мне это дает? – Береги себя, Джэки, – тихо шепчу, а имя словно не его. Не могу звать его так! Не идет ему это имя или я просто не привыкла?

– Конечно! – глубоко вздохнул и обхватил мое лицо ладонями. – Эмили, рад был с тобой познакомиться, – тихо шепчет.

– Ага, я тоже, – смотрю в его блестящее глаза.

Если бы я его не знала, то подумала, что это слезы, но это же Джексон!

– Обещай, что больше в лес ни ногой, – взгляд падает на мои губы.

– Обещаю, – тихо шепнула и затаила дыхание.

– Не нужен он тебе, поверь, – шепчет у губ.

Он наклоняется, я закрываю глаза в ожидании. Всё внутри меня замерло, сердце бьется через раз. Медленно тяну руки и обнимаю за мужскую сильную талию. Кто не нужен? Зачем не нужен? Неважно! Стоит ему ко мне прикоснуться, я начинаю таить в его объятьях. Что со мной не так? Наконец он меня обнимает ни как Эмили Браун. Никак пациентку, которая умалишенная. А как мужчина, которые дышит нервно у моих у губ. А я жадно вдыхаю его горячий воздух.

– Будь осторожна! – неожиданно целует в лоб и отстраняется. – Прощай, Эмили! – быстрыми шагами направляется к машине, словно бежит от меня.

Садиться за руль и со свистом покрышек отъезжает, даже не взглянув в последний раз. Внутри меня всё болью опускается, сердце больно забилось в груди. Ненавижу! И на что я надеялась? Он взрослый мужчина, ему нужна зрелая серьезная женщина. Наверно, такая, как он – волчица? А я кто? Я всего лишь глупая девчонка, которую он всерьез не воспринимает.

– Прощай, Джексон, – смотрю на красные задние фары его машины, которые пропадают в дали и чуть ли не плачу. Если уж так, то он прав, нам лучше больше не видеться!

– Эмили! – мамин голос сзади… а вот он и дом родной.

Шопинг

– Эмили! – мамин голос сзади. – Эмили, девочка моя! – быстро спускается по лесенкам. Такая вся возбужденная, а у меня холодок.

– Мам, – смотрю на неё, а мысли совсем о другом. Меня всё ещё волнует холодное прощание Джексона. Я бы все-таки хотела поцелуй, хоть будь он первый и последний.

Мама подбегает ко мне со слезами на глазах и обнимает. Прижимает крепко и всхлипывает мне в ухо. Крепко жмется ко мне, и я слышу, как она пытается подавить свою истерику.

– Мам, ты чего? – не могу ответить ей взаимностью.

Но и черствой быть не хочется – мне ее страдания не в радость. Она всё ещё себя винит за то, что со мной произошло. Стою, не шевелюсь, руки не поднимаются прижать её. Терпеливо жду, когда она отпустит. Я тоже хочу вернуть все обратно и чтобы ничего такого не происходило, но сделанное сделано и не желаемое произошло.

– Что мы здесь стоим? Пойдем в дом! – берет меня за руку и ведет, словно маленькую девочку.

Давно не видела её, не чувствовала такой заботы и любви. Как бы больно и обидно не было, я все равно тосковала по ней, по её ласке. Я целый год нуждалась в ней, в её заботе. Но упорно это не показываю – не могу переступить через обиду, которая преследовала меня все то время, что я отсутствовала.

Переступаю порог родительского дома, холодок пробежался по телу. Ничего не изменилось, всё по-прежнему: родной запах дома, от которого я уже успела отвыкнуть, та же обстановка, мебель по своим местам, как в день моего отъезда, словно это было вчера. Год отсутствия, будто мгновенно стал таким далеким и даже не реальным. Я все помню, но в тоже время будто и не со мной.

– Здравствуй, дочь, – дрожащий голос отца.

Стоит в центре гостиной и смотрит на меня виноватым взглядом. Последний раз, когда с ним разговаривала, я кричала и просила о помощи, чтоб меня не забирали, чтоб он помог мне, а он…

– Здравствуй, – тихо шепнула в ответ и отвела взгляд, словно ищу спасения от этих тосковавших глаз.

Самой тошно от всей этой ситуации. Нам нужно время, чтобы восстановить то, что потеряли в тот день, когда меня забрал Джексон. И только сейчас воспоминаю, какой же был в тот день красивый Джексон.

Мама грустно посмотрела на нас обоих, неловкая ситуация продолжалась. Они молчали, глядя на меня, а я на них. Мне может было, что сказать им, но язык намертво прилип к небу. Да и не думаю, что будет к месту начать разбираться прям с порога, кто прав, а кто виноват?

– Ты голодная? – мама разрывает тишину, в которой застыли все.

– Нет, – мотнула головой в ответ, Джексон позаботился об этом. Лучше бы я осталась с ним, хоть он непонятный какой-то, зато стал роднее, чем они оба. Или просто он мне очень понравился? Или понравился тот факт, что он тоже волк? Неужели меня теперь могут привлекать только оборотни?

Стук в дверь. Сердце забилось нервно. Кто же это может быть? Первое, что в голову пришло, Джексон вернулся и решил зайти? Как было бы здорово, не хочу расставаться с ним!

– А вот и Катрина пришла! – папа оживился в лице.

– Катрина? – что? Они позвали мою подругу, с которой не разрешали общаться! Родители пересмотрели свое отношение ко мне и к моим окружающим? Будет полным сюрпризом, если ещё волчонка позовут на ужин. Но… не буду забегать в заоблачную фантазию – этому никогда не бывать.

– «Это не Джексон!» – предательски вздохнуло второе Я и заныло сердце.

Даже не знаю, расстраиваться или радоваться? В любом случае я бы его на порог дома не пустила после всех его выходок – выгибонов, как он выразился. Хотя легко судить, когда знаешь наверняка, что это не он, а внутри всё кричит об обратном.

– Я подумал, будет правильно, если мы пригласим к нам на ужин Катрину, – папа быстро подошел и открыл входную дверь. – Добро пожаловать, – мило улыбнулся. Я всё ещё стою на том же месте, как вошла. Я как гость, который растерялся и не знает, что делать или куда ему деться в чужом доме?

Смотрю на своих родителей, это на них совсем не похожи! Какие-то другие, ведут себя очень странно – не такой встречу я себе представляла! Я вообще её никакой не представляла.

– Эмили! – улыбка от уха до уха. – Не верю своим глазам! – подскакивает ко мне и обнимает Катрина. Вот кто совсем не изменился, так это моя подруга.

– Я сама ещё ничему не верю! – отвечаю взаимностью, обнимаю её, крепче, чем кого-то из них.

Кого-кого, а её я рада видеть. Конечно, раньше было обидно, что она не навещает. Могла бы сбежать хоть разок ко мне, ведь она тоже причастна к тому, что я оказалась в клинике. Я же к ней на день рождения шла в ту ночь! Хотя какая теперь разница? Все это причины, чтобы было кого винить во всех несчастьях. Это было год назад, хоть и кажется, прошла целая вечность.

– Ты вернулась, – сдавленным голосом шепнула на ухо.

– Да, я вернулась, – у самой слезы навернулись, но я держусь.

– Ну всё! – радостно воскликнула мама. – Пойдемте девочки, за стол! – обняла нас обеих и быстро побежала на кухню.

– Наверно, я помогу маме, – папа быстрыми шагами поспешил следом за ней.

Он словно бежит от меня, боится остаться наедине. Хотя я тоже не особо-то жалую его присутствия. И задаюсь вопросом, как жить дальше с ними? Как вообще жить? Что делать дальше? Смотрю на подругу она полна жизни и энергии. У нее планы, цели и мечты. А для меня мир обрел черно белое очертание. Нет. Я не завидую ей, я так просто не смогу так как она. И если честно не хочу.

С Катриной перекинулись пару словами, а потом и между нами повисла тишина. Мы слишком долго не виделись, чтоб начать болтать, как раньше. Но мама снова сыграла свою роль и позвала нас к столу. Мы сели, а они с папой что-то еще делали на кухне.

– Ты изменилась, – я первая решилась разорвать неловкую тишину. – Повзрослела, похорошела.

– А ты совсем нет, – грустно шепнула в ответ. – Всё ещё та пацанка – Эмили.

– Не думаю, что у меня была возможность меняться там, где я была… – пожимаю плечами. – Не будем об этом.

– Знаешь, Эмили, меня не просто так к тебе не пускали… – начала отводя грустный взгляд.

– Я всё понимаю! – перебиваю. – Не нужно! – не хочу слышать никаких оправданий. Их за последнее время было столько.

– Нет, не понимаешь! Нужно! – тут же наперерез. Может ей нужно выговориться?

– Родителей можно понять, они переживают!

– Да, переживают! Потому что я была в лесу, как ты и просила меня тогда, – вот это был действительно неожиданно.

– Что? – она и правда ходила в лес? Снова этот проклятый лес!

– Эмили, я тебе поверила! Я пошла в лес к полуночи, когда все мои уснули… – шепчет, как можно тише.

– И что? – сердце забилось бешено от волнения.

– На какое-то мгновение мне показалось, что я кого-то увидела за деревьями! Это был точно зверь. Или может быть человек… неважно! Я хотела предупредить его о тебе, но, пока я добежала, его уже не было! Эмили, мне показаться не могло. Что-то огромное, черное. Сверкнуло что-то ярко голубое, как ты и говорила, но тут же исчезло, – рассказывает выпучив испуганно глаза.

– Забудь! Это уже не важно, – беру ее за руку, пытаюсь дать понять, что об это больше не стоит заморачиваться.

– Блин, прости! Я тебя подвела! – слышу боль в её словах. – Я однозначно кого-то видела!

– Он был там, – тихо шепнула. – Он всё-таки ждал меня, – отчаянно выдыхаю, вспоминая наши прогулки с волком.

– Но когда заявила, что ты не сумасшедшая, что там и правда кто-то есть, они просто обезумели! Заперли меня дома, пригрозив, что лишат меня всего, – всплеснула руками возмущенно. – Ничем не лучше твоих! – обернулась по сторонам, чтобы никого не оказалось рядом.

На душе скребутся кошки – он ждал меня. Готова провалиться сквозь землю, понимая, что ничего нельзя изменить. Как я могла себя так глупо и не осторожно вести? Как я могла попасться? Верни всё обратно, нужно было в окно бежать из дома! Бежать до того, как явиться Джексон. Хотя теперь это уже не важно! В душе бушует буря. Хочется снова кричать! Зачем она мне все об этом напомнила?!

– Родители испугались за тебя, – смотрю в её глаза, не хочу, чтоб она не чувствовала себя виноватой передо мной. – Всё, что было, оставим позади. Мы же умеем это делать? – а сама готова прям сейчас выходит и бродить по лесу до рассвета в поисках волчонка.

– Конечно, – всхлипнула, роняя слезы.

– Наш девиз?

– Живем здесь и сейчас! – смеется сквозь слезы.

– И не оглядываемся назад! – тоже улыбаюсь в ответ.

– Это что-то новенькое!

– Ага, – закатывается смехом, беззаботно, как раньше. По край ней мере я так стараюсь.

– Но! – строго повела указательным пальцем. – В твой день рождение мы закатим большой праздник… И это не обсуждается! – Катрина состряпала важную гримасу.

– Эх, Катрина, – откидываюсь на спинку стула. – Когда я тебе умела возражать?

– О чем речь? – мама входит с блюдом в руках.

– Да вот… – смотрю на маму и не могу ничего путного придумать.

– Я вот Эмили говорю, что нужно сдать экзамены и поступать к нам в колледж. Будем жить в одной общаге, даже если год разница, на заселение это не влияет! – круто она выкрутилась. Умеет. – Зато снова вместе…

– Катрина, между прочим, права! Тебе нужно сдавать экзамены и поступать учиться дальше! – ставит блюдо на стол.

Ароматный запах мясного блюда сводит скулы, хотя совсем не голодная. Мама всегда умела удивить чем-нибудь вкусненьким – она на кухне царь!

– Как вкусно пахнет, – довольно улыбается папа, не кидая на нас взгляд. – Ну что, налетаем? – сел во главе стола и схватился за приборы…

Ужин длился недолго, наверно, потому, что стояла неловкая тишина. Папа ел, не поднимая на меня взгляда, мама почти не ела, виновато строила глазки. Я вижу, как Катрине неловко в нашем обществе, почти не ест и чуть ли не ерзает на стуле. Наверно уже пожалела, что пришла?

Никто не решился первым заговорить, и о чем можно было поговорить или спросить? Либо я повзрослела, либо мои родители решили просто нам не докучать, сразу удалились после трапезы. Катрина ещё немного посидела и тоже ушла, давая мне свои указания:

– Всё! Жизнь начинаем с чистого листа! Вот сдам зачеты и сразу к тебе!

– Ага, – устало киваю ей.

Что-то этот вечер меня вымотал не на шутку. Наверно, так худо бы себя не чувствовала, если бы пробежала несколько кругов стадиона. Самая худшая усталость – это моральная.

– Эмили, – мамин голос сзади.

Прохожу молча, игнорирую. Не думаю, что хочу с ними общаться. Мне бы сейчас лечь на кровать и закрыть глаза. Ничего не хочу, все стало настолько неинтересным. Никогда не думала, что придет момент, когда я потеряю вкус к жизни, возненавижу своих родителей, и не буду знать, как дальше жить?

– Эмили, ты куда? – назойливый голос матери.

– К себе, – тихо шепнула и иду дальше.

– Может останешься, поговорим? – неуверенно спросила.

– О чем? – поворачиваюсь к ним.

Родители сидят на диване и смотрят на меня. Не могу разглядеть в их взгляде ничего особенного, если только неуверенность у мамы и холодное безразличие у папы. Хотя кто бы мог сомневаться? Вот это как раз таки и ожидала я в них.

– Ну… – затянула нотку снова.

– О волках в лесу? – отцовское безразличие меня выводит из себя. – Или может о том, что у меня все ещё едет крыша? А не хотите поболтать, как меня пичкали успокоительными?! Шепча мне в ухо, что я двинутая малолетка! И все ради чего? Или из-за чего?

– Пусть идет, – папа одернул мать за руку. – Ей не понять!

– Да, мне-то и не понять! Я упустила год жизни из-за вас! Я должна сейчас учиться в колледже, а где я нахожусь и что я делаю?! И ты мне ещё что-то говоришь о понимании?! – нагло тыкнула отцу, на что раньше у меня духу не хватало. А что теперь терять? Куда уже хуже?

– Не разговаривай с отцом в таком тоне! – одергивает мама.

– Ты тоже хороша! Упекла своего ребенка в психушку! Я у тебя всего лишь просила веры… а ты…

– Твой дед… он погиб… – нервно запинаясь со слезами на глазах. – Его загрыз волк, на глазах у ребенка – твоего отца. – Вот это новость! Но что она сейчас меняет?

– Это стало поводом портить мне жизнь? – еле перевожу дыхание. – Вы отняли год жизни у меня!

Деда по отцовской линии никогда не знала, он умер, когда папа был маленьким – погиб в автокатастрофе, так мне рассказывали родные. Может, поэтому не испытаю жалости к нему, а может за этот год стала черствой и жестокой?

– Я пытался тебя уберечь от него! – соскочил с места отец.

– Уберечь от чего? – смотрю на него, хочу хоть как-то понять, но это не в моих силах. – Он меня не трогал…

– Этот зверь… – еще немного и в глазах начнут сверкать молнии. – Он…

– Он убил деда? – спрашиваю напрямую, чтоб тот перестал заикаться.

– Не знаю! Я был тогда совсем ребенком, мы с отцом жили за холмами. Как сейчас помню тот день, среди белого дня белый волк появился, словно из ниоткуда. Огромный зверь просто разорвал отца на части… – тон голоса снизился, слова выговаривает быстро, тратя последний воздух в легких.

Смотрю на него и не знаю, что из всего сказанного – правда, а что нет? Если все было настолько серьезно, почему год назад они мне не рассказали об этом? Почему только сейчас?

– Не нужно прикрываться гибелью деда! В лесу был черный волк! А ты сказал, что деда убил белый! – и почему мне кажется, что он просто выкручивается из ситуации. – И волк не собирался причинять мне…

– Эмили, это звери! – криком перебивает.

– Это ты – зверь! – уже нет сил слушать его бредни. – Так, как ты поступил со мной…

– Я не хотел… Я думал, что просто напугаю и всё! Хотел уберечь тебя от зверя!

– Напугаю и всё?! Ты мог хоть раз прошение написать моему врачу?! Но ты и этого не сделал, – комок подкатил, перекрывая воздух. Если бы ты ещё знал, кем был мой врач! – Ты хотел, чтоб я там сидела, – сдавленным голосом, еле ловлю воздух.

– Да! – злобно прошипел сквозь зубы.

Смотрю на отца и теряю дар речи. Он только что признался, что желал моего заключения в психушке, зная, что я совершенно нормальный человек.

– Благодаря мне ты теперь свободна! – свободна от чего? Что он несет? – Ты можешь жить нормальной жизнью, без зверя!

– Если я свободна, как ты говоришь, так отвяжись уже от меня со своими принципами. Можно прожить эту жизнь так, как я этого хочу! – слезы хлынули из глаз.

– Прекратите оба! – тут вторглась мама. – Довольно уже!

– Не я это начала! – срываюсь и бегу в свою комнату.

Забегаю и хлопаю за собой дверью. Прижимаюсь к ней и медленно сажусь на пол. Он думал, что он избавил меня от зверя. Вот только сменил шило на мыло.

– Пока ты живешь в моей доме, ты будешь жить так, как я скажу! – слышу, как папа разрывается внизу. А вот теперь я его узнаю.

Родители давят и разбивают меня. За что такое наказание? За что судьба так не справедлива ко мне? Где та милая и чуткая мама? А папа, с которым мы в детстве были лучшими друзьями? Вот и задаюсь вопросом, где мне лучше было?

– Эмили, – мамин голос за дверью. – Открой дверь, – тихо, словно скрывается.

Поднимаюсь с пола, чтоб та открыла дверь.

– Ты что, все это время на полу сидела? – аккуратно входит в комнату.

Смотрю на неё и не желаю разговаривать. Она всегда пытается сыграть две роли, но со мной этот номер не пройдет. Я уже не та наивная Эмили!

– Мы здесь ничего не меняли, после твоего отъезда, – медленно закрывает дверь. – Иногда только убиралась тут, чтоб все паутиной не заросло.

Обхожу её и сажусь на кровать, она тут же села рядом. Все пытается войти в доверие ко мне.

– Я не знаю, как быть с вами обоими, – глубоко вздохнула. – У него своя правда, у тебя своя.

– Какая ещё правда? Ты про деда? Он же погиб в автокатастрофе? – смотрю на неё и снова злость кипит.

– Я сама случайно узнала, от твоей бабки по отцовской линии. Она перед смертью шепнула мне, что его волк задрал. Я сразу подумала, что у неё просто старческий маразм был. Но затем стала замечать за твоим отцом, что каждое полнолуние он запирал все двери и окна. Вот потом попросила его объясниться.

– И что он тебе ответил?

– Ну, поначалу он отрицал все мои догадки, пока не сказала, что бабка сама все рассказала.

– И…

– Он рассказал то, что сказал внизу тебе. Ты пойми, Эмили… Для него это психологическая травма с детства! Он потерял отца, ещё и при таких обстоятельствах. Он долго не мог придти в себя, пока они с матерью не переехали.

– А причем тут я?

– Ты не причем! Он боится за тебя и пытается сберечь.

– Сам чуть не двинулся и меня чуть…

– Эмили…

– Да, мам, это бред какой-то! – хотелось бы сказать, что меня лечил оборотень, но думаю, лучше умолчать. – С чего вдруг волку понадобилось убивать деда? Ещё и на глазах у его ребенка? Мам они разумные существа!

– Отец же сказал, что они звери, – обнимает меня.

– Мам, они такие же разумные существа! Ты не думаешь, что папа мог просто все придумать. Своего рода оправдаться за свое поведение? – у неё получается войти в мое доверие снова.

– Не думаю, что он врет. Я это узнала, когда ты была совсем ребенком.

– Что-то мне мало вериться, – убираю ее руки от себя.

– Может, вы просто перестанете спорить и задевать больную тему? – мама, как всегда, пытается выйти на мировую, – Тебе нужно думать о себе, а не о той правде, которую ты пытаешься ему доказать.

– Я ничего не пытаюсь ему доказать!

– Эмили…

– Скажу так. Если вы снова попытаетесь мне испортить жизнь, я просто уйду!

– Куда ты пойдешь?

– Не важно! Живут люди как-то, и я проживу!

– Тише! – снова обхватила меня и прижала к себе. – У тебя вся жизнь впереди. Всё у тебя еще будет.

Мы ещё долго так сидели, мама что-то причитала. Как бы она не хотела наладить отношения со мной, но я чувствовала, что она остается на стороне отца. Или так сильно любит его, или же жалеет и не хочет рушить семью.

***

Шли дни, я почти не выходила из комнаты. Лежала на кровати большую часть дня и не желала жить дальше. Наверное, привыкла к такой пассивной жизни, что на активность организм просто не выделял сил.

Мама сама сходила в школу и договорилась о сдаче последних экзаменов, до которых оставался месяц. Я пыталась открывать учебники и что-то повторять и учить, но не особо получалось. Мысли сводили с ума, не давая оставить всю эту ситуацию и начать жить заново.