Императрица online

– А инстинкты-то, инстинкты первобытные никто не отменял! Прикроются восстановлением исторической справедливости – и нападут! Скажут, Южная Америка всегда была испанской колонией! Скажут, надо вернуть территории истинному владельцу – испанскому королю. Вот увидите! Будет война, ох будет!

– А я вам говорю, что не будет! Не посмеют напасть!

– Ещё как посмеют!

Похоже, бывшего российского государя никто из посетителей трактира не узнал. Да и не удивительно: одет он был неприметно, в серое зимнее пальто и тёмный мягкий картуз – Николай Константинович где-то вычитал, что точно такой же головной убор носил Пётр Александрович Фрезе8, перед которым он преклонялся.

Однако не успели путешественники подойти к стойке обслуживания, оформленной в виде старого пня, как до них донёсся возглас осюртученного предпринимателя:

– Ага! – воскликнул бизнесмен, поднимаясь со своего места. – Глазам своим не верю!

Народ начал оглядываться. Николай Константинович вздохнул. Узнали всё-таки. Телевизор – страшная сила. Значит, намозолил он глаза своим подданным за двадцать три года правления. А ведь так старался не лезть в экран лишний раз!

– Неужто инженер Романов собственной персоной? – продолжил предприниматель, подходя поближе.

– Господин Пузырёв! – удивился Николай Константинович.

Посетители трактира разочарованно вернулись к своим делам. Встреча двух старых знакомых никого не интересовала. Инкогнито экс-государя осталось нераскрытым. Бывшего монарха действительно плохо знали в лицо. И его это радовало.

А вот встреча с представителем конкурирующей фирмы, да ещё и на голодный желудок, давалась тяжело.

– Что это вы делаете за полторы тысячи километров от столицы, любезный? – пристал к Николаю Константиновичу Пузырёв, стряхивая крошки с большого живота. – Зачем вы приехали в Царицын9?

– Так, по личным делам, – сухо ответил Николай Константинович, делая вид, что внимательно изучает меню над стойкой.

– Сто лет его не видел, – отдуваясь после еды, сообщил Пузырёв Алексею, – и стоило нашему заводу представить новую модель трансмиссии, как он тут как тут! Выведываете профессиональные секреты, Николай Константиныч? А?

– Да и я забыл, что ваше предприятие тут рядом, Иван Петрович! – сделал шаг в сторону экс-император. – Не нужны нам ваши секреты!

В разговор вмешался Алексей:

– Послушайте, любезный, – взял он навязчивого Пузырёва под локоток, – вы вообще кто?

– Я, молодой человек, потомственный владелец Русского автомобильного завода Пузырёва, – недовольно ответил собеседник, вырывая руку из лап богатыря. – И ваш визит в наши края мне крайне подозрителен!

– А, так это вы автор печально знаменитых «Пузырей»? Тележки на колёсиках. Больше пятидесяти километров без зарядки проехать не могут.

– Никакие это не тележки, юноша! – обиделся Пузырёв, тряся полными щеками. – А доступные автомобили для малообеспеченных категорий населения. И наша новая трансмиссия выведет их на совершенно другой уровень!

– Расслабьтесь, папаша, – грубовато отозвался Алексей. – Уверен, что ваша трансмиссия – очередной мыльный пузырь. Нас она не интересует. Мы здесь проездом. И, кстати, приехали, а точнее, прилетели, на такой сказочной машине, что вашему заводу вовек её не догнать.

– Сильно в этом сомневаюсь! – фыркнул Пузырёв, забрызгав при этом Николая Константиновича. – Да, и смотрите, господин Романов, если я на ваших «русско-балтах» потом найду хоть намёк на мою трансмиссию – из судов не вылезете!

Конкурент удалился в сторону парковки, и путешественники наконец заказали вожделенное «Буковое безумие» вкупе с «Ореховым взрывом».

Название каждого блюда в меню трактира перекликалось с миром флоры. Дело в том, что основатель сети закусочных исповедовал философию друидов. Поговаривали, что на шестой день луны он выходит в свой заросший сад и срезает золотым серпом ветви омелы, чтобы затем изготовить из них целебное зелье. Также ему приписывали бессмертие – телереклама «Омелы» намекала, что её основатель живёт на этом свете не менее двухсот лет, – и отсутствие в его гардеробе какой бы то ни было обуви.

Посетителям трактиров ужасно нравилась вся эта волшебная аура, но главным образом – отменная еда всегда одинаково высокого качества. Со дня своего открытия в семидесятых «Омела» приносила своему основателю неплохой доход, однако настоящий расцвет сети закусочных начался в восьмидесятых. Именно тогда в Российской империи, а затем и в остальных странах, поднялась волна интереса ко всему экологичному. Всё чаще на выборах стали побеждать «Вольнодумцы», всё больше активистов приходило на акции протеста против меховой и нефтяной промышленности.

После митингов проголодавшиеся активисты отправлялись в ближайшую «Омелу», где получали максимально «зелёную» (во всех смыслах) еду. Им подавался свежий берёзовый сок, подкопченные на ольховых стружках овощи, жареные каштаны, вафли с кленовым сиропом, булочки с корицей – в общем, все варианты блюд с использованием даров деревьев, от плодов до коры. За считанные годы сеть трактиров стала культовой.

Помнится, отец рассказывал Николаю Константиновичу, как в конце восьмидесятых принимал основателя «Омелы» в Зимнем. Тот в самом деле пришёл на приём босиком. И отказался пожимать руку императору в связи с полнолунием.

В двадцать первом веке маркетологи здорово расширили ассортимент «Омелы». В частности, ввели в него мясные блюда. Чтобы не отпугнуть верных посетителей-вегетарианцев, мясоедам построили отдельный зал при каждом трактире. Именно в нём сейчас и разместились Николай Константинович с Алексеем.

– Неприятный тип этот Пузырёв, – сказал Алексей, вгрызаясь в пирог с говядиной под названием «Бук-бык», поданный на буковой доске.

– Мы с ним вместе учились в Политехническом институте, – отозвался Николай Константинович, перемешивая огуречный салат с мелко нарезанными буковыми листьями буковой же ложкой. – Мой курсовой проект тогда победил его работу. Он с тех пор меня не любит.

– Типично, – Алексей отхлебнул сбитня из буковой кружки. – Но при всей своей неприятности господин Пузырёв затронул один важный вопрос. Не хочу на вас давить, мой капитан, но куда мы всё-таки едем?

Николай Константинович задумчиво отрезал от своего «Бук-быка» аккуратный ломтик.

– Знаешь, Алёша, я до последнего надеялся, что интуиция приведёт меня прямо к Василисе. Но, видимо, у таких технарей, как мы с тобой, лучше развито другое полушарие.

Алексей согласно хмыкнул, отправляя в рот ложку салата.

– Пора начинать мыслить логически, – решил Николай Константинович, берясь за морковную лепёшку в форме букового листочка. – Полагаю, солнце знает, где сейчас Василиса.

Младший товарищ оторвался от пирога и скептически поднял левую бровь.

– Вы имеете в виду, как у Пушкина? «Свет наш солнышко! Ты ходишь круглый год по небу, сводишь зиму с тёплою весной, всех нас видишь под собой…»10 – так, что ли? И это вы называете мыслить логически?

Николай Константинович рассмеялся.

– Ну надо же, какое прекрасное знание классики! Налицо университетское образование! Нет, Алёша, не совсем так. Василиса ведь кто?

– Ваша супруга.

– Она актриса, прирождённая актриса! А где у нас кинематографическая Мекка?

– В Шепси! – догадался Алексей.

– Разумеется, – кивнул капитан. – От Царицына до Шепси недалеко. Отправимся на Чёрное море, поспрашиваем там. Отца моего навестим. Если она хоть раз за эти двадцать три года заглядывала на студию, мы это выясним.

– Да никто её там и не вспомнит, – усомнился штурман.

– Нет, мой друг, забыть её невозможно. Поверь, я пытался.

Николай Константинович тщательно вытер руки о полотенце, расшитое буковыми веточками, и достал из-за пазухи заламинированную фотографию.

Прозрачный пластик на ощупь был холодным и твёрдым, а взгляд Василисы на снимке – тёплым и нежным.

– Посмотри, – протянул он карточку товарищу. – Это мы перед свадьбой.

– Красивая пара. Как с журнального разворота, – с уважением прокомментировал Алексей, разглядывая снимок.

– Мы тогда для журнала и фотографировались, – с ностальгией улыбнулся Николай Константинович. – Василиса всегда любила быть в центре внимания. А тут – такой повод. Цесаревич сделал предложение знаменитой кинозвезде! Новость номер один для всего мира.

На старой фотографии застыло счастье. Василиса Прекрасная прижималась к груди цесаревича Николая – с той стороны, где сердце. Он приобнимал её левой рукой. Оба смотрели в камеру, но видели, похоже, только друг друга.

Николай – в слегка великоватой ему рубашке, в «авиаторских» очках (это было ещё до эпохи лазерной коррекции зрения). Серо-зелёные глаза за стёклами кажутся восторженно-удивлёнными. Он никак не мог поверить, что она сказала «да».

И Василиса – воистину прекрасная. Светлые, растрёпанные по моде восьмидесятых волосы, падающая на глаза чёлка. Чуть приоткрытые манящие губы. Полупрозрачная, свободно ниспадающая леопардовая блузка с интересным вырезом. И взгляд, этот взгляд, покоривший миллионы! Задорный и в то же время завлекающий. Редкое сочетание. Василиса и в жизни была такой – весёлой и страстной.

– Как вы познакомились? – спросил Алексей, отдавая снимок и завершая «Буковое безумие», в соответствии с рекомендациями его создателя, козинаком из буковых семян с мёдом.

Николай Константинович спрятал фотографию во внутренний карман и распечатал коробку с «Ореховым взрывом» – высоким шоколадным тортом с фундуком, миндалём и ещё пятью наименованиями орехов.

– Видел такой фильм – «Столица слезам не верит»? Василиса играла в нём главную роль, эдакую очаровательную золушку, которая приехала из глубинки в миленьком платочке, разрисованном ромашками, и устроилась на Русско-Балтийский завод простой сборщицей, а потом стала директором всего предприятия…

– Конечно, я знаю сюжет, это же классика, – нетерпеливо закивал Алексей. – Положите и мне кусочек «Взрыва», пожалуйста… Гран мерси. Так при чём здесь всем известное кино?

– При том, что меня пригласили в качестве консультанта фильма. Я тогда уже работал в инженерном отделе РБЗ и руководство завода поручило мне помочь киношникам. Надо было давать технические советы, следить, чтобы они не наделали глупостей… Я учил Василису правильно держать руки на станке.

– Да, правильно держать руки – это очень важно, – улыбнулся Алексей, откидываясь на внушительную спинку деревянного стула. – Когда работаешь на станке. Или когда обнимаешь цесаревича.

Николай Константинович невольно зарделся.

– Ну, Алёша, ты и сам всё понимаешь. Как может молодой человек удержать себя в руках, взяв за руки такую потрясающую девушку?

– Что ж, Николай Константиныч, может, не случайно мы заговорили об этом именно здесь. – Алексей махнул рукой в сторону выложенной камнем стены, где лунным светом сияли выпуклые буквы названия заведения. – У ваших же предков-скандинавов считалось, что омела – символ любви и мира. Все раздоры она прекращала.

– Не знаю, друг мой, не знаю, – Николай Константинович покачал головой. – Есть и другая шведская легенда. Бальдра, неуязвимого бога весны и света, убили веткой омелы…

Алексей взлохматил свои белокурые волосы.

– У нас, мой капитан, вся весна ещё впереди! Отставить депрессию и богов с дурацкими именами! Успех приходит только к тем, кто в него верит. Я подчёркиваю – к тем, кто в успех верит, а не в Бальдра какого-то.

На выходе из трактира путешественников остановил возбуждённый старичок – предрекатель войны.

– Господа, господа! Позвольте минуточку внимания! Мы тут поспорили с другом, решили спросить у молодёжи. Как вы считаете, нападёт Испания на Венесуэлу или не посмеет?

Алексей хмыкнул и пошёл заводить «Фодиатор», а Николаю Константиновичу воспитание не позволило отмахнуться от пожилого человека:

– Видите ли, сударь, всё намного сложнее. Конкистадоры, по прошествии веков, стали хитрыми. Они могут аннексировать Венесуэлу и без объявления войны. Без малейшего кровопролития. Есть разные политические технологии…

– Ох! Ваше величество! – вдруг дошло до старика. Он даже ухватился за ближайший стул, чтобы не упасть. – Это же вы! Батюшка вы наш! Ваше императорское величество! Вы здесь, в нашем скромном Царицыне? – Тут лицо пенсионера из возбуждённого стало тревожным. – Ох, батюшка! Вы здесь. А кто же в Зимнем остался? Кто же на посту? Кто, если что, остановит зарвавшуюся Испанию?

Глава 6. Очень, очень, очень хочется курить

– Вы смотрите шоу «Воздушный замок». Я Стивен Хокинг. Здравствуйте. Что такое миф? Несбыточная фантазия – или нить Ариадны для талантливых учёных? Сказка – или подсказка? Мы возьмём популярные легенды и рассмотрим их под микроскопом. Мы докажем, что в замшелых преданиях заложены инструкции для потомков. Наша программа даст шанс молодым хулиганам от науки реализовать их нестандартные идеи. Вместе с дерзкими аргонавтами двадцать первого века мы отправимся в захватывающий, полный неожиданных открытый путь – прямо по радуге, не сворачивая. Доберутся ли наши герои до своего золотого руна? А может, вместо этого случайно наткнутся на святой Грааль? Что ж, увидим. А пока представляю вам участников шоу…

Стивен Хокинг был неподражаем в роли ведущего новой программы на «Всемогущем». Просто великолепен, честно говоря. Он обладал какой-то магнетической притягательностью. Профессор Хокинг казался Прометеем, заключённым в стальные оковы инвалидного кресла. В его светлых глазах горел огонь просвещения.

На несколько мгновений Мелисса даже забыла о том, что безумно хочет курить.

– Знаешь, а ведь профессор отказался от двух других телевизионных проектов ради нашего «Воздушного замка», – сказал Левинсон, вставая с белого кожаного дивана, чтобы отворить входную дверь. Ему на перстень только что пришло сообщение о доставке заказа из «Омелы». Несмотря на постоянное участие Мелиссы в кулинарных передачах, готовить она не любила. – Даже свои кембриджские лекции перенёс в петербургский университет до конца шоу.

Мелисса с понимаем кивнула. Она всегда была готова отменить свои дела ради выступления на телевидении, пусть даже и в самой завалящей программке. А уж если сам «Всемогущий» пригласил в прайм-тайм…

– Много ему заплатили? – поинтересовалась Мелисса, усаживаясь за длинный сосновый стол.

– Профессору? О, намного меньше, чем я рассчитывал. Он пришёл в восторг, когда мы к нему обратились. – Левинсон приложил перстень к электронной панели на двери, замок мягко щёлкнул, открываясь. – Я был готов выложить и тысячу рублей, но он согласился на пятьсот. Оказалось, профессор Хокинг давно хотел поработать в самой толерантной стране мира. Ведь только здесь, на родине Храмовых Заповедников, могла родиться идея такого шоу. Сказал, «есть фундаментальная разница между религией, основанной на догмах, и наукой, основанной на наблюдениях и логике. Наука победит, потому что она работает»11. И он хочет быть свидетелем этой победы.

Левинсон распахнул дверь, за которой уже жужжал нетерпеливый дрон-курьер. Квадрокоптер был нагружен зелёными коробочками и украшен небольшой искусственной веткой омелы.

– Ты чего там расселась? – насмешливо обернулся Левинсон. – А под омелой кто будет целоваться? Двухминутное зависание дрона над головой заказчика входит в стоимость доставки.

– Мне уже не восемнадцать, – отозвалась практичная Мелисса. – Целоваться будем после ужина.

Никотиновый голод, сжигавший Мелиссу изнутри, нужно было чем-то перебить. Человеку, бросающему курить, совсем не до романтики.

Левинсон расставил полдюжины фирменных картонок на столе. В особняке вкусно запахло. Сразу стало как-то уютнее.

Креативный директор совсем недавно закончил строительство дома на Большом проспекте Петербургской стороны12, и не успел ещё до конца его отделать. Дом был новомодным, стеклянным – от каменного фундамента до плоской крыши. Какой контраст с замшелыми соседями, родившимися в восемнадцатом веке! И какое безупречное сочетание с ультрасовременной линией вакуумного трамвая, проложенной неподалёку.

В ярко освещённой прозрачной трубе то и дело мелькали бесшумные красные экспрессы. Нежно-голубые прожектора подсвечивали заледеневшую Неву. Суетливые светлячки-электромобильчики карабкались по Тучкову мосту. Тут и там из общего потока выделялись беспилотные (а точнее, безлошадные и безъямщиковые) кареты, полные развесёлых туристов. Развесёлости туристов в немалой степени способствовал горячий сбитень: автоматической установкой «Медовар-14» (по числу добавленных в напиток трав и пряностей) была оборудована каждая туристическая карета.

Румяные от мороза прохожие замедляли возле необычного здания шаг (а владельцы зимних моделей гироскутеров с большими колёсами притормаживали), пытаясь рассмотреть, а что же там внутри. Однако уединение обитателей дома оставалось неприкосновенным: благодаря особому покрытию, стеклянные стены были тёплыми, прочными и главное – непрозрачными со стороны улицы.

Эх, не зря прохожие в отчаянном приступе любопытства прижимали нос к фасаду дома Левинсона! Интерьеры здания ничуть не уступали его затейливому экстерьеру. Креативный директор «Всемогущего» смешал исконно русский, сосново-петушковый стиль с американским стилем прерий. Приземистые, яркие шкафы из «Хохломы» уживались здесь с молочно-белыми креслами из кожи буйвола; в центре простого деревянного стола стояла ухмыляющаяся хеллоуинская тыква; на декоративном, типично американском камине выстроились соломенные куколки в национальных русских нарядах. Но центральное место в столовой, разумеется, занимал медиацентр с гигантским экраном, по которому сейчас показывали первую серию «Воздушного замка».

Мелисса, поглядывая в телевизор, полила горячую гречу еловым повидлом – терпким, с приятной кислинкой, немного напоминающим крыжовник. Левинсон открыл дымящуюся упаковку щей и добавил туда порцию сметаны с измельчёнными грецкими орешками.

– Я так рад, что твой любимец Головастиков хлопнул дверью, – признался креативный директор, орудуя ложкой из дерева грецкого ореха. – Он полон пустоты. Профессор Хокинг словно из другой интеллектуальной Вселенной.

Мелисса недовольно поджала губы, не донеся кашу до рта.

– Он хорош, конечно, но и у Ангела есть своё обаяние. Мы так славно с ним поболтали, когда я пришла к нему на программу, помнишь?

– Конечно, помню, я же сам тебя туда и пристроил, – нетактично отозвался Левинсон. – Сразу как мы начали встречаться.

– Габриэль, ну как тебе не стыдно, – обиделась Мелисса и тут же, без перехода, попросила: – А пристрой меня ещё куда-нибудь, а? Может, приглашённым экспертом в «Воздушный замок»? Я могла бы порассуждать на тему применения этих проектов на государственном уровне. Какую пользу они могут принести стране и всякое такое. А, Габи? Ну что тебе, жалко, что ли?

– Жалко, – кивнул Левинсон. – Очень даже жалко. Рейтинги вниз поползут, если буду злоупотреблять служебным положением.

– Тебе рейтинги что, дороже меня? – с вызовом спросила Мелисса, засыпая мегатонну сахара в свой американо. Раньше ей нравилось дополнять горький кофе сладкой сигаретой, но теперь приходилось заменять никотин калорийными кристаллами.

– Дороже, – невозмутимо согласился бойфренд. – В буквальном смысле. Знаешь, сколько стоит минута рекламы в «Воздушном замке»? Только таким гигантам вроде ВАЗЗа под силу.

Он кивнул в сторону телевизора. На экране крутилась новинка от Волжского альтернативного затейливого завода – разумная скатерть. Самобранка щедро выдавала всевозможные разносолы, от свежеиспечённого хлеба до клубничного чизкейка, и буквально требовала, чтобы её купили. Предлагались модели со встроенной кормушкой для домашних питомцев, а также с музыкальным сопровождением трапезы.

– Тоже мне изобретение! – презрительно фыркнула Мелисса. – Никакой защиты от хакеров. Нет даже аутентификации по отпечатку пальца. Любой может подойти и испортить обед. Система безопасности убогая.

Тут она спохватилась. Не стоило признаваться телевизионщику, что именно она была тем самым неизвестным хакером, взломавшим экспериментальную модель скатерти на шоу «Великая княжна. Live» и перевернувшим прямой эфир с ног на голову.

Левинсон прищурился и отставил картонный стаканчик с кофе в сторону.

– Любой может подойти и испортить обед? Какая знакомая ситуация…

– И ничего не знакомая. Не понимаю, о чём ты говоришь, Габриэль. – Мелисса старательно отводила глаза. Голос предательски срывался. «Нервы стали ни к чёрту», – подумала премьер-министр. Отчаянно хотелось курить.

– Не понимаешь? А вот я, кажется, начал понимать.

Креативный директор внимательно смотрел на Мелиссу. Взгляд был тяжёлым.

– Похоже, ты неплохо знакома со спецификой работы самобранки. Откуда? Скатерть только-только выпустили на рынок.

– Габи, это всё так скучно! – попыталась сменить тему Мелисса. – Давай лучше целоваться, а? Вот смотри, я возьму картонную коробку, тут есть логотип «Омелы»…

– Постой, – Левинсон отнял у Мелиссы глупую коробку и бросил её на стол. – Откуда ты знаешь, что система безопасности у скатерти ненадёжная?

– Чёрт, ладно, – разозлилась Мелисса. В конце концов, она не маленькая девочка, а он ей не отец. Её отец, невозмутимый усатый бюргер, сейчас, наверное, заглядывает в чаны с солодом на их фамильной пивоварне в Германии. – Да, я испортила торжественный обед Катарины с женихами. Влезла в настройки самобранки и перепутала все блюда. Доволен теперь?

Она индифферентно поправила сиреневое трикотажное платье и вскинула подбородок.

– Нет, не доволен. – Левинсон стал похож на буйвола, которому по секрету сообщили, что из него намерены сделать кресло. – По какому праву ты пыталась разрушить мой проект? Моё историческое, эпохальное шоу?

– Габи, ну тебе же понравилось, как я подменила задание для жениха Алексея на другом этапе конкурса. – Мелисса немного испугалась. Она никогда не видела бойфренда таким разъярённым. – Ты сказал, что это великолепная импровизация.

Левинсон одним движением руки смял картонную коробку.

– Сказал. В основном потому, что хотел затащить тебя в постель.

Мелисса не знала, радоваться ли такому сомнительному комплименту. Да и вообще – комплимент ли это.

– Одна проделка – милая шалость, – грозно продолжал Левинсон. – Две – это уже серьёзное вмешательство в работу канала… Погоди. – Креативный директор медленно восстал из-за стола. Тёмные глаза расширились. – А уж не ты ли приложила свои ручки к ложному сигналу пожарной тревоги? Когда мне оборудования залило на тысячи рублей?

Мелисса вжалась в свой сосновый стул. Было по-настоящему страшно. Подумать только, а ведь она полюбила Габриэля именно за его жёсткость и ум – качества, которые он теперь обратил против неё.

– Не ори на меня, Габи, – жалобно произнесла Мелисса. – У меня были на то свои причины. Я виновата, но ведь это всё уже в прошлом. Мне сейчас и так тяжело. Я просто умираю без сигарет!

– Между прочим, зря ты бросаешь курить, – мстительно процедил Левинсон. – Ты мне нравилась курящей. Голос у тебя был низким и сексуальным. Не то что сейчас.

– Ах так?! – возмутилась Мелисса на самой верхней октаве. – Ну и оставайся со своими рейтингами и воздушными замками!

Чёрт. Это уж слишком. Она разводилась с официальными мужьями и из-за меньшего хамства. А тут – какой-то бойфренд. Всего-то полгода вместе. Да она его и не вспомнит на следующий день!

Мелисса лихорадочно бросилась собирать сумку. Вещей у неё тут скопилось немного – пара нарядов да электрическая зубная щётка.

Левинсон молчал, позволял ей уйти. Он вообще от неё отвернулся – стоял лицом к экрану. Она видела только его тёмный затылок. Ну конечно. Его единственная настоящая любовь – телевидение, подумала Мелисса со злостью.

Первая серия «Воздушного замка» между тем закончилась, начались новости:

– Здравствуйте, в эфире «Финал дня». Коротко об основных темах выпуска. Количество счастливых школьников резко выросло после отмены оценок за физкультуру… Производители готовят особые серии товаров к коронации императрицы Екатерины… Завершается подготовка к первому пилотируемому полёту на Марс… Тем временем, на Луну отправят космические автобусы повышенной комфортности, которые преодолеют путь от стартовой площадки в Симферополе до лунного моря Нектара всего за трое суток…

Так, теперь сапоги. Едва не свалились с пятнадцатисантиметровых шпилек. Да где же рукава у этого пальто?

Левинсон по-прежнему молчал. Говорил только телевизор.

Закрывая – навсегда? – дверь стеклянного особняка, Мелисса услышала за своей спиной:

– И в продолжение темы: зеркало в космосе откладывается на неопределенный срок. По неофициальной информации, проект «Второе солнце» не получил поддержки у императрицы Екатерины. Источник в Зимнем сообщил, что отношения между премьер-министром и государыней складываются весьма напряжённо…

Проклятье.

Машину она отпустила ещё в начале вечера, рассчитывая остаться у Левинсона до утра, и пришлось тащиться к остановке вакуумного трамвая. От сумасшедшей скорости потом будет болеть голова.