Полная версия
Больше не уснёшь
Внутри салона рябь магнитных искажений. Ты видишь, что в одном с тобой автобусе ждут смешиванья со смертью мистер Номер, Великий Никто и И Грай.
Человек без лица и без друга одиноко сидит у окна.
Ты идёшь по проходу, тенью отражённому в коридор старого дома.
Поверхность чьей-то фотографии на стекле закипает кровью.
Ты устало валишься на сиденье. Без головы подходит контролёр.
Ты роешься в своём кармане (как будто сам себе могилу роешь) и достаёшь билет. Показываешь контролёру. Автобус набирает ход…
Вот падает давление артерий и дорог. Вот свет становится тьмой.
Вот Ты перестал быть собой.
Вот на месте сгоревшей фотки проступает новая картинка:
Через странно-открытую дверь небесно-чёрной хижины видна {напуганная всем происходящим и не случившимся вообще} красивая девушка, смотревшая на всё в тонах необратимых изменений мозга.
А снизу на картине – имя «Эмма».
Кори. Покровитель. Крови.
Ты долго смотришь на этого человека, что уселся в твой офисный стул и глядит на тебя так, будто он один здесь Хозяин…
Его седые волосы словно «скелеты» ленточных червей. Бездонно-чёрные глаза и будто металлические брови.
– Как вы прошли сюда?
– Для вас теперь уже не важно… Мой друг, мы решили поручить вам одно слишком важное для других дело…
– Интересно, но я не занимаюсь всем подряд… Мои услуги лучшего сыщика в истории планеты…
– Ваши услуги нам и нужны.
Ты снимаешь пиджак и обречённо вешаешь на спинку стула.
– В чём заключается суть… нашего дела?
Он зеркально смотрит на тебя. И говорит:
– Фотография.
Твои настенные часы бьются в полуденной истерике.
– Ну и что же на ней такого изображено?
– Всего лишь Ад.
Часы как будто перестали биться.
– Преисподняя!?
– Вот именно… От вас требуется отыскать это фото. В этом конверте всё, что вам будет известно. Используя свои подсказки, вы легко его найдёте. И передадите нам.
– Ладно, а…
– Аванс уже у вас в сейфе. Преступайте немедленно. Как всё исполните, мы сами свяжемся с вами. Прощайте.
Он встал и вышел.
Чёрный конверт на столе. Медленное падение лифта. Дверь. Дверь. Дверь…
Ты выбираешься на улицу так, как только что казнённый сходит с эшафота.
Внутри пылают мысли, снаружи жжёт жара.
Идёшь сквозь город, не зная куда, но точно зная зачем…
Каждодневные страхи толкают в тебя споткнувшуюся прохожую.
Слишком милая девушка ошарашенно смотрит: ты ловко успел подхватить её тело, успел спасти её от паденья.
Чёрная женщина-тьма из мёртвого сна. Бездонно глядит чернотой на тебя.
Ты вроде бы хочешь её разбудить: или она тебя будит…
«Это мой мир! Это мой кошмар!»
Ты почему-то выкладываешь этой леди всё.
– Так, значит, Ад на фото, – говорит она, как будто зная что-то.
Тебе пора идти, она берёт себя с тобой.
Только в такси она случайно вспоминает человека, который в состоянии помочь. Вы едете к нему.
Машина. Тень. Пустой подвал.
Сегодня он похож на мертвеца. По крайней мере – так ей показалось.
Две чёрные дыры зашитых глаз. Он сообщает нужный адрес.
На лобовом стекле застыла ночь. Таксист сгнил за рулём, как только прибыли на место. Деревья здесь – чудовищные существа. За ними сразу же провал в земле: огромный котлован.
Серый туман скользит по спящим камням.
По ним и вы идёте…
Вот замечаешь очертания: огромный вход куда-то вниз чернеет пустотой.
– Глубокая, наверно, дырка… – ошеломлённо говорит она.
Серый туман скользит в туннель.
Ты с твоей спутницей – за ним…
Прощальное паденье через ночь. Всё медленнее льётся ваше время.
Незримый коридор туннеля в Ничто уходит под углом. А на его конце пустая комната застыла тьмой.
– Что дальше?
– А тот конверт с тобой?
Ты вынимаешь из кармана светящееся нечто. И сразу стены «комнаты» сдвигаются на свет. Ты и она пытаетесь прорваться в коридор, но вход туманом затянуло, и он отталкивает вас.
Ты и она уже вплотную |да так, что ближе некуда|. А стены давят и давят…
Вам остаётся лишь сдвоиться.
Такое чувство, что сам попал в конверт.
– Ты больше не живёшь, ты умираешь.
«Чёрно-белой кровью – ты всё заливаешь…»
– Это самый неудачный аборт на планете… Полнейшая фригидность. И можешь забыть навсегда радости материнства, милая, которого теперь не будет. Никогда…
Чёрный халат доктора Смерть.
Твои глаза зарёванной девчонки…
Туман загробно опадает. Конверт «горит» у Вас в руке.
Преисподняя.
«От вас требуется отыскать это фото. В этом конверте всё, что вам будет известно…»
Стены странной комнаты отползли так далеко, что их теперь вообще не видно.
Вы одиноко стоите в эпицентре подземелья. Где-то наверху плещется ночь.
Чёрный конверт внезапно гаснет. Зато над Вами вспыхивает свет.
Голос какой-то девушки в твоей голове советует Вам «просто сделать это…»
Открыть конверт.
Последняя подсказка.
Какие острые края, не вскрыть бы ими вены…
Пустой конверт, как чёрный лист, бесшумно падает в туман.
В Вашей руке осталось только фото…
На нём – какой-то человек.
«Постой-ка, дай подумать… Это ты».
Твои глаза зарёванной девчонки…
Туман скользит куда-то в Никуда.
Восьмая Земля. Седьмое Небо.
Ад ждёт.
А за тобой уже идут они…
Объёмные. Живые. Тени мертвецов.
Кори как-то сказал Эмме: Когда ты живёшь в такой вот общине {как наша}, тебе самому придётся выдумывать мир…
Кори Кролик.
Девочка-мечта.
Кори Дарко.
– Я сама тьма…
Любовь с последнего взгляда.
Страх перед прошлым.
Получил очередную порцию галлюцинаций:
Парень пришёл в ВельзеВУЗ в маске.
Была одна пара, на которую вообще можно было не приходить, но все на неё ходили постоянно, потому как ведущий преподаватель (самый скрытый шизоид) препарировал не всегда мёртвых, брошенных на каменный стол у доски, пациентов, пытаясь выяснить причину их жизни в присутствии внимающих студентов. Он вынимал пластиковые ножницы, игрушечный острый совочек для песка, поролоновый скальпель и, вооружившись отвратной рожей, начинал потрошить.
Все это называли «раскрыть тему»…
Хермионина Херроуз скучала на самом последнем ряду. Аудитория была воистину огромна – 666 метров чёрно-освещённой свечами длины на 252 метра прозрачной ширины.
Ночное небо потолка затянуло туманом.
– Как бы дождь не пошёл, – сказала Хермионина тёмной пустоте вокруг.
Больше всего сейчас ей не хотелось замочить свои лекционные тетрадки (а точнее – красивые и страшные рисунки в них).
В очень далёком начале помещенья препарируемый «пациент» вырвался и сбежал. В готические арки окон врывался ветер.
Он и разнёс вести об окончании занятья. Хермионина Херроуз стала складывать тетрадки в сумку.
– Извини… ты мне не поможешь?
Она подняла глаза на голос: прямо перед ней, укутанный тьмой, стоял самый незнакомый ей парень. И почему-то в маске.
– В чём помочь?
Он ей не понравился сразу. Посмел «с мясом оторвать» её от собственных мыслей.
You tried to kill me, I'm already dead to this world
«Да ты, наверно, мёртвый…»
– Понимаешь… Я – новенький…Ты бы могла мне… себя показать…?
– Чего!?
– Могла бы тут всё показать?
А ей послышалось совсем другое. Она наконец-то затолкнула последнюю свою тетрадку в сумку.
– Мне некогда.
Хермионина пошла через ряды по «коридору», а парень в маске следовал за ней. Пройдя примерно треть пути до двери, она сердито обернулась.
Новенький сидел у прохода и с интересом смотрел на неё.
В бледно-жёлтом свете свечи его маска казалась ей ликом Чёрной Луны.
В нежно-жёлтом свете свечи её лицо ему казалось лучшей маской.
Единственная чёрная ворона среди гротескного числа седых овец.
– А у тебя, по-моему, красивые глаза.
Смущением пылающие щеки она, шагнув к нему, прикрыла темнотой.
– Ты ищешь для осмотра что-нибудь конкретное?
– Конечно…
Теперь уже она стояла перед ним.
– Мне надо бы найти здесь Комнату Кошмаров.
– Но кто же ты такой?
– Я самый весёлый персонаж с картины Гигера…
– Мне следовало догадаться.
– Так, значит, ты готова мне помочь?
– Ещё бы…
Как только они вдвоём успешно добрались до двери, в аудиторию нагрянул дождь.
– Чуть не вымокли, – перевела дух на несколько секунд вперёд обрадованная Херроуз.
– Мне дождь напоминает о тебе…
Быть может, ей опять послышалось.
Он говорит:
– Мне дождь напоминает слёзы…
Они идут так близко друг от друга, что между ними можно втиснуть бесконечность. А мимо «проплывают» остальные. Кое у кого из толпы левые руки такие длинные, что волочатся по земле. Сам коридор заасфальтирован, но кое-где ты (в маске) натыкаешься на самую кладбищенскую почву.
– Давай возьмём мотоцикл… Ну, если ты точно знаешь, куда мы попадём.
– Идёт… – она красиво улыбнулась. – Мотоцикл-Бой – мой любимый герой.
Но свободных мотоциклов они так и не нашли.
Пришлось пешком добираться до места.
– Стоило бы посадить здесь деревья.
– Они бы здесь не прижились, – Хермионина указывает в сторону растущих из пола гротескных крестов, на каждом из которых двоичная антенна (приём идёт из Ада в Рай). – Деревьев и на улице хватает…
Парень в маске остановился у разгорячённой двери:
– А это не она?
– Это – туалетная комната для девочек, – строго сообщила ему Хермионина.
– Почти, но не подходит…
Студенты ВельзеВУЗа текли в обе стороны огромного коридора, кое-кто нёсся на следующую пару, оседлав двухсторонний велосипед, кто-то воспользовался электро-дорогой, снова сломавшейся от перегрузки, а Хермионина и парень в маске шли и шли…
Вот они влезли в лифт (всё потому, что Хермионина: «Нам, видимо, в подвал»).
Пылающая кнопка «вниз», украдкой оглядел её воистину небесное тело.
Помедленнее, лифт, не торопись; до Комнаты Кошмаров лишь кроме нас двоих кому какое дело…
Лифт оказался таким тесным, что пришлось подобраться вплотную.
«Бежим в неизбежность…»
– Мы друг в друга вляпались… – сказал «туманом темноты».
Она лишь усмехнулась.
Поездка вниз
вниз
вниз…
Внезапно «одноместный» лифт остановился. И внутрь заскочил красивый мёртвый мальчик лет восьми.
Он улыбнулся, Херроуз завизжала…
Всё дело в том, что у мальца, обнявшего её так крепко и так нагло, из глаз смотрела чернота. А вместо обычных человеческих зубов во рту болтались мерзопакостные скобы, изъеденные ржавчиной с рожденья.
– Отцепи его от меня! – в пугливой панике потребовала «Хермиона».
Парень в маске даже сделать ничего не успел, как мёртвоглазого школьника (чудом отбившегося от очередной адской экскурсии) стало через задний проход выворачивать наизнанку.
Хермионина и Маска успели вовремя покинуть непригодный лифт. Внутри остался только крик, который и упал на дно в подвал.
– Какой это этаж? – Он ей.
Она:
– Для нас ещё не важно…
Мутно-зелёный коридор громадно-бесконечным саркофагом изломано скользил в пространство.
Пройдя вперёд минут 13 они остановили Человека с раздутым чувством гражданской ответственности, получившего паспорт в 4 года, и спросили у него, как попасть в подвал ВельзеВУЗа.
Человек с раздутым чувством гражданской ответственности, получивший паспорт в 4 года, сообщил, что им очень нужно «не ходить туда вообще», но путь к подвалу указал.
Добрались! Мы добрались. Мы…
Настежь дубовая дверь, открывшаяся только сквозняком.
Нежность мёртвого эха шагов по ослепшим ступеням.
Хермионина и парень в маске пугающе одни в пустом подвале.
Они уже приглашены, их бледной темнотой до Комнаты Кошмаров провожают.
– Тебе со мной не слишком страшно?
Она: Куда страшнее без тебя…
Резко распахнутая крышка кабинета (на месте ручки – просто гвоздь):
Очередной учитель. Без переносицы, глаза срослись. Одет в костюм из чьей-то кожи. И вместо нижней челюсти – протез (ему так кажется, что с ним он выглядит моложе)…
А дальше этот чёртов учитель сразу же поймёт, зачем они сюда пришли.
Он осознает всю безответственность их действий. «Отправиться в подвал прогуливать уроки!» Немыслимая мразь…
А дальше он «взорвётся».
Их обдало волной… Кишки. Ошмётки. Грязь…
И тишину захлопнул крик, себя изрезал на кусочки.
Хермионина красиво смотрела на своего спутника самыми испуганными глазами. А он пытался разглядеть конец тьмы коридора.
И снова чей-то крик.
Они [как намертво] застыли в лабиринте подземелья.
Безногие, двухстворчатые существа уже ползут в их направлении.
Она ему: Бежим!
Двумерные химеры передвигаются по стенам…
Хермионина и парень в маске добежали до первого поворота. За ним увиделся им теперь безликий человек. Слишком широкий в плечах, чтобы сразу двоим его обогнуть.
Херроуз больно наткнулась на безликого человека и упала на каменный пол.
Парень в маске, остановившись, смотрит на то, как безликий толстяк огромного роста, медленно повернувшись, продолжает поворачиваться и поворачиваться.
Вот он совсем обычно вертится вокруг своей оси со скоростью последне-мёртвого импульса-иглы в мозгу безумца.
Примерная студентка ВельзеВУЗа Херроуз уже на ногах.
Она хватается за Маску и бежать. Безликий человек, конечно, превратился в смерч. Он страшно устремляется за ними.
По подземелью пронёсся жуткий звук горящей эктоплазмы.
И Хермионина бросает на бегу:
– Ты знаешь… что Комната Кошмаров нас зовёт… Бежим на крик… она!..
Далеко впереди по коридору действительно
Бежать бежать
Раздвоенный смерч чем-то беззвучно раздавлен
Инсценировка гибели Земли
Дымные твари коридор прозрачно заполняли
В чудовищной клетке Я исчезает
Их больше видеть не могли
В глазах пылает тьма
И комната закрыта…
|| = ||
Хермионина и парень в маске, словно две застывшие насмерть занавески, стоят посреди Комнаты и ждут своих Кошмаров.
Они как привидения живых…
Безумно белое помещение: где дверь – теперь не разберёшь. Они держатся за руки, чтоб не смешаться (а то в такой вот комнате можно потерять свою «личность», превратив её в ближайшего человека).
– В этой маске у тебя голос, как дым тьмы…
– Может, ты её снимешь?
В ответ на его просьбу она мягко коснулась мёртвых застёжек.
Маска отошла от лица. Паденье тьмы на белый пол.
– Боже… как мы с тобой похожи… – её голос, восхищением встревоженный.
Парень без маски и Хермионина Херроуз в комнате цвета прошлогоднего снега заперты друг против друга.
– А мы ведь даже не знакомы, – она красиво улыбнулась.
– Ну это мы ещё успеем…
– Зато теперь я точно понимаю – кто ты.
– Да?
– Ты самый весёлый персонаж с картины Гигера…
Шёпот мёртвой листвы – Плач невидимых листьев – Пожелтелая шаль тьмою в небе нависнет – Падший вечер шалью на плечи – За вуалью чёрт или нечет…
Хермионина и парень без маски отражаются в зеркале Камня Кошмаров.
Он говорит:
– Мы не созданы друг для друга…
Она говорит:
– Мы созданы, чтобы друг другом быть.
≠ = ≠
Её горящий кровью труп падает к твоим ногам. Она с зашитыми глазами.
«Во сне открой свои глаза…»
Труп твоей старшей сестры хватает руками воздух, а ты испуганно отскакиваешь в сторону.
«Бежать от кладбища подальше!»
Дымные монстры в гостиной танцуют навзрыд.
Ты пробегаешь по лестнице вниз, пока труп твоей старшей сестры пытается встать. В этот момент дом лишился дверей. Теперь на их месте телобетонная кладка. Когда ты понимаешь, что больше отсюда не выйдешь, труп делает первый шаг по ступеням.
«И зачем её запихнули в этот чулан?»
А ты (12-летняя девочка по имени Эмма) теперь не знаешь, что и делать.
Демон вселился в труп твоей старшей сестры.
Она уже преодолела путь к тебе, и хочет вновь хоть раз тебя увидеть.
Но жестокие швы плотно веки сплели.
Ослеплённый мертвец жизнь заметил вдали…
Твоя мёртвая сила внутри запеклась и взорвётся (как не проси…)
Твоя мёртвая сестра подобралась почти вплотную. Горящий кровью воздух навзрыд дверей в чулан преодолела жестокие швы 12-летняя девочка демон…
…Ты экзорцируешь её…
Последний взгляд – и демон испарился.
Мертвецки-мёртво труп сестры упал к твоим ногам…
Рыдающий туман в пустой гостиной.
Девочка по имени Эмма выходит из тёмного дома, устало садится на ступени крыльца. Платьице перепачкано, в чёрной накидке большая дыра.
Зато она справилась, она победила.
Смотря на то, как перед рассветом медленно тает луна, Эмма думает о других девочках, названных так же.
Похоже, теперь весь мир никогда не проснётся.
Темнейшие стороны сна…
Он появляется под «Трек 13», точь-в-точь как призрак из Венериных зеркал.
Кори Кролик.
Кори Дарко.
Кори Кровь.
Девчонка-экзорцист во тьме, опять напугана до полной смерти.
Невидимая песня гаснет. И демон говорит:
– Теперь мы снова вместе, Эмка…
Парень-ночь. Девочка-день…
– Я всё-таки тебя нашла!
Печаль ушла в туманность мозга.
Печали больше нет.
Из складок платья появляется зеркальный нож.
Тьма в хижине, любовные объятья.
Кольцо–калейдоскоп касается костлявой рукоятки.
Тот самый потерянный Кори.
Уродлив демон.
Луна в открытое оконце, они садятся на кровать.
Не жить, а только умирать…
Если б любовь можно было вкалывать, точно наркотик, Эмма непременно умерла бы от передозировки.
– Я так люблю тебя ненавидеть…
Чёрно-белая магия Слова…
Заброшенной ночью в Хижине Смерти на опушке мёртвого леса за запретной Чертой, возможно, единственная лучшая девушка в Мире Живых пришла за Ним.
Если бы ненависть можно было вколоть точно в сердце.
Прозрачность чувства Смерти.
Удар ножом. Мёртвёрд…
И мир замкнулся поцелуем.
Кровавая улыбка Эммы.
В пустыне веет ветер.
Безмерно мёртвые моря.
Никакого облака-Рая.
Никакого огня в Аду.
Жёлтое небо рождает каменный дождь.
Человек без лица и без друга – забытый путник погибает под камнями…
Пустые призраки из глаз.
Закрашенное время коридора.
Падшие ангелы – парящие над городскими горами стеклянные листья.
Раненое утро совсем скоро придёт.
Ночь завершалась с востока…
Погребальное пламя на чужом берегу.
Время смерти с тобой…
И чьё-нибудь рожденье.
Развоплощенье расщепленья.
Жизнь – потеря всего.
Девушка Эмма шагает одна в никуда.
Это ночной кошмар, а не девушка…
Залитый сном-монолитом угол хижины снаружи. Пряный рассвет.
Весна или осень.
Эмма не помнит, потеряла счёт одинаковым дням.
Индейский талисман свисает паутиной над кроватью.
Ловец снов. Ловец призраков.
Эмма наконец-то проснулась.
Для мира – Хижина Смерти, а для неё – всего лишь вечный дом.
Потому что тогда, отчаявшись, она отправилась к Камню, в котором «пропал» её друг.
Зеркальный Камень Кошмаров. Пугающий шум.
Эмма коснулась его…
Мёртвый шёпот ночного кошмара.
Она не найдёт теперь Кори.
Её затянуло в тот Камень. Совсем. Навсегда.
Эмма так и «живёт» в Хижине Смерти. Где сон – это всё.
Исчезновение последней точки.
Особенный, ужасный, постоянный. Но только для неё…
Дневной кошмар
¤
Моментальный «наплыв», быстрый, как пуля в полёте…
Мимо 17го прошелестела очередная парочка девчонок.
Красивые… Отвёл глаза, как будто не заметил. А впереди ещё одни…
По улицам скользили призраки-такси (прозрачные машины с радиоактивно-спящей чернотой внутри). Ультра-лучи лились на городские коридоры.
17ый засёк логическую вспышку в одном из верхних окон, но долго это не продлилось. Он просто шёл дальше, не думая о важности пути.
– 17ый, привет!
Его вишнёвые глаза застыли на остановившейся девчонке.
252ая держала в руках какого-то кота.
– Привет. Куда собралась?
– Да, в общем-то, хотела тебя встретить… А ты куда идёшь?
Вишнёвые глаза при взгляде на неё смотрели в Вечность.
– Так… решил поиграть.
Улица ползла как эскалатор. Всё как везде: зеркальная реклама, секс-одежда, ожившие герои мёртвых книг.
«Назову кота… Кори…»
Глупая девчонка, она же знает – нечисловые имена давно запрещены…
А вслух: как хочешь.
Вдвоём шли дальше.
– Далеко идти?
– Устала? – заботливые нотки для неё.
Усмешка:
– Кот устал…
Заброшенная стройка мерцала как фантом, изображённый на картине художника-безумца. Вместо ограды-сторожа – предупреждающие знаки.
17ый с друзьями играл здесь в индастриал-соккер (сверхлёгкий металлический мяч, обшитый мозговой кожей). Дальний лифт сносно работал, на нём можно быстро добраться до крыши. Брошенный дом. Просто старая стройка.
Не всё в Городе доводилось до конца, но почти всё к Концу приводило…
Полутёмный коридор подвала закончился лестницей.
Пока 17ый и 252ая шли по ней вверх, неровные дыры в ступенях как будто шагали за ними.
Кот, спавший в объятьях хозяйки, еле заметно забеспокоился (рваные полосы измерения Сна). Девчонка и парень вышли на сумрачный свет Главного Зала. Здесь не увидишь железные лица прохожих. Шум городских коридоров не слышал себя, как глухой. Тени колонн, разбитые плиты.
В биполярном сравнении с Центральным Инфо-каналом это мёртвое место казалось самым живым.
Сейчас – слишком тихим.
Они двинулись по Главному Залу. 17ый как всегда наслаждался ощущением солнечной пыли, скользящей из выбитых стёкол.
В пустых проёмах пылал полуденный Город.
252ая, поражённая зрелищем, замерла напротив Небесной Стены. Она видела непрерывную тьму металлических кирпичей из которой сияли тысячи маленьких дырочек, отражаясь во фразе «звёздная ночь».
– Как же красиво… – её гипноз и восторг.
– Мне она тоже нравится, – он подошёл. – Когда мы с друзьями увидели её впервые, то один даже с ума на время сошёл от уровня потрясенья.
– Надеюсь, не ты? – опять усмехнулась.
252ая устремилась к Небесной Стене, готовая утонуть в ней непрожитыми годами. Она повернулась к нему и, весело улыбаясь, прижалась к звездному небу. Кот на руках мирно спал.
17ый любовался этой девчонкой. Живая картинка трёхмерного Счастья.
Наконец она отвернулась и стала рассматривать Стену.
– Ты знаешь, здесь какое-то имя…
Она волнительно поманила, он подошёл.
На металлической черноте в центре «созвездья» покоилась надпись, подобная новому шраму.
– Эмма… – будто позвал тишину.
– Странно, ведь правда?
Тускло задумалась, отходя от Стены.
Ответил: не знаю.
Ей показалось, что слышится шум. 17ый тревожно взглянул. Пространство времени сжималось. Кот проснулся и вырвался из рук хозяйки. Громко мяукнув, он кинулся прочь.
Девочка-ночь побежала догонять непослушного питомца. 17ый, держась прямо за ней, заметил, что шум слышен сильней.
Они потоками птиц пронеслись по Главному Залу и, завернув в огромную арку, стали сквозняками петлять через пустые проёмы…
Кот ждал их у Камня.
Пугающий шум рождался из глубины его зеркальной поверхности, 17ый и 252ая смотрели на странные взгляды своих отражений.
Спросила:
– А это раньше здесь было?
Ответил:
– Я точно знаю, что нет… Откуда это вообще?!
Не обращая внимания на их разговор, кот приблизился к необычному Камню и приготовился прыгнуть.
В этот мёртвый момент интерес на реакцию при атаке был для него превыше всего… Девчонка и парень не сразу заметили, что кот куда-то исчез.
– Наверное, он прячется за этой штукой?
Она приблизилась к зеркальному чуду.
Успела лишь услышать то, как 17ый сказал:
– А может, прямо в ней?
Случайное прикосновенье…
И мир исчез.
Пустая бесконечность сна…
Остался лишь ночной кошмар.
Dreamboy
Блондиночка + Я… Полярные поляны снега.
Мы шагали вне бури и даже не хотели замечать, что она внезапно прошла мимо нас – навсегда…
Ледяные осколки (как зубья пилы) торчат из промёрзших деревьев.
Спокойное небо, мерцающий снег так похож на бледные листья бумаги. Блондиночка листает свой чёрный блокнот, глядит на часы. Время (обеда) закончилось. В кафе почти никого: пара покойников, священник и я… Она убирает в сумку блокнот и быстро шагает к выходу мимо меня, даже не захотев заметить шикарную фотографию ледяной бури, которая до сих пор висит у меня за спиной… Я встаю со своего места, иду к этой фотке и выключаю изображение в рамке – навсегда(?)
