Сын Солнца

Я попытался вытянуться в седле, отталкиваясь ногами от стремян, чтобы хоть как-то размять ноги. Мы шли в гору и поднялись уже довольно таки высоко. Снежные шапки на макушках величественных горных великанов уже казались такими близкими, но всё ещё недосягаемыми. Я поднял лицо к небу, и на меня упала крупная капля дождя. За ней сразу же ещё одна и ещё. Небо затянулось грозными тучами, отчего потемнело вокруг. Я закинул на голову капюшон моего нового плаща, который намедни подарила мне Лада.

В утро нашего отъезда проводить нас собралась практически вся деревня. Естественно, пришла и Лада вместе со своими родителями. Её родители долго благодарили меня за спасение их дочери, хоть я и пытался им объяснить, что моя роль в истории спасения их дочери совсем скромная. Я и вправду не считал себя её спасителем. Их дочь, как и меня самого, спасли анархисты и Соломон. А я всего лишь не оставил Ладу. По мне в этом не было ничего героического, ведь так поступил бы любой человек на моём месте. После этого отец Лады крепко пожал мне руку, пожелал удачи и заверил, что я всегда могу рассчитывать на его помощь и поддержку, что отныне я ему как сын и могу в любое время приходить в его дом как в свой. Душевный порыв отца Лады глубоко задел меня, но я, конечно, не собирался пользоваться столь щедрым гостеприимством и лишь от души поблагодарил его за широкий жест и приятные слова. После этого он увёл свою жену, которая просто стояла рядом с ним и не могла сдержать своих слёз, оставив нас с Ладой наедине. С минуту мы просто молча смотрели друг на друга. За столь короткое время мы с ней очень сблизились. Я часто думал, что у меня могла бы быть младшая сестрёнка, но она так и не успела родиться, погибнув в утробе нашей матери в той самой аварии. Теперь в этой милой голубоглазой девочке я видел свою сестрёнку. Глядя в её искренние по-детски наивные глаза, мне хотелось защитить её от всего вселенского зла.

– В деревне поговаривают, что вы можете больше не вернуться, – еле слышно промолвила она и опустила голову, слеза скатилась по её румяной щеке.

– Выше голову! – хотел я её приободрить, легонько приподнял её головку и вытер слёзы на её лице, – Ты же видела, я заговорённый, смерть меня не берёт, тьфу на эту костлявую старуху с косой.

Я улыбнулся ей, и она тихо засмеялась в ответ.

– И Ярик твой обязательно вернётся, – продолжил я, увидев приближающегося к нам будущего жениха, – Я бы точно вернулся, если бы меня ждала такая красавица.

Лада смущённо заулыбалась, пряча взгляд, и даже покраснела.

– Ну ладно, иди, попрощайся с женихом. Вон он стоит, ждёт, – кивнул я в сторону Яромира.

– Это тебе, – протянула она аккуратно сложенную плотную ткань и поспешила объяснить, – Плащ! В дороге незаменимая вещь.

– Точно незаменимая, – согласился я, принимая из её рук подарок, – Благодарю, Лада!

Она ещё раз улыбнулась мне на прощание и тихо промолвила:

– Береги себя, Аркаим!

Каждый раз когда я вспоминаю её улыбку мне становится как-то тепло на душе. И сейчас, несмотря на проливной дождь, под этим плащом я чувствовал себя как под защитным куполом. Дождь хоть и был довольно сильным, но оказался не продолжительным. Даже не успел превратить дорогу в слякоть. Впрочем, как это и бывает после летнего дождя, уже через мгновение вышло солнышко и запели птицы.

– Удача нас ждёт, – решил я поделиться своими мыслями с богатырями, в большей степени от того, что затянувшееся молчание становилось для меня гнетущим.

– Знаки какие-то заметил? – лишь Яромир проявил интерес к моим словам.

– Ага. Дождь же был. И когда мы из деревни выезжали тоже дождик накрапывал. Мне всегда сопутствует удача, когда дождь.

– Надеюсь, что так оно и есть, – наконец хоть что-то вымолвил Ратибор, – Ведан рассказал, как ты прогнал бесов по дороге к нам.

– Но это не я их прогнал, – поспешил я возразить, – Думаю, это волхвы нам тогда помогли.

– Ну конечно, – ухмыльнулся Ратибор, – Видимо, в тебе действительно заключена древняя сила предков. Ну что ж, будем считать дождь доброй приметой, не хотелось бы неожиданностей, когда прибудем на место, – заключил богатырь.

– А далеко ещё ехать? – решил я спросить, воспользовавшись моментом, пока Ратибор разговорчив, но он как будто бы и не услышал моего вопроса.

– Даст Бог, к вечеру на месте будем, – ответил за брата Воислав.

И дальше мы снова ехали молча, каждый в плену своих мыслей. Не знаю, о чём думали Ратибор с Воиславом, по их серьёзным лицам это было совершенно непонятно. Но могу предположить, о чём думал юный Яромир. Невзирая на затянувшуюся поездку, он продолжал улыбаться как влюблённый подросток. Не сомневаюсь, что он думал о Ладе и в своих фантазиях, наверняка, уже успел не только посвататься, но и жениться и детей нарожать. Он прятал свою улыбку от своего сурового наставника, но не от меня. Меня он совершенно не стеснялся, а я заряжался его позитивом. Когда я только впервые увидел Яромира и Ладу вместе, то сразу же решил, что они идеальная пара. Более идеальной мне просто не доводилось встречать в своей жизни. Поэтому совершенно не удивительно, что большую часть мыслей Яромира занимала Лада. Себя я никогда не видел идеальным мужем и семьянином, да и вообще хоть каким-либо мужем, но ничто человеческое не чуждо было и мне. Думы о прекрасных женщинах, конечно же, не редко посещали мою голову. А в последнее время это были думы об одной конкретной женщине. Безусловно, это была Михаэла. В последние три дня эта юная прекрасная анархистка просто не выходила у меня из головы. Накануне моего отъезда мы проболтали с ней весь вечер. И с того самого вечера я не мог перестать о ней думать.

Я сидел на крыльце Святозара, рассматривая только что подаренную мне уздечку, и собирался уже уходить. Но тут приоткрылась дверь избы и оттуда вышла Мила. Такой я её никогда не видел. Она была в длинном белом платье, а её голову прикрывал такой же белоснежный платок. Я привык видеть её в образе воинственной анархистки, в джинсах, майке и с пистолетом на поясе. А тут передо мной предстала совершенно другая Мила. Я невольно рассмеялся, увидев её в таком необычном наряде.

– Что смешного? – спросила она, изображая обиду и злобу, но тут же и сама рассмеялась вместе со мной, – Дарья, жена Святозара, сказала, что негоже ходить мне как распутной девице и выдала вот эту одежду. А мне нравится, даже чувствую себя по-другому.

– Вообще, если честно, тебе очень идёт. Просто не ожидал тебя увидеть такой, – признался я.

– Да уж… – смущенно выдохнула Мила, – Святозар сказал, что ты здесь и мне захотелось увидеть тебя.

Она присела рядом со мной. Я оглядел её с ног до головы. Она была бесподобна и просто неотразима. Я уже не смеялся, а восхищался её красотой. Её привычная повседневная одежда, хоть и не была развратной, не могла скрыть её природной красоты и привлекательности. Сейчас же помимо этого я видел в ней женственность, чувственность, чистую непорочную красоту.

– Чего так уставился? – прервала мои любования ею Мила.

– Да так. Ты очень красивая, – не удержался я от комплимента.

– А раньше не замечал что ли? – рассмеялась она.

– Почему же не замечал. Я заметил это ещё до того как увидел тебя. Я даже принял тебя за ангела, услышав в первый раз твой голос.

– Да ладно тебе, прекрати, – слегка засмущалась она, – Не люблю романтических соплей. Это выглядит смешно и глупо.

– Так я и не распускаю сопли, – категорично возразил я, – Я же находился в бреду, когда вы пришли отбивать нас у падальщиков.

– Ну, если только так, – снова рассмеялась она и заправила выскочивший локон волос обратно под платок, – Аркаим, а ты когда-нибудь влюблялся? – неожиданно повернула она разговор в другое русло, чем застала меня врасплох и заставила задуматься на пару секунд.

– Да как-то не довелось, всё не до этого было, – признался я, – А ты?

– Шутишь? Ты же видел мир, в котором мы живём, тут не до игр в любовь, – она призадумалась на секунду и снова повеселев продолжила, – Удивительно, как ты не нашёл свою любовь. Ты же говорил, что в ваше время шла активная пропаганда свободных отношений, царила свободная любовь.

– Это да, – улыбнулся я ей, – Я бы не сказал, что не находил свою любовь. Я находил её периодически, а иногда даже за деньги.

– Это как?

– Ну-у, в наше время были такие женщины… – я запнулся на секунду, подбирая слово, которое было бы ей понятным, – Жрицы любви! Ты им деньги, а они тебе взамен любовь.

– Проститутки что ли? – быстро сообразила она и недовольно поморщила нос, – Так они и сейчас есть. Только вместо денег они берут еду, одежду или что-нибудь ещё, что может представлять ценность. Лэд говорит, что в обществе, где люди вынуждены бороться за выживание с себеподобными, всегда будут воры и проститутки.

– Пожалуй, он прав, – согласился я с мыслью учителя анархистов, – У нас тоже не только за деньги продавались. Кто-то продавался за вещи, только они почему-то не считались проститутками. Наверно потому что мы жили во время культа вещей и секса… – сделал я паузу, вспомнив разговор с Яниной, – Какая любовь, Мила? Мы любили только когда хотели потрахаться. Мы любили большие сиськи, упругие задницы, толстые кошельки, но только не самого человека. К чёрту человека! Если он не имеет сексуального тела или какого-то положения в порабощённом деньгами обществе, то никто и любить его не станет.

– С ума сойти! – удивилась и возмутилась Мила, – И ты таким был?

– И я. Но я не пытался прикрывать свои похотливые желания словом любовь. Я никогда и не пытался искать любовь. Я искал тела для удовлетворения своих потребностей. Вот так выйдешь в общество и смотришь на девушек, оцениваешь их, – тут я стал изображать как будто рассматриваю толпу девушек, – Вот эта вроде ничего, это так себе, вот с этой тоже, в принципе, можно с голодухи, но не стану…

Мила весело посмеялась над моей клоунадой.

– Ты говоришь о женщинах как о товаре на прилавке в магазине, – брезгливо поморщилась она.

– Не подумай, что я циничный и бездушный. Женщинам нравилось, когда их оценивали мужчины. Они сами специально вели себя как товар, чтобы потенциальный покупатель мог оценить подороже. Если бы ты в таком наряде вышла на улицы наших городов, то тебя просто засмеяли бы.

– И как же я должна была бы выглядеть, чтобы не стать всеобщим посмешищем?

– Ну, во-первых, боевой окрас на лице, называемый макияжем. Обязательно юбку покороче, достаточно чтоб едва зад прикрывала. Грудь хотя бы чуть-чуть должно быть видно. Окружающие должны иметь возможность оценить тебя. И в твоих интересах, чтобы оценили как можно дороже. Таковы правила этой безумной игры. В принципе, не удивительно, что наше общество породило такое количество извращенцев и насильников.

– Ужас какой. Сумасшедшее, психически больное общество, – Мила пребывала в состоянии лёгкого шока от моего рассказа, а после небольшой паузы спросила, – А мужчины?

– Да и мужчины были не лучше. Для них тоже были созданы шаблонные модели, и каждый стремился им соответствовать.

– Шаблонные модели? То есть все стремились быть одинаковыми?

– В этом и заключался смысл нашего существования. Подходящим лозунгом для моих современников было бы что-то типа «Никакой индивидуальности! Долой личность! Да здравствует стадность!» Если ты не соответствовал общепринятым нормам, то считался изгоем, неправильным человеком. Из каждого ребёнка мы делали не личность, а модель, соответствующую принятым стандартам. Мне кажется, что именно в этом заключалась основная задача наших школ, детских садиков, университетов. Оболванить ребёнка на самом деле не так уж и сложно, если заставить его жить в обществе таких же болванов. Для этого достаточно заменить его детские мечты на общепринятые цели, стандартные для всех болванов. Такие как красивое тело, хорошая работа, машина, квартира ну и тому подобное.

– И ты стремился соответствовать этим стандартам?

– Наверно, на каком-нибудь этапе моей жизни так оно и было, всё-таки я же тоже рос в этом обществе. Но у меня всегда это получалось очень плохо.

– Наверно, у меня тоже не получилось бы соответствовать этим стандартам, – решила Мила.

Мы посмотрели друг другу в глаза и засмеялись.

– Пожалуй, что не получилось бы. Поэтому ты мне сразу же очень понравилась, – не смог я удержатся. Глядя в её чарующие глаза признание само соскочило с моего языка.

– Тебе сейчас не о девушках надо думать, – засмущалась Мила и поправила рукой платок на голове, – Возможно уже завтра тебе придётся бороться не только за свою жизнь, но и за всех нас, – со всей ответственностью напомнила она мне зачем мы, собственно, здесь.

– Впервые в своей жизни я думаю о девушке и вовсе не о том как затащить её в постель. А ты говоришь, чтобы я думал о предстоящей героической смерти, – с небольшим упрёком высказался я.

– Ну почему же сразу смерти. Я хочу, чтоб ты думал о том, как вернёшься победителем, – тут же реабилитировалась Михаэла.

– Куда вернусь? Мне и возвращаться-то некуда. Я обычный бродяга и так было всю мою взрослую жизнь. С восемнадцати лет я просто бесцельно скитаюсь по миру. Я не обзавёлся ни домом, ни семьёй, ни работой. Чему очень рад. Я не сожалею о том, что не оброс вещами, от которых в конечном итоге сам бы и зависел. С одной стороны хорошо, куда бы не пришёл, я везде дома. Но иногда становится грустно от осознания того, что тебя никто и нигде не ждёт. А ты говоришь вернуться. Куда мне возвращаться?

– Ну хотя бы ко мне, – еле слышно прошептала она, стеснительно отводя от меня взгляд, – Уж, я-то точно буду тебя ждать.

Я пристально уставился на неё, ожидая, что она ещё что-то скажет. Но она молча глядела куда-то в сторону. После непродолжительного молчания она резко посмотрела на меня, и я всё понял по её прекрасным глазам и без слов. Если до этого момента мне казалось, что она что-то недосказала, то сейчас я понимал, что никаких слов здесь и не требуется. В тот миг я почувствовал, что далеко не безразличен ей. Воспоминания об этот волшебном мгновении будут наполнять мою душу чувством счастья, любви и радости даже за пределами земной жизни. Мне нестерпимо захотелось поцеловать её, страстно впиться в её нежные губы, крепко прижать её к себе… Но это было бы некрасиво и неуважительно, учитывая что мы находились возле дома старейшины деревни, в которой издревле царило целомудрие. Мила почувствовала порыв моей не безгрешной души и решила избавить меня, да и себя тоже, от искушения.

– Уже поздно. Мне, наверно, пора. А то некрасиво получается, я же всё-таки в гостях, – Мила виновато улыбнулась. Ей не хотелось уходить, но засиживаться допоздна и вправду было бы неправильно.

– Да, конечно, – неохотно согласился я.

Мне не хотелось её отпускать, я обеими руками сжал её ладони вместе.

– Завтра увидимся, – прошептала она, её ладони незаметно выскользнули у меня из рук, и она словно мимолётная тень растворилась в дверном проёме.

Я ещё несколько минут стоял возле дома в одиночестве, мечтательно глядя на небо, а потом ещё пол ночи не мог заснуть и ворочался в постели.

Как и обещала, утром Михаэла пришла нас проводить. Она была последней с кем я говорил перед тем как покинуть деревню нордиков.

– Я плохо спала ночью, – тихо заговорила она, подойдя ко мне, – Меня не покидает дурное предчувствие… Мне кажется, что больше не увижу тебя…

– Не позволяй дурным мыслям оседать у себя в голове, гони их прочь, – попытался я приободрить её, – Знаешь, мне всегда было всё равно, что со мной будет. Куда бы не закидывала меня судьба, я никогда не задумывался о своём будущем. Конечно же, я всегда пытался выжить, но и смерти при этом не страшился. Я был готов умереть в любую секунду и не сожалел бы об этом. Так было до вчерашнего вечера.

– И что же изменилось? – спросила Мила, очевидно догадываясь, что я хотел сказать.

– Теперь я не хочу умирать. Я хочу увидеть тебя снова.

– Мы ведь ещё увидимся, правда? – дрожащим голосом спросила она и капельки слезинок скатились по её щекам.

В первый раз я увидел её такой. Хрупкой, беззащитной, плачущей. Сердце моё больно сжалось. Мне хотелось как-то её приободрить, обнадёжить, но и лгать ей в такой момент я не желал. Я не мог ей пообещать, что обязательно вернусь, хоть и очень хотел. Ведь я даже не представлял куда мы идём и что меня ждёт. И она, глядя на меня, тоже прекрасно понимала, что сейчас не время для лживых обещаний. В какой-то момент я понял, что хочу ей сказать и уверенно заговорил:

– Ты можешь мне не верить, но наш мир не единственный, а смерть это не конец пути. Я уже умирал и блуждал по этим мирам. Но блуждал в них бесцельно и бессмысленно. А теперь я знаю, что если покину этот мир, то мои скитания уже не будут бессмысленными. Я буду искать в них тебя, в каждом мире.

Мила посмотрела на меня взглядом полным любви. На её изумрудно-серых глазах блестели слезинки. Не удивительно, что я принял её за ангела в нашу первую встречу, она и вправду была прекрасным добрым милым ангелом. Она всё понимала и с трудом сдерживала свои эмоции. Ей трудно было говорить, поэтому потребовалось пару мгновений, чтобы собраться. Михаэла сглотнула застрявший в горле ком и дрожащим голосом ответила мне:

– В каком бы из миров я не оказалась, я буду ждать тебя.

– Невероятно! – восторженно воскликнул Яромир и отвлёк меня от мыслей, – Это они и есть?

– Да, Ярик, это и есть те самые Звёздные Врата Междумирья, – заулыбался Ратибор, глядя на изумление и радость своего юного ученика.

Всего в нескольких метрах от нас возвышалась постройка из камней. Внешне это совсем не было похоже на ворота. Огромное каменное кольцо, которое издалека казалось будто висит в воздухе. Подъехав поближе, я внимательно осмотрел конструкцию. Кольцо было собрано из громадных идеально ровных и гладких камней. Каждый камень в высоту был не меньше моего роста. В диаметре кольцо, собранное из этих камней, достигало более десяти метров. Каменное кольцо вовсе не парило в воздухе, как это мне показалось издали. Оно было собрано на устойчивом подиуме из такого же идеально гладкого камня. Больше всего меня поразила целостность и устойчивость этой конструкции, ведь камни лежали друг на друге образуя идеальную окружность и при этом ничем не были скреплены между собой. Я попытался пошатнуть какой-нибудь из камней, но ни один из них даже не шелохнулся. Ещё в каждом из камней с внутренней стороны кольца были вырезаны небольшие отверстия, некоторые в форме ромба, а некоторые в форме равностороннего треугольника. Я просунул палец в несколько таких отверстий и обнаружил, что они оказались намного глубже, чем длина моего пальца. Но больше удивило меня то, насколько гладкими были стенки этих углублений, словно я трогал поверхность зеркала.

– Впечатляет! – выразил я своё восхищение.

– Да! Вот только почему-то нас никто не встречает, – выразил тревогу Воислав.

– Не беда, – успокоил своего брата Ратибор, – Подождём их здесь, устроим привал неподалёку. И не надо там лазить! – прикрикнул он сердито, увидев как рьяно бросились изучать древний артефакт я и Яромир.

Мы не заставили его повторять дважды и поспешили помочь разбить лагерь на ночлег. Уже начало темнеть, мы разложили костёр, чтобы приготовить себе ужин, как вдруг возле нас появились три старческие фигуры. Я даже не заметил с какой стороны они подошли, они словно материализовались возле нашего костра из ниоткуда. Трое старцев в старых одеяниях с длинными растрёпанными волосами и бородами из-под густых бровей суровым взглядом молча рассматривали нас. Если бы я встретил их где-нибудь на дороге, то принял бы за бездомных бродяг. По сути они и были бродягами. И хоть у них и не было дома, всё же сейчас мы находились у них в гостях. Ратибор своим зорким соколиным взглядом первым заприметил их. Он поднялся с места и поприветствовал их низким поклоном.

– Добрый вечер! – своим зычным голосом пробасил богатырь.

Воислав и Яромир поднялись сразу же вслед за своим старшим товарищем и так же отвесив поклон поприветствовали старцев. Я задержался на пару секунд, разглядывая неизвестных, но быстро сообразив что надо делать, тоже поспешил последовать примеру богатырей. Я резко вскочил с места и почтительно поклонился до пояса в сторону старцев. Старики словно по команде все трое одновременно кивнули нам в ответ.

– Здравствуйте! – старческим голосом произнёс тот, что стоял посередине с посохом в руках.

Ратибор жестом пригласил их занять места у костра. Старики расселись, а за ними и мы тоже.

– Значит, вы и есть лучшие воины севера? – уже твёрдо произнёс тот, что был с посохом, теперь его голос не звучал по-стариковски.

– У народа севера много хороших воинов, мы лишь одни из них, – скромно отвечал ему Ратибор.

– Ты, стало быть, Ратибор, а это Воислав и юный Яромир, – старец останавливал свой пронзительный взгляд на каждом из богатырей, когда называл их имена, – А ты, соответственно, тот самый хранитель, – впился в меня проникновенным взглядом старик, – Как звать тебя?

– Аркаим, – представился я.

– Как город, – подхватил второй старец.

– Это Велизар, – представил его тот что с посохом, – А это Далемир, – указал он на другого старца, – А меня зовут Святослав. Ну, теперь, когда мы познакомились, можно и к делу перейти. Святозар рассказал вам, что нам всем вместе предстоит сделать?

– В общих чертах, – говорил за нас Ратибор.

– Завтра на заре мы начнём обряд, – продолжил Святослав, поняв, что нам, в общем-то, ничего и не известно, – На каком-то этапе тёмные попытаются нам помешать. Ваша задача защитить нас, не позволить им сорвать проведение обряда. Ваши ружья будут там бесполезны. Поэтому вот возьмите это, – он указал на обвязанный верёвкой рулон ткани, который уже протягивал Далемир.

Ратибор принял дар волхвов и сразу же развернул окутывавшую сам дар ткань. Внутри оказались три меча.

– Это мечи заговорённые против нечисти, – пояснил Святослав.

– Ух, ты! – не удержался я, – Я уже видел один такой заговорённый. Только это была катана, а не как эти мечи.

– Меч Агния, – заключил Велизар.

– Да, да! Он самый! – встрепенулся я.

– Славный был воин, – с нотками прискорбия протянул Велизар.

– Кстати, этот меч помог нам тогда на трассе, ну когда вы ещё прогнали бесов. Да и скажите уже всем, что это были вы, а то некоторые приписывают эту заслугу мне.

– Но это и вправду твоя заслуга, – улыбнулся Велизар, который оказался самым разговорчивым из этой тройки, – Неужели ты думаешь, что волхвы обладают такой силой?

– А я, значит, обладаю? – скептически я посмотрел на старца.

– Ты даже не представляешь какие возможности в тебе заложены, – снова улыбнулся разговорчивый волхв.

– Ну хватит разглагольствовать, – оборвал его Святослав, – Завтра он и сам всё узнает.

Этот был, по всей видимости, старший из волхвов и говорил только по делу. А вот Далемир вообще за весь вечер не вымолвил и словечка. Его словно и не было с нами.

– А что мне надо будет делать? Сердце моё бешено заколотилось, до меня, наконец, дошло, что завтра предстоит самый важный день в моей, в общем-то, бестолковой жизни.

– Для начала тебе нужно хорошенько отдохнуть. Нам всем нужно отдохнуть, – решил Святослав.

– Честно говоря, я думал волхвов намного больше, – после некоторой паузы высказался Ратибор.

– Так и есть, – отвечал Святослав, – Для обряда достаточно троих. Остальные волхвы будут обеспечивать безопасность. Они уже окружили это священное место, чтобы завтра с первыми лучами Солнца создать вокруг нас защитное поле. Поэтому можете спать сегодня спокойно, нет необходимости нести дозор, этой ночью вам ничего не угрожает.

– Если волхвы создадут защитное поле, то зачем тогда нужны мы? – не понимал Ратибор.

– На случай если бесам удастся прорвать защиту. Нельзя недооценивать силу и мощь тёмных.

Наконец-то, подоспел ужин. Воислав приготовил походную богатырскую похлёбку, которая получилась у него просто на объедение, я никогда раньше ничего подобного не пробовал. Яромир в это время запёк в золе несколько картофелин, совсем как мы делали это в детстве. А Далемир приготовил какой-то отвар из растущих на этой земле трав. Травяной отвар обладал не только восхитительным ароматом и насыщенным вкусом, но и весьма расслабляющим и успокаивающим эффектом. Однако, чтобы спокойно предаться безмятежному сну, мне необходимо было избавиться от тревоживших мой рассудок вопросов.

– Разрешите спросить ещё кое о чём? – обратился я к волхвам.

– Конечно, спрашивай, – сказал Святослав, посмотрев на меня своим суровым пронзительным взглядом, словно читая мои мысли.

– Я же был не последним хранителем, когда улетал на Марс?

– Одним из последних.

– А до меня их было вообще целая куча, верно?

– Верно, – подтвердил Святослав.

– Тогда почему было не прогнать тёмных захватчиков намного раньше? Зачем было доводить планету и человечество до такого состояния?