Хроники Эрилхейма

Конунг подал знак своему советнику, а тот в свою очередь слугам, которые незамедлительно внесли и поставили перед Хеммингуром небольшого размера сундук.

– Здесь твои вещи, – открывая крышку, уже спокойнее, продолжил правитель. – Дешевое подобие доспеха, капюшон, рваные сапоги и два кинжала кустарной работы. За все это дадут, в лучшем случае, не больше двухсот золотых, и то, большая сумма выйдет за клинки.

Хеммингур с силой захлопнул сундук.

– Эти деньги я отправлю родственникам погибших, – соврал король. – А кто покроет мои потери? Ты даже не представляешь истинную цену камня! Казначей лично обыскал все углы сокровищницы, но кристалл не обнаружил, лишь осколки от защитной колбы и тебя без сознания в луже собственной крови. И кстати, судя по состоянию, в котором тебя обнаружили, ты должен быть уже покойник. Как тебе удалось так быстро восстановиться?

– …

На последний вопрос Ворон только покачал головой, так как сам не знал причины ускоренной регенерации.

Все это время, за процессом допрашивания безучастно наблюдал архиепископ. Услышав о бесследном исчезновении иллианита и чудесном выздоровлении преступника, его интерес к делу мгновенно возрос. Авдон внимательно следил за Сигурдом, и в его голове начала складываться картина происходящего. И это его пугало. Кульминацией было неожиданное упоминание вором имя архиепископа.

«С чего бы вдруг этому человеку понадобилась встреча со мной?» – служитель церкви больше не мог списывать это на случайное совпадение.

Каково же было удивление Сигурда, когда старикашка в рясе, размахивая руками, выбежал на середину залы, встав между ним и Хеммингуром.

– Ваше Величество, позвольте отсрочить приговор, – сложив руки в молитвенном жесте, попросил архиепископ конунга. – Прошу Вас поверить мне, это очень важно. Если хотите, я лично буду ответственен за него, и в случае чего понесу любое наказание. Но прошу Вас всеми святыми, не казнить этого человека в ближайшее время.

Хеммингур, не скрывая удивления, переводил взгляд с Авдона на вора и обратно. Заступничество архиепископа за преступника было столь же неожиданно как снег в июле.

– Господин, это связано, напрямую, с событиями последних дней, – святой отец многозначительно повел глазами.

Советник Нерим, наклонившись к королю, предложил:

– Быть может это и есть «ненужный резерв». Отправим ворюгу, под опекой религиозного фанатика, на места исчезновений, пусть ради искупления вины, поможет в расследовании. Если решит возникшую проблему, значит, казним, в профилактических целях. А если сгинет в пути, то так тому и быть.

Затем, совсем тихо, добавил:

– Можно установить слежку и узнать, куда он спрятал иллианит. Рано или поздно он захочет его продать, тут мы его и возьмем с потрохами.

Недобрая улыбка пробежала и исчезла с лица правителя Эрилхейма.

– Хорошо архиепископ. Даю вам ровно две недели, полностью под твою ответственность. Но помни, если ты понапрасну потратишь мое время – разжалую до аббата. А если этот вор сбежит – твоя голова покатится по ступеням эшафота.

Старик побледнел, но все же одобрительно кивнул.

– Стража снимите с него кандалы! – Приказал Хеммингур освободить Ворона.

Архиепископ повернулся к Сигурду, с которого уже снимали оковы.

– Ну что же, рад знакомству, – протянул руку старик, – меня зовут Авдон. С этого момента наши жизни зависят от того, ошибся я или угадал.

Глава 5

– Так что там с посланием? – спросил священнослужитель Сигурда, когда они покидали территорию дворца.

Ворон подождал, пока ворота за ними закроются и только после этого, впервые, заговорил со стариком.

– Почему вы помогаете мне? – Ответил вопросом на вопрос Сигурд. – Я, конечно, благодарен за спасение, из рук костлявой, но мне нечего дать взамен.

– О-о-о, вы глубоко ошибаетесь, молодой человек. – Улыбнулся Авдон, приглашая следовать за ним.

– Может, вы тоже считаете, что кристалл у меня и хотели бы получить долю с его продажи? Так поспешу вас разочаровать, у меня его действительно нет. – Сигурд демонстративно развел руки в стороны, всем видом давая понять, что не врет.

– Верю, – искренне ответил архиепископ. – По-твоему, я похож на того, кто нуждается в деньгах? – Старик ускорил шаг.

Они прошли через центральную площадь, где кишмя-кишело народу. Ворон вспомнил, как несколько часов назад, он пробирался под этой самой площадью, утопая по колено, в сточных водах. Он видел, как люди выплескивают помои в решетки водостоков и его передернуло. Поспешив отогнать неприятные воспоминания, Ворон принялся разглядывать местный колорит.

Торговцы всякой всячиной наперебой зазывали потенциальных покупателей, кудахтали куры, визжали свиньи, без дела слонялся праздный люд. Все, как и должно быть, в большом городе, мирно и спокойно. Такое впечатление складывается у человека за большими стенами, а то, что за ними, его не касается, так он думает.

Видно было, что архиепископ целенаправленно куда-то ведет Сигурда и вора это настораживало. У Ворона возникла пару раз мысль затеряться в толпе и исчезнуть с концами, сбежать из города. Но заинтригованный своим спасителем и желанием получить ответы на чреду последних событий, он продолжил следовать за ним. Тем более Ворона никто не держал, он был абсолютно свободен, да и старик вызывал доверие.

Свернули в переулок. Авдон попросил остановиться, осмотрелся по сторонам и, убедившись, что никто не услышит, их разговора, пошел в наступление.

– Послушай меня парень! – всю любезность словно ветром сдуло. – Давай начистоту. Я спас тебя, не потому что ты мне симпатичен или потому что я отъявленный пацифист и уж тем более не из-за корыстных побуждений. Все куда серьезнее. Для меня ты был и остаёшься вором и убийцей, а церковь и бог осуждают и пресекают такое поведение! – архиепископ, не моргая смотрел на Сигурда.

Рядом пробежала, хлопая крыльями, пеструшка, а за ней грязный мальчик в тщетных попытках поймать беглянку.

– Расскажи в подробностях, что произошло в сокровищнице конунга? Поверь, это очень важно! А я со своей стороны даю слово, сделать все необходимое, чтобы ты не попал на поживу палачу. И еще, на допросе ты сказал, что должен передать какое-то послание для меня? Я внимательно слушаю. – Святой отец скрестил руки на груди, давая понять, что не сдвинется с места, пока все не узнает.

Сигурд не видел необходимости что-то утаивать, а напористость Авдона указывала на значимость сведений для старика.

Ворон пожал плечами и в подробностях описал свое приключение в канализации, как нашел иллианит и о том, что очнулся в камере подземелья уже здоровым, о беседе с загадочным Виндром.

По мере того как рассказ подходил к своему завершению, глаза архиепископа все больше округлялись, а челюсть отвисала ниже и ниже. В кульминационном изречении послания от Виндра, Авдон выглядел столь комично, что Сигурд не смог сдержать улыбки. Но святой отец осадил его, одной лишь фразой:

– В соседних камерах не было заключенных. В этом крыле тюрьмы ты был единственным человеком. Так с кем ты разговаривал Сигурд из Мирграда?

Теперь пришла бы очередь улыбаться Авдону, но вор никак не отреагировал на этот факт. Он-то своими ушами слышал соседа по камере. Потому замечание архиепископа он оставил без внимания.

Дослушав рассказ Сигурда до конца, Авдон попросил продемонстрировать оставшийся след от ранения. К этому времени на теле вора не осталось никаких следов недавней смертельной раны. Даже шрам, часом ранее, легко просматриваемый, рассосался, оставив на своем месте лишь белую полоску обновленной кожи.

– Я должен рассказать тебе нечто важное, – схватив за плечи и глядя прямо в глаза, произнес Авдон. – Но не здесь. Следуй за мной, – махнул рукой старец, – прежде приведем тебя в божеский вид и накормим. – Оценил босого Сигурда архиепископ. За столом и беседа приятней. – С этим трудно было поспорить, от одного упоминания о еде у вора урчал желудок. Последний раз он ел день назад, а перспектива набить брюхо бесплатно может больше не представиться.

Так, странная пара вор и святой отец направились в харчевню. Но не богатую, с изысканным обслуживанием и таким же изысканным названием, а самую обыкновенную, даже дешевую, располагавшуюся на краю города.

– Подальше от лишних ушей и глаз, – объяснил свой выбор Авдон.

Трактир назывался «Липкая Агнета». Вот, воистину пример клонящегося к закату своего существования заведения.

В помещении стоял терпкий запах кислой капусты, вперемешку с лавровым листом и еще какими-то приправами. В выщербленных досках пола проклевывалась трава, а бревенчатые стены покрывал толстый слой копоти от плохо оборудованного очага.

Хозяйка, та самая Агнета, женщина с крупными формами, скоблила чугунок, пригоревшие ошметки скидывала под ноги, где их с удовольствием растаскивали две полосатые кошки.

Увидев посетителей, первых за весь день, женщина тут же оставила свое занятие, спешно подошла, низким поклоном поприветствовала архиепископа.

– Святой отец, какой приятный сюрприз! Прошу, прошу, присаживайтесь, – протерла тряпкой Агнета стол, от чего чище он все равно не стал. Сигурда она словно не замечала. Вероятно, это было вызвано его внешним видом. В самом деле, Ворон в грязной домотканой одежде, без сапог походил на попрошайку, и, судя по брезгливому взгляду Агнеты, переубедить ее могли лишь щедрые чаевые, коими вор, к сожалению, не располагал.

– Что Его Преосвященству, для начала принести? Кашу со свиными шкварками? Бобовый суп? Квашеную капусту? Может, желаете эля или вина?

– Каша будет в самый раз, – подмигнул старик Сигурду.

– Сию минуту, господин! – убежала в кухню хозяйка трактира.

– Почему «Липкая Агнета»? – поинтересовался, о названии харчевни, Сигурд у святого отца.

– А-а-а – протянул старец – это весьма занимательная история… Харчевня принадлежала ее приемному отцу Тьялфи. Хороший был мужик, добрый. Нуждающимся и бедным краюху хлеба давал задаром. Так вот, забрела к нему как-то одна сиротка, грязная, босая, прям вылитый ты, только маленькая -. Сигурд улыбнулся краешком губ, но глаза остались серьезными. – Значится, дал он ей кувшин воды и черного хлеба, а сам продолжил хозяйскими делами заниматься. Ну, а дети, сам понимаешь, любопытные до горя. Пока добряк Тьялфи отвлекся на минутку. Девчушка увидела на стеллаже бочонок с медом. Мед для детей, что корень валерианы для кота. В общем, полезла она на полки и случайно опрокинула всё содержимое на себя, в том числе весь запас меда. Слава Богу, что жива осталась, ведь приземлись такая кадка на голову, все закончилось бы не так сладко. Понес тогда харчевник не малый убыток: в одной липкой каши смешались крупы, специи, травы и наша маленькая беспризорница. Как ты уже понял, это и была Агнета. К всеобщему удивлению, старик не только не выставил взашей негодницу, а наоборот приютил, взял над ней опекунство. Вот уж не знаю, что он в ней такого увидел! Возможно, причиной было неимение собственных детей, а старость в одиночестве… Ну, сам понимаешь.

К столу подали глиняные горшочки с дымящейся кашей и сочными свиными шкварками, рядом поставили кувшин вина.

Сигурд немедленно принялся за долгожданную еду, периодически запивая холодным красным. Архиепископ ел не спеша, продолжая свой рассказ:

– Чтобы оставаться «на плаву» пришлось Тьялфи влезть в долги, но беда, как правило, не приходит одна. На тот год выдалась небывалая жара. Урожай погиб, платежеспособность населения упала и клиентов, тогда еще «Под тремя соснами» поубавилось. Заемщики по истечении срока пару раз наведывались лишь с угрозами. Но однажды кто-то перешел от слов к делу и несчастного Тьялфи обнаружили с перерезанным горлом в канаве. За неуплату долгов взыскали большую часть имущества, оставив Агнете пустой трактир, как наследство от убитого.

Вскоре девчушка подросла, изменила название на «Липкая Агнета», но так и не смогла поднять дело Тьялфи. Харчевня доживает свои деньки задушенная более удачливыми конкурентами. – Авдон опустошил свой кубок. Щедро заплатил за обед, подбросив несколько серебряных монет, попросил Агнету оставить их наедине с Сигурдом.

Попробовав кошель на вес, хозяйка просияла. Низко откланявшись, удалилась на кухню, закрыв за собой дверь.

Повисла глубокая тишина, в которой легко было различить шуршание крыльев мотылька и легкий треск пламени свечи.

– Поел? – прервал молчание старец.

– Благодарю, – отставил в сторону пустой горшочек Ворон.

– То, что я расскажу тебе, может показаться абсурдным, особенно в наше современное время, – начал не хуже заправского рассказчика архиепископ. – Выслушай меня внимательно парень и ты поймешь, почему сам глава святой церкви подставляет голову ради тебя! – Здесь Авдон сделал эмоциональное ударение, чтобы привлечь внимание Ворона, который после съеденной каши интересовался больше ковырянием в зубах щепочкой, оторванной от края старого стола.

– Тебе доводилось слышать о рагнареке?

– Конечно, все знают страшилку о конце Света, – безмятежно ответил Сигурд, наливая себе чарку вина.

– Страшилку может, и слышали, но не каждый знает, на чем основываются эти легенды.

– Что ж, мудрый старец, просвети меня.

– Скажи мне, молодой человек, – не обращая внимания на ехидство Сигурда, продолжал Авдон, – хорошо ли ты знаешь историю?

– Достаточно, чтобы не делать ошибок, совершенных в прошлом.

– Вот и хорошо! Значит, мне не придется упрашивать тебя дважды.

– О какой просьбе идет речь? – Сигурд насторожился, замерев с пригубленным кубком.

– Спасти Мир. Всего лишь спасти Мир!

– …

В столь глубокой тишине, наступившей после фразы Архиепископа, легко можно было различить шелест листьев за окном.

– Старик, ты рехнулся!? Если память тебя стала подводить, напоминаю: я – вор! А воры не спасают мир, не убивают сказочных драконов и не вызволяют прекрасных принцесс из замков. Мы скорее воспользуемся предоставленным случаем и продадим эту принцессу работорговцам в Долл-Астан. И если на самом деле это мир нуждается в спасении, то по мне, гори он синим пламенем вместе с его правителями конунгами и всеми, кто им лижет зад.

– Но ведь это и твой мир тоже, разве нет?

– Может и был когда-то моим, но теперь его отнял Хеммингур. Еще день назад мне были открыты все двери, я жил так, как хотел и мог позволить себе посещать лучшие заведения от Глубин Алиры до Мертвой пустоши, а не сидеть в зачуханной харчевне, где даже посетителей не бывает!

Досада от сложившихся обстоятельств комком встала в горле Сигурда, от чего ему хотелось крушить всё направо и налево. Ну и конечно он предположил, что «спасти Мир» это образное выражение. Наверняка старику понадобился посредник для религиозно-политических интриг. Иначе для чего вступаться за вора?

«Сейчас попросит залезть в дом какого-нибудь конкурента, и выкрасть компрометирующие письма или наоборот подсунуть», – думал вор, разглядывая своего собеседника.

Авдон хотел что-то сказать, но его опередил Сигурд.

– Как ты думаешь, кто я? – смотря прямо в глаза, спросил Сигурд.

– Еще одна заблудшая душа, нуждающаяся в слове Божьем и поддержке, – добродушно ответил святой отец.

– Имя Ворон тебе что-то говорит, старик?

Авдон в ту же секунду напрягся как струна, а вместо ответа быстро заморгал.

– Вижу, что наслышан обо мне, – Ворон налил архиепископу вина, чтобы то расслабился. – Уверяю тебя, что большее, о чем судачат выдумки. Я не превращаюсь в птиц или в кого-то еще и никакими сверх способностей не обладаю. Правда в том, что до последнего дня, никто не видел моего лица, а кто видел, не предполагал, что перед ним Ворон. Правда также, что я искусен в своем ремесле и в бою не последний человек. – Сигурд вздохнул, вспомнив о конфискованных кинжалах «близнецах». – Но теперь все в прошлом, – Ворон отпил еще вина, уставившись в наполненный кубок.

– Тогда, что ты теряешь!? – воскликнул архиепископ. – Через две недели бездействия, нам обоим конец, причем бесславный, а следом за нами весь Эрилхейм. Согласившись помочь мне, у тебя появится шанс спасти не только себя, но и весь мир. Добудем доказательства пришествия всадников апокалипсиса, предотвратим бедствие, Хеммингур дарует тебе амнистию, сможешь начать новую жизнь.

– Стоп! Стоп! Какие еще всадники апокалипсиса? Какое бедствие? – Вор недоверчиво посмотрел на архиепископа. «Этот старик явно не в себе», – Сигурд начинал подумывать, что его спаситель, помешанный на легендах псих. Наверное, стоит прямо сейчас встать и, не оглядываясь убраться подальше.

Авдон понял, что немного поторопился, сболтнув лишнего. Пришлось срочно предпринимать меры, чтобы Сигурд не вышел, хлопнув дверью.

– Позволь мне объяснить, – архиепископ судорожно принялся доставать из кармана томик «Священных писаний». – Я не случайно спросил тебя про знание истории. То, что случилось с тобой, очень напоминает произошедшее несколько сотен лет назад, – при этом старик несколько раз сверялся с записями своей книги. – Но я не могу сходу прямо здесь все объяснить. Прошу тебя довериться мне, ведь будь это не так важно, я мог просто оставить тебя в дворцовой тюрьме. Если ты сейчас уйдешь, то потеряешь последний шанс. Хеммингур рано или поздно найдет тебя и повесит.

– Почему нельзя сказать, что к чему прямо здесь? – Сигурд откинулся на спинку стула.

Все эти загадки очень ему не нравились. Но еще больше вору не нравилось, что старик в большей степени прав. Ворон показал свое лицо, а значит скрываться действительно бессмысленно.

Между тем Авдон настаивал, что их временный союз нужен им обоим.

С доводами архиепископа сложно было поспорить. Сигурд понимал, что находится сейчас не в том положении, чтобы «показывать зубы». Этот лысый старик, теперь единственная нить, удерживающая невезучего Ворона от падения в пропасть.

– Хорошо, Святой отец, – выдохнул Сигурд, – какой у тебя план?

Архиепископ одобрительно показал головой:

– Сначала мы посетим одно место и ради Бога зови меня Авдон, все-таки в одной лодке плывем.

Авдон с Вороном вышли из харчевни.

– Куда мы направляемся? – спросил Сигурд.

– Это сюрприз, – святой отец еще раз оглядел вора, – я уверен там ты еще не был.

«Не люблю сюрпризы…», – подумал Сигурд, но предпочел промолчать.

Глава 6

Авдон привел Сигурда к стенам аббатства, величественного здания, напоминающего крепость. Святая святых располагалась за чертой города в живописном месте. Огромные тополя и клены, раскрашенные цветами осени, образовывали аллею, вдоль которой трудолюбивые монахи установили столбы с вырезанными в них заповедями.

Если бы не отсутствие сапог, то Ворон, может быть, наслаждался прекрасным видом, но порядком остывшая земля сетовала ему побыстрее оказаться в помещении.

В воспоминаниях вора возникли образы бродяг, которые в любое время года при минимальном наличии одежды чувствовали себя вполне сносно, по крайней мере, ему так казалось. Образы рассеялись под мелодичный звон колокола, оповещающего о прибытии гостей. Открылись двустворчатые ворота, навстречу им вышел госпиталария.

– Ваше Преосвященство, – низким поклоном поприветствовал монах архиепископа.

– Приготовьте горячу ванну и какую-нибудь одежду, – без промедлений отдал распоряжение Авдон.

Видимо клацанье зубов Сигурда расслышал даже старый архиепископ и потому принял все соответствующие меры, чтобы не потерять ценные дни, отпаивая отваром мяты простуженного вора.

Периметр внутреннего двора состоял из обычных аббатству строений. В центре располагался зал Капитула, за ним церковное здание. Слева библиотека, скрипторий и хозяйственный корпус. Справа дормиторий и трапезная, куда и пригласил проследовать госпиталария.

– Как только приведешь себя в порядок, тебя сопроводят в библиотеку, где мы продолжим наш разговор, – похлопал вора по плечу святой отец.

В большей степени обращение было адресовано встретившему их монаху, но утвердительно кивнул именно Сигурд.

В небольшом помещении, за спальным корпусом, были приготовлены бадья с горячей водой, ковш, мочало и сверток чистой одежды.

Поблагодарив монаха и закрыв за ним дверь, Сигурд поспешил избавиться от своего воняющего рванья и с превеликим наслаждением погрузился в приготовленную для него ванну. Только сейчас он почувствовал насколько устал. Горячая вода смывала грязь, пот и мышечное напряжение, оставляя лишь ощущение блаженства и безмятежности. Размер бадьи позволял погружаться в воду с головой и вытянуть забившиеся ноги. Пар от кипятка распространился по всей комнате, принимая причудливые формы и образы. Несколько раз Ворону показалось, что из клубов проступают черты лица, наблюдающие за ним. Но Сигурд списал это на игру воображения, следствием которой являлись его приключения.

Если бы вода постепенно не остыла, то измученный вор так бы и остался нежиться в бадье еще на час. Хорошенько растерев себя полотенцем, Сигурд начал примерять свою новую одежду, любезно предоставленную монахами. Не удивительно, что ничего кроме шемиза и рясы послушника не нашлось. Но эта была чистая и теплая одежда, а главное низкие сапоги из козьей шерсти, чему Ворон был несказанно рад.

На выходе из умывальной его все также ожидал немногословный монах, который предпочитал общаться исключительно жестами, периодически окликая гостя простейшими фразами, типа «сюда» и «прошу».

Вновь оказались во внутреннем дворе. День подходил к концу и сейчас весь клуатр заполнил «серый» народец. Так, для себя назвал монахов Ворон, глядя на их серые рясы. Близилось время вечерней молитвы. Послушники заканчивали свои повседневные дела, кто-то складывал орудия труда в хозяйственный корпус, кустода отдавал распоряжения подчиненным по вечернему караулу, все аббатство напоминало муравейник, готовящийся ко сну.

– Его Святейшество ожидает Вас на цокольном этаже, – открывая двери здания библиотеки, мягким голосом проговорил госпиталарий.

– Хорошо, спасибо, – Сигурд проследовал в указанном направлении.

Снаружи здание библиотеки казалось весьма приземленным, но попав вовнутрь, вору открылось царство Апокрифа. На стеллажах, покрытых слоями свечного воска, ютились вместе произведения религиозных гимнов, языческие манускрипты, рукописи, старые свитки, трактаты «о и обо всем», карты Эрилхейма и каких-то неизвестных земель, энциклопедии и сборники. Видно было, что монахи, в отношении знаний не брезгают любой литературой, даже если она противоречит их канону.

Сигурд двигался вдоль стеллажей, зачарованный рядами неизвестных экзотических книг. Смешанные запахи лампады, старой бумаги и ладана кружили голову. Это место способствовало философствованию и размышлениям. Даже воздух вибрировал от скопившейся мысленной энергии.

– Молодой человек, спускайтесь сюда! – раздался голос Авдона, откуда-то и дальней части комнаты.

Ворон последовал на шум возни доносившейся из той части библиотеки, где книги, отслужившие свое, стояли на полу огромными стопками перевязанные бечёвкой. Стараясь не уронить «величественные пирамиды», вор пробрался в самый угол комнаты, где и обнаружил вход н цокольный этаж. Когда-то это был погреб, где бывший хозяин хранил вина. Сейчас же его превратили в «дополнительный отсек», для хранения особо ценной литературы. Это стало ясно, как только Сигурд спустился вниз.

Ни одна книга не была похожа на другую, каждой выделена своя ячейка, никакого следа свечного воска, всё содержалось в изоляции и чистоте.

– Ого-о-о! – присвистнул вор, оглядываясь вокруг.

– Это и есть сюрприз, о котором я говорил, – старец сделал небольшую паузу, затем продолжил на тон ниже, – Доступ к этому месту имеют только члены капитула. Не знаю, понимаешь ты или нет, но здесь хранятся воистину редчайшие произведения, коих больше нет в мире. И знания скрытый в них, способны изменить ход бытия. Потому, прошу тебя ничего здесь не трогать и не пытаться прочитать что-то вслух! Хотя последнее нам не грозит: многие книги написаны на неизвестном языке. Но об этом позже. Я привел тебя сюда, чтобы кое-что показать.

Архиепископ, надев перчатки из тонкой кожи, подошел к одной из ячеек и ювелирным движением извлек толстенный том. Пыхтя и тужась аккуратно положил на стол.

– Это переведенный трактат «Истории Эрилхейма», написанный самим Аншарий – личным колдуном Олафа Великого.

– Честное слово старик, ты действительно веришь во все это!? – Ворона начинало раздражать неприкрытая вера в мистику этого чудаковатого старца.

– Не имеет значения во что верим мы. Важно, что здесь написано, – старик величественно поднял палец вверх. – Та-а-ак, – клацнул языком Авдон, перелистывая пожелтевшие от времени страницы, – Так-так, вот нашел!

«…Первое упоминание о людях, обосновавшихся в этих землях, относится к семьсот девяносто третьему году. Аншари пишет, что это были дикие края, суровые и очень опасные. Олаф Великий с войском прибыл с запада на своих дракарах и высадился у берегов современного Акилла. Как только его ноги коснулись земли Эрилхейма, грянул гром, небо осенили десятки молний. Поднялся такой ураган, что деревья с корнем вырывало из земли. Но стихия не тронула воинов конунга, она словно помогала продвижению войск вглубь континента. Если на пути возникали горы, то по одному лишь слову Олафа Великого они крошились в песок. Непролазные чащи выгорали под ударами молний, глубокие реки высыхали, туман болот рассеивался.