Кот в коробке

– А должно что-то случиться, чтобы приехать обедать в ресторан? – Яна кивнула мистеру Паркеру, чтобы тот прислал официанта, – Ты уже сделал заказ?

– Да, треску с папоротником, чего и тебе желаю.

Подошел официант, приятный парень, сын хозяина Сэм, улыбнулся Яне:

– Good evening, Mrs. Vaicehovsky. Nice to see you!

– Hallo, Sam. How are you?

– Fine, especially when you come, thank you. What will you order?

– Треску бери, – перебил Олег.

– Tourtière, please, – улыбнулась Яна.

– Can I offer you some white wine?

– No, thank you, no any alcohol. Just still water, please.

– Just a moment, – и он пошел на кухню.

– Даже меню не принес, – сказал Олег ему вслед.

– Зачем? Я его наизусть знаю. И ты. И все на этом острове.

– Наверное, ты хотела сказать» на этом проклятом острове». С каких пор тебе здесь так сильно не нравится?

– Ты знаешь, – Яна перевела взгляд на океан.

– Нет, – в голосе Олега послышались саркастические нотки, – Я понятия не имею, какого черта еще надо моей жене, у которой есть восемь домов: на Рублевке, в Ницце, во Флориде, здесь, в Канаде, в конце концов, потому что моя жена любит покой, лес и северную природу, видишь ли. Если «этот остров» тебе надоел, может быть ты хочешь, чтобы я купил другой? Хочешь, например, Мадагаскар? Местных выселим, будешь гулять одна, – он помолчал, – или с собакой?

Яна дернулась, но не ответила. «Спокойно, – сказала она себе, – Не реагируй. У него не получится тебя спровоцировать. Помни, о чем сказано в послании. Веди себя как обычно, а обычно ты молчишь». Яна перевела взгляд на Олега.

– Я не говорила «проклятый». Мне здесь нравится.

– Ну конечно, – Олег отпил глоток виски, – И кухня отличная, да? Пироги с мясом! Простенько, как в деревне у бабушки. У тебя вообще вкусы незатейливые, да, Янок?

– Я сейчас вернусь, – Яна встала и направилась в дамскую комнату. Закрыв за собой дверь, она подошла к большому зеркалу и, облокотившись о столешницу, посмотрела себе в глаза, и застыла не мигая, пока изображение в зеркале не начало туманиться и расплываться. Тогда Яна тряхнула головой, тщательно вымыла руки, провела влажной рукой по ежику волос. Сказала себе: «Яна, ты держишься молодцом. Пусть он думает, что ты сломалась и смирилась», выровняла дыхание и вышла в зал.

Оказалось, что за окнами заметно потемнело. Надвигалась гроза. Ветер раздувал шторы, официанты закрывали окна. На столе стояла запотевшая бутылка минеральной воды, и высокий бокал, рядом стоял Сэм.

– Thanks, I’ll poul it myself, – улыбнулась ему Яна.

– Ok, Ma’am, – развел руками Сэм и отошел, а Яна, присев за стол, налила себе воды и отпила глоток.

– Так о чем мы говорили? – продолжая улыбаться спросила Яна у Олега.

– Я успел забыть, – отмахнулся тот, – Пока тебя не было, мне позвонили из Московского офиса, у них там опять проблемы. А завтра я лечу в Лондон.

– Надолго? – как можно безразличнее спросила Яна.

– А что?

– Просто спросила.

– Ты сегодня какая-то странная, – Олег прищурился, глядя ей в глаза, – Ты же знаешь, я сделал свое состояние не только благодаря интеллекту и таланту, но еще и благодаря интуиции, чуйке! А сейчас мне кажется, что с тобой… что-то не так.

Яна молчала, следя за тем, что не дрогнул и один мускул на лице, смотрела ему между глаз, куда так отлично было бы всадить пару пуль.

– Не понимаю, о чем ты, – сказала она максимально нейтральным тоном.

Тут шеф принес Олегу рыбу, долго ее нахваливал, улыбался то ему, то Яне.

– Thanks, Ted. I’ll appreciate, – отмахнулся от него Олег, взял вилку и нож для рыбы, – Хочешь попробовать?

– Я не люблю рыбу, ты знаешь.

– Не понимаю, зачем мы сюда приперлись. Здесь кругом рыба, все ей пропахло.

– Ты вроде сам меня пригласил.

– Нет, я имею в виду Ньюфаундленд вообще, – Он отпил еще виски, – О чем я говорил? А! О том, что ты сегодня странная. Таблетки пила? Смотри, я проверю.

– Не сомневаюсь. Просмотришь все записи со всех камер.

– А как же, – Ел он с аппетитом, – Я должен знать, чем занимается моя жена. Она же МОЯ. Ну, а поскольку, чуйка подсказывает мне, что с тобой что-то не так, попрошу Игорька особо за тобой приглядывать в мое отсутствие.

– Как скажешь, – Яна изо всех сил пыталась понять, не имеет ли этот человек какого-то отношения к посланиям, не очередная ли эта его извращенная шутка? Но чем больше она находилась с ним рядом, тем больше убеждалась – нет. Это не он. Точно, – Уверена, твой Игорек глаз с меня не спустит.

– Вот! – Олег тыкнул в ее сторону вилкой, – Это правильный ответ. Единственно правильный.

Сэм принес Янин пирог и три соуса к нему на отдельной тарелке.

– Bon appetit, – улыбнулся он Яне.

– Thank you, Sam.

– А не слишком ли энергично этот сопляк тебе улыбается, – проводив Сэма неприязненным взглядом, спросил Олег.

– Ну, ты можешь спросить у него, – Яна отрезала кусочек пирога, полила его сливовым соусом. Есть не хотелось совсем.

– Могу, но я спросил у тебя, – взгляд у Олега стал совсем белым.

– Я думаю, он старается быть вежливым с посетителями.

– С посетительницами.

– Возможно.

– Может, ты его на эту вежливость как-то провоцируешь?

– Нет. Я его никак не провоцировала.

– Меньше спеси, – почти прошипел Олег, нагнувшись к ней через стол, – мы же об этом много говорили, – Меньше спеси, больше смирения! Ты меня понимаешь?

– Да, Олег.

– Не слышу!

– Да, Олег, – почти крикнула Яна. Мистер Паркер обернулся в их сторону. Олег тут же кивнул ему и улыбнулся.

– Вот и хорошо, – он резко сменил тон, получив свою порцию Яниного унижения, пусть и мизерную, не то, что обычно.

Зазвонил мобильный. Олег отложил прибору, ответил на звонок:

– Да, Игорь. Угу. Ну хорошо. Завтра пошли Макса. Нет, тебя не отпускаю, я завтра улетаю на три дня. Хорошо. Давай.

«Ага, – прикидывала Яна, если бы Игорь засек сообщения – он бы сказал. Это раз. Во-вторых, улетает он на целых три дня. Это очень хорошо».

– Мать твоя звонила, – сказал Олег, положив трубку, – денег просила на Израиль или что там. Говорит, ты совсем не интересуешься ее здоровьем.

– Интересуюсь.

– А она говорит – нет.

– Хорошо, я буду больше с ней общаться, – Яне пришлось сделать над собой большое усилие, чтобы голос не дрогнул.

– Да уж, будь добра. Все же мать. Стариков надо уважать не смотря ни на что, мы же об этом много говорили. Я не хочу слушать ее стенаний. Деньги уже перевел.

– Спасибо, Олег, – «Перегнуться бы сейчас через стол и всадить бы тебе вилку в глаз, сука» – привычно подумала Яна и улыбнулась.

– Послезавтра прилетишь ко мне в Лондон. Шестого в Челси пати у Донбасса, надо быть с женой.

Яна обомлела. Сегодня первое августа. Третьего надо быть в Лондоне у этого уголовника на вонючем пафосном приеме? То есть у нее всего полтора дня. Успеет ли Антон вытащить ее отсюда за это время? Как?! Господи, а вдруг посланий вообще больше не будет? Вдруг интуиция ее опять подвела? Ведь почему она поверила? Потому что почувствовала, что слова его, и потому что «Ясная», – она бросила взгляд на клатч, в котором лежал мобильник, – «Не, Ясная, не паникуй. Все так и есть, случилось чудо. Антон рядом, он каким-то образом знает, что ты в беде, следит за всем, что происходит вокруг тебя, и поможет тебе. Доверься ему, все равно терять нечего. У тебя все еще есть план «Б».

Олег перехватил ее взгляд, задержавшийся на клатче всего на секунду.

– Что у тебя там?

– Где? – не сразу поняла Яна.

– В Караганде! – рявкнул Олег, – В сумке!

– Ничего.

– Дай сюда, – он подтянул к себе сумочку, открыл, – Так, помада, карты, пудра, телефон. Ага, телефон. Кто-то звонил? Писал? Игорек что-то пропустил? – он разблокировал экран и теперь быстро рыскал по приложениям. Хотя Яна и знала, что он ничего не найдет, но рефлекторно внутренне подтянулась, – Вроде ничего, но я проверю, – он швырнул телефон через стол. «Только б не сломал», – взмолилась Яна. Мельком взглянул на экран. Ничего. Цел. Хорошо.

– Ладно, – откинувшись в кресло и вытянув под столом ноги, процедил Олег. Подумал, сунул в рот зубочистку, – Я кофе не буду, мне пора в офис. Ты пей. Завтра пришлю к тебе стилиста, подберет тебе имидж для приема, шмотки и все такое. Не вздумай отбиваться. У Донбасса крайне важный тусняк намечается. Должна выглядеть на все сто. И улыбаться, поняла?

– Да, Олег.

– Вот и славненько. Я пошел, – он поднялся и, не оборачиваясь пошел к выходу, – Рассчитайся, – кинул он ей через плечо.

Яна смотрела, как он идет к машине, и ее рука со стаканом воды тонко звенела льдинками. «Пусть у него откажут тормоза, боги мои», – думала она, пока Олег сдавал назад и выезжал со стоянки. Подошел Сэм, улыбаясь чуть смущенно. По-русски он, конечно, не понимал, но Яне сочувствовал. «У меня опрокинутое лицо,» – подумала Яна и улыбнулась ему как могла открыто.

– The check, please, – попросила Яна и, не дожидаясь счета, сразу протянула Сэму кредитку.

Домой жутко не хотелось. Но придумать никакого предлога поехать куда-нибудь еще Яна не смогла, ее мысли были заняты другим. Поэтому она покорно села на заднее сиденье Ягуара и кивнула водителю, чтобы трогался. С залива налетали порывы ветра, начинало штормить, видно было, как над океаном черные тучи прорываются косыми дождями. Яна смотрела в окно и думала:

«Так. Я позволю себе предположить, что Антон жив. Сколько лет я пыталась смириться с тем, что это не так. Но раны не заживают. Если еще разок ковырнуть, я точно не смогу выжить. Но теперь у меня есть точный срок, – думала Яна, – Это даже хорошо. По крайней мере я точно знаю, что через полтора дня моя гребаная жизнь наконец изменится. И уже неважно, в какую сторону. Меня устроит любой вариант. Кошмар по-любому закончится. Либо смертью, либо счастьем, тьфу-тьфу-тьфу!» И всю дорогу, сидя в слепой для водителя зоне, она беззвучно шевелила губами, глядя в окно, то молясь, то улыбаясь, то по щеке ее текла слеза, то глаза расширялись от безумной надежды. Но когда машина остановилась на подъездной дорожке у дома, лицо у Яны было безупречно спокойным. Каменным. Мертвым, как всегда.

Весь вечер Яна провела в своей комнате. У Олега тоже была своя спальня, но периодически он приходил ночевать к ней, и Яна очень надеялась, что сегодня этого не произойдет. Она изо всех сил старалась не смотреть на телефон и делала вид, что читает. В десять вечера выключила свет и лежала в темноте, прислушиваясь к дальнему шторму и ветру в лесах. Олега все еще не было. Последнее время он допоздна задерживался в своем островном офисе, потому что его планы по продвижению во властные структуры требовали постоянных консультаций с рабочей группой. Сегодня не стоило ждать новых сообщений, надо было выспаться. Но в Яниной голове по-прежнему проигрывалась знакомая пластинка, без начала и конца воспроизводя запиленные до тошноты воспоминания, к которым теперь прибавилось еще и одно неизвестное, как говорил Тося. Очень хотелось как-то отключиться, но Яна твердо решила держать разум в чистоте, и не выпила на ночь привычного снотворного. Ветер усиливался. Снова начался дождь. Он косо бил по стеклам, и стало так шумно, что пластинка в голове звучала все тише и тише, и Яна не заметила, как уснула, часто вздрагивая во сне. Она не слышала, как около часа ночи подъехала машина, как Олег довольно громко разговаривал с начальником охраны Игорем на первом этаже, требуя быстрого отчета о Яне, включая все ее действия в интернете, звонки и письма. Не услышав ничего интересного, заглянул к ней в комнату и пошел спать к себе.

6

Осень наступила рано, весь сентябрь шли дожди, потом сразу начались заморозки. Яна с Антоном так и выбрались на Урал, в Ревду. А Яна так мечтала побывать на Урале. Ее отец работал там несколько лет и, не смотря на количество работы, в которую он всегда был погружен с головой, находил время поездить по тем местам, где, судя по семейным легендам, жили его предки по материнской линии. Были они золотодобытчиками из числа староверов, и Яна так живо представляла себе Уральские горы, озера, леса. Но поездку пришлось отложить. Предположительно, на весну.

Антон, правда, часто звонил маме и Яна подолгу разговаривала с ней по телефону и, если удавалось накопить, они высылали ей немного денег. Яна отчетливо представляла себе эту тихую женщину, словно была с ней знакома. В конце ноября Яна с Антоном поженились. Просто сходили в ЗАГС и поставили в паспорта штампы. Колец не покупали, свадьбу не устраивали – было некогда и не на что, но вечером встретились с Мишаней и Дашкой на Кузнецком мосту, посидели в кафе, выпили шампанского. Спать почти не получалось. По утрам они разъезжались по институтам, возвращались около восьми вечера, а потом до глубокой ночи писали свои дипломы. Причем Антону было гораздо сложнее, и ВУЗ посерьезнее, и проект, над которым они с Мишаней работали в подвале по ночам, отнимал последние часы от сна. Но тем более они с Яной рвались друг к другу каждую свободную минуту, скучали, созванивались, торопясь рассказывали, что происходит по нескольку раз в день. В разгар зимней сессии Тося сообщил, что наконец приезжает его мама, видимо утратив надежду дождаться сына с женой в Ревде.

И вот экзамены были сданы, мама действительно приехала, и оказалось совершенно такой же, как ее представляла Яна. Звали ее Марья Семеновна и была она маленькой славной женщиной с улыбчивым лицом. Марья Семеновна стеснялась Москвы, боялась метро, зато варила на плитке отличный суп из сушеных грибов, которых привезла с собой в холщевом мешке впрок на пару лет. Новый год встретили вместе, нарубили салатов, Яна «блеснула» своей фирменной селедкой под шубой. Потом Марья Семеновна заторопилась домой, потому что хозяйство было поручено соседке, а та могла в любой момент уйти в запой. На вокзале она обнимала Яну и просила присматривать за Антоном, а особенно – варить ему супы. Яна обещала.

Остаток каникул Антон надеялся провести в подвале, то есть, в лаборатории, как он говорил. И умолял Яну поприсутствовать, потому что когда начнется семестр, времени опять будет не хватать. В результате, в подвал переехали все втроем. Мишаня ворчал, что приходится спать на полу, что диван, честно привезенный им из дома теперь захвачен врагом, но когда по утрам Яна жарила им с Антоном яичницу на электрической плитке, резко добрел и пускался в рассуждения, что от баб тоже есть определенный толк. В подвале гнусно пахло плесенью, но Антон соорудил принудительную вентиляцию, и стало полегче. Яна как могла обустроила жилую зону, а что происходила в рабочей, понимала только в общих чертах. За два дня до начала семестра Яна, вернувшись из магазина с пакетом продуктов, обнаружила Антона с Мишаней скачащих в обнимку посреди лаборатории и, не успев понять, что случилось, тоже заулыбалась, слушая их дикие восторженные крики.

– Яся! Получилось! – заорал Антон, увидев ее.

– Ааааа! – кричал Мишаня.

– Что? Что? – смеясь и ничего не понимая спрашивала Яна, озираясь.

– Смотри! – Антон схватил ее за руку и потянул к столу, на котором огромной лентой извивалась огромная распечатка с данными последнего эксперимента.

– Вот! – тыкал Антон пальцем в последние строчки, – Вот! Сигнал прошел! Ты не поверишь!

– Я не понимаю! – пыталась докричаться до них Яна.

– Мы запустили в мишень вместе с пучком кодированный сигнал, и зафиксировали его на второй мишени!

– Да! Да! – кричал Мишаня, – И что-то изменилось в кодировке!

– Как? Может ошибка? – испугался Тося.

– Да неважно, главное – есть контакт! Антон, ты гений! – верещал Мишаня, срываясь на фальцет.

– Поздравляю! – Яна была безумно рада за Антона, – Вы такие молодцы! Я правда все равно не очень понимаю, но вы же мне потом все объясните, да?

– Ухххх, – Антон немного задохнулся, – В самом деле, хорош, Мишань. Перекур!

– Заслужили! – Мишаня сиял, как медный пятак, – Это надо обмыть!

– А давай!

Пока Мишаня бегал за вином, Антон кружил Яну по комнате, сбивчиво рассказывал о том потрясающем прорыве в квантовой физике, который они только что сделали, строил планы на будущее, говорил, что теперь уж наверняка они раздобудут нормальное финансирование, а это значит – больше возможностей, это значит – они изменят мир, фантастические идей сыпались из него одна за другой. Яна была так счастлива, это был самый яркий день в ее жизни. Она чувствовала, что присутствует при чем-то столь значимом, что теперь может смело сказать, что не зря живет. Что даже просто быть рядом с таким человеком, как Антон – это огромное счастье и большая честь.

Потом вернулся Мишаня, и они пили вино до поздней ночи, и рассказывали Яне невероятные истории, стараясь говорить на понятном ей языке, из которых следовало, что параллельные или какие-то другие миры точно реально существуют, что сегодня они практически доказали это, и Яна представляла себе, какие они. А вдруг там кто-то прямо сейчас тоже посылает им сигнал и, получив ответ, прыгает обнявшись, крича «Ура»? Изрядно перебравший Мишаня всё пытался объяснить Яне, за какого великого ученого она вышла замуж. Пьяно обнимался с Тосей и уверял, что сам никогда бы в жизни не допетрил до такого открытия, и что это Тосина заслуга.

Весной жизнь постепенно вошла в прежнее русло. Чтобы продвигаться дальше, нужно было действительно выбираться из подвала, закупать дорогое оборудование, нанимать сотрудников, получать лицензии, и вообще как-то легализовываться. Тося слегка приуныл. Мишаня был прав: Тося был ученым, а не администратором. К тому же вложить деньги в работу студентов никто особо не стремился. Институтская профессура, по мнению Яны, излишне ревниво отнеслась к Антоновским открытиям, критиковала его всячески, не доверяла результатам. С большим трудом удалось пробить публикацию в издании Академии Наук, но с кучей оговорок на предмет «непроверенной информации». Мишаня психовал. Во-первых потому, что был уверен, что их тормозят по каким-то политическим причинам, а во-вторых, потому что открытие в научном мире считалось именно Тосиным. Часто они с Антоном подолгу засиживались то в лаборатории, то в общаге строя планы, и тогда Яна думала: «Эх, был бы жив папа… Он бы помог.»

Диплом Тося дописал за месяц до защиты, а Яна еле уложилась в срок со своим «Озеленением цента Астрахани». Защитились они почти одновременно на пятерки. Первое лето своей взрослой рабочей жизни решили провести тоже по-взрослому. Теперь не было никакой повышенной стипендии, да и источников финансирования Антон пока так и не нашел. С начала июля вышли на работу: Яну взяли в городскую службу Озеленения и Благоустройства Северо-Восточного округа Москвы, Антон поступил в Аспирантуру МФТИ, и его пригласили на работу в «Ростехнологию», где он с группой физиков занимался как раз важнейшей для него темой квантовой телепортации. Мечта о собственной лаборатории не оставляла его ни на секунду, работать над чужими проектами было, безусловно, интересно, но двигать свой не получалось. Но, гладя на бешеный блеск его глаз в то время, когда он рассказывал Яне о своих идеях, она понимала, что он точно добьется своего. Рано или поздно. И все к тому, в принципе, двигалось.

Антон писал научные статьи, преподавал в институте, как положено аспиранту, заслужил великолепную репутацию на работе и, постепенно обрастая профессиональным авторитетом, становился всем известной фигурой в мире квантовой физики. Жили они по-прежнему в общежитии, слава аспирантуре! Но пора было подумывать о том, что будет потом. Антон брался за любую работу. Писал научно-популярные статьи для коммерческих изданий, помогал с диссертациями, даже репетиторствовал. Яна тоже старалась, как могла. Работала сверхурочно, по ночам переводила Тосины статьи на английский, с которым у нее было совсем неплохо.

Зимой две тысячи третьего у Антона умер двоюродный дядя, Николай Павлович, или Палыч, как всегда звал его Тося, оставив ему в наследство квартиру. Это было грустно и неожиданно. Палыч был одинок и как-то неприспособлен к жизни. На похороны пришли всего двое его приятелей и начальник ЖЭКа, где Палыч проработал последние двадцать лет. Яна с Тосей переехали в двушку на Пролетарке. Денег, отложенных за последние пару лет хватило на минимальный ремонт. Теперь у них был свой дом. Настоящий, где у Антона был свой кабинет, а спальня и кухня были разными помещениями. Яна быстро освоилась с ролью хозяйки, ей стало доставлять удовольствие обустраивать новый дом, принимать гостей, а самым частым гостем был, естественно, Мишаня. Они с Антоном часто засиживались до утра, бесконечно решая какие-то уравнения. Яна выдала им все оставшиеся от ремонта обои, отчего количество разбросанных по комнате бумаг несколько сократилось. Янина мама заехала один раз, осталась недовольна ремонтом и через час потребовала вызвать ей такси.

День рождения Антона первый раз встретили по-домашнему. Тося слегка посопротивлялся, он не особо любил всякие праздники, признавал только годовщину их с Яной встречи и Новый год. Но дата была круглой – двадцать пять лет. На кафедре ему надарили кучу подарков, поздравляли не только с днем рождения, но и с написанной диссертацией, защита которой была намечена на май, оставалось всего полтора месяца, но никто не сомневался, что она пройдет блестяще. Вечером приехали Мишаня и Дашка с новым кавалером. Засиделись до глубокой ночи, метро закрылось, Дашку с кавалером отправили спать в кабинет на диване, а Яна с Антоном и Мишаней перебрались на кухню и продолжили пить чай, переговариваясь как можно тише.

– Зря ты, Тоха, опубликовал ту статью в «Кванте». Я боюсь, как бы нами не заинтересовались военные, – зевнув, сказал Мишаня.

– Ну и ладно, – покладисто согласился Антон.

– Как ладно? Засекретят, и кирдык.

– Да брось ты, – Антон потянулся, задев рукой полку с посудой, – Ты же знаешь, в каком все развале. Так-то капитализм случился, всем на все плевать, кроме денег.

– А хоть бы и засекретят? – вмешалась Яна, – Что такого? Зато, может, лабораторию нормальную дадут.

– Не, просто засекретят, и ничего не дадут, вот чего я боюсь.

– Не каркай, – сказал Антон, – Мне вчера декан звонил, говорит, какой-то спонсор вроде наклюнулся. Не понимаю, зачем ему это надо, но может, зачем-то надо.

– Для пущего пиару, – заявил Мишаня, – Чайку мне еще плесни, Ян, а то голова трещать начинает.

– Шел бы ты спать, Мишань, я тебе постелила, правда на полу, ты уж извини.

– Ну вот, – расстроился Мишаня, – Давайте, лучше я лягу на вашей шикарной кровати, а вы на пол, а?

– Жениться тебе пора, – рассмеялась Яна.

– Ясно, – Мишаня встал поплелся в ванную.

– Что за спонсор, Акимыч не сказал?

– Не, ничего пока конкретного. Я даже думать лишний раз об этом не хочу. Столько раз надеялся, и срывалось.

– А вдруг?

– Вдруг. Было бы, конечно, не плохо. Без практики никак. Понимаешь, наука – вещь объективная. Нам нужен прорыв, а если мы его не сделаем, то его все равно кто-нибудь когда-нибудь сделает. Может, прямо сейчас где-то в Японии уже идет эксперимент, пока мы тут ходим-побираемся. Не то, чтобы обидно. Но ведь мы так-то первые докопались. А потом, можно и нужно идти дальше.

– Тосенька, – Яна села к нему на колени и, обняв, прошептала на ухо, – У меня такое чувство, что на этот раз получится. Вот увидишь. Будет тебе шикарный подарок на день рождения!

– Твоими бы устами, – прошептал Тося в ответ, – Вот этими, – и поцеловал ее.

Сколько раз потом Яна вспоминала этот разговор на кухне. Этот разговор, черт бы его побрал.

Спонсор и впрямь нарисовался. Научный руководитель Антона позвонил ему через пару дней, и просил срочно подъехать на кафедру и привезти с собой все материалы в «Приличном», – подчеркнул он, – Приличном виде. Спонсор был русскоговорящим, но с каким-то иностранным образованием и гражданством. Привык-де к красивым презентациям. Антон засобирался. Мишаня переписал по-новой диск, дополнив его новой информацией с красивыми графиками и доходчивыми картинками. Распечатали расчеты, купили красивые папки. Антон отвез все это Акимычу, не слишком рассчитывая на успех. Но предчувствия Яну не обманули. Акимыч перезвонил на следующий день. Антон был дома. Положив трубку, он заметался по комнате. Набрал Мишане, залетел в кабинет, задвигал там ящиками стола, Яна из кухни не слышала, о чем он там говорит, но было понятно, что волнуется. Наконец Антон появился на кухне и, схватив сырник со стола, объявил:

– Ясная, ты не поверишь, прямо как в воду смотрела! Спонсор заинтересовался. Приглашает нас в ресторан, – он победно помахал сырником, – Поговорить. Завтра. В семь. В «Пушкин»! Что делать?

– Как «что»? Идти, разумеется! Я тебе сиреневую рубашку поглажу, галстук не обязательно…

– А ты?

– А что я?

– Он сказал, приходите с женой.

– Но это же необязательно?

– Раз с женой, значит формат такой. Он, значит, тоже с женой будет.