Боги умирают среди звёзд

– Как думаешь, на Амбассадоре могут нас увидеть?

– Да. Нас видно и на радарах и так, визуально.

– Может тогда нас смогут заметить, и после этого вышлют кого-то на помощь? Ну, типа буксира, который доставил бы нас к доку.

– Не думаю. Раз экипаж станции не сделал это три месяца назад, то они не сделают этого и сейчас, – предположила Ари, возникнув возле панорамного стекла. – Пускай корабль и не был заметен визуально, но на радаре мы всё это время были отчётливо видны.

– Может у них просто сломался радар?

Голограмма глядела куда-то вглубь космоса, как будто ища что-то:

– Тогда они могли послать на разведку буксир.

– Выходит, им до нас никак не добраться, – Юргар провел ладонью по лицу. – И как же нам теперь попасть в док?

– Я пересмотрела все доступные варианты, и готова заверить, что выбор у нас не велик. Корабль дальше не полетит, а помощи ждать бессмысленно. Так что тебе придется самостоятельно долететь до станции.

– Что?! Я уже вышел один раз в открытый космос и чуть там не погиб. Ты же не предлагаешь это сделать ещё раз?

– Или мы можем остаться здесь и дожидаться подмоги, которая может подойти через несколько лет.

Альтернатива, предложенная Ари, явно не понравилась Юргару. Но и во второй раз примерять скафандр ему категорически не хотелось. К тому же, раньше от него требовалось отлететь от корабля на несколько сотен метров и долететь обратно. Сейчас же от Юргара требовалось пересечь расстояние в три десятка километров в полностью лишённом воздуха пространстве.

Нервно покусывая нижнюю губу, парень неотрывно глядел на Ари, ожидая от неё иного предложения. У самого Юргара в голове ничего не всплывало, кроме мыслей о том, что столь длительное путешествие по космосу приравнивается к самоубийству.

– Ты ведь типа суперкомпьютер, мега искусственный интеллект. Какие у меня шансы выжить? Сможешь их просчитать?

– Если ты останешься здесь, то у тебя их будет явно меньше, – Ари явно пытаясь уйти от ответа.

Юр в очередной раз бросил свой усталый взгляд на мелькающую вдали станцию. Переливающийся в солнечных лучах Амбассадор выглядел величественно и пугающе одновременно. И жути нагоняла не сама космическая крепость, не её величественные масштабы, полностью познать которые можно было только вблизи, а осознание того, что на борту должно было находиться несколько сотен высококвалифицированных специалистов. Можно даже сказать лучших из лучших. И никто, абсолютно никто не пришёл на помощь.

Вскоре, «космический рассвет» добрался и до корабля. Золотисто-алые лучи проникали на корабельный мостик через панорамное стекло. От яркости света, бьющего прямо в глаза, Юргару пришлось зажмуриться, а после и вовсе прикрыть глаза ладонью. Несмотря на свечение, парень не ощущал солнечного тепла. Только всё ту же прохладу отфильтрованного воздуха, циркулирующего по корабельной вентиляции.

Понимая, что деваться некуда, Юр решил не оттягивать неизбежного:

– Предположим, я долечу до станции. И как же я попаду внутрь? Мне что, просто в дверку постучаться?

Сказав это, Юр иронично усмехнулся. Ведь по сути дела, только это ему и оставалось сделать.

– Можно будет попробовать повторно связаться с кем-нибудь из персонала станции. Мы не можем прослушать сообщение от экипажа станции, но если ты приблизишься поближе, то возможно тебе удастся наладить с ними связь через портативную рацию. Тебе не стоит так волноваться. В любом случае, я буду тебя направлять. – ответила Ари, с какой-то несвойственной ей заботой. Пожалуй, впервые парень сумел различить в её прохладном голосе нечто тёплое. Нечто, свойственное, пожалуй, только людям.

– Направлять? Как? Ты ведь нейросеть, бортовой ИИ. Ты не человек и не можешь просто взять и пойти со мной.

– Пойти с тобой я не могу, поскольку у меня отсутствует физическая оболочка. Но я всегда буду на связи, чтобы помочь.

– И всё? – с ноткой неуверенности повторил Юр, взяв в руки лежавшую неподалеку рацию. – Эта связь и тут, на корабле, херово работает. Как мы сможем переговариваться, когда я отлечу на несколько километров?

– Забудь про это, – Ари небрежно указывала на рацию. – Возьмёшь её с собой, и я потеряю с тобой связь, как только ты выйдешь в космос. Для переговоров экипаж корабля обычно использует специальные гарнитуры. У них обширный диапазон действия, да и качество связи на порядок выше.

«Экипаж использует специальные гарнитуры» – прокручивал в голове Юргар, поднимаясь с капитанского места и направившись в сторону выхода с мостика.

– Открой дверь. Только ненадолго, – скомандовал Юр, встав перед створчатыми дверьми.

– Ты не боишься покидать мостик?

Реакция Ари несколько удивила Юргара. Она не только позволила себе проявить что-то вроде искреннего удивления, но и не сумела самостоятельно понять, зачем парень собрался покинуть мостик.

– Труп, – вспомнил Юргар, – Чтобы достать гарнитуру, мне нужен один из трупов экипажа.

– Поняла, – кратко ответила Ари, вспомнив про то, что возле мостика находилось тело одного из погибших членов экипажа корабля.

Но только нейросеть собралась отворить заслон, как парень резко «одернул» её:

– Стой! Там есть кто-нибудь?

– Ты имеешь в виду тот «неопознанный организм»?

– Да, эту самую тварь. Она… она ведь может быть там. Она там?

Голограмма Ари замерла на месте, уставившись куда-то в сторону. По внешнему виду нейросети сказывалось ощущение, будто она глубоко задумалась о чём-то своём, либо же попросту зависла.

– Я проверила… камеры не фиксируют поблизости никакой биологической активности.

– Хорошо. Тогда открой двери… только ненадолго.

Ари не стала задавать лишних вопросов, а сделала всё так, как и попросил её парень.

Двери, ведущие к выходу с мостика, приоткрылись, и Юр с опаской выглянул наружу, внимательно рассматривая коридор, ведущий к жилым отсекам.

После того, как на корабле заработало освещение, его интерьер заметно преобразился. Испускаемый лампами дневного освещения свет падал на белоснежные панели. Всё это создавало ощущение некой чистоты и даже стерильности. И, несмотря на то, что теперь хорошо освещался буквально каждый угол, Юр всё равно испытывал неприятное ощущение, как если бы кто-то продолжал следить за ним, притаившись где-то вдали.

Несколько раз убедившись в том, что впереди никого нет, Юр вынырнул в коридор. Подбежав к трупу одного из членов экипажа, парень присел перед ним на колено и стремительно стянул с его головы гарнитуру.

– Ты про неё говорила? – спросил парень, подняв руку с гарнитурой, давая тем самым Ари, через камеры слежения, разглядеть прибор.

– Да, это она.

После, Юргар поспешил обратно на мостик.

Как только парень вновь оказался в рубке управления кораблём, то он сразу же попросил нейросеть закрыть за ним дверь.

Надев гарнитуру, Юргар путём банального тыканья по кнопкам запустил прибор.

– Не стоит необдуманно нажимать на всё подряд, – предостерегла Ари. Но на этот раз её голос донёсся из динамика гарнитуры. – А не то собьёшь все настройки.

– О… я тебя отлично слышу, – Юр поправил обод гарнитуры. – Хотя голова немного побаливает от неё. Нужно будет привыкнуть.

– Хорошо, а теперь тебе нужно будет взять этот жёсткий диск.

Крышка одного из системных блоков открылась, и из неё выдвинулся металлический короб небольших размеров.

– Что это? Зачем он мне? – удивился Юр, подходя к внешнему хранилищу данных.

– На станции есть ядро ИИ. Это значит, что я могу взять управление Амбассадором под свой контроль. Если за всё время к нам так и не пришла помощь, так это значит, что на станции и без нас хватает проблем. Я могла бы связаться с Землёй и послать им сигнал бедствия, но для этого мне нужно проникнуть в компьютеры станции.

– Постой, ты сказала, что на Амбассадоре есть ядро ИИ. Я конечно далёк от программирования, робототехники и всего этого, но мне кажется, что одного жесткого диска не хватит для того, чтобы сохранить целую нейросеть.

– Ты прав. Я передаю тебе не себя, а коды доступа. Проще говоря, я подключусь к станции дистанционно и буду управлять ей отсюда.

– А другой ИИ, ну тот, что есть на станции, тебе разрешит?

– Разрешит… на станции нет ИИ.

– Но ты сказала…

– Я сказала, что на станции есть ядро ИИ. Значит, там должна находиться нейросеть, такая же, как и я. Но дело в том, что на станции нет ИИ. Ядро пустует. Оно не проявляет никакой активности.

– Даже так… значит мозг станции мёртв.

– В какой-то степени.

– И как мне всё это сделать? Ну, подключить тебя и всё в этом роде? – спросил Юр, беря в руки жёсткий диск.

– Можешь не беспокоиться об этом. Экипаж станции должен тебе с этим помочь. Я надеюсь, что там есть хотя бы один человек, разбирающийся в компьютерах.

Прослушав «инструктаж» от своей новоявленной напарницы, Юргар, недолго думая, направился к стыковочному отсеку. Здесь он облачился в ещё не успевший нагреться скафандр. Жёсткий диск он поместил в подсумок и, накинув на плечи ранец для полётов, забрался в шлюз.

– Юр, слышишь меня? – донёсся голос Ари из гарнитуры.

– Слышу тебя отлично, – инженер закрыл за собой люк шлюза. – Только говори, пожалуйста, чуть потише. В шлеме ты звучишь как-то слишком громко. Так и оглохнуть несложно.

– Прости, – ответила нейросеть заметно тише, чем раньше, – Между тобой и станцией двадцать девять километров. Топлива в твоём ранце на пятнадцать минут полёта. Лететь тебе чуть дольше часа.

– И ты готова мне что-то посоветовать?

– Да. Это покажется немного странным, но ты должен открыть шлюз не выпуская воздуха.

– Ты серьёзно? Я ведь тогда…

Но парень так и не договорил до конца, поняв, в чём именно заключается достаточно простой и при этом весьма гениальный план Ари.

– Понял. Тогда меня резко выбросит в космос с остатками воздуха.

– Именно. А топливо в ранце ты сможешь использовать для маневрирования.

– Поверить не могу. Я прям как человек – пушечное ядро. Мне остается только в цирке выступать!

– Твое сравнение верно только отчасти. В пушке стреляющей ядрами используется порох, в то время как…

– Ари, – Юргар поспешил перебить нейросеть, поняв, что она вновь слишком буквально восприняла его слова, – Это была аналогия. Не стоит так точно интерпретировать всё то, что я говорю.

– Хорошо, я учту это для того, чтобы в дальнейшем избежать возможного недопонимания.

Плотно закрыв за собой шлюз, Юргар проверил ремни, которыми к его спине крепился ранец для полётов в космосе, и, собравшись с мыслями, потянул рычаг открытия основного шлюза.

Мощный толчок выбросил Юргара вместе с оставшимся в шлюзе воздухом в открытый космос.

Первые секунды в безвоздушном пространстве вызывали у парня только растерянность и страх. Вращаясь в безвоздушном пространстве, Юргар слышал только одно, собственное дыхание. Учащённое, неровное. Оно эхом отдавалось в его голове.

Парень ощущал, как пульсируют вены, как стучит в ушах.

Сердце билось с запредельной скоростью, грозя не выдержать, и остановиться в любой момент.

Не сразу, но Юргару удалось взять себя в руки. В конце концов, он уже не в первый раз покидает пределы корабля и выходит в открытый космос.

– Юр, как ты себя чувствуешь? – из гарнитуры донесся несколько обеспокоенный голос Ари.

– Пока еще жив, – съязвил Юргар пытаясь остановить вращение при помощи ранца, то и дело включая и выключая двигатели маневрирования. – А если серьезно, то это просто ужас. Еще немного, и я заблюю тут все вокруг. Хотя, наверное, куда раньше я просто умру от страха.

И действительно, от осознания того, что между ним и Амбассадором ничего нет, Юргару становилось, мягко говоря, не по себе. Если что-то случится: ранец выйдет из строя, кончится кислород в баллонах или произойдёт утечка воздуха, то парню придется погибать долго и мучительно, без возможности вернуться на корабль. Без возможности хоть как-то прервать свои мучения.

Юргар, конечно же, старался не думать об этом. Однако, подобные мысли сами собой лезли в голову, рисуя в воображении инженера самые пугающие картины его кончины.

Чтобы не потеряться в космической пустоте, Юргар старался смотреть строго прямо, на станцию, не отводя от неё взгляда. Стоило ему на миг посмотреть в сторону, как паника вновь охватывала парня.

Это было подобно ходьбе по канату. Главное – не смотреть вниз, а не то потеряешь равновесие.

Неожиданно, Ари решила нарушить воцарившееся в эфире молчание:

– Понимаю, что тебе сейчас нелегко, но нужно привыкнуть. Тебе так ещё целый час лететь.

– Целый час… – с максимальной болью в голосе повторил Юргар.

– У меня есть идея, как можно будет скрасить твой полёт.

В голосе Ари ощущалась несвойственная программе радость.

Сразу же после этих слов в гарнитуре парня заиграла спокойная и очень кстати подобранная песня: «Космическое путешествие» британского рок музыканта Стивена Боуи.

Я покину Земли предел,Растворюсь во тьме,И в космической пустотеНе найти вам меня нигде.

– Очень оптимистично. – съязвил Юр. Несмотря на то, что текст песни показался ему весьма мрачным, сама мелодия оказалась очень и очень недурственной. В конце концов, во время сольного запила на гитаре, парень даже начал слегка покачивать головой в такт музыке.

– А у тебя неплохой музыкальный вкус, – с улыбкой произнес парень, так и не заметив, как поднялось его настроение.

– Я всего лишь запустила песню, имеющуюся в моём архиве. Раз она нравилась экипажу Мегалодона, то наверняка она понравится и тебе.

– А тебе она не нравится?

Юр поймал себя на мысли, что ему было бы крайне интересно узнать о музыкальных предпочтениях компьютерной программы. Высокотехнологически развитого, отчасти совершенного, но всё же алгоритма нуля и единиц.

– Я не способна испытывать чувства, в том числе и радость. В связи с этим мне не может понравиться что-либо, в том числе и песня.

– Какая же ты всё-таки скучная.

– Отсутствие человеческих чувств позволяет мне трезво смотреть на любую ситуацию и оценивать её максимально объективно.

– Хорошо. Тогда подбери ещё какую-нибудь песню, полагаясь на свой «максимально объективный» взгляд.

Недолго думая, Ари запустила следующую музыкальную композицию. И вновь не обошлось без космической тематики, только на этот раз от советской рок-группы начала двадцать первого века «Звездные попутчики».

За прослушиванием музыки Юр и не заметил, как стремительно пролетел почти час. За это время парень не раз пытался «развести» Ари на проявление эмоций, и когда бессмысленная игра в «раскалывание» программы начала надоедать уже обоим, Юргар решил подпевать песням, периодически привлекая для этого и саму нейросеть. И стоит заметить, для без эмоционального «бревна», её пение было мало отличимым от исполнения профессиональной певицы.

Когда список загруженных песен начал подходить к концу, Юр решил вернуться в реальность. В мир, где он летел в полной невесомости, навстречу, вращающейся вокруг планеты, космической крепости. Приподняв правую руку, парень взглянул на экран, что был прикреплен к запястью. На него выводилось не только время, но и информация о сердцебиении и давлении космонавта, а также об остатках воздуха.

– Ари!? – воскликнул Юргар.

– Я здесь.

– Сколько мне ещё лететь до станции?

– По моим подсчётам, Амбассадор будет достигнут через девять минут. А к чему этот вопрос? Тебя волнует вопрос: хватит ли тебе воздуха?

– Не, – парень по привычке махнув головой, словно Ари мог увидеть этот жест несогласия, – Лететь почти полчаса…, как бы не умереть от скуки.

– Поправка. От скуки невозможно умереть. Единственное, к чему может привести скука – это к приступу меланхолии. А вот она способна привести человека к мыслям о самоубийстве.

– Вот скажи мне, ты всегда так буквально воспринимаешь услышанные тобой фразы?

Юр закатил глаза. За все время своего знакомства с бортовой ИИ он все еще не привык к её манере всерьез относиться к каждому услышанному слову. И парень не знал, забавляет ли это его, или же раздражает.

– Я нейросеть, искусственный разум. Высокая продуктивность моей работы достигается, в том числе и тем, что я говорю напрямую.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень скучный собеседник? – спросил Юргар. Хотя ему нравилось слышать мнение искусственного интеллекта. Это было сравнимо с чувством «первооткрывателя», когда ты впервые в жизни встречаешься с чем-то необычным, чем-то, что ещё не было опробовано большинством из ныне живущих людей. Говоря с Ари, Юргар не только боролся с накатывающим на него чувством одиночества, но и попутно пытался понять её логику.

– Не могу дать точный ответ. Моя база данных сильно повреждена. Часть воспоминаний была утеряна.

– И у тебя, выходит, амнезия?

– Неверное предположение. Амнезия свойственна живым организмам с органическими нервными клетками. Моя нейронная система состоит исключительно из высококачественных, синтетических проводников.

– Как я вижу, тебе это не особо помогло.

– Человеческая амнезия значительно отличается от моей потери памяти.

– Но факт остается фактом. Я – проснувшийся на корабле, полном трупов, человек. Ты – современная нейросеть, аналогов которой нет во всем мире. И мы оба не помним ничего из своего прошлого. Мне кажется, параллели видны невооруженным взглядом. Как ни крути, а в этом мы похожи.

Но разговор был прерван неожиданным маневром Юргара. Заметив, что космическая станция начинает постепенно сдвигаться в сторону, инженер активировал двигатели своего ранца, чтобы вернуться на прежний курс.

Краем глаза парень заметил, что всё последнее время, он слегка махал ногами. Перебирал их, словно бы пытался идти вперёд.

– Забавно, – начал Юр, перестав двигать ногами. – В детстве я считал, что если в космосе будешь двигать ногами, будто ты плывёшь, то тогда будешь двигаться вперёд.

– К чему ты это рассказал?

– Да так, просто вспомнил, что в детстве мне хотелось попробовать «поплавать» в космосе. И пускай теперь я знаю, как работает гравитация в космосе, всё равно немного необычно смотреть на то, как ты двигаешься вперед независимо от того, шевелишь ли ты ногами, или же нет.

Юргар тут же испытал странное чувство. Это было похоже на ностальгию. Нечто приятное, тёплое и близкое. Неожиданно всплывшее воспоминание из далекого детства успокаивало парня и на какое-то время позволило позабыть о том, в какой опасной ситуации он оказался.

– Это как во сне. Ты вроде пытаешься идти, бежать, но как ни старайся, всё равно стоишь на месте.

– По мнению психологов, если снится сон, в котором не получается бежать, то это значит, что на подсознательном уровне ты понимаешь, что не способен контролировать ситуацию.

– Да уж, я действительно не способен контролировать ситуацию. Корабль, терпящий бедствие, на борту которого трупы и…, и чёрт пойми, что там ещё есть. Амнезия, боль в голове, космическая станция, которая не выходит на связь. Единственное, что я контролирую, так это направление полёта своего ранца.

Сказав это, Юр в очередной раз слегка одёрнул ручку управления в сторону, корректируя курс.

– Хотя не думаю, что кто-нибудь другой, попав в подобную ситуацию, сумел бы всё взять в свои руки, – добавил парень, рассуждая сам с собой.

Вновь подняв взгляд, Юр заметил, что за последнее время станция заметно «подросла». Как и ожидал парень, только приблизившись к космической крепости, он сумел по-настоящему оценить исполинские размеры этого сооружения.

Станция напоминала небоскрёб, который оторвали от земли и закинули в один из удалённых уголков солнечной системы.

Внешне Амбассадор напоминал заострённый по обеим сторонам шпиль, который, судя по всему, делился пополам поясом из различных отсеков. Как уже ранее подметил инженер, выглядело это всё как какой-нибудь волчок. Казалось, что достаточно лишь слегка подтолкнуть станцию, и та начнёт вращаться вокруг своей оси. Хотя именно это, по факту, и происходило.

Корпус Амбассадора был усеян множеством светящихся огней. Издали станция напоминала маяк, освещающий путь бороздящим просторы космоса кораблям. Вблизи же это был самый настоящий жилой дом с горящими светильниками в окнах.

– Насколько же она огромна! – поражаясь масштабам станции, воскликнул Юр. В памяти его не было ни единого образа, который мог бы по своей монструозности сравниться с Амбассадором.

– Самая крупная космическая станция из всех существующих на данный момент.

– Эта не станция. Это целый город. Город, летающий в космосе.

– Частично автономный город, стоит заметить. Воздух генерируется в специальных резервуарах, еда выращивается на искусственных фермах. Единственное, что приходится завозить – это вода и топливо для реакторов. Но даже без поставок ресурсов, станция сумеет просуществовать тридцать земных лет.

– Тридцать лет полной изоляции…, это ужасно!

Юргар, тут же представив, насколько же скучной может быть жизнь в пределах этой станции. Да, пускай здесь и были свои зоны отдыха и фермы, но три десятка лет, проведенных взаперти – это уже походит больше на изощрённую пытку.

– Станция создавалась с учётом того, что её экипаж должен суметь прожить без поставок с Земли три десятилетия. Но никто всерьёз не думал о том, что людям когда-нибудь действительно придётся провести на борту Амбассадора в изоляции так много времени.

Неожиданный и необъяснимый приступ тревоги резко охватил парня. Как только он оказался в тени станции, и солнце целиком скрылось за Амбассадором, Юргар почувствовал сильнейший дискомфорт. Ему казалось, что такое огромное сооружение попросту не способно висеть в невесомости, и в любой момент оно «повалится» на Титан, прихлопнув крошечного астронавта.

– Амбассадор, приём. Как слышите меня? Приём. Говорит бортовой ИИ космического корабля Мегалодон-1, – чуть более «роботизированным» и безэмоциональным голосом произнесла Ари.

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь связаться с экипажем станции, используя твою гарнитуру в качестве передатчика.

– Слишком сложно для меня… – с долей отчаяния произнёс Юргар.

Полминуты молчания и действующего на нервы шипения пустого эфира. Первая попытка Ари наладить контакт с экипажем Амбассадора не увенчалась успехом. Успехом не увенчалась и вторая, и даже третья попытка.

На любые попытки Ари связаться хоть с кем-то на станции был один ответ – тишина.

– …Говорит бортовой ИИ корабля Мегалодон. Амбассадор, как слышите меня? Нам требуется помощь…

– Может, ты что-то делаешь не так? – предположил Юр, глядя на станцию. В отличие от того же Мегалодона, Амбассадор не выглядел заброшенным. Как минимум множество светящихся огней говорили о том, что станция исправно работает. На ней есть электричество. А это значит, что и экипаж также должен был находиться на своих местах.

– Ошибка недопустима. Нам не отвечают.

Голос ИИ звучал твёрдо и решительно.

Если бы Ари была бы живым человеком, а не нейросетью, то Юр вполне бы мог предположить, что та попросту обиделась.

– …Не хотят, или не могут?

– Не могу сказать точно.

Неожиданно в разговор между парнем и ИИ ворвался некий мужчина. Как и раньше, эфир был полон различных помех и белого шума, однако на этот раз, можно было различить и отдельные слова:

– Говорит начальник охраны станции Амбассадор. Если вы приняли это…. ни в коем случае… Нам не удалось справиться с последствиями… Ради вашего же блага, держитесь подальше…

– Плохо слышно, – Юр нахмурился. – Однако даже то, что слышно, мне совсем не нравится.

– Сейчас я постараюсь отладить связь, – в спешке произнесла Ари, после чего сообщение вновь повторилось, и на этот раз качество его было заметно лучше, а помехи уже не так сильно резали слух.

– Говорит начальник охраны станции Амбассадор. Если вы приняли это сообщение, то ни в коем случае не заходите в док. У нас чрезвычайное происшествие. Повторяю, у нас через… Нам не удалось справиться с последствиями, а потому на станции всё ещё опасно. Ради вашего же блага, держитесь подальше от Амбассадора.

Лицо Юргара скривилось от злости. Его рот открылся, а сам парень хотел было что-то сказать, но так ничего и не сумел из себя выдавить.

– Это сообщение зациклено, – Ари прервала неловкую тишину. – Его отправили ещё давно.

– Как давно?

– Не знаю. Оно постоянно прокручивается. И судя по тому, что даже с борта Мегалодона мы не смогли его расшифровать, не думаю, что кто-либо кроме нас мог его прослушать.

– Чрезвычайное происшествие. Конечно! А разве могло быть иначе?! Весь этот корабль, вся эта станция – одно хреновое чрезвычайное происшествие, чтоб чёрт его подрал!

– Мы должны были быть к этому готовы. Экипаж станции не смог проверить дрейфующий неподалёку Мегалодон, связи с ними не было. Это с самого начала выглядело подозрительно.