Когито Нон Эрго

Поезд издал протяжный гудок, который был больше похож на вой умирающего динозавра. Народ начал кучковаться около серебристых поручней.

Приезжие стали запихивать в узкие двери свои большие баулы, поэтому я решил, что лучше постоять на перроне и подождать.

Мой сосед с фотоаппаратом между тем спешил втиснуться в основной поток пассажиров.

Он толкался и переругивался с людьми, которые стояли впереди, а они выкрикивали что-то ему в ответ. Журналист буквально вдавливал своим животом впереди стоящих, толкал локтями, а изредка втихую помогал себе ногами.

Когда наконец он схватился за поручень, то я приготовился и сам встать в очередь в вагон. Толпу понемногу засасывало в вагон, и как только я приготовился взяться за поручень, из вагона выпало, судорожно хватаясь за воздух, тело журналиста, он всеми силами пытался схватиться за поручень, но при его массе тела ему это вряд ли бы удалось и при более удачных обстоятельствах.

Тело распласталось на перроне, я же соскочил с подножки. Линзы очков, которые упали при падении, выпали, и теперь валялись метров за пять от тонкой металлической оправы.

Журналист был без сознания.

Он лежал, как будто бы отвернувшись от меня, шляпа укатилась по перрону и открыла его седоватую голову с залысиной, и такую нехарактерную для лысых людей косичку.

Я подошёл посмотреть, в каком он находится состоянии, и в этот момент услышал надвигающийся гул вокзальных зевак. Они, переговариваясь между собой, уже начали медленно обступать журналиста, который не изъявлял никаких внешних признаков жизни, но как только толпа окружила его тело, он внезапно пошевелил ногой. Толпа сверху меня зашептала на десятки голосов, а на перроне уже появился наряд полиции, который приближался, но был ещё сравнительно далеко.

Я попробовал нащупать пульс на шее, и пальцы ощутили биение жилки. Тогда я подумал, что дорогой фотоаппарат журналиста сейчас наверняка окажется лёгкой добычей местной вокзальной шантрапы, поэтому заслонив дорогую вещь своим телом, поднял тяжёлую камеру и положил к себе в карман, пообещав себе при первой же возможности отдать её пострадавшему.

Я быстро поднялся на ноги и втиснулся в плотную шеренгу собравшихся посмотреть на жертву железнодорожного инцидента. Люди, собравшиеся вокруг, состояли как из тех, кто ожидал поезда на соседнем перроне, так и из тех, кто сошёл с нужной мне электрички, так что я легко пробрался к вагону, из которого люди повыскакивали, как муравьи в дождь. Ещё некоторое время я наблюдал за этим людским муравейником. Непонятно откуда возникли люди в жилетах скорой помощи с носилками.

Они переложили тело с асфальта на носилки и один из них уже набирал в шприц какую-то белую жидкость из ампулы. Я вздохнул, осознав, что мой попутчик жив. Мне пришлось ещё раз обнаружить себя, так как нужно же было отдать бедняге его вещи, и я протиснулся сквозь толпу, и остановил уже уходившего врача скорой.

– Скажите, а куда его повезут?

Врач- средних лет мужчина с выдающейся челюстью и седыми коротким ёжиком недовольно ухмыльнулся:

– Куда и обычно!

Фраза выглядела этаким тонким намёком на юмор, но мне было важнее сейчас выяснить всю информацию, поэтому я прикинулся шлангом.

– А куда обычно?

– В семьдесят первую. А вы его родственник?

– Я…я его работодатель, в очередной раз приврал я.

– Ясно. Все с ним в порядке будет, завтра выпишем вечерком, – без всяких эмоций ответил врач, и скомандовал санитарам:

– Грузи давай!

Вторая поездка за город

Я закинул на плечо свою спортивную сумку и прислонился к стенке тамбура. Электричка неторопливо отъезжала от места происшествия.

За окном замелькала промзона, серые гаражи и оставшиеся на отшибе, не снесённые реформой ракушки. На улицах пригорода замигали фонари, предвещая приход тёмного времени суток.

Успокаивающий звук колёсных пар понемногу прогнал самые тёмные мысли, оставалось примерно полчаса до пункта назначения.

Я мысленно прошёлся по списку необходимых мне в моем преступном деле вещей, и единственное, что в нем отсутствовало, так это кусочек мыла, который необходимо было подсунуть под двери, чтобы они не скрипели. А то, кто же знает, действительно ли хозяин уезжал в четверг домой ночевать, или это была такая хитрая выдумка, которая была придумана лишь для того, чтобы придать достоверности сюжету.

Сердце колотилось как бешеное при мысли, что придётся нарушить закон, но других способов разузнать про странные следы на обоях и про судьбу таинственной семьи Глафирьи не было. Представляю злобное выражение местного участкового, который пёрся за десятки километров, разбивая вдрызг свой старенький мотоцикл, наверняка доставшийся ещё от старых поколений сыскарей, ради того, чтобы обнаружить старые пятна от варенья, пролитого во время пьяного застолья.

Нет, нужно было найти более серьёзные улики, а они в этом странном обиталище радиолюбителя-железнодорожника наверняка имелись.

Глаза потихоньку освоились с пригородной темнотой, и я даже немного успокоился, засунул в уши плеер. Мелодия была старая, но она настолько мне нравилась, что я с удовольствием периодически вызывал её из небытия в сознании, а недавно вот снова загрузил на носитель.

Этот брошенный мир уже не вернуть

Этот проклятый мир можно только стереть

Открывая глаза, видишь только стоп-кран

Я кричу небесам: «Погасите же свет!»

Свет действительно тонкими лучиками пробирался сквозь запылённое и замызганное окно электрички, сдавая свои позиции вечернему спокойствию.

Людей в электричке было на удивление много, многие ехали с большими котомками и баулами, по сравнению с которыми моя спортивная сумка казалась несущественной поклажей.

Бабульки с тележками, женщины с баулами, мужчины с кустами рассады, все это свидетельствовало о том, что огородный сезон уже начался.

Я надеялся, что и в этот раз на площади перед вокзалом меня будет ожидать хотя-бы парочка таксующих частников.

Но на всякий случай я порыскал в карманах, обнаружив бумажку с растрёпанными уголками- визитку моего прошлого шофёра.

Я достал чёрный чехол, в котором хранился мой потрёпанный смартфон, и набрал номер. Послышались резкие гудки, потом трубку кто-то всё-таки взял, но ничего, кроме шороха и странных звуков, напоминающих скрип ногтями по оконному стеклу.

Я скинул, и понуро уставился в окно, уже начиная предчувствовать, как придётся стоять на вечерней трассе, ждать, что очередная машина, из десятков, пролетающих мимо, притормозит и возьмёт уставшего странника с собою.

Но через несколько томительных минут ожидания телефон вдруг ожил.

– Алло, кто звонит? – разразился телефон низким голосом с восточным акцентом.

– Раким! Я хотел бы попросить вас подъехать на станцию. Вы меня уже подвозили.

– Хорошо. Я обязательно буду, только тут немного подзадержусь….Я на складе, попросили помочь. Вы скоро будете?

– Минут через двадцать.

– Хорошо, я успею, – бодро откликнулся Раким.

Оставшееся время я провёл за потрёпанным детективчиком, который изъял из стопки, в которую я долгое время складывал книжки, которые находил в метро, их обычно наши быстрочитающие граждане оставляют на эскалаторах и скамейках.

Книга читалась хорошо, как и любое подобное чтиво из киоска, я подумал почему-то, что книги с более глубоким смыслом просто обречены в наше время на вымирание, ведь мало кто (ну кроме, разве что, вундеркиндов) успевает в наше напряжённое время прочитать что-то серьёзное из западной или восточной философии.

Но времени у современного мужчины не хватает даже на то, чтобы приготовить себе пищу после работы, после чего её же успешно поглотить, с чем связан сумасшедший спрос на продукцию иностранных забегаловок. Я же старался читать, закачивая себе книги на телефон, и прослушивал порой по три книги за неделю, но вот вырваться из суеты со временем у меня стало ассоциироваться с выражением полистать свежие бумажные листы. И вот сейчас у меня удалось заняться этим крайне неполезным для глаз, и крайне увлекательным для мозга увлечением.

Погрузившись в роман, который оказался приключенческим детективом с отсылками к истории живописи, я настолько увлёкся, что не заметил, как за окном появился уже знакомый пейзаж, я услышал резкий гудок, к счастью успел захлопнуть книжку, уже на ходу забросив её в сумку, и выбежав в тамбур, где уже топталось несколько человек, в том числе один дедушка, который тянул на вытянутой руке такую обыкновенную для пожилых людей тележку на колёсиках. Он явно возвращался к себе домой, в один из тех немногочисленных домиков, которые, словно солдаты, утопали в окружающих кустарниках. Дедушка был одет в старую брезентовую плащевку, в старых очках с обмотанными чёрной изолентой дужками.

Из-под плаща виднелся серый свитер «под горло». И пока поезд не остановился, он, своей тощей, жилистой рукой теребил отворот этого самого свитера.

Когда наконец двери открылись, пожилой человек, кряхтя и скрипя своей тележкой, повернулся и оказался лицом к лицу со мной.

В его взгляде чувствовалась немая просьба о помощи. Я, не дожидаясь каких-либо слов ухватился за металлическую ручку, перемотанную изолентой, дедушка, чуть сгорбившись, подал мне руку, и я передал ему его поклажу.

Дед достал из сумки небольшую палочку, и торопливо прошёл к зданию вокзала, я решил не повторять опыт с неизвестным напитком, после которого я в прошлый раз почувствовал довольно таки подозрительную лёгкость в ногах, а сразу направился к стоянке.

Участковый в вышиванке

Периодически я посматривал на экран мобильного телефона, ожидая звонка.

Вдруг телефон как-то неприятно замигал, я подумал, что случайно замочил его в прошлый раз, когда попал под небольшой моросящий дождик, и контакты в телефоне закоротило от влажности, но буквально через несколько секунд все пришло в надлежащий порядок.

Я остановился за углом, около жёлтой стенки вокзального здания, рядом со мной стояла на проржавевших опорах доска объявлений. Ну и, поскольку время мне провести все-равно было не где, ведь кафе приличного не имелось на километры, а задыхаться в пропахшей потом и доносящимся из бесплатного отхожего вокзального места амбрэ не было желания, я решил почитать объявления, а уж если на улице начнётся ураган с дождём, или градом величиной с куриное яйцо, вот тогда я и пройду к кассам.

Объявления ничем не отличались от стандартных объявлений на бордах любых городов и посёлков, с одним лишь только различием, к стандартным гадалкам, потомственным чародеям и магам тут примешивался ещё и сельский колорит, в виде доставки щебёнки, песка, ну и конечно же натурального удобрения для полей. Кроме того, два объявления были от всякого рода мастеров на все руки, что само по себе было странно, ведь городские умельцы навряд-ли заинтересовались бы подобным местом, ну а наличие двух трезвомыслящих мастеров на одну отдельно взятую деревню это могло бы вполне сойти за рекорд, однако, поразмыслив, я, кажется, нашёл разгадку этой тайны.

Наверняка мужички просто подряжались на любую работу только лишь с одной единственной целью, найти себе на опохмел. А далее начиналась вечная эпопея, этакий сельский уроборос, сначала похмелился, потом запил, потом опять надо искать приработок. Про качество работ в данном случае стоило забыть, хотя, я уверен никто в накладе тут не оказывался, ведь по сути мужичкам за их плёвую работу платили столь же мизерные деньги. Более того, я был уверен, что они даже в случае чего приходили переделывать свои недоделки, ведь деревенские сердобольные барышни предпенсионного или запенсионного возраста, в отсутствии мужей, всяко баловали подобных «пришельцев» рюмочкой водки, салатиком, а если повезёт, то и вообще новый пузырёк выкатывали.

Пока я любовался на кривые, накаляканные от руки и, более редкие, напечатанные на машинке тексты, я услышал нарочитый кашель, который раздавался прямо из-за моего плеча.

Я обернулся. Рядом со мной стоял парень, в обычной сельской одежде, в цветастом свитере, темнобежевых штанах, сапогах, и, что меня особенно поразило в пиджаке.

Не меньше, правда, меня поразил головной наряд парня. Тот был одет в картуз, на котором была прицеплена гвоздичка. Я подумал, что парень только что вернулся с какого-то праздника самодеятельности.

– Хммм, але, а вы кто? поинтересовался парень на чистом московском диалекте, при этом сурово насупил брови.

Я немного даже опешил от такого вопроса, заданного мне незнакомым человеком.

– Нууу, я из Москвы…

– Да вижу я, что не местный, – не переставая оглядывать меня своим хмурым взглядом пробурчал парень.

– Я приехал поинтересоваться здоровьем родственницы – соврал я, понимая, что иначе от парня я не отвяжусь.

– Да, ну на первый раз поверим, – недоверчиво, словно отчитывая меня за некий проступок, проговорил незнакомец.

– А теперь чемодан свой покажи…

Я просто обалдел от такой просьбы, но подумал, что парень относиться к касте местных работников ножа и топора, а с ними лучше не связываться, неровен час ещё финкой пырнут, а то и вовсе пистолет достанут.

Но я все-же поинтересовался

– А вы кто, чтобы у меня такое спрашивать?

– Открывай, открывай, лучше по-хорошему…

Я решил, что разумнее подчиниться, ведь, по большому счету ничего особо ценного у меня в сумке и не было, поэтому я решил открыть сумку.

Парень почесал голову, увидев на дне сумки газету, набор странных инструментов, фонарик, шнурок, всякую мелочевку.

Я собирался уже развернуться и идти, как он подошёл, улыбнулся и похлопал меня по плечу:

– Ты не серчай, у нас тут женщина пропала, а вы тут человек неизвестный, незнакомый, вот мы и подумали… В последнее время столько маньяков появилось…

– Я не обижаюсь, а ты разве не грабитель?

Парень, поправил картуз всем известным движением руки, и улыбнулся во весь рот.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.