Замуж срочно!

Кстати… В те времена я тоже была уверена в своей исключительности. И у меня тоже была грудь, побольше пятерочки. И тонкая ножка, и талия шестьдесят. Однажды у нас с этой Мариной вышел забавный момент. В главном корпусе университета, в большом фойе мы встретились. Она дефилировала по длинному коридору, как всегда от бедра, грудь вперед, кверху нос… Мальчики смотрят, нужно делать шоу. А я из бухгалтерии как раз в этот момент выхожу, какие-то пособия на ребенка для нищих студентов получила, иду и радуюсь и в тот же коридор сворачиваю. Она меня увидела, и у нее глаза такие же, как у всех тех мальчиков, круглые стали. А что ты, дорогая, думала? На каждые сиськи найдут сиськи побольше. И так ее удивило, что на небе есть другие звезды… Она немножко с курса сбилась и врезалась в меня, задела бампером. Мальчики засмеялись, Арчи был где-то там среди них. Он улыбался, ему нравилось, что его Марина такая симпатичная милая глупышка. Ума он никогда от девушки не ждал, в нем с детства жила мужская мудрость – ума не ждать, фантазии не жаждать, были бы только красивые сиськи. Нет, в этом никакого цинизма не было… Он был ребенком преданным, добрым, так что кроме той самой Марины его никто в то время не волновал, если только иногда на обложке журнала мелькала где-то такая же упругая пятерочка с аккуратным сосочком – только это его возбуждало. В своих эротических снах он был готов облизывать, сосать эту роскошь бесконечно. Язык и сосок – это была его самая заводная фишка.

Когда Марина уехала в Италию, он обещал ее ждать. Туда уезжали многие русские красавицы, не помню, чтобы хоть одна вернулась. Она звонила регулярно ему домой, сотовых еще не было, поэтому они заранее договаривались, в какое время ждать звонка. На второй год стало ясно, что она не вернется, и тогда Арчи начал искать себе такую же точно Марину, такую же грудь, такие же длинные ножки, талию шестьдесят… Он знал уже на ощупь, по обхвату ладоней мог определить размер. Он на полном серьезе считал, что рядом с ним никогда не может быть девушки с плоской грудью или с лишним весом. И даже другая, нерюмочная, пропорция его не устраивала. И вдруг на одной вечеринке он познакомился с Лолой. Тут даже замерять не пришлось, и так было ясно, что она совершенно другая. Лола не вписывалась в его стандарты, и ей на это было абсолютно наплевать.

Ему понравилось, как она танцевала, она легко, небрежно двигалась. Парни крутились возле нее, один приносит выпить, другой конфетку закусить, третий такси вызывает… Арчи ее пригласил танцевать, она немножко с ним поулыбалась и сразу же послала его к чертям собачьим. Так и сказала: «Пошел ты к черту!» Наверно, он ей тоже сразу понравился.

Она уехала домой, смоталась, как Золушка, в разгар вечеринки, какой-то парень догонял ее у лифта, спешил вернуть забытую сумочку, Арчи тоже пошел проводить. В тот вечер он решил попросить ее телефон, хотя она была совсем не в его вкусе, но ему захотелось поговорить с ней. Он спросил ее номер, а она засмеялась и сказала ему: «Иди в жопу».

Малыш Арчи был в шоке от такого юмора, потом привык. Тонкую грань между вульгарностью и стилем он не чувствовал. И правда, ведь не все понимают, когда можно сказать «иди в жопу», а когда нет, поэтому он считал, что лучше вообще не говорить. Все его девушки были сладенькими, жеманными, как та Марина. Они дурили ему голову, он верил, что они воздушные создания… Ах, если бы он знал, какое порно они смотрят, отказывая ему в первом свидании… В общем, Лола его послала, и он, конечно, сразу загорелся.

Опять же… если чисто внешне. Она была совсем не похожа на рюмочку, скорее на вазочку. Такую восточную соблазнительную вазочку, достаточно устойчивую, с тонким горлышком. Ну… то есть грудь у нее была маленькой, а попа надежной. На лифчиках она не разорялась, она могла вообще ходить без лифчика, при этом бедра были широкими, не аномально широкими, а просто шире, чем дозволял принятый Арчи стандарт. Он придирчиво рассматривал ее щиколотки и находил, что они шире, чем у Марины. А коленки… коленки круглые, домашние, он сразу же забраковал и даже попросил, чтобы короткие юбки Лола не носила. Она сначала послала его в жопу, разумеется, но потом и правда перестала носить мини. Как все смешно! Ведь Арчи не был идиотом, он понимал, что живую девушку глупо разбирать по винтикам, он понимал, что картинку нужно воспринимать в целом… Оставляет девушка приятное впечатление или нет? Лола это приятное впечатление оставляла, посылала Арчи наотмашь, а ему все равно было приятно.

Он пригласил ее в спортзал на тренировку, потом повел в бассейн, там сауна, массаж, бокальчик белого сухого… Крепких напитков Арчи не пил, над чем вся наша брутальная контора постоянно смеялась, но тут он был принципиален. Арчи никогда не делал ничего, что вызывало у него малейшее опасение. Водку он переносил плохо, пьянел неожиданно сильно – это было ему неприятно. И вот Лола, с этой своей решительностью, вызывала у него примерно такое же опасение, как водка.

Он выгуливал ее по весеннему городу, заводил на дешевые студенческие дискотеки, делал вид, что слушает ее болтовню. Она рассказывала о своей учебе, она действительно любила физику, в отличие от многих наших девушек, которые пошли на факультет, где много мальчиков, чтобы выйти замуж. Любила физику и постоянно ему внедряла про эти сплавы, про то, что сегодня весь мир озабочен поиском новых материалов во всех практически отраслях. Он это слушал, кивая вежливо, но относился к ее рассказам скорее как к веселым историям из серии, как сделать порох своими руками.

Чем он мог повеселить ее в ответ? Мелкими распрями нашей конторы? Он ей рассказывал про свою начальницу, про мужененавистницу Нестеренко, которая к нему все время пристает по мелочам… Про генерального, который иногда подарит тачку, а иногда упрется из-за трех копеек. Однажды он с ними долго обсуждал покупку сканера в свой кабинет, шеф упирался и только в конце разговора догадался спросить, сколько стоит тот сканер. Оказалось, что половину цены он уже по межгороду протрендел.

Арчи рассказал про «пипиторы»… Наша фирма собралась на выставку, организаторы прислали райдер, там, в списке необходимого, были какие-то «пипиторы». Арчи полдня искал, где купить эти «пипиторы», а потом я увидела этот список и сказала ему, что это вовсе не «пипиторы», а пюпиторы. Вот такой ерундой был наполнен его день. Лола смеялась, в ответ ему внедряла, что скоро автомобили будут делать из сверхпрочного пластика, они не будут биться и ломаться…

Арчи слушал ее с удивлением, он не привык, что женщина вещает про автомобили. Хотя по большому счету ему было все равно, что она говорит, его волновало одно – пригласит она его к себе или нет. Он умел своевременно кивать и делать такие круглые глаза с эффектом участия и понимания. И чем ближе они подходили к ее дому, тем сильнее было его напряжение, тем добрее он делал лицо. И – о, чудо! Она пригласила. Так просто, как старого друга, без всех этих ломаний и кривляний, к которым он привык.

– Родители на даче, – сказала Лола. – Констатирую.

Столько раз ему приходилось намекать, вымажживать, заманивать девчонок, которые были в сто раз глупее Лолы и гораздо менее привлекательны, чем она. Где-то в глубине своих мозгов дочери ключниц понимали, что кроме молоденького тела у них ничего особенного нет, а потому, чтобы сохранить внимание «клиента», у них была одна единственная тактика – «я на первом свидании никогда не целуюсь»… Арчи привык пробиваться сквозь стены, и вдруг ему так просто открыли дверь.

Он смутился. Даже в двадцать с копейками, голодный, как дембель, он эту прямоту не оценил и начал волноваться. Что-то как-то неожиданно быстро и легко ему дверь открыли.

Он огляделся. Приятная кухня. Утюги старинные на полке. Самовар тульский. Хохлома. Все привычно. По-старому, мамин дизайн. Успокаивает. Чайник кипит. В форточке весна. В спальне мягкий палас, он думал, что не сможет дойти до кровати, ногами стряхивал джинсы. Запутался в штанах, упали на пол. Потом целовались, долго, ему казалось, страшно долго. Голова кружилась, комната плыла. Девичья светлица, ничего особенного не заметил. Часы на стене, часы такие, с фотографией, с Биг Беном. То ли без двадцати восемь показывали, то ли без пятнадцати… Арчи посмотрел на время и вспомнил, что в восемь будет звонить Марина.

И сразу, как по команде, как в армии, он вскочил, штаны, рубаху натянул – и бежать. Он что-то на прощанье промямлил, извинился, сказал, что срочные дела, неотложные, и побежал, благо было недалеко, два квартала всего от Лолы до его дома. Он гнал через дворы, срезая…

Как он бежал! Мы все так бегали, сил было много, мозга мало, вот мы и летали, как ненормальные, выпрыгивая из теплых постелей, разрывали живые объятия, чтобы догнать воздух… Голос? Мечту? Что мы все догоняли? Не знаю… Может быть, самих себя в последние моменты своего убегающего детства. Не помню.

Арчи ворвался в квартиру, весь красный, в подъезде услышал, как звонит телефон, и мама сняла трубку, и улыбалась, говорила: «Да вот он, вот он, прибежал…»

Он дышал как собака, волоча за собой аппарат, закрылся в комнате, упал на кровать и не мог ничего говорить. А эта его Марина, в Италии, на какой-то ферме под Римом черт-те где, среди чужих мандаринов и кукурузы, среди избалованных мужчин, слышала его дыхание. Она заплакала. «Поздравь меня, – сказала. – Я тут замуж выхожу». Хотела замуж, ей тоже приспичило срочно, потому что виза, вид на жительство, все это не терпит, не ждет. Марина все успела, уладила, итальянца охмурила, молодец. Она была довольна, а ревела потому, что понимала – больше никто не будет с таким ажиотажем догонять ее сиськи, как этот русский мальчик.

4.

Сиськи не вечны(

– Да просто тебя заклинило на сиськах! – объяснила ему Лола, потом уже, позже, когда он ей все рассказал.

– Ты помешался на сиськах, мне уже надоело это слушать. Ты у мамы спроси, сколько она тебя кормила, наверняка недолго. Ты в курсе, что такая привязанность к женской груди возникает у тех мужчин, которым в младенчестве не хватило. Иди ты в жопу со своими сиськами!

Лола его дразнила, посмеивалась над ним, надевая красивые лифчики с поролоновыми прокладками, обманывала его, как малыша пустым фантиком. Они стали постоянно встречаться. Это было обоим удобно, всегда рядом, всего в двух кварталах.

Расстояние во многом определяет сюжет любви. А что вы думали? Разъехались – любовь прошла, живете рядом – можно закрутить романчик. Правило действует на всех: и на менеджеров среднего звена, и на физиков, и даже Данте жил в одном дворе со своей Беатриче, и Петрарка за углом от Лауры… И Арчи тоже начал втягиваться.

Сначала было как-то не очень… Лола была другой, та его Марина была королевой, а эта была хозяйкой. Ее активность его пугала первое время, ее готовность к постельным экспериментам должна была радовать вроде бы, но он боялся потерять инициативу. Иногда ее прямолинейность отталкивала.

– Ты меня бесишь! – она говорила. – Я же просила сейчас – подожди…

– Я думал…

– Что ты думал?! Я сказала, подожди, какого хрена ты сейчас кончил?

Она уходила от него каждый раз навсегда, посылая его то в жопу, то к черту. А он старался, у него как раз проснулся дух противоречия, он начал стараться. Арчи быстро понял: для того, чтобы удовлетворить девушку, он должен ее принять, принять ее своеобразие, восхититься ею, чтобы, в конце концов, она ему по-настоящему понравилась. Он начал смотреть на нее по-другому, стараясь не сравнивать с Мариной.

Да, нет груди, но бедра… Он обнаружил, что они приятны, что они источник удовольствия, вот эта нежность, мягкость внутри и сила, плотность снаружи. Он обнаружил, что, когда она его сжимает сильно бедрами, им обоим это нравится. Он уже не кидался, как ненормальный, на улице за каждой девушкой с объемной грудью. И вообще, до него вдруг дошло, что сиськи не вечны.

Марина приехала в гости к родителям, два года спустя, с маленьким толстым ребенком, с лысым глазастым избалованным мужем. Он ее видел. Грудь у нее стала еще больше, но объем не красил, форма потерялась, все расплылось, как у торговок на рынке. Он вспомнил все ее прежние размеры. Издалека, из общего двора, точно так же, как соседи смотрят, когда выносят из чужой квартиры гроб, так и он с той же печалью наблюдал испарение ее красоты.

В этот вечер он встречался с Лолой и вместе с ней обсуждал все эти женские матаморфозы и все гадал, куда, куда пропало все, чем он так долго восхищался.

– Ну, ладно грудь… – рассуждал Арчи. – Кормила, родила… Допустим. Но талия? Куда же делась талия? Не может быть, чтоб за такой короткий срок совсем пропала? Может, у нее там заболело что-то?

– Да просто жрет она… – сказала Лола. – Вкусно там у них в Италии. Все калорийное. Сыры, оливки, пицца, кексы, макароны… А ты меня голодом моришь! Ты меня в спортзал гоняешь!

К этому времени их отношения поменялись, Лола развернулась на сто восемьдесят градусов, что Арчи целиком считал своей заслугой. Лола наконец-то узнала, что такое оргазмы, а вместе с ними у нее появилась и привязанность к Арчи. Она начала звонить, старалась быть красивой, следила за попой, все время мазала ее какими-то антицеллюлитными кремами, ходила на массаж, перестала искрить радикальными выражениями, стала мягче, спокойнее… В общем, в ее крови повысился уровень окситоцина.

Некоторое время Арчи чувствовал себя как в раю. Девушка рядом, не надо ждать, звонить, бежать. Он наслаждался некоторое время, но потом начал скучать. У него началось закономерное понижение тестостерона, которое объясняется привыканием к постоянной партнерше. И когда Лола ему рассказывала энергично про свои научные делишки, он кивал автоматически, а сам в это время играл в бойцовский клуб. На работе играть не получалось, мужененавистница Нестеренко за этим строго секла, Арчи спешил домой, и, если Лола приходила, когда у него был бой, он просил подождать.

Она болтала на кухне с его мамой, и после этих разговоров мама начинала рассуждать и планировать, как бы так поудобнее и подешевле устроить свадьбу.

И с Арчи Лола тоже про свадьбу говорила однажды. Перед защитой своей диссертации она попросила его распечатать в офисе черновик. Он не заглядывал само собой, видел только название «Анализ свойства сплавов металлов и полимеров».

– Ну вот… – сказала Лола, проверяя, все ли в порядке с черновиком. – Скоро защита, с учебой я справилась, пора мне замуж выходить.

– Интересно, за кого? – пошутил Арчи. – Неужели за меня?

– Не знаю… – ответила Лола. – Ты сам смотри. Мне уже двадцать четыре. Кроме тебя я ни с кем не общаюсь. По дискотекам шлындать я уже старовата. А где мне женихов искать? Так что скоро придется решать эту проблему с тобой или без тебя…

Арчи испугался, иногда его пугало, что сейчас она исчезнет, комфорт постоянных отношений закончится, и снова начнется беготня и зря потраченное время на целомудренных колхозниц.

– Ну, может быть, мы пока поживем просто вместе? – предложил он. – Снимем квартиру, посмотрим, как у нас это получится… А там потом решим…

– Нет, – сразу ответила Лола. – Я уже думала об этом. Даже маму спрашивала. Она обиделась, сказала, знаешь что? «Я дочь свою на помойке что ли родила, чтобы ее кто-то пробовал…» В общем, не имеет смысла, мы же уже знаем друг друга.

– При чем тут помойка? – занервничал Арчи. – Просто нужно время… Привыкнуть… Подумать…

Лола обиделась, но пыталась это скрыть. Она засобиралась, встала, тут же у нее нашлись дела.

– Ну ладно… Я спешу к портнихе… Мне платье надо… А ты давай, со мной не хочешь жить, тогда ищи себе такую дуру, которая будет сидеть и ждать, пока ты играешь в бойцовский клуб!

Что было дальше, вы уже примерно знаете. Арчи пытался шутить в тот день, когда Лола от него убежала. Он рассказал подробно всю эту историю с Австралией маме, и мама очень удивлялась, уж слишком все казалось невероятным… Программа? Кому-то вдруг она нужна?

Мама крутилась у плиты и рассуждать пыталась, как все тогда по телевизору любили рассуждать, про утечку мозгов, про наши молодые кадры, которые расхватывает заграница, потому что они у нас никому не нужны.

– Ну как же не нужны? – говорила мама. – Ведь мы же их учили, государство деньги тратило, они старались, видишь, вон пацан-то… не просто так в аспирантуре от армии косил, наукой занимался… И вдруг никому не нужны?

Мама повторяла за телевизором, а в душе не могла поверить, неужели вот эта вот девушка бойкая и есть молодая ученая? И само слово «Австралия» ей казалось смешным, сразу вспоминались кенгуру. Она вспоминала программу «В мире животных», кадры, где показывали, как смешно они прыгают и дерутся, эти кенгуру. А потом от кенгуру мысли ее возвращались к вопросу: почему он на ней не женился? Ведь три года встречались, хорошая пара, подходили друг другу… Когда мама поняла, что ее болтовня не помогает, она замолчала. Арчи все это время стоял у телефона, держал в руках трубку, но никакой номер не набирал.

Когда пришел отец, мать тут же сообщила ему новость, и Арчи пришлось снова объяснять, что такое программа моделирования сплавов. Он даже увлекся, стараясь разжевать, что теперь не надо методом тыка делать отливки на заводе, а сразу говоришь, какая плотность заготовки, какая гибкость и прочее, и тебе все обсчитывают и выдают сразу технические условия.

– То есть ты вообще не паришься, а говоришь: мне нужна железяка, чтобы пробила гранит. И все. Понял?

– Про железяку-то я понял, – ответил отец. – Я только не понял, а что ты сам-то на ней не женился?

Потом пришла сестра, с порога кинулась рыдать, она опять рассталась с парнем, сказала, что очередной бродяга не захотел на ней жениться, и, упавши в подушку, сморкаясь, спрашивала неизвестно кого:

– Почему? Почему он на мне не женился?

Родители переключились на сестру, поскакали греметь погремушками, придумывали, куда ее отправить отдохнуть, развеяться, беготня с валерьянкой продолжалась весь декабрь, и от Арчи с его личной жизнью отстали.

Двадцать седьмого декабря Арчи, как обычно, после работы сел за комп, играл в бойцовский клуб, играл до четырех утра, выиграл два серьезных поединка, перешел на новый уровень, купил броню, доспехи, устал, лег спать.

Лег спать, но не уснул. Ворочался, не засыпалось. Арчи посмотрел на часы, было почти шесть утра. На шесть с копейками у нас обычно вызывают такси в аэропорт, если лететь в Москву первым рейсом. Он вспомнил – Лола сегодня улетает.

Арчи встал, потоптался у телефона, хотел звонить, пожелать ей хорошей дороги, что-то сказать на прощание. Он вышел на кухню, открыл банку зеленого горошка, он любил зеленый горошек, мама купила для новогоднего оливье, Арчи решил, что от одной банки оливье не обедняет, он ел горох, глядя в окно. Была совсем еще ночь, но небо, от снега, наверно, казалось светлым. Фонари горели, и было грустно от светлого неба и горящих фонарей.

Арчи доел горох, бросил банку в мусорное ведро, подошел к телефону, набрал Лолу и спросил:

– Ты дома еще?

– Блин, ну ты проснулся… – ответила Лола. – Ты что вчера не пришел? Вчера все собирались…

Она перечисляла друзей, вообще-то раньше это были его друзья, теперь они почему-то стали ее друзьями, переползли незаметно. Арчи только успевал удивляться, как ловко она всех очаровала: друзей, родителей, начальника, коллег, случайных знакомых, которые видели их вместе… Даже мужененавистница Нестеренко звонила, ехидничала: «Арчи, детка, рука у тебя легкая. После тебя бабы хорошо устраиваются. Одна в Италию, другая в Австралию. Возьми и меня что ли под свое крыло…»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.