Преимущество мечты

ТориZ Грей

Преимущество мечты

Пролог

Девушка шла по темной, едва освещенной, аллее. Она понятия не имела что тут делает, но когда фонарь, который она прошла всего мгновение назад погас, девушка содрогнулась. Ей не нравилась эта прогулка.

Оглянувшись, Хоуп увидела, что та часть дороги, которая осталась позади нее, уже не была освещена. Ночь поглотила все вокруг. Деревья больше не отбрасывали ужасающие тени, а фонари не потрескивали от электрического напряжения. Листья, едва затронутые прохладным ветром, шелестели, кажется, громче сигнала парохода. Вокруг все было слишком безжизненно.

По коже девушки побежали мурашки.

Однако резко сон изменился. Хоуп оказалась в великолепном саду. Здесь деревья просто ломились от различных фруктов, трава была настолько зеленой, что казались почти нереальной, а реки… Глаза Хоуп округлились. Реки здесь текли в обратную сторону: вода перемещалась снизу вверх, исчезая за горизонтом.

– Надежда.

Девушка обернулась. Ее никто так не называл уже очень давно. И она терпеть не могла это свое имя. Оно напоминало ей об отце-тиране.

– Меня зовут Хоуп. Не Надежда. Никогда больше.

Ощущение, что кто-то стоит за ее спиной было невероятно сильным, поэтому девушка быстро обернулась. Однако рядом никого не было.

– Хорошо. Хоуп.

Этот голос был невероятно мягким. В нем отчетливо чувствовалась улыбка.

– Ты готова? – спросила женщина.

– К чему?

– К тому, что должно случиться.

Хоуп не успела даже открыть рот, чтобы задать вопрос, когда почувствовала, что жещина исчезла. И сон вновь изменился. Опять аллея, погруженная во мрак. Даже на небе нет звезд. Только темная поволока. Будто вокруг пусто. Нет ничего, кроме всепоглощающей тьмы.

По спине девушки пробежал холодок. Хоуп вновь почувствовала, что она не одна. На этот раз энергия, распространявшаяся вокруг, была мужской: доминантной, сильной, опасной. На этот раз девушка действительно струхнула.

Внезапно возле уха Хоуп раздался мелодичный голос, который не предвещал ничего хорошего:

– Привет.

Девушка оглянулась. Тигриные глаза, темные волосы… А затем резкая боль в шее и темнота.

Глава 1

И вновь утро. Солнце почти встало, но благодаря плотным занавескам в комнате очень темно. Девушка, мирно потягиваясь в теплой постели, находится на грани со сном, который почти забыла, но с чувством, что вот-вот проснется. Сон до сих пор занимал все ее сознание, секунду за секундой исчезая в бездне ее памяти.

Девушку зовут Хоуп Романова, и она живет и учится в Лондоне, в одном из красивейших городов Европы на протяжении уже нескольких лет.

У нее была не самая лучшая семья и не лучшее детство. Мама бросила ее еще в то время, когда малышке не исполнилось и года, младшая сестра Роза, которая являлась ей сестрой лишь наполовину, никогда не отличалась прекрасным нравом, а отец все время уделял "Младшей", полностью забросив воспитание Хоуп.

Несколько лет назад девушка сбежала из России и поступила в один из университетов Лондона. У неё получилось сбежать от "семьи", и она нисколько не расстроена по этому поводу. Однако в Англию она приехала не просто так. Здесь она родилась. Здесь была родина ее матери.

Нет, она не хотела найти маму, чтобы воссоединиться с семьей, жить долго и счастливо и бла-бла-бла. Хоуп хотела посмотреть ей в глаза. В глаза матери, оставившей свое детя сразу после родов.

Девушка лениво растянулась «звездочкой» в постели и подняла голову. Ее комната была полностью погружена во мрак. Здесь была довольно большая двуспальная кровать, застланная темно-синим пастельным бельем, небольшой диванчик и два кресла кремового цвета, письменный стол, мольберт с новым холстом на нем, журнальный столик, шкаф и телевизор, а еще очень много книг.

Хоуп включила ноутбук. Проверив письма на почтовом ящике, девушка негромко включила музыку и подошла к мольберту, на котором красовался новый холст. Одно из ее главных увлечений – рисование. С самого детства она любила стачивать карандаши, «мучить» ластик и тратить краски на очередном альбомном листе, стараясь как можно лучше изобразить видения, которые время от времени появлялись в ее голове.

Хоуп взяла в руку кисть и, промокнув ее в черной краске, мягко начала водить ею по белоснежному холсту, создавая таинственный контраст.

Спустя час, когда из черно-фиолетового мрака на девушку взглянула темная фигура с яркими глазами, в голове Хоуп вновь прояснился смутный отголосок сна, который до сих пор не давал ей покоя. У нее создавалось ощущение, что она упускает что-то крайне важное. Что-то, что должна была запомнить, но все превратилось в плотный туман, который усложнял ее попытки найти нужную картинку. Лишь отрывки. Тигриные глаза… улыбка… клыки…

Не в силах больше напрягать память, получая взамен лишь головную боль, Хоуп вновь вернулась к мольберту. Ею сейчас управлял ее сон, а не воспоминания о нем.

Рисование научило ее смотреть на все как бы со стороны, быть зрителем в собственной жизни, не показывать эмоций и это помогает ей поступать правильно. Все чувства она выплескивает в свои работы и благодаря этому они становятся настоящими, реальными, а она, в свою очередь, учиться контролировать все в своей жизни.

Очень часто девушка рисует темных и мрачных людей, которые окружающим кажутся злыми и черствыми. Но она видит в них свет, надежду и это ее вдохновляет. Надежда – это единственное что ее вдохновляет. Она ненавидит свое имя, но это не мешает ей иметь веру в то, что надежда – важная часть человеческой жизни.

Хоуп всегда привлекали «плохие» герои, но только те, кто стали злодеями не просто так; те, кто еще заслуживает прощения и имеет возможность измениться. Но больше всего ей нравится не то, что в каждом из них живет добро, не смотря на внешнюю оболочку тьмы и жестокости. Она любит в них чувство свободы. Они вольны делать то, что хотят, не нуждаясь в чьем-либо одобрении, в отличие от «серой массы» остальных. В мире людей это почти не возможно, потому что в наших жизнях всегда есть те, чьего неодобрения мы избегаем и боимся.

Но в последнее время что-то изменилось. От мрачных персонажей она перешла к обычным людям или ангелам. Часто на альбомных листах, карандашом, она непроизвольно вырисовывает тонкие черты женского лица: голубые, как утреннее небо в России, глаза с небольшими морщинками в уголках, слегка пухлые губы, прямой нос. Женщина всегда облачена во что-то черное, но в ней нет тьмы. Она воплощение всего светлого в людях, всех надежд человечества. Хоуп не могла изображать ее по-другому, но так же не могла понять: почему именно так и никак иначе.

Тишину разорвал звонок мобильника, отвлекая Хоуп от нового порыва вдохновения. Не спеша брать трубку, она медленно танцевала под свою любимую музыку, поставленную на звуковой сигнал.

– Алло?! – все же ответила Хоуп, с глуповатой улыбкой на лице.

Иногда счастье настигает тебя спонтанно и безо всяких других причин. Ты становишься счастливым просто так… Потому что тебе хорошо в эту самую минуту и нет никакого желания думать о плохом. Достаточно лишь музыки. И сейчас это было то самое время. В Лондоне такие приливы счастья настигали ее все чаще.

– Ты приедешь сегодня? – раздался в трубке голос Мии. Это девушка, которой Хоуп помогает с учебой уже пару месяцев. Она собиралась поступать в Лондонскую Академию, и ей необходимо было подтянуть некоторые предметы.

– Да, конечно. Скоро буду.

***

Массивная дверь школы распахнулась. В главный холл, который некогда внушал величественный трепет, вошли мужчина и женщина, и мгновенно все взгляды обратились к ним. В поместье, которое можно было назвать огромным без преувеличения, жило всего три десятка учеников, которые ждали начала преобразований в школьной жизни. И это время пришло в тот самый миг, когда порог замка переступило два незнакомца.

У Лили де Коллинз были темно-каштановые волосы с черными прядями, собранные в строгий пучок; ее серебристо-серые глаза светились предвкушением и легким высокомерием; а немого резкие черты лица выдавали в ней волевую и непокорную натуру. На ней был темно-синий пиджак, из-под которого была видна белоснежная блузка, строгая юбка-карандаш до колен и классические туфли-лодочки. Поразительная смесь страсти и нежности всегда заставляла окружающих повернуться вслед этой красотке и, если честно, она привыкла к благоговению и почти со всеми людьми общалась свысока. «Почти», потому что временами Лилит избавлялась от этого притворства и становилась сомой собой. Недоверие, жестокость и безразличие – такие навыки она приобрела за столетия жизни. Но доброта, вера и надежда до сих пор живут в ее сердце, пусть она этого и не показывает, претворяясь расчетливой и корыстной.

Лучше всего Лили знал ее постоянный спутник – Нейтониил. О том, кем они приходятся друг другу знало ограниченное число людей и еще не пришло время для того, чтобы общественность узнала эту тайну. Всему свое время.

Нейтониил совершенно не уступал Лили в красоте. Короткие черные волосы в «творческом беспорядке», в голубых глазах, словно в зеркале, отражались благородность и проницательность; а каждая черточка лица красноречиво рассказывала об особенности и поистине безграничном спокойствии этого мужчины. Он был одет в серый костюм, на рукавах сияли золотые запонки, туфли были начищены до идеального блеска, а галстук был завязан сложным узлом. Он невероятно был похож на своего отца. Но исключительно внешне. Внутренне они были разными как земля и небо. К счастью.

Нейтониил производил впечатление, что только что сошел с картин времен Короля Артура и сбросил свои доспехи, сменив их на современную одежду. Ум, честь, доброта и бескорыстие – истинный рыцарь, которых так мало в XXI веке. Одним своим появлением он внушал людям покой и создавал атмосферу доверия. Рядом с Нейтониилом все становились лучше.

Две противоположности, которые уже на протяжении нескольких тысячелетий живут рядом друг с другом, прибыли в школу, созданную много веков назад, чтобы изменить сложившиеся порядки.

– Нейтон, нам сюда! – сказала Лили, указывая на дверь с табличкой: «Директор Миссис Стоун».

– Думаю, мне сюда, – задорно засмеялся мужчина, стреляя глазами в сторону группы смеющихся девчонок, заинтересованно разглядывающих его.

– Нейтониил! – недовольно скрестила руки на груди женщина.

Нейт покорно улыбнулся, направляясь в сторону кабинета директора. Он не любил перечить своей спутнице. Слишком любил ее для этого.

За все года своей жизни он уяснил одну истину: «Ты должен всегда поддерживать того, кого любишь. Даже и особенно в тех случаях, когда он не прав».

Комната, в которой они оказались выглядела не совсем опрятно. Стол был завален множеством пыльных бумаг, шкаф, с неравномерно расположенными полками, заполнен книгами и ненужными сувенирами, стулья, ткань которых давно обтерлась, а кое-где обивка совсем расползлась, стояли вдоль каменной стены и являли собой довольно жалкое зрелище. Не осталось и тени былого величия этого поместья. В кабинете никого не было.

Однако спустя мгновение дверь за их спинами со скрипом открылась и в комнату вошла женщина. Ее темные волосы едва тронула седина, овальное лицо чуть затронуто морщинами, но голубые глаза горят. Холодно. Корыстно.

– Вы кажетесь мне знакомыми… Мы когда-нибудь встречались? – спросила она.

– Не думаю, – покачала головой Лили, вновь переводя взгляд на стол. Она не любила беспорядок, предпочитая, чтобы каждая вещь находилась на своем месте.

– У вас очень красивая школа! Думаю, у нее есть своя история? – спросил Нейтон, оглядывая стены. Каменная кладка уже давно покрылась слоем пыли и даже мха, который придавал этому помещению еще более неопрятный вид.

– Да, вы правы. Эта школа когда-то была замком рода де Коллинз. Но позже, последние представители этого рода создали здесь школу. И они…

Сначала в глазах директрисы промелькнуло понимание, а затем явное недовольство. Зря она не опасалась их силы, разглядывая с таким презрением в глазах. Это огромная ошибка.

– Лили и Нейтониил, ведь так? – высокомерно спросила она, громко фыркнув. – Ну конечно! Вы, я полагаю, еще и спите друг с другом.

Эти слова глубоко вонзились в сердце Лилит отравленным кинжалом. Она не могла терпеть, когда оскорбляют ее, что уж говорить об оскорблении Нейтона, которого она оберегала от любых нападок вот уже тысячи лет. Угрожающе улыбнувшись, она сжала руки в кулаки и тихо прошептала слова очень древнего и очень могущественного заклинания. Эффект не заставил себя долго ждать. По лицу миссис Стоун было видно, что именно она сейчас переживала. В такие моменты люди казались настолько хрупкими и слабыми.

Боль. Такая сильная, что хочется умереть. Но мозг не отключается, чтобы дать тебе хоть минуту покоя, прежде чем ты умрешь. Нет. Секунда за секундой боль возрастает, а когда сердце уже не может справиться с нагрузками, пытка заканчивается. И когда наступает тот самый сладостный момент облегчения, и ты думаешь что это конец, все начинается с самого начала. Раз за разом.

В древние времена так пытали изменников.

– Остановись, – раздался справа голос Нейтона. Он, как всегда, старался усмирить ярость своей спутницы. И у него это получалось.

Конвульсии директрисы закончились в тот самый миг, когда Лили разжала кулаки и резко выдохнула, не осознавая, что все это время не дышала.

Они приехали сюда не просто так. Пришло время исполнить миссию, ради которой и была создана эта школа.

Два месяца назад, когда Нейтон и Лили прогуливались по улицам Каира, путь им преградила женщина. Ее прямые темные волосы едва доставали до плеч, черты лица были достаточно резкие, а в больших карих глазах отражалась мудрость веков, от которой ползли мурашки по коже. Женщина была одета в черную почти прозрачную паранджу, которая прекрасно смотрелась с ее оливковой кожей. Сильное, но женственное тело, несомненно, свело с ума не один десяток мужчин.

Однако эта девушка была не соблазнительницей. Она была воином.

– Привет, – широко улыбнулась незнакомка. – Меня зовут Ева.

Голос был похож на перезвон колокольчиков: мягкий и невинный, но ее взгляд полностью противоречил этим прилагательным. Взрослый, мудрый, прямой. Эта женщина из тех, кто не отводит взгляд. Никогда.

Лили и Нейт молчали. Они привыкли остерегаться незнакомых людей, которые встречаются им на пути.

– Лилит и Нейтониил. Да, я знаю.

– Откуда ты…? – начал Нейт, сделав непроизвольно шаг вперед к незнакомке. Он чувствовал угрозу и действовал – эти инстинкты спасали их не раз.

– Я только что приехала из Австралии, а через неделю намереваюсь в Вегас. А вы знали что это «город Греха»? Возбуждает, не так ли?

Глаза незнакомки сияли огнем «Чокнутого Профессора», который только что нашел что-то занимательное для своей коллекции индийских тараканов.

Лилит сжала кулаки, готовясь напасть. Незнакомка одобрительно улыбнулась:

– Я – одна из Круга Двенадцати и по совместительству самая лучшая и единственная Прорицательница в мире. А вам нужно вернуться в Олд Сити.

– Зачем? – нахмурившись, спросил Нейтон. Он, как и Лилит, был в полном замешательстве. Они оставили этот город несколько сотен лет назад и не спешили возвращаться.

– Почему?

– Ты о чем?

– Где? Как?

– Ева, – терпеливо обратилась к ней Лилит, намереваясь все же услышать ответ на заданный вопрос. Даже если придется применить силу, чего она не очень хотела.

– Правильный вопрос не «зачем», а «почему» – сообщила она, внезапно рухнув прямо на горячий песок в центре одной из каирских улиц.

Нейтон присел на корточки и миролюбиво спросил:

– Хорошо. Почему?

– Лилит, ты ведь хочешь знать, почему тебе дали шанс?

Лили, не раздумывая ни секунды, кивнула. Она понимала о чем говорит Ева.

– А ты, Нейтониил, хочешь знать, какова же ваша цель на этот раз?

Нейтон тоже лишь кивнул.

– Тогда вас ждут велики дела! – пропела Ева, прежде чем раствориться в толпе.

Лили и Нейтон даже не попытались преследовать девушку. Это было бессмысленно. Она была из Круга Двенадцати и умела исчезать без следа.

– И что мы будем делать? – в замешательстве спросил Нейтониил. – Послушаемся Чокнутую Прорицательницу или…?

– Думаю, у нас один выход, – вздохнула Лилит, развернувшись и направившись в сторону отеля, где они остановились. – Да и мы оба знаем, что нам пора вернуться в «Черную Орхидею». Время пришло.

И вот они здесь. В месте, где все началось.

– Ты заплатишь за это! – прохрипела директриса, вставая с пыльного пола.

– Не думаю, Алиэл.

В голосе Нейтона была твердость и угроза. Он был добр и спокоен по своей сути, но если его привести в ярость, на грани с которой он находился сейчас, то он будет еще более страшен в гневе, чем Лилит. Что поделать? У него сильная аллергия на угрозы.

– Мы просим освободить должность директора и покинуть нашу школу, – твердо сказала Лили, но в этих словах не промелькнуло и оттенка просьбы. Приказ. Точка.

– Но моя семья жила тут на протяжении веков! – воскликнула миссис Стоун. Ее голос начал переходить на визг и Лилит с трудом поборола желание использовать на ней заклинание молчания.

– И пора нарушить эту славную традицию! – отозвался Нейтон.

Директриса сверкнула голубыми глазами, которые сейчас напоминали холодные ледники Антарктиды. Во взгляде была растерянность и безысходность. Директриса прекрасно понимала, что она не имеет никакого права на нахождение в этой школе. И, по первому приказу истинных владельцев, должна была покинуть ее территорию.

– Хорошо, я уйду, – начала она с нарастающей в голосе злостью, – но вы обо мне еще вспомните!

Все это напоминало дешевую мыльную оперу. Слишком уж наиграно звучали ее слова.

– Несомненно! – пропела Лилит, провожая взглядом миссис Стоун.

Директриса вышла из кабинета, сильно прихрамывая и держась за сердце, что не укрылось от самодовольного взгляда Лили.

Лит села за стол, заваленный бумагами, и включила громкую связь:

– Дорогие ученики «Черной Орхидеи», миссис Стоун безвременно покинула нашу школу и, думаю, больше не вернется на территорию поместья. Но вы не расстраивайтесь, Лили и Нейтониил де Коллинз вернулись, чтобы возвратить этой школе былое величие, но с новым размахом!

***

Как всегда, открывая двери вместительного шкафа, Хоуп погрузилась в аромат кондиционера с ароматом розы и апельсина. За рисованием у неё прошел почти весь день, поэтому сейчас, вечером, она собиралась отправиться к Мии. Как и обещала.

Хоуп надела любимые голубые шорты с потертостями, кеды, цвета слоновой кости, и белую футболку.

Она мимолетно посмотрела в зеркало, прежде чем покинуть свою комнату. В нем отразилась симпатичная девушка. Темно-каштановые волосы, аристократические черты лица, слегка вздернутый нос, милая улыбка… Однако не все в ней было так просто. Нельзя было сказать, что девушка в зеркале выглядит на свои двадцать лет. В ее серых, словно сталь, глазах постоянно мелькает задумчивость, неприсущая «современной молодежи». Все это было итогом ее жизненных терзаний.

Ее мать ушла и Хоуп думала, что хуже быть не может, но отречение отца сломало ее, разрушило все детское и наивное в ней. Это сделало ее другой: требовательной, эгоистичной, недоверчивой… одинокой. Она перестала слепо верить людям, поставила перед собой прочную стену, не позволяя никому заглядывать за нее. Никому, кроме ее друга. Именно у него она и жила.

Его зовут Гидеон. И он… инкуб.

Глава 2

– Кейлеб, почему ты не отвечал так долго? – раздался в трубке возмущенный женский голос.

Кейлеб Росс – дампир. Он был одним из самых влиятельных бойцов Братства Дракона (организации, которая охотились на Других – это бесчувственные существа, бывшие люди, но без души, созданные Люцифером). Но, не смотря на это, его мама до сих пор отчитывала его за такие проступки как пропущенный вызов или отсутствие времени для семейного ужина.

– Я был в душе, мам.

Миссис Росс, как всегда, это не волновало. Мама Кейлеба была довольно дотошной в этом плане. Она, кажется, никогда не смириться с тем, что он уже вырос. Причем довольно давно.

– Это не оправдание, – строго сказала она. – Я же волнуюсь…

– Мне сто восемьдесят два года, – вздохнул Кейлеб, рухнув на кровать в гостиничном номере, – а не шестнадцать, мама.

– Это не оправдание! Ты не должен волновать мать даже в семьсот!

– Как у тебя дела? – перевел тему Кейлеб, зная, что мама на это купится. Ее всегда легко было сбить с мысли.

– Все прекрасно, – уже более мягко отозвалась она. – У миссис Элморт дочка, ты помнишь? Так вот, она давно уже выросла. Стала такой красивой женщиной…

– Мама! Я просил тебя не искать мне невест.

С тех пор, как Кейлебу стукнуло пятьдесят лет, миссис Росс так и норовила подсунуть ему очередную дочь своей подруги. Но Кейлебу не нужны были отношения, а уж тем более брак прямо сейчас. Он был предводителем «Братства Дракона», его карьера шла верх, он пил, когда хотел, дрался, когда хотел, и занимался сексом тогда, когда хотел. Вокруг него и без мамы крутилось множество женщин. Он не нуждался в свахе.

– Хорошо-хорошо. А у тебя как дела?

– Тоже все прекрасно.

– Хочешь поговорить с отцом?

Ух, этого Кейлеб надеялся избежать. У них с отцом всегда были довольно напряженные отношения. Мистер Росс тоже был членом Братства, и совершенно не умел ладить с детьми. Военный, как говорится, до мозга костей.

– Мне некогда, мама, – попытался соскочить с темы Кейлеб. – Я собираюсь на охоту.

– Это займет несколько минут. Подожди…

Росс тяжело вздохнул. Что ж, вечер начался, мягко говоря, хреново….

– Здравствуй сын, – раздался в трубке голос отца. Он говорил коротко, четко, и по делу. Ни разу за всю свою жизнь Кейлеб не видел его взволнованным. В этом плане его отец больше напоминал Кейлебу одного из Других, нежели дампира. Но если бы он осмелился сказать это отцу, то остался как минимум с выбитой челюстью. Мистер Росс не любил церемониться.

– Здравствуй, отец, – сухо отозвался он.

– Сколько Других ты убил за неделю?

– Троих.

– Это мало.

«Учитывая, что сейчас среда!?» – раздражительно подумал Кейлеб, но сдержался, чтобы не ответить отцу грубостью.

– Я знаю. Я собираюсь на охоту.

– Хорошо.

Пауза. Разговор Кейлеба с отцом всегда был таким. Их общие темы кончились, когда Кейлебу исполнилось двадцать. Тогда Росс-младший как раз достиг основной зрелости и закончил школу Братства Дракона, вступив в него окончательно.

– Тогда я передаю трубку твоей матери.

Кейлеб услышал как мама отчитывает отца за его бесчувственность, а он в ответ тихо оправдывается, и улыбнулся. Только миссис Росс была способна так разговаривать с одним из самых уважаемых членов Братства.

– Дорогой, – раздался в трубке мамин голос, – ты покушал?

Кейлеб усмехнулся:

– Да, мама. Конечно.

Когда дампир все же отделался от бесконечных вопросов матери, пришло время идти на охоту. Надев всю необходимую экипировку, он достал из сумки под кроватью пару пистолетов, несколько кинжалов, метательных звездочек и один меч с серебряной рукояткой в виде дракона. Вставив в ухо наушник для связи, Кейлеб включил его и вышел из гостиницы.

– Как у вас дела? – спросил он, направляясь в менее оживленную часть района. Именно там Другие и нападали чаще всего.

Они всегда выбирают тех, кто ходит по ночным улицам города в одиночку. Часто пытаются напасть на сверхъестественных существ, но не брезгуют и людьми, хотя раньше сами ими были.

Другие – бездушные существа, которые являются потомками демонов. Ранее они были людьми, пока из них не уничтожили все человеческое, заставив поверить в то, что все, кто отличается от людей – чернь, которую необходимо уничтожить. Фанатики верили в это и убивали тысячи людей каждый год. Много веков назад было создано «Братство Дракона», где обучали различных существ, чаще всего дампиров, и готовили их к борьбе с Другими. Со временем это переросло в нескончаемую войну.

– Все чисто, – попеременно отчитались Эш и Кристиан. Джейсон как всегда молчал. Кейлеб мог поклясться, что не слышал от этого дампира и слова с момента их знакомства. И никто не слышал.

– У меня пока тоже.

Однако когда тишину разорвал женский крик, Кейлеб понял, что эта ночь вряд ли будет скучной. Наконец-то.

Он нашел их в паре кварталов. Женщина уже лежала на полу без сознания, а двое Других наклонились над ней с кинжалами в руках. Очевидно, хотели сначала попытать, а потом убить. Кейлеб метнул в них сюрикэны, которые угодили прямо в сердца. Этого не хватит, чтобы убить, но было достаточно, чтобы отвлечь и немного разозлить.