Всё лишь грёзы

– Справляюсь, – коротко отозвался герцог.

Снова я задела тему, меня не касающуюся.

– Когда ты овладеешь даром в полной мере, многие вопросы отпадут естественным образом. Сейчас бессмысленно пытаться на них отвечать, ты не готова.

– Постоянно это слышу, – пробурчала себе под нос.

– В день своего семнадцатилетия явишься к источнику сил, который находится во дворце.

– Это же через месяц. А дети?

– Думаю, Вивиан сумеет с ними совладать.

Я поникла. Хранитель всегда сопровождал меня, с ним я чувствовала себя уверенней, несмотря на его постоянные подколки.

– За тобой прибудет Тъярд, – герцог будто прочел мои мысли.

– Хорошо, – согласилась я и задумалась, стоит ли рассказывать о странном госте, которого лишь чудом не задушила.

– Тебя что-то тревожит? – заметил герцог.

– Дядя целитель, а бывает так, что силы берут контроль над телом? – спросила и закусила губу, нервно ожидая ответа.

– Если с тобой что-то происходит, значит, так бывает. Армелия уже сообщила мне об инциденте, – пояснил он.

– Я теперь опасна? – задала вопрос почти шепотом.

Герцог опустил подбородок на сложенные руки и несколько секунд смотрел на меня, не мигая.

– Дамиана, опасен лишь тот, кто несет в душе зло. В тебе его нет. А выверты дара порой могут и не такое. Что же касается способностей хранителей… – он оглянулся на дверь, – даже Армелия знакома не со всеми из них. Должен признать, к счастью. А у тебя к тому же есть и обычная целительская магия, поэтому возможности гораздо большие. Совсем запутал?

– Есть немного.

– Ты не опасна. Не переживай об этом.

Он встал, я следом за ним.

– Дамиана, мне известно о возможностях хранителей намного меньше, чем Армелии, но одно знаю точно: ты практически неуязвима. Конкретно ты. У того же Вивиана есть слабое место, как было и у Армелии, и у прочих. Но у тебя его нет. И если силы решили защитить тебя, то у этого имеется веская причина.

– Но не было угрозы. Он хотел просто поговорить.

– О чем?

– О моих родителях, – ответила тихо, опустив голову. – Он сказал, что они не умерли. Почему никто не говорит, кем они были? Ладно вы, но и прочие целители ведь тоже молчат.

– Думаю, посещение источника сил решит и этот вопрос.

Что ж, я не рассчитывала на внезапную откровенность. Герцог и так многое рассказал мне.

– Я могу идти?

– Да, конечно.

Целитель вновь придержал дверь. В библиотеке нас ожидала Армелия. Я постаралась не придавать значения ее встревоженному виду и проскочила мимо. Пусть сами решают свои взрослые дела. Я же, получив заверения герцога, теперь могла спокойно пообщаться с детьми, без страха за их безопасность.

ГЛАВА 2

Дни, проведенные с детьми, пролетали незаметно. К чести маленьких целителей, вели они себя примерно, преднамеренных шалостей не совершали. Впрочем, насколько помню, основными зачинщиками проделок были Даян и Павла, которые попеременно устраивали то потоп, то пожар, причем совершали они это вплоть до своего отбытия в университет.

Уложив последнего ребенка спать, я спустилась в сад. Он всегда казался мне особенным. И дело даже не в том, что в нем царил свой, необычный, климат, а в атмосфере, пропитавшей воздух. Было в ней нечто, дарившее уют и покой. Не то, чтобы меня одолевали какие-то тревоги, просто такую расслабленность и защищенность я чувствовала только среди этих деревьев, независимо от времени года.

Присела на лавочку под старой яблоней. Она засохла пять лет назад, но я не разрешала ее срубать. Чувствовала, что нельзя это делать. Теперь место под ней стало моим личным. Никого больше не тянуло к сухому дереву. Пруд, расположенные в середине сада, оказывался гораздо привлекательней.

Поежившись от прохлады, я обняла себя за плечи, но в дом не спешила. Это последний вечер моего шестнадцатилетия, и мне было немного грустно. Одолевала неясная тоска, будто скоро я лишусь чего-то ценного. Успокоив себя тем, что, наверное, мне жалко расставаться с беззаботностью детства, погрузилась в состояние, когда даже мыслей не запоминалось.

В чувства меня привела мелодия, доносившая из шкатулки.

– Я думала, что ты уже лег спать.

– Собирался, но сначала хотел пожелать хороших снов, – ответил Вивиан, усаживаясь рядом со мной.

– А шкатулку ты, конечно, всегда носишь с собой, – шутливо предположила я, кладя голову на плечо хранителя.

– Ничего от тебя не скроешь, – пробурчал он и захлопнул шкатулку.

– Я недослушала, открой.

– Только при одном условии.

– Каком?

– Танец.

– Танец? – от неожиданности я даже подняла голову. – Я и так всегда танцую только с тобой.

– Не всегда, – возразил он. – А скоро и вовсе позабудешь о каком-то Вивиане, увлечешься многочисленными поклонниками.

– Мы не имеем права на привязанности, – я не хотела, чтобы мой голос выдавал грусть, но она все равно проскочила нотами. – Поклонники если и будут, то ими и останутся.

– Но все же я настаиваю на своем желании.

– А разве грядет какое-то мероприятие, где будут танцы?

– Ты не поняла. Сейчас. Под эту мелодию.

– Ну хорошо, – я пожала плечами.

Вивиан раскрыл шкатулку, позволив мелодии литься, встал и протянул мне руку. Я приняла ее и тут же оказалась в крепких объятиях.

– Прислушайся, – тихо, почти таинственно, сказал хранитель.

Он просто обнимал меня, не спеша начинать танец. А я закрыла глаза и превратилась в слух.

Мелодия отдавала чем-то задорным, легким, но чувствовалась в ней какая-то грусть. Тоска и тревога, скрытые за внешним запалом. Мне явственно представилась танцующая на стеклах девочка и зрители, наблюдавшие за ней. Девочка улыбалась, делая немыслимые движения руками, ногами, телом, а толпа ей аплодировала, не замечая слез на щеках и кровь под стопами. Прыжок – девочка устояла – кружится на месте – присаживается на колени, чтобы незаметно стереть мокрые дорожки с лица – и продолжает…

Я не заметила, когда Вивиан двинулся с места, увлекая меня за собой. И уже я была той девочкой. И это я – толпа, взирающая на танцовщицу с равнодушием. И я – та, что крутит мелодию, не дающую прекратиться представлению.

Мои глаза оставались закрытыми, но я видела перед собой множество картин.

– Правда, это чудо? – шепнул Вивиан, почти касаясь моего уха.

Видения нехотя, но ушли. И только после я подняла веки, чтобы взглянуть на хранителя.

– Спасибо тебе, – поблагодарила я, чувствуя горячую слезинку, скользнувшую по щеке.

Вивиан аккуратно стер ее и отступил от меня на шаг, не расцепляя наших рук.

– Я подумал, что было бы здорово запомнить свой последний день шестнадцатилетия, – сказал он. – И меня очень порадует, что каждый раз, услышав эту мелодия, ты будешь переноситься сюда.

– Звучит так, будто ты прощаешься со мной, – насторожилась я.

– Жизнь слишком непредсказуема, чтобы загадывать ее наперед, – только и ответил хранитель. – Идем спать, завтра у тебя сложный день.

– Да, ты прав, – согласилась я. – Утром должен явиться Тъярд. Ты справишься без меня?

– Армелия поможет, – улыбнулся Вивиан. – Так что можешь спокойно отправляться к источнику.

Хранитель проводил до комнаты, не отпуская моей руки. Странно, но весь путь он молчал, хотя обычно не упускал случая задеть меня. Уже у двери я спохватилась.

– Мы забыли шкатулку.

– Я сейчас заберу. Спокойной ночи.

– И тебе.

Я проводила Вивиана взглядом, пока он не скрылся из коридора и только потом закрыла дверь.

Грусть, навеянная мелодией, не отпускала, а сон не хотел забирать в свои объятия. Вскоре по окну застучала дробь дождя. Армелия говорила, что в день моего рождения была гроза, с тех пор каждый год небо поздравляло меня, проливаясь на землю. Видимо, в этом оно оставалось постоянным.

Меня разбудил странный, непривычный для утра, шум. Едва я открыла глаза, как раздалось:

– Поздравляем!

Дети. Вивиан собрал их и привел ко мне. У всех было по цветочку и листочку в руке.

– Дарим по очереди! – строго наставлял хранитель.

На листочках оказались рисунки. Дети пытались изобразить меня, а Вивиан не упускал возможности осветить забавные детали, попутно хваля каждого маленького целителя. Последний рисунок мне протянула Клеси, причем обратной стороной листа. Развернув его, я не сразу нашлась со словами. Хранитель также несколько озадачился.

– Дамиана, я же говорил, что ты много ешь! Смотри, какой живот большой! – среагировал он.

– Это не от еды, – возразила Клеси. – Там будет ребенок. Я видела.

– А папа кто? – тихо спросила я.

Девочка пожала плечами.

– Его не было рядом. Но там был ты, – она показала на Вивиана и забавно прищурилась.

– Я всегда рядом, – отшутился хранитель. – Так, теперь идем завтракать, пока некоторые сони умываются. Я уже был на кухне. У нас сегодня блинчики с сиропом.

– Блинчики!

– Сироп!

Детей и след простыл, стоило им услышать о лакомствах.

Я не могла отвести взгляд от рисунка Клеси. Он отличался ото всех не только содержанием, но и наиболее реалистичным выполнением. На нем я стояла полубоком возле моей яблони, придерживая немалый живот. И все нарисовано было простым карандашом, поэтому определить время года невозможно.

– Дамиана, – позвал Вивиан, стоя у двери, – я не видел, что рисовали дети…

– Надо проверить содержание и уровень дара у Клеси, – прервала я. – Ее прадед по отцу из рода прорицателей.

– Мы же проверяли, там только крохи от прорицания.

– Ей только пять, а дар может спать лет до пятнадцати-семнадцати.

– Хорошо. Я проверю, – не стал он продолжать спор.

– Вивиан? – окликнула его, когда поняла, что хранитель уже вышел.

– Что?

– Спасибо! Мне очень приятно!

– Не за что, старушка! – отозвался он и тут же выскочил из комнаты, опасаясь подушки, за которую я схватилась.

Взглянув еще раз на рисунок Клеси, я отложила его к остальным и поднялась с постели. Первым делом нужно было поставить цветы в вазу. Букет получился пестрым и веселым. Ни один из цветков не имел пары. Немного подумав, я решила отказаться от воды. Пусть засохнет, но так память сохранится дольше.

Одевшись, я проверила собранные вещи. Визиты во дворец, где находился источник сил, редко заканчивались быстро. А в этот раз я отправлялась туда без Вивиана, что добавляло волнений.

Случаев потери контроля над силами, хвала Одноликому, больше не было, но мои опасения никуда не подевались. Я старалась не оставаться с детьми наедине, страхуя себя или Вивианом, или Армелией. Конечно, бывшая хранительница не так в этом надежна, однако с ней я чувствовала себя спокойнее.

– Ну, ты где там, старушка? – заглянув ко мне, спросил Вивиан.

– Иду уже! Только рисунки приберу, – отозвалась я.

– Смотри, я из последних сил терплю и не ем праздничный торт! – высказался он и тут же скрылся.

Усмехнувшись, вернулась к кровати и взяла рисунки. Не гасла надежда, что у Клеси просто немалая фантазия, а не дар прорицания. Но если это не так, то, скорее всего, мне придется отказаться от своих сил, отдав их источнику. Только так мне будет позволена беременность. Хранители не имеют права заводить своих детей. Чревато последствиями не только для всего рода, но и для страны.

Тъярд явился к завтраку и дожидался меня вместе с остальными.

– О, нас соизволила озарить своим присутствием сама старушка-копуша! – воскликнул Вивиан, увидев меня.

– Прекрати! – шикнула я на него, а Армелия выдала легкий подзатыльник.

Наигранно надувшись, хранитель отодвинул для меня стул. Не доверяя, я сначала хорошенько осмотрела сиденье и проверила ножки – все в порядке, что удивительно.

– Мнительность с годами одолевает все сильнее? – сочувствующе спросил Вивиан.

– Я тебя сейчас стукну! – прошипела ему, вызвав смех детей, уже поедающих глазами торт. Надкусанные блинчики были отложены.

– Когда Вивиан нервничает, он всегда говорит без меры, – поддержал меня Тъярд.

– Как тут не волноваться, когда торт всего один, а вишенок на нем всего-ничего! – выкрутился хранитель.

– Про вишенки ты зря, – заметил глава рода. – Теперь они точно тебе не достанутся.

– Усаживайтесь уже, – не стерпела Армелия.

Впрочем, и она едва сдерживала смех.

Напрасно Вивиан переживал. Торта хватило всем.

– Сначала мы заглянем к Майсе, – предупредил Тъярд, когда мы собрались покинуть поместье. – Ночью у нее родился сын.

– Так рано? – обеспокоилась я.

– С малышом все хорошо, – заверил глава рода. – Но лучше приглядывать за ним.

– Конечно, – согласилась с ним.

Тъярд настроил портальный камень и открыл переход. Я вошла в него, как и всегда, безо всяких опасений. Когда что-то пошло не так, поняла не сразу.

Я никуда не вышла, перед глазами мерцало марево портала. Шаг вперед не решил проблему: все оставалось прежним. Стараясь сохранять спокойствие, я развернулась, но за спиной оказалась черная стена. Мало того, она еще и надвигалась на меня. Паника завладела сознанием, вопреки всем желаниям. А когда вокруг все закружилось, будто я оказалась в центре воронки, мне ничего не оставалось, кроме как присесть и обхватить голову руками…

Сколько я находилась в таком положении, тяжело сказать. Ничего не происходило. Но инстинкт заставил сжаться и ждать.

Тишина давила на уши, словно толща воды. Собственное дыхание пугало, став чужеродно громким. Воздух ощущался вязким, как если бы вместо него я глотала дым. Но обоняние отказывалось это подтверждать, не улавливая ни одного аромата.

Сначала вернулись звуки и запахи. Не резко, постепенно, издалека. Я расслышала пенье птиц, скрип деревьев, шелест травы и шум воды. Дуновение ветра донесло приятные ноты цветущих цветов вперемешку с чем-то свежим.

Раскрыв глаза, я тут же зажмурилась. Увиденное впечатлило до растерянности.

Сосчитав до пяти, я вновь осмотрелась. Непонимание и неверие не давали осознать, как мне удалось очутиться в этом месте.

Я находилась внизу холма, покрытого молодой травой. Передо мной протекала широкая река, на противоположном берегу которой возвышались горы. За спиной стоял лес, уже одетый в зеленую листву. Тут весна уже вошла в свои права, даже, судя по тому, как быстро я покрылась испариной, сдавалась лету.

Какая-то шутка Многоликого! Неужели я пронеслась сквозь время? Но это слишком неправдоподобно, чтобы оказаться истиной. Я бы сказала, даже невозможно, но Александрин как-то обмолвилась о своем недолгом путешествии в прошлое. Говорила ли она буквально или метафорически – другой вопрос. И ответа на него у меня не было.

Скорее, я оказалась в другой стране, вероятнее всего, в Шанклоре. Что-то сбило портал, или портальный камень оказался с изъяном, либо же Тъярд ошибся в настройках. Следовало найти людей. Стоя на месте, я не сумею вернуться в Равию.

Идти в лес также не имело смысла, вряд ли смогла бы не заблудиться в нем, да и неизвестна его величина. Река казалась более предпочтительной в качестве ориентира. Кто-то да должен был попасться мне на пути, хотя горы немало настораживали.

Найти тропинку или что-то похожее на нее мне не удалось, благо, что берег не был заросшим. Накидку я скинула сразу, как и ослабила шнуровку платья, но сама ткань была излишне плотной для такой жары. Ноги горели огнем уже спустя полчаса, если судить по моим ощущениям, ведь часов я не имела.

Отыскав наиболее удобное место, я осторожно, стараясь не упасть, сняла сапожки и чулки. Подобрала юбку платья, попутно порадовавшись, что она всего одна, и ступила в воду. От приятной прохлады едва не застонала, настолько она казалась блаженным.

Оглянувшись, я убедилась, что вокруг по-прежнему никого нет, и только потом, удерживая юбку одной рукой, наклонилась, чтобы зачерпнуть в ладошку воды. Жажда одолевала неимоверная, и даже мои ноги в источнике питья ничуть не смущали.

Выходить из реки совсем не хотелось, наоборот, я бы окунулась вся, но рисковать в незнакомом месте, в одиночестве, не стала. Неизвестно, что тут за места и живность.

Потому, напившись, решила вернуться на берег и продолжить путь.

Все произошло в доли мгновения. Нога попала на скользкий камень, руки инстинктивно выпустили юбку, пытаясь вернуть телу равновесие, которое неминуемо заваливалось назад.

Боль в затылке тут же выбила слезы. Кажется, я еще прикусила губу – рот заполнился вкусом железа. Уплывая во мрак, сознание неунывающе отметило, что упала я не на глубине, значит, не захлебнусь. А потом стало темно.

– Эй! – прозвучало оглушительно громко.

Вздрогнув, я раскрыла глаза. Надо мной склонились двое. Двое совершенно одинаковых парней. Но так показалось только в первое мгновение. Затем их лица слились в одно, чтобы потом вновь разделиться.

– Ты кто? – спросила и тут же поморщилась от пульсирующей боли в затылке.

– У тебя кровь, – вместо ответа сообщил незнакомец. – Встать можешь?

Не совсем понимая, что он от меня хочет, я только несколько раз моргнула. Двоение в глазах не прекращалось, начало мутить, а боль только нарастала.

– Эй, не теряй сознание! – почти приказал он.

– Сейчас… мой дар… он должен… – проговорила, ожидая, когда самоизлечение начнет действовать.

Мне никогда не приходилось чувствовать такой боли: она разрывала голову изнутри, грозясь пробить в ней дыру, если той еще не было. В глазах темнело. Хотелось просто уснуть, забыться, выбросить голову…

– Не закрывай глаза! – рявкнул незнакомец, после чего выругался и рывком приподнял меня, заставляя сесть.

Не успев среагировать на такое перемещение, моя голова запрокинулась. Замутило еще сильнее. Но вместо того, чтобы пожаловаться на дурноту, я сказала:

– Мокро.

Для поддержки ли, или еще с какой целью, парень опустился на колени рядом со мной, замачивая свои брюки, и обнял меня.

– Хватайся за шею, – скомандовал он. – Ну? – поторопил, видя, что понимания и отклика не последовало.

Еще раз выругавшись, он, удерживая меня за плечо, положил мои руки на себя. Потом прижался еще плотнее. Слабость одолевала все сильнее. И даже то, что ладонь незнакомца оказалась под моими ногами, ничуть не возмутило. Впрочем, никаких эмоций я по этому поводу вообще не испытала. Хотелось, чтобы в голове перестало стучать. И спать. Невыносимо тянуло в сон.

Момент, когда я оказалась на руках парня, просто пропустила. Заметила уже после того, как уткнулась носом в его грудь.

– Ты странно пахнешь, – заметила я. – И кажется, меня сейчас вырвет.

– Очень приятно, – буркнул он и перехватил мое тело.

Казалось, что от этого легкого движения мозг вскипел. И с каждым шагом незнакомца он по капле выбивался из черепа.

– Тебя как зовут? – спросил парень.

– Дами… Дамиана, – тихо ответила я, но только потому, что боялась более громкого повторения вопроса.

– А я Тирон, – представился парень. – У тебя красивые глаза.

– Мне дурно, Тирон.

Зажмурившись от боли, я вдохнула глубже. Но легче не стало. К тому же покачивание ничуть не облегчало мое состояние. И терпела я его только потому, что понимала – на ногах мне просто не устоять.

– Куда ты меня несешь? – спросила, едва слыша саму себя, но на большее сил не было.

– Тут недалеко есть дом. Охотника или лесника, не знаю. Я близко не подходил. Оставлю тебя там.

– Оставишь?

– Оставлю, – подтвердил Тирон. – Если есть дом, то должны быть и люди, – пояснил он. – Как ты оказалась в реке?

Гул в голове нарастал. Взор застлала темная пелена. Тошнило.

– Не засыпай, – донесся голос Тирона, будто издалека. – Смотри на меня.

В любой другой ситуации я бы поступила вопреки, но в этот момент не возникло ни одной мысли о неповиновении. Распахнув глаза, я уставилась на профиль Тирона. Впрочем, ничего при этом не отмечая. Он посмотрел на меня и нахмурился.

– Немного осталось, – проговорил то ли для меня, то ли для себя.

Весь оставшийся путь Тирон глядел только перед собой, но не забывал говорить со мной. Он что-то спрашивал, а не дожидаясь ответа, задавал следующий вопрос – лишь бы не позволить мне заснуть. А я выбивалась из сил все сильнее, как если бы сама несла кого-то на руках в гору, как если бы сбилось мое дыхание, как если бы мне приходилось кого-то тормошить разговорами. И лишь две мысли не давали покоя: как прекратить эту боль, и что случилось с моим даром?

ГЛАВА 3

Горечь на губах и во рту. Холод, не просто пробирающий до костей, а разламывающий их на мелкие кусочки. Отрывки видений, ускользающие, не задерживающиеся в моей памяти.

Сколько часов, дней, месяцев продолжался этот кошмар, я не знала. И не было надежды на его прекращение. Наоборот, когда казалось, что хуже быть не может, становилось еще ужаснее. Лишь после странной горечи я могла забыться, хоть и ненадолго, но на новую порцию мучений передышки хватало.

Облегчение пришло внезапно. Я просто проснулась. Странно, но последние воспоминания забылись. Я ожидала услышать голос Армелии, ее беззлобные ворчания по поводу моей привычки засиживаться допоздна, после чего меня сложно добудиться по утрам. И даже раскрыв глаза, я не сразу осознала свое положение. Солнечный свет, бивший в окно, на мгновение ослепил, но затем мне удалось немного осмотреться.

Первое, что привлекло внимание – стена. Она оказалась деревянной, причем бревенчатой. В моей комнате, как и во всем имении хранительницы таких стен не было. Даже в тех же дворовых постройках – либо камень, либо доски. Но никак не бревна. А еще окно странное. Без какой-либо занавески хорошо просматривалась решетка за стеклом, мелкая, с ячейкой чуть больше, чем у рыболовной сети.

Аккуратно, помня о недавнем плохом самочувствии, я легла на спину. Взгляд тут же уперся в деревянный потолок. Перекрытия не было, скаты крыши, обитые досками – вот и весь потолок.

Кровать, на которой я лежала, стояла изножьем к двери. И получалось, если смотреть от входа, я пребывала в правой части домика. Слева – стол и стулья, а у дальней стены – печь.

Домик выходил совсем маленьким, точно меньше, чем моя комната в имении.

Заслышав шум за дверью, я тут же прикрыла глаза. Скорее, инстинктивно, чем осознанно.

Тихий скрип, шаги, возле печи что-то звякнуло и плеснуло. А затем неожиданно, заставив меня вздрогнуть, чужая ладонь коснулась моего лба. Мимолетно, как будто движение вошло в привычку, но не несло особого смысла.

Притворяться, что сплю, я больше не стала. Но, когда раскрыла глаза, никого перед собой не увидела. Тирон, а это был он, уже отошел к печи, где начал переливать принесенную воду в посуду. Затем он раздул угли, подкинул пару поленьев и поставил одну из кастрюль на варочную поверхность – скорее всего, сплошная металлическая плита являлась именно ею.

– Жарко не будет? – осмелилась я спросить. Горло тут же засаднило, как после долгого и усиленного крика. Я закашлялась.

Тирон без промедления подошел к столу и налили что-то из кувшина. После чего протянул кружку мне. Приподнявшись, я запоздало поняла, что совсем нага. Но под тяжелым взглядом Тирона не решилась задавать вопросы, просто придержала ворох одеял на груди и приняла кружку.

Мне тут же стало понятно, что за горечь я ощущала все это время. Неизвестный отвар пился легко, практически неощутимо, но послевкусие отдавало горчинкой. Меня хватило только на пару глотков.

– Не знобит? – спросил Тирон, забирая кружку.

– Вроде нет. Даже жарковато.

Кивнув, он отошел к печи. Поставил на плиту еще одну кастрюлю, а остатки воды из ведер слил в таз, предварительно достав его из-под столика, который стоял рядом с печью.

– Я за водой, – сообщил Тирон уже у двери. – Как нагреется, обмоешься. – он задержал взгляд на лице. – И волосы… лучше обрезать, тут их промывать нечем, – после чего скрылся.

Выждав несколько минут, я отважилась откинуть одеяла. Хотя, поминая обстоятельства моего обнажения, бояться лишний раз сверкнуть голым телом не слишком разумно. Тирон, определенно, уже успел все рассмотреть, либо же, на что я надеялась больше, он и вовсе не интересовался прелестями бессознательной девушки. Во всяком случае он не производил впечатление непотребника и потаскуна.

Свои вещи я нашла на низенькой лавочке в изножье кровати, но одеваться не стала. Вытащила попавшее меж одеял покрывало и закуталась в него.

Тирон вернулся минут через двадцать. Хмуро взглянул на меня и прошел мимо. Лишь поставив ведра и проверив воду в кастрюлях, он заговорил:

– Мойся и одевайся. Воды должно хватить. Потом еще схожу.

В ответ я только кивнула. Тирон больше не задерживался и вышел.

Стараясь постоянно не оглядываться на окна и дверь, я быстро освежилась. Кроме воды, было еще мыло, явно непредназначенное для мытья тела и волос, но выбирать не приходилось. Волосы я лишь слегка вспенила у корней, заранее опечалившись их дальнейшим состоянием. Но ведь теперь, когда мое самочувствие улучшилось, уже можно отправиться на поиски людей хотя бы для того, чтобы узнать, куда я попала, и как мне вернуться домой. И такие мелочи, как внешний вид, я решила не обдумывать.