Делаю глубокий вдох, корсет так сильно затянут, что, кажется, вот-вот раздавит легкие. Волнение мелкой дрожью разливается по телу, и я сглатываю, подхватывая пышные юбки свадебного платья.

Антоша уже в загсе и ждет только опаздывающую меня.

– Садитесь. Пора.

– А где мама, разве она не с вами должна была быть?

– Нет, она осталась там, вы долго собирались. Едем, роспись через пятнадцать минут!

Забираюсь в салон черного мерседеса, осторожно укладывая длинную фату на колени. Водитель садится за руль, рядом с ним еще один мужчина. Помощник? Ладно.

Полина, все нормально! Хватит трястись, как будто первый раз замуж выходишь! Вот только действительно первый, и я так долго этого ждала.

Антон даже свадебный кортеж за мной прислал. Я чувствую себя принцессой. Все случится через несколько минут, я стану женой самого хорошего парня в мире. Мама молилась за меня ночью, я слышала, как она просила мне счастья, и оно случится. Непременно случится.

На улице декабрь, все заснежено, а я накидку дома забыла. Надеюсь, в ресторане будет тепло и Антон меня согреет.

– Включите печку, пожалуйста. Что-то морозно… – прошу с заднего сиденья, но водитель не реагирует. Не слышит? Странно. Я же громко сказала.

– Извините, мне холодно!

Дую на замерзшие ладони. Под пышным платьем только кружевное белье и подвязка на бедре. Машинально поглядываю в окно и только теперь понимаю, что мы едем не по той дороге.

Нам в загс надо центральный, а мы выехали куда-то за город.

От волнения я даже не заметила и теперь машинально тянусь к крошечной сумочке, лихорадочно хватаясь за телефон, но машина резко сворачивает на обочину. Останавливается.

Они выходят вдвоем. Молча, без единого слова.

Дверь с моей стороны открывается. Водитель резко вырывает из моих рук сумку, тогда как второй тащит меня за руку на улицу.

– Что вы… не надо!

– Заглохни.

– Помогите, а-а-а!

– Сучка. Глуши ее.

Если честно, я не успеваю даже закричать толком.

Всего за каких то пять секунд эти амбалы с легкостью вытаскивают меня из машины, заваливают на землю и, больно прижав коленом, связывают мне руки сзади.

Кажется, что от крика мне разрывает легкие, но на самом деле от шока я издаю лишь сиплый писк.

Чувствую только, как больно сдавливают запястья, а после один из них поворачивает меня на спину и заклеивает мой рот скотчем.

Последнее, что запоминаю, – черный мешок, который мне надевают на голову, погружая меня в темноту.

В голове всплывают бешеные мысли, одна другой страшнее, и хуже того то, что у меня отобрали сумочку с телефоном. Нет связи, кричать я не могу, вокруг ни души, какое-то поле…

Чувствую, как меня с легкостью отрывают меня от земли, что-то щелкает, и я плюхаюсь на твердую поверхность.

Багажник? Боже, нет… это не от Антона люди. Он бы никогда…

Пытаюсь мычать и стащить мешок с головы, высвободить руки, но ничего не получается.

Грудь обдает холодом, ноги леденеют. Кажется, когда меня затаскивали, часть платья задралась, обнажая меня до бедер.

Машинально делаю глубокий вдох, еще, еще и еще. Без паники, дыши, просто дыши, Полина!

Вот так лучше, пройдет, сейчас все закончится, но я ошибаюсь. Меня везут неизвестно кто и неизвестно куда… Антон. Он даже не знает, где я. Господи.

Меня везут куда-то добрый час в гробовой тишине. Изредка эти нелюди перекидываются словами, но у меня шумит в ушах, я ничего не разбираю в этом мешке, и, кажется, в какой-то момент меня просто отключает.

– Бери ее. Да не лапай, просто бери!

Меня грубо тормошат и вытаскивают из машины.

Ставят на ноги, которые едва меня удерживают, а после чья-то тяжелая ладонь ложится на мою шею и надавливает на нее, заставляя опустить голову.

Руки все еще связаны за спиной, и они… они ведут меня куда-то, как заключенного.

– М-м-м-м… М-м-м!

– Закрой пасть! Пошла!

Ноги отказываются ступать, я теряю свои туфли по дороге, но они все равно тащат меня, подхватив под руки, а после останавливаются. Я едва удерживаюсь, чтобы не упасть.

Испуганная, связанная, дрожащая и не понимающая, что происходит.

От ужаса я даже плакать не могу. Чувствую только холодный пол босыми ступнями, а после с меня грубо сдирают мешок. Я зажмуриваюсь от яркого света и, когда открываю глаза, вижу мужчину.

Он стоит напротив. Очень высокий, намного старше меня. Черные брюки облепляют его крепкие ноги, такая же рубашка расстегнута на груди на две пуговки.

Очень широкие плечи, весь большой… как бык. В его руке сверкает нож? Нет, такой закрученный кверху клинок.

Машинально делаю шаг назад, потому что его взгляд… он тяжелый, стальной, свирепый, но два амбала за моими плечами не дают уйти. Темные глаза, серые, нет, зеленые. Такие злые, как у дикого животного.

– Здравствуй, невеста. Ты неправильно меня встречаешь, – говорит мой похититель очень низким баритоном, и я чувствую тупой удар по бедрам, из-за чего в одну секунду падаю перед ним на колени.

У меня в душе все льдом покрывается, когда этот страшный мужчина подносит к моей шее огромный клинок и вжимает острое лезвие в мою нежную кожу.

Глава 2

Замираю, когда этот страшный мужчина касается лезвием моей шеи. Не могу пошевелиться, как застыла вся перед ним, заморозилась от страха. Я сижу на коленях с заклеенным скотчем ртом и чувствую только, как по щекам льются слезы.

Вспышка боли, всего секунда, и я ощущаю, как капля липкой крови заструилась вниз по ключице.

Кожу щиплет, обдает огнем холодного лезвия клинка. Мой похититель делает надрез. Прямо у артерии, но не задевает ее. Специально, орудуя ножом умело, как мясник.

– М-м-м… М-м-м-м!

– Хочешь что-то сказать?

Похититель слегка поворачивает голову, и я вижу его глаза. Большие, темно-зеленые, обрамленные густыми черными ресницами. Сам он очень высокий, крупный, бородатый. Похож на хищного зверя, к которому притащили добычу, то есть меня.

Губы обдает огнем. Один из амбалов срывает скотч.

– Кто вы такой?!

Горло дерет, и я не узнаю свой теперь жутко дрожащий голос.

Мужчина берет меня за лицо, сжимает скулы до боли массивной рукой, заставляя посмотреть прямо на себя.

В его глазах нет тепла и вообще хоть какого-то сострадания. Этот мужчина смотрит на меня как на нечто грязное и противное. Я вижу это отторжение и какую-то адскую ненависть в нем. К себе.

– Я твой хозяин. А ты моя невеста.

– Я не ваша невеста! Отпустите! Я женщина! Нельзя так. Пожалуйста, дайте уйти!

Его взгляд враз темнеет, становясь почти черным. Мой похититель резко отпускает меня, а после берет край моего свадебного платья в зоне декольте и одним движением разрывает корсет, полностью оголяя мою грудь.

– Не надо… не надо!

Я еще никогда не оголялась перед мужчиной, а здесь их трое, и главарь смотрит на меня так… как на кусок мяса.

Из горла вырывается писк, когда это чудовище берет меня за волосы, запрокидывая мою голову назад, открывая себе вид на мою оголенную грудь. Смотрит на нее страшно, с какой-то дикой жадностью и адской ненавистью. Ко мне.

– Ты не женщина. Ты мой инкубатор.

– Пустите, больно!

Машинально вцепляюсь в его руку, отталкиваю, но этот мужчина настолько силен, что я ничего не могу сделать против него. Совершенно.

– Ты еще не знаешь, что такое боль, но клянусь, девочка, я покажу тебе все ее оттенки, – спокойно и ровно, могильным просто тоном говорит, тогда как я чувствую, что вот-вот начну задыхаться от страха.

– Что вам от меня надо?

– Жизнь взаймы. Ты родишь мне сына, невеста, а после займешь место рядом с моей женой.

– Что?! Что вы такое говорите, какое место? Где?

– Здесь.

Бандит коротко кивает на стоящее на комоде фото в черной рамке. На нем портрет молодой женщины на надгробной плите. Рядом искусственные цветы и кресты. Это кладбище.

Похититель отпускает меня так резко, что я падаю на пол, и, наверное, это хорошо, потому что так я хоть немного могу прикрыть обнаженную грудь.

Из горла вырываются сдавленные судорожные всхлипы. Такого унижения и ужаса я в жизни не испытывала, и теперь дышать становится предельно сложно.

Горло сжимается, я машинально делаю глубокий вдох, зная, что мне нельзя волноваться, просто нельзя.

От слез все расплывается перед глазами, я практически ничего не вижу и слышу только их грубые голоса.

Я лежу на полу в разорванном свадебном платье и вижу только рядом с собой блестящие кожаные туфли Чудовища.

– Куда ее, Александр Григорьевич?

– В будку. Под замок.

Глава 3

Мне кажется, словно меня окунают в какое-то болото. Вязкое и глубокое, безумно холодное, черное и без дна. Меня буквально отдирают от пола и подхватив под руки волокут куда-то на улицу.

Того страшного мужчины больше не видно. Кажется, он ушел, я слышала его тяжелые шаги, когда валялась на полу в разрезанном свадебном платье.

От ужаса не могу кричать, их руки как клешни, и, больно сдавив меня за предплечье, один из охранников ведет меня куда-то вглубь огромного сада.

Будка. Это и правда похоже на будку! Крошечный одноэтажный домик с одной комнаткой, в которую меня заводят двое громил.

Один миг, и мне разрезают затяжку на руках, после чего я просто падаю на пол и ошалело натягиваю сползающий корсет платья на грудь, а потом… потом дверь закрывается.

Лихорадочно оглядываюсь по сторонам. Здесь нет даже кровати. Какая-то крошечная кушетка, умывальник, маленькое окно, стул. Я даже не уверена, что это жилое помещение. Здесь жутко холодно, и, коснувшись ледяных батарей, я понимаю, что этот домик не отапливается. Совсем.

Моя сумочка! Точно. Так, Полина, соберись!

Антоша, наверное, там с ума сходит, а мама… боже, меня похитили с собственной свадьбы!

Запястья жжет от затяжки, но сейчас я не обращаю на это внимания. Потом поплачу, когда выберусь из этого ада.

Кое-как подвязав платье, чтобы оно не сползало, я подбираю юбки и бегу к двери. Заперто, кто бы сомневался. Осмотрев весь этот домик, своей сумочки я так и не нахожу, а еще на этом окошке я замечаю решетки.

Тюрьма. Этот домик очень сильно похож на одиночную камеру. Для особо опасных заключенных. И хоть я ни разу не бывала в таких местах, это помещение мне напоминает именно его, определенно.

– Помогите! Помогите, кто-нибудь! – я кричу изо всех сил несколько минут, пока не начинает першить в горле, а после слышу, как в дверь что-то стукнуло. Как от пинка ногой.

– Заткнись, девка, иначе рот заклею!

И я затыкаюсь. Я больше не хочу встречаться с этими головорезами, а в том, что они бандиты, сомнений уже нет никаких.

Я встаю ровно и делаю несколько глубоких вдохов, выравнивая дыхание.

Это помогает, я опускаюсь к стене, а после… кажется, после я просто отключаюсь, слыша отчетливое рычание под окном, но точно не собачий лай. То ли рычание, то ли шипение, как от дикого зверя, живущего прямо за стеной этой будки.

***

– Подъем, мадмуазель! – громкий голос вырывает из липкой пелены сна, и я открываю вымученные глаза. Даже представить боюсь, как я выгляжу и осталось ли хоть что-то от свадебного макияжа и прически.

Быстро подрываюсь, замечая напротив одного из вчерашних бандитов.

– Да ты не бойся, красивая. Я вообще-то хороший, если меня не злить.

– Как вас зовут? – меняю тему. Мне не нравится, как этот огромный мужик смотрит на меня, особенно в зону моего декольте.

– Эдик.

Прикусывает нижнюю губу, манерно касаясь паха и вызывая тем самым у меня приступ тошноты.

– Эдик, я вам заплачу! Пожалуйста, дайте мне уйти!

Я студентка третьего курса в педагогическом, у меня в запасе всего несколько тысяч на черный день, но сейчас я готова что угодно ему наобещать, лишь бы выйти отсюда.

– Сядь! Заплатит она. Заплатишь, конечно, вот только свою цену. Сейчас врач придет. Не заставляй меня связывать тебя снова, птичка.

От его слов у меня кровь стынет в жилах, и я машинально пячусь к стене, глазами подыскивая хотя бы что-то, чем можно защититься.

– Какой еще врач? Зачем?!

– Так надо. Князь велел.

В этот момент дверь распахивается и в домик входит еще один мужчина. Гораздо старше, с каким-то квадратным чемоданчиком в руках, но это нисколько меня не успокаивает, скорее наоборот.

– Готовы? Вы натощак, надеюсь?

– Что вы за люди такие? Немедленно выпустите меня!

– Сядьте, Полина. У меня мало времени.

Этот мужчина берет стул и садится напротив кушетки, ставя чемоданчик возле себя. Я даже думать не хочу, откуда он знает мое имя. Откуда они все знают меня.

Когда этот доктор открывает чемоданчик, в нем я замечаю несколько пробирок, жгут и пару шприцев, от одного только вида которых меня просто переклинивает.

Я боюсь всего этого, так как с детства часто бывала в больницах, и теперь меня аж трясет от одного лишь вида иголок и белых халатов врачей.

– Вы что…

– Девушка, подойдите сюда. Возьмем анализы.

– Убирайтесь вон! Отойдите от меня немедленно, не то я за себя не ручаюсь! – шиплю змеей на них, чувствуя себя загнанным зверем в клетке, и, на удивление, это работает. Доктор поднимается и складывает свой чемоданчик, молча выходит за дверь. Эдик этот противный тоже выходит, не сказав ни слова.

Я же выдыхаю с облегчением.

Пронесло. Кажется, я была достаточно убедительной и они отстали от меня, однако радость моя длится недолго, потому как уже через пару минут дверь с грохотом распахивается и я вижу в ней ЕГО. Александр или Князь, как они его называют.

Мой похититель входит внутрь тяжелым уверенным шагом, заставляя меня похолодеть от ужаса. За ним следом семенит врач. Дверь будки закрывается.

Глава 4

Когда Князь вошел, эта комнатка стала еще меньше. Выше моего Антоши на целую голову, значительно шире в плечах, старше. Он надвигался на меня как танк, играя желваками.

– Успокоилась. Села на место, – скомандовал, как собаке, кивая на эту худосочную кушетку, а я лишь головой мотнула, машинально обхватив себя руками.

– Не буду! Я не собираюсь вас слушать, чокнутый психопат! Уберите вашего врача от меня, я не больная!

Князь смотрел на меня всего секунду, а после подошел, и я даже не успела пикнуть, когда он оторвал меня от стены и, больно взяв за предплечье, с легкостью усадил на кушетку.

– А-а-а! Не-ет!

Моего разрешения никто не спрашивал. Этот страшный мужчина придавил меня к кушетке коленом, и я ничего, абсолютно ничего не могла сделать, чувствуя себя бабочкой, прижатой тяжелой бетонной глыбой!

– Она готова. Берите кровь.

– Нет-нет, не надо! Не-ет! Пусти меня, пусти!!!

Я орала как сумасшедшая, пыталась оттолкнуть его от себя, но все мои попытки были тщетными. Александр крепко держал мою руку, придавив бедра коленом. Он был очень тяжелым, и я ничего не могла сделать, даже на миллиметр сдвинуть его с себя и то не получалось.

Меня затрясло, когда руку больно сдавил жгут и я ощутила противный запах холодного спирта. Тут же задержала дыхание, перед глазами все поплыло.

– А-а-а-й!

Из глаз брызнули слезы, когда я ощутила, как игла протыкает мне кожу в изгибе локтя. Во рту стало сухо, я зашипела, но Чудовище не отпустило.

Александр держал меня крепко, пока мне казалось, что этот доктор выкачивает из меня всю кровь. Четыре пробирки – когда я их увидела, меня затошнило.

Я прикрыла глаза и отвернулась. По носу потекли слезы.

– Держите здесь. Согните руку. Можно было обойтись без всего этого, если бы вы были спокойнее.

Когда Князь меня отпустил, я больше не ревела. Увидела только, как он поднялся и что-то сказал врачу, который сложил все пробирки с моей кровью в чемоданчик.

– Меня будут искать! Мой жених! Он уже меня ищет! – крикнула в спину Чудовищу, и ОН обернулся. Высокий и крепкий, мой похититель был похож на дикого зверя, который в любую секунду мог перегрызть мне глотку, и, кажется, он хотел именно этого каждый чертов миг.

– Будь поласковее. Я люблю покорных. Запомни, девочка. Ты уже моя.

Слово “моя” он как то по-особенному выделил. Словно… словно считал меня вещью, принадлежавшей теперь только ему одному.

– За что вы так со мной? Что я лично вам сделала?

– Ты родилась на свет, – ответил глухо, а у меня горло сдавило от невыносимой боли, потому ответить ему я просто не смогла.

Мне стало плохо от волнения. Воздух сгустился, и я машинально отползла к стене.

Чертов спазм.

Как же я ненавижу его!

Мне нельзя… нельзя так нервничать, а то будет сложнее, и, что хуже, я все еще не вижу своей сумочки, в которой лежит ингалятор. Это вещь первой необходимости для меня, ведь без ингалятора всего за каких-то несколько минут я могу задохнуться.

Хлопает дверь. Князь вышел, а я смотрю на эту кушетку, на которой даже матраца нет. Обычное покрывало, брошенное на твердые доски. Это мое место. Этот страшный мужчина держит меня здесь, как собачью суку, и хуже того то, что я не знаю за что.

***

Я ничего не чувствую уже давно. Что-то мрачное и тихое, иногда завывающее мертвенным воем и раздирающее грудь изнутри.

Месть. Я желаю ее так же, как не пивший целый год жаждет капли воды.

Я даже покупаю три места на кладбище. Для этой молодой суки, ее мамаши и, главное, отца. Я уничтожу весь их род. Климовы лягут в землю, и я зарою эту черноту, которая не должна существовать на свете, но сначала ребенок.

Эта девка родит мне сына, которого отнял у меня ее папаша. Я выдеру у нее ребенка и лично прикончу суку.

Ненависть? Ненавижу ли я ее? О нет, это нечто иное.

Дикое и страшное, бешеное, необъятное и совершенно безумное.

Оно грызло меня все эти годы, и единственное, что не давало наложить на себя руки, – желание расплаты.

Жизнь за жизнь, Климова отдаст жизнь взаймы, а после сдохнет вместе со своими предками.

Ее привезли Спартак с Эдиком, и я увидел дикую кошку. Она и вправду была похожа на нее. Фото не передавали и десятой части того, какой девушка оказалась вживую.

Огромные голубые, чуть раскосые глаза, пушистые ресницы, маленький нос, пухлые губы и длинная шея. Бархатная молочная кожа без единого изъяна, грива из густых каштановых волос.

Эта тварь собиралась выходить замуж и быть счастливой, пока я горел в аду и не подозревал о ее существовании! Каждый день эти три года я сдыхал, а она жила, ни в чем себе не отказывая.

Когда я узнал, что Климов не одиночка, каким хотел казаться, и у него есть семья, мне захотелось вырезать всех до единого из их рода, но после меня озарило.

У него есть дочь, и она родит мне сына. Она вернет мне то, что я потерял, и после сдохнет сама.

Псина. Я хотел, чтобы она знала свое место, тогда как эта тварь с голубыми глазами начала открывать рот и возникать своим тонким голосом.

Ее трясло – нет, даже не так. Ее, блядь, подкидывало, а мне было хорошо.

Я мечтал, чтобы она умерла, чтобы я показал папочке ее изуродованное тело, но сначала ребенок.

Мой сын. Мой ни в чем не повинный мальчик еще даже не жил, а она живет и радуется, вот только Полина больше никогда в жизни радоваться не будет! Я сделаю все, чтобы она родила мне здорового ребенка и сдохла в муках после.

Девка сидела предо мной на коленях, а я видел ее ненавистное лицо и тело. Пышные юбки свадебного платья прикрывали явно худые ноги. Осиная талия и затянутая полная грудь в корсет.

Не удержался. Мне захотелось увидеть ее ближе. Разорвал корсет, сука зашипела, а я увидел полные полушария молочной груди, малиновые соски, ставшие каменными от холода, осиную талию.

Захотелось тут же перерезать ей глотку, но я сдержался. Не так быстро и не сейчас. Девять месяцев, и я сделаю то, о чем так давно мечтаю.

Глава 5

Беру в руки рамку с фото. Владе здесь двадцать семь. Макар уже родился. Провожу ладонью по ее лицу через стекло, и в голове вспышками то, как я собирал их тела после взрыва. По кускам. Сука, по кускам, как пазл, собирал!

Я уже тысячу раз прокручивал тот день в голове. Все до секунды, каждое слово, каждый взгляд жены. Любимой и единственной, улыбку своего сына, который уже лежит в земле. По частям.

Моя жизнь, мое счастье, моя ценность. Я похоронил себя три года назад вместе с ними. Вот только если жена и сын уже не дышат, то я все еще вдыхаю воздух, который кажется мне тяжелым, как смола. Этот яд ненависти отравляет каждый миг, и я не сдохну, пока не отомщу за них сполна.

Они даже не кричали, все случилось так быстро, я даже не успел обнять напоследок сына, а после… я просто помню, как вышел из дома от жуткого грохота и увидел их тела. Как после мясорубки. Машину разворотило, стекла повылетали до ворот, и моей семьи не стало.

Меня стошнило, я орал как сумасшедший, видя, что осталось от моей жены и сына, а потом просто упал. Рядом лежали обгоревшие куски детонатора, который сработал за секунду до открытия двери.

В этот момент я тоже умер, но физически продолжил существовать. Каждый день как в аду, но я не сдохну. Когда хоронил семью, поклялся, что найду убийцу и вырежу весь его род до последнего колена, и я нашел.

Климов Алексей. Нефтяной магнат и мой бывший бизнес-партнер, который меня заказал. Он оплатил взрыв и детонатор, желая стереть меня с лица земли.

Я грыз себе кулаки и бился в стену. Я не успел поймать Климова, который мгновенно свалил за границу и растворился там, став призраком, но он не учел одного – своей семьи. Она осталась здесь. На моей территории.

Климов почему-то не позаботился о том, чтобы выслать своих близких на другую планету. Они жили в соседнем городе. Он был в разводе, но у него осталось отродье, которое я мечтал повесить на крюке и живьем содрать кожу, а потом я узнал, что это отродье женского пола, и захотел справедливости.

Жизнь за жизнь. Его дочурка имеет матку, и она вернет мне сына, а после я найду ее ублюдка отца и покажу ему, каково это – терять ребенка.

***

Девка отказывалась сдавать кровь, и я лично пришел ее усмирить, хоть, по сути, усмирять было некого.

Она брыкалась, как молодая лань, но была очень слабой против меня. Когда увидела иглу, запищала, начала дрожать, а я стиснул зубы. Я старался изо всех сил, чтобы не придушить ее именно в этот момент!

Притащил девку на кушетку, придавил собой и невольно вдохнул запах. Жасмин! Чертов жасмин, которым она пахла с головы до ног.

Кукла пищала и трепыхалась, но, когда начали набирать кровь, притихла. Сергей Николаевич не задавал лишних вопросов. Он уже знал, зачем она здесь и что от него требуется.

Кровь была набрана. Я хотел убедиться, что она здорова и не заразна, что сможет выносить дитя.

Когда отпустил ее, Климова сидела на кушетке все в том же свадебном платье. Под глазами черные подтеки туши, губы пухлые дрожат, декольте разорвано и слишком сильно открывает вид на полную грудь.

В паху потяжелело, я сцепил кулаки. Она поплатится. Поплатится за все и так, как я того захочу!

***

Я сижу в этой комнатушке уже практически сутки. Здесь так холодно, что зуб на зуб не попадает, и я, привыкшая к тепличным условиям, вскоре начинаю кашлять.

Мне нельзя болеть, от астмы станет только хуже, поэтому я не сижу на месте. Растираю себе руки и ноги, прыгаю, наматываю круги по этой клетке.

За окном снует охрана, и вскоре ко мне входит охранник. Его зовут Спартак, благо он не пялится на меня, как тот второй головорез Эдик.

Этот почти не говорит. Молча оставляет мне пакет, в котором я обнаруживаю бутылку воды, мыло, полотенце и простое хлопковое платье, которому безумно рада, как и всему, что он принес.

В домике я обнаруживаю крошечный душ и с удовольствием стягиваю с себя свадебное платье, становлюсь под воду, которая оказывая просто ледяной.

Дрожа всем телом, душ я все же принимаю. Мне хочется смыть с себя чужие прикосновения и синяки на руках, а также поплывший макияж и лак с волос, которые уже превратились в нечто похожее на слипшуюся мочалку.

Кое-как вымываю волосы и тело мылом и, обтеревшись крошечным полотенцем, натягиваю новое платье.

Из груди невольно вырывается кашель, и мне становится до чертиков жутко.

Сколько еще я буду сидеть здесь как узница?

Что значит “жизнь взаймы”?

Я ничего не понимаю. Мне все это кажется каким-то страшным сном, проснуться от которого все никак не получается.

– Спишь?

Когда темнеет, дверь распахивается. Эдик. Он подходит ко мне вплотную, заставляя слететь за секунду с кушетки.

– Что вам надо?

– Что ты там предлагала, птичка, а?

Этот охранник становится напротив и тянет ко мне ладонь, которую я жестко отталкиваю от себя.

1 2 3 4 >

На страницу: