Моя кровь

Саша Чумакова

Моя кровь

Рукопись первая

Мы все сошли с ума

Пролог

Я ухмыльнулся и вытер кровь с растрескавшихся губ. Не свою. Меня не ранили, по крайней мере, серьезно. Рука болела – глубокий и тонкий порез от бритвы, которой она пыталась от меня защититься. Глупая. Если бы все было так просто. Время уходить. Работа выполнена. В приказе говорилось избавиться от нее, а как именно там не потрудились объяснить. Уже в дверях я бросил невольный взгляд на девушку. Она лежала у окна. Красивая. Есть люди объективно красивые, не на вкус и цвет. Готовая муза для картины или модель для фото. Длинные золотистые локоны, большие голубые глаза… Она хотела закричать, но не успела, и этот немой крик так и повис на губах, словно печать. Ее изящная ручка все еще сжимала острое лезвие. Кровь медленно стекала из двух ранок на шее, бусинками ложась на грудь и белое платье. Красное на белом, есть в этом нечто поэтичное. Холодок по спине, меня невольно передернуло. Не привык и, наверное, уже не привыкну видеть своих жертв после. После того, как адреналин приходит в норму, и эйфория от свежей крови заканчивается. Волосы лезли в глаза, надо постричься. Много чего еще надо сделать. Для начала неплохо было бы уйти, от греха подальше. В кармане я нащупал последнюю сигарету, к тому же поломанную посередине, вряд ли ее можно считать наградой за труды.

Уже на улице, рассеяно стряхивая пепел, в голове молнией пронеслась мысль, что я ведь даже не знал, за что этой девушке пришлось умереть. А за что умерли все те люди, убитые мной год назад? Я четко помнил их образы и предсмертные крики. Руки затряслись. Почему? Раньше не тряслись. Надо будет спросить. Коммуникатор зазвонил, и от неожиданности я выронил тлеющую сигарету. Наверное, и вправду стоит бросать. Знак.

– Слушаю, слушаю. – я постарался сделать так, чтобы мой голос не дрожал.

– Даник, – раздался звонкий смех, – ты и нервничаешь?

– Что нужно? Я все сделал, выполнил, что ты сказал.

– С тоном поаккуратнее, не надо так резко.

– Зачем звонишь? Проверяешь?

– Что ты! Упаси меня! – Голос смаковал каждое слово, растягивал, будто готовился запеть. – Мы тебя уже давно ждем, где ходишь?

– Пришлось задержаться.

– Торопись.

– Я сегодня не приду. – Я повесил трубку и с шумом выдохнул.

Так тяжело мне еще ни разу не было. Одышка. Сердце бешено колотилось, собираясь выскочить из груди. Прочь тягостные мысли, надо идти дальше. Циферблат часов светился десяткой. Должно было уже стемнеть. Но может ли непроглядная тьма стать еще гуще, чем сейчас? Ни луны, ни звезд. Если честно, то я даже уже и не помню, как они выглядели. Кругом темно…

Интересно, это все когда-то кончится?

Я с силой пнул камень, тот ударился о стену полуразрушенного дома и с гулким эхом отскочил в сторону. Этот, казалось бы, ничтожный стук, еще долго гулял в переулках. Меня это нисколько не пугало. Я не прятался. Кто-то назвал бы меня глупцом, но я уже давно не боюсь ни смерти, ни боли. Без лишней скромности заявляю, что вообще могу дать достойный отпор любому, кто попытается на меня напасть. К вампирам никто не любит приближаться, нас причисляют к рядам хищников. И я уже устал доказывать, что мы не животные. Хотя, кого я пытаюсь убедить, если сам теперь ни в чем неуверен.

Так вот я брел, не разбирая дороги, пока эту самую дорогу мне, собственно, не преградило нечто рычащее. Я хорошо видел в темноте и различил перед собою какую-то тварь, их сейчас так много, что всех и не упомнишь. Оно ухмыльнулось, обнажив ряды желтых зубов, и издало подобие хохота. Я не побежал, тварь немного потупилась, не видя страха. Я вздохнул и улыбнулся, достаточно широко, чтобы показать мои тонкие длинные клыки. У «чудовища» отвисла челюсть, я блеснул глазами, в общем-то абсолютно бесполезный навык, как двигать бровью или щелкать пальцами. Тварь потопталась на месте и, издав вой, предприняло попытку атаки. Я легко отошел в сторону, и оно пролетело мимо, наткнувшись на кирпичную стену. Кладка сотряслась и посыпалась прямо на голову незадавшегося монстра. Оно снова встало, зарычало и бросилось. Я снова сделал шаг в сторону и достал из кармана зажигалку. Когда тварь, беснуясь, опять полетела ко мне, я включил огонь и кинул его в животное. Тварь вспыхнула как спичка, не знаю откуда у демонов такой талант быстро зажигаться, вроде как в аду везде пламя и сковородки с мучениками. А может из-за вечной тьмы, все мы забыли, что такое свет, и сгорим в первых же лучах нового солнца?

Глава первая

Кваздар

Кваздар. Именно так на языке моих далеких предков звучит слово, обозначающее наихудшее место, ад, то, где живут проклятые. И именно так я называю наш мир. Кваздар. Пока никто не протестовал. Наш мир, по непонятной иронии, именовался богами при создании не иначе как Селеус, что в вкратце означает «парадиз, наилучшее место пребывания, рай». Селеус самый первый мир из когда-либо сотворенных, мир экспериментов, недоразумений, мир проб и ошибок. Черновик. На нем боги учились творить. Набивали руку. И в итоге решили оставить, как пример, забаву, безделицу. И если не пересказывать всю нудную и пыльную историю в подробностях, то прошло много, МНОГО тысячелетий, и Селеус вышел из-под контроля Пантеона. Слетел с орбиты, как плохо натянутая велосипедная цепь. Он не был так совершенен, как последующие миры, боюсь, что слово «совершенство» и близко к нему не применимо. Даже заложен он изначально был неверно. И вот наш милый парадиз превратился в мир хаоса и вечного мрака. Я не знаю, где мы сейчас. И существуем ли вообще. Оставлю науку мироздания более сведущим умам. Официально Селеус наверняка погиб, исчез в Вечном мраке, сгорел в озере огненном. А вот Кваздар – цел и здравствует. Мы вышли за пределы граней и измерений и сейчас находимся в некоем подобии вселенского порожнего ведра.

Сначала пропало солнце, а потом и прочие небесные светила. Многие реки и океаны высохли, другие – вышли из берегов. Землетрясения и ураганы сровняли города до основания. Остались лишь руины. Были построены подземные города, под землей намного безопасней, вы не представляете, сколько тварей повылазило из тьмы и Хаоса вокруг. Ну, и естественно, а как иначе, жители разделились на два лагеря. Всегда два лагеря. Свои и чужие. Наши – не наши. Одни хотели восстановить мир, исправить и каким-то образом передать его обратно Пантеону. Загвоздка лишь в том, что никто не знает ровным счетом ничегошеньки о создании материи, теории пространства и тому подобном, не сохранилось никаких записей и книг. Может, в этом и была задумка. Другие хотели, в первую очередь, уничтожить соперников, вернуть мир себе и установить новое правительство. Вряд ли боги придут в дикий восторг от подобного воссоединения и, во избежание лишних хлопот, скорее всего просто уничтожат всех нас. Нет мира – нет проблем. В выжившем простонародии стороны окрестили Злом и Добром, разумеется. Кто первый очухался, тот и выбрал себе имя поприличнее. Добро, сообразно своему статусу, принимало в свои ряды исключительно «Светлые» расы, даже список таковых составили: лесные эльфы, гномы, люди, дриады и т.д. Идеалисты. К злу отнесли, конечно, орков, вампиров, даже демонов, разгуливающих по улицам. Свалили всех остальных в кучу. В реальности однородностью в лагерях и не пахло.

Много лет назад (я буду часто произносить эти слова) от смерти меня спас Марек, темный эльф. Он же меня и в каком-то смысле воспитал, но требовал за свою помощь некоторые услуги с моей стороны. Поручения не обсуждались. Марек занял высшее место в иерархии, в прямом смысле прошел по головам, сотням голов. Проще говоря, теперь я на него работаю. Делаю то, что умею, убиваю конкурентов, попутно питаюсь. В моих жилах, как я сам часто шучу, течет не моя кровь, а кровь исключительно моих жертв, собственной не осталось. Раньше я выполнял работу не задумываясь, механически. Горе от ума, все знают. Последнее время я чаще вспоминаю лица и голоса убитых, и эти воспоминания сковывают и обездвиживают, словно кандалы. Но выхода нет. Как нет и другого мира для меня. Нужно выживать так, как можешь, вот мое главное правило, моя заповедь и главный урок Марека.

***

Измотанный, весь в пыли и грязи я с силой навалился на дверь Лагеря, охрана либо позабыла запереть ворота после моего ухода, либо заметила меня заранее, что не мудрено, я так устал, что при ходьбе гремел всеми костями.

Когда я вошел, стражник даже не посмотрел в мою сторону. Чтобы отыграться, я похлопал его по плечу. Набрякшая кровью перчатка оставила на его белой рубашке багровый отпечаток. Должно же оставаться место милым шалостям.

Если спуститься по лестнице метров на сто под землю и свернуть направо, то упрешься в роскошные покои Марека. Дверь его кабинета была последней, на ней красовался какой-то эльфийский символ, подобными значками были увешаны и все стены внутри. Я не читал по-эльфийски. Может, просто украшения или цитаты известных людей (из серии успешной мотивации), а может, смертельная черная магия. Пятьдесят на пятьдесят, с эльфами все неоднозначно. У входа не стояла охрана. Несведущий решил бы, что путь свободен и был бы мертв, не зная всех ухищрений темных.

Я медленно приблизился к двери и притормозил, разглядывая косяк. На светло-зеленой панели я заметил тонкую леску, протянутую поперек прохода. Ах, какая наивность, считать, что никто не заметил бы это самое простое взрывное устройство.

Я потряс рукавом куртки, из него выпал небольшой, но очень острый ножичек. Одним движением я перерезал струну и вырвал край из косяка. Из потайной ниши в стене что-то пшикнуло и пошел серый дымок. Представление Марек явно устроил не для незадачливых воров, а специально хотел меня подловить, вдоволь посмеяться и в очередной раз доказать, что сегодня, завтра и третьего дня нельзя расслабляться и терять бдительность. Отлично, в такие игры можно играть вдвоем. Я тоже умею устраивать шоу.

Я посильнее растрепал волосы, снял перчатки и измазал кровью лицо, после чего напустил на глаза алый блеск и, резко распахнув дверь, вошел.

Эльф сидел за письменным столом, с вальяжным видом закинув на него ноги. Он прикладывал все усилия к тому, чтобы не смеяться в голос. Рубашка накрахмалена и отглажена, волосы уложены в тугой пучок, в начищенных туфлях он прекрасно мог видеть свое отражение.

– Молодец, не теряешь бдительности! – Марек был весел, а я упорно глядел в пол, а потом медленно поднял лицо, и выражение торжества сменилось недоумением. – С тобой что? Неужто девчонка сильно сопротивлялась или кого посерьезней встретил?

– Ты не понимаешь, – прошипел я и согнул ноги в коленях, будто готовясь к прыжку, – мне нужно еще!

Глаза эльфа округлились, и он замер на месте.

– Мне нужно еще, больше, намного больше!

– Ты же только что поел. – он недоверчиво покачал головой. – Или для нее ты сделал исключение и убил традиционным способом?

– Говорю же, мне нужно больше! – Я сорвался на хриплый крик и резко бросил в темный небольшой предмет.

Эльф этого хоть и не ожидал, но ловко поймал и сжал в ладони, после чего поднес к глазам и рассмеялся. Он держал в руке смятую пачку от сигарет.

– Что непонятно? Говорю же, что больше мне нужно, все уже кончились, – я поднялся с пола и отряхнулся.

– Какая ж ты Даник непорядочная сволочь! – выпалил он и кинул в меня пачкой, я увернулся и плюхнулся в большое кресло. – Как все прошло? Почему так долго? Проблемы возникли?

– Да нет, прошло все как обычно, вот только она меня бритвой порезала. – я поднял левую ладонь и показал Мареку след.

– Где задержался?

– Гулял, повстречал пару-тройку демонов, поиграл с ними.

Темный эльф кивнул и передал мне новую пачку:

– Много курить вредно.

– Не в курсе последней весточки о вампирах? Услышал от одного доброго: оказывается, вампиры ко всему прочему бессмертны. – я закурил и направился к выходу.

– Мы же оба знаем, что ты такой же смертный, как и я.

– Правда? А ты знаешь, сколько живут вампиры? Или хотя бы одного помимо меня видел?

– Если бы вампиры были вечны, то сейчас вами бы весь мир кишел.

– Это сами по себе мы бессмертны, но кто сказал, что нас, к примеру, бритвой убить нельзя? Может все мои сородичи пали от орды воинов с бритвами.

Марек отвернулся и зашагал обратно к столу. Я немного постоял в дверях, пуская кольца дыма, после чего пожал плечами и отправился к себе. Надо было отдохнуть и набраться сил перед новым заданием.

До того, как лечь спать я немного приоткрыл окно, чтобы дым выветрился. Я был на взводе, руки тряслись, а внутри все клокотало. На успокоение нервов ушла половина новой пачки, после чего я не раздеваясь лег на жутко твердую койку и сразу же заснул.

Снились мне сумасшедшие бредни. Комната, темная, просто черная, на окнах – толстые стальные решетки, сами окна маленькие и грязные. Из мебели только платяной шкаф. Двери нет. Я оглядываюсь – кругом кровь, просто море крови, она начинает подниматься. Сначала доходит до щиколоток, потом до колен, пояса, и я в ней захлебываюсь. Я проснулся посреди ночи весь в холодном поту и резко сел. Больше поспать мне было не суждено. Я вышел из спальни и зашагал к Мареку, просто уверенный, что именно он во всем виноват. Мое состояние совершенно точно было обусловлено кровью той блондинки. Я это чувствовал. На этот раз обошлось без ловушек и без темного. Я обшарил всю комнату и нигде не нашел эльфа.

От резкого холодного голоса за спиной я чуть не вытащил из рукава нож, но голос этот, увы, был мерзок и знаком мне до тошноты. Марек стоял с очень серьезным видом, будто вцепившись в меня глазами.

– Что творишь? – Он был явно раздражен, однажды ему чуть ногу не оторвало, но он был спокойнее, чем помесь удава и слона, а сейчас нервничал.

Что-то точно не так.

– Я? Уж ты мне объясни, будь добр! Я весь вечер хожу сам не свой, у меня руки трясутся, а я не с похмелья! У меня в голове море крови, да и во сне тоже!

– Табак плохо влияет на нервную систему. – он изобразил улыбку, отвратительно бездарный актер.

– Кто была та девушка?

– Добрая.

– Обычные добрые тупо орут от ужаса и умирают или пытаются сбежать. Эта блондинка защищалась, при чем неплохо, а о моем приходе знала заранее. И не надо мне втирать, что она просто человеком была.

– Одра было магом, обладала даром предвидения. Понимаешь, просто всех добрых без разбору убивать глупо. И негуманно. – губы эльфа изогнулись в ухмылке. – Всех не перебьешь. И нам наконец удалось, мне удалось, – поправился Марек, тщеславие ни за что не позволило бы ему поделиться славой с кем-то еще, – отыскать их мозг. Скрываться добрые умеют не слишком хорошо – нужно было лишь чуть-чуть замереть и внимательно прислушаться. Четыре мага высшего ранга, если их еще кто-то считает, одна из них нам особенно интересна. Ее хранят, как зеницу око.

– Творец. – не сложно догадаться, таких один на… даже не знаю, известны ли человечеству подобные величины.

Марек согласно кивнул и сел, обхватив голову руками.

– Ну, не знал я, что разница в крови есть!

– Оказывается, есть. Слышал выражение «у него магия в крови»? Оказывается, не только фигура речи. Почему мне сразу обо всем не рассказал?

– Знал, что не возьмешься. Ты не ценитель большой политики.

– Почему тогда всё-таки я?

– Я сам тебя учил, знаю, что ты лучший. Других посылать лишь как пушечное мясо.

– Таким темпом я до утра не доживу. Мне такое снится!

– Пройдет. Неприятно, но не смертельно. Отпустит скоро. – мы оба молча пялились в пустоту.

– Творцы? – я решил перевести тему.

– Да… Кто бы мог подумать? – Марек по-прежнему смотрел в одну точку и щурился, будто от яркого солнца. – Я начал думать, что творцы – миф, детская сказка. А тут… Юная магичка, самородок, обнаружила вдруг способности к возрождению материи.

– Как ты ее нашел?

– Военная разведка. Вербовка. Шпионаж. И другие горячо любимые мною слова. В одном я, конечно, конкретно просчитался. – в своих ошибках Марек признавался так же часто, как в аду выпадал снег. – недооценил девчонку – учится она со скоростью света! Пройдет месяцев шесть, и они вполне попробуют вернуть наш мир Пантеону. А если у них получится, нам всем шикарный каюк.

– Может, – замялся я, – они правы? Мы уже пережили конец света, вряд ли они нас молча уничтожат.

– Сотрут в порошок и развеют по ветру, даже не сомневайся. Те, кто создают вселенные и галактики, не станут сочувствовать горстке букашек. Если бы наш мир хотели найти – тоже давно бы нашли, отмыли, причесали и утешили. Мы мусор, случайно закатившийся в дальний угол, нас выкинут прочь, как только попадёмся на глаза.

Я Мареку почему-то верил. Он бывал жестоким, самовлюбленным, циничным и холодным, но никто не сомневался – он знал, куда следует идти, он откуда-то всегда все знал. Тайные связи, каналы, сделки. Он торговал информацией легко и непринужденно, расчетливо, учитывая последующие пять шагов.

– Да-а, – протянул я и присел рядом с эльфом. – Следующая мишень?

– Вилна, – пробормотал эльф, – мощный ментальный маг, опять же против тебя ноль. Мозг вампира – вещь опасная, она не выдержит твоих мыслей.

– А питаться чем? Нашими? Народ не одобрит.

– Найдем пару тройку обычных добрых, хотя крайне опасно именно сейчас вылезать. Мы и так впутались в опасную игру.

Я не нашелся, что сказать. Мы так долго искали способ вернуться к лучшей жизни, как вдруг оказывается, финал не за горами. Все может решиться уже в течение полугода и не в нашу пользу. От таких мыслей голова шла кругом.

– Иди спать, Даник.

Я притворился, что не услышал приказа и достал еще сигарету:

– Когда планируете выступить?

Темный вырвал у меня из рук единственный способ успокоения и швырнул в другой конец комнаты.

– Послезавтра, разведка выяснила, что она будет в храме Д`жанры молитвы возносить.

– Охрана?

– Так, мелочь, только у входа здание сторожат. К тому же полностью их территория, а они тешат себя надеждами, что мы к ним не сунемся.

– Выглядит как?

Марек покосился на меня с недоверием и глубоко вздохнул:

– Не думал, что согласишься нам помогать после… сам понимаешь.

– Мне в любом случае конец. Либо от крови с примесью магии, либо от уничтожения мира. Я предпочитаю, как истинный кровопийца, отдать концы за едой.

– На столе.

Я подошел и взял довольно толстую папку.

– Тут на всех, – пояснил эльф, – садись.

Я снова сел рядом с наставником. Марек открыл папку. На первой странице красовалась фотография красивой улыбающейся блондинки, сидящей в парке на траве. Следом шла краткая характеристика. Я не стал вчитываться, и так сильно чувствительным сделала меня кровь Одры. Со второй страницы на меня смотрела невысокая девушка лет двадцати пяти с бледно-голубыми глазами и длинными черными волосами, доходившими до пояса.

– Она, – ткнул пальцем эльф, – выпускница школы Сэдрика, училась прекрасно, судя по девятой степени. Но ничего кроме ментальной атаки толком не усвоила, а вот в своем деле ас. Набожная. Сам понимаешь, когда мир рухнул, она еще даже не родилась, и воспитывалась в лучших традициях – в обстановке ненависти к нам. Сколько тебе было, когда Падение началось?

– Сорок девять. – мысли о тех временах приносили с собой ностальгию, а ностальгия не приносила с собой ничего хорошего, только тоску и «а если бы».

– По вампирьим меркам еще совсем ребенок.

– Ты и сам был несильно умудрен, у эльфов же все, что до сотки, серьезной цифрой не считается.

Марек улыбнулся и потуже затянул пояс халата:

– Будет тебе известно, я в достаточной степени умудрен, как ты выражаешься. Я всего лишь на сто лет моложе нашего мира. И самый старший в лагере. Не забывай.

– То есть, ты говоришь, что вся надежда в твоем плане сейчас только на меня?

– Не зазнавайся. – эльф замялся, следующие слова очевидно дались ему с огромным трудом. – Но… так и есть. Наша надежда на тебя.

– И твоя тоже? – Я перегибал палку, но раз момент позволял мне хотелось дожать Марека по полной.

– Большего ты от меня не дождешься. Все сказано. – он умел держать себя в руках, но сейчас его выдавала крошечная жилка у левой брови, он нервничал за всех нас оптом.

– Я не подведу, – слова сами сорвались с языка и неловко повисли в воздухе.

– Ты пообещал, а слово нарушать не по уставу.

Глава вторая

Вилна

Доброе магическое сообщество могло гордиться собой, они подкинули мне классную свинью. От крови Одры я так до конца и не отошел даже к тому времени, когда надо было выходить на новое дело. От одной только мысли, что и после следующей магички меня будет нестерпимо долго мутить, начинала раскалываться голова. Я назвал это «добрая мигрень».

Я всегда вставал в восемь без всяких будильников и вообще бы отказался от старого исчисления времени. Двадцать четыре часа тьмы. Не все ли равно – утро или ночь? Перед зеркалом я пытался придать себе мало-мальски презентабельный вид, чтобы ни у кого не возникло желание арестовать меня раньше времени. В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли.

Марек улыбался во весь рот застроенных жемчужно-белых зубов, и от этой улыбки всегда бросало в дрожь.

– Готов?

– Пока снова не тянет блевать, да. – меня затошнило даже от мысли о тошноте.

– Прям жених! На свидание собрался?

– Я уже даже перед собственной жертвой нормально выглядеть не могу?

Эльф еще раз крайне придирчиво меня оглядел и покачал головой. Я удивленно вскинул бровь и уставился на свое отражение. Действительно жених, просто красавчик. Я специально надел чистую рубашку и любимый замшевый пиджак. Опрятно, без грязи и царапин. Скоро исправим.

– И причесался? Ну, ничего себе, – присвистнул эльф.

– Угомонись, – прошипел я и проверил, как быстро выходит из рукава нож.

– Тебе еще что-нибудь нужно? Зелья или арбалет?

– Нет, – я глубоко вздохнул и проверил со мной ли зажигалка – верный враг демонов, – магии мне выше крыши хватит.

Последними я взял с тумбочки темные очки, не люблю, когда жертвы видят мои глаза.

– С тобой пойдут Габриэль и Меленик, прикроют, если что, но сразу предупреждаю, на рожон не полезут.

– Придем и уйдем без шума и пыли. Ребятам даже из засады вылезать не придется.

***

Интересно, давно ли Марек меня прикрывает? Говорил он мне об этом уж точно впервые, значит, раньше я просто не замечал, и команда безупречно работает.

Против Габриэля я не имел ничего. Парень хороший, полуорк, стрелок отменный, свое дело знает, да и с чувством юмора у него все в порядке. А вот с Мелеником у нас как-то сразу не заладилось. Он был младшим братом Марека. Странный тип, ни тебе улыбки, ни приветливого слова, лицо каменное и ровным счетом ничего не выражает, а нос вздернут выше любого потолка. В старшем темном чувствовалась порода, достоинство, военная выправка, ему даже стараться не приходилось. В младшем я в основном видел гонор (Меленик ненавидит, когда его так называли), напускное спокойствие. Все его поведение было основано на желании кому-то доказать, что он ничуть не хуже брата. Вроде, как и обвинять эльфа не в чем, мы сейчас все что-то доказываем. Но Меленик никогда не станет Мареком, за ним никогда не пойдут, его будут бояться, но не будут уважать, а Марека ребята в первую очередь любят и доверяют ему. Суровый, временами жестокий, но всегда честный, открытый. Младший для лидера казался слишком подозрительным.

От размышлений я вернулся к жестокой реальности. Дороги перекрыты. Пришлось перебираться по крышам, поэтому добрались мы до Храмовой территории только к обеду. Тут уж мне любимому было полегче. Слышали легенды, что вампиры летают? Так вот, ложь, мы очень высоко прыгаем и совершенно бесшумно приземляемся. Эльфы немного похуже, конечно, но тоже таким даром владеют. А вот Габриэль возненавидел весь мир. Орки, в полном смысле этого слова, народ приземленный, а если уже говорить про полуорков, то все яснее ясного. Но Габриэль не подвел, не отставал и даже поймал кусочек выскочившей из-под ноги черепицы раньше, чем тот наделал шуму.

Мы расположились на одной из ближайших плоских крыш, и Меленик достал карту. На подробном плане храма красным пунсоном была отмечена статуя Д`жанры, богини, покровительствующей волшебству.

– Вилна будет здесь, у первого алтаря. – эльф ткнул пальцем в небольшой серый крестик.

– Как скоро?

Габби сверился с часами:

– Тебе пора, она придет минут через пять. Если что, мы займемся стражей, а так все сам, понимаешь.

– Ясен-красен. – я бросил взгляд на младшего, его серые глаза на 99,9% состояли из скептицизма. – Напутствие не скажешь?

– Не провали. – он пожал плечами и занял место, с которого было видно окно первого этажа храма.

Я поправил пиджак и слегка оттолкнулся носками ботинок от крыши. Через мгновение мои ноги уже стояли за оградой, а еще через секунду – прямо у статуи богини.