Константа

Устав вышагивать круги по сцене, лектор внезапно остановился, схватился за спину, размял плечи, а потом сел за свой стол.

– Я вижу ваше замешательство. – Максимов с пониманием улыбнулся, будто предвидел реакцию слушателей. – Вы пришли сюда послушать фантастические истории про неизведанные миры, приключения с машиной времени, но я полагаю, что та мысль, с которой вы сегодня покинете стены нашего института, станет для вас намного полезнее и приятнее, особенно если вы попытаетесь её осознать. Вместо того чтобы пичкать вас очередным конспирологическим бредом, его и по телевизору хватает на каждом канале, моя цель в другом…

Алексей невольно проглотил слова и нахмурил брови, когда его взгляд, с лёгкостью скользящий по аудитории, наткнулся на Евгения, пристально наблюдающего с вершины рядов. Остальные зрители тоже затихли в ожидании, даже ранее скучающая молодёжь вытянулась по струнке и внимала каждому слову. Но не прошло и пяти секунд, как Максимов снова расплылся в привычной добродушной улыбке и продолжил:

– О чём это я? Ах да. Из всего сказанного можно сделать вывод, что существование других вселенных попросту невозможно, как неких параллельных пластов реальности. Иначе пришлось бы определить их грани, провести разделительную линию, а значит, оборвать связь между причиной и следствием, задать границы там, где они не могут существовать в принципе. Нет, Вселенная едина и монолитна, бесконечна как во времени, так и пространстве, неразрушима и не созидаема. При этом её составные части находятся в постоянном движении, меняются, воздействуют друг на друга. Время одновременно является основой, способом бытия мира и мерой нашего измерения этого движения. Поэтому есть только здесь и сейчас. Всё прошлое и будущее заключено внутри настоящего. Если говорить про другую тему нашей лекции: «Путешествия во времени», то на данный вопрос, будоражащий человечество уже, наверное, целый век, можно ответить всего одной короткой фразой: некуда путешествовать. Вы уже здесь, во всех временах сразу. Сущность мира никуда не девается, не двигается по временным рельсам, некой прямой, очерченной нашим воображением. Она лишь меняется, перетекает из одной формы в другую, но остаётся на месте в этом воображаемом пути из прошлого в будущее. Мы только ведём перечень этих изменений и отмечаем их длительность.

Чья-то рука из первых рядов резко взмыла вверх, требуя дать слово.

– Да? Что такое? Хотите выйти? – совершенно машинально спросил Максимов.

– Э-эм, вообще-то, нет, – немного растерявшись и с ноткой обиды, ответил парень, тянувший руку. – Я хотел спросить про чёрные дыры.

– Ой, простите, молодой человек, не хотел обидеть. Так что вы хотели узнать?

– Ну, типа всем же известно, что вокруг них время замедляется, да и на большой скорости тоже. Нам об этом ещё в школе рассказывали.

– Жаль, мой коллега по факультету ушёл, не дождавшись вашего вопроса, он бы его невероятно порадовал. – Алексей широко улыбнулся и почесал бороду. – «Всем известно». Какая удивительно мощная и магическая фраза по воздействию на окружающих. Вроде как и спорить теперь бессмысленно?

Парень посмотрел по сторонам, неосознанно ища поддержки у своих друзей, сидящих рядом, а потом просто пожал плечами, но лектор скорее общался сам с собой.

– Какая простая фраза, но сколько в ней скрыто агрессивного консерватизма, – продолжил ворчать Алексей. – Сплошной догматизм. Все эти искривления пространства и замедление времени паразитируют исключительно на узколобости их апологетов. Именно об этом я говорил ранее – учёность в частных вопросах и полная безграмотность, даже невежество, в общих. Могу лишь повторить, что Вселенная едина и неразрывно взаимосвязана между всеми своими бесчисленными элементами. Понимаете?

Теперь уже Алексей обращался к человеку, задавшему вопрос, при этом изображая руками, будто держит невидимый мяч и сжимает его. Парень быстро закивал, соглашаясь с лектором, но его потерянный, мечущийся по аудитории взгляд скорее говорил об обратном.

– Поэтому время не может замедляться, ни в целом, ни в каком-то конкретном месте, как не способно искривляться и пространство. Они абсолютны и вечны. Иначе возникает закономерный вопрос: «Относительно чего оно искривляется?» Какой-то более общей категории? Другого пространства? Вы можете спросить: «Но как же быть с опытами?» А я вам отвечу! Наблюдаемый эффект, например, на больших скоростях или около центра масс говорит лишь о том, что скорость химических и физических процессов внутри конкретного объекта замедляется под воздействием внешних факторов, например сопротивления среды. Но никак не само время. Привязывать его к определённому месту в пространстве – это вообще нонсенс. Мои коллеги, безусловно, не согласятся с этим и даже оспорят, но я привык. На самом деле, эти теории недалеко ушли от идей о параллельных вселенных или путешествия во времени, с чего мы с вами и начинали, но такова современная наука. Я уж молчу о совсем бредовых идеях типа гипотезы Штейнмайера – Кунца. – Алексей прикрыл глаза на пару секунд и сокрушённо покачал головой. – Но об этом давайте как-нибудь в другой раз. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос?

Он снова обратился к парню на первых рядах, но тот мог только молча хлопать глазами. Затем лектор глянул на часы и недовольно заохал.

– Ладно, хватит говорить про время, тем более когда его и так не хватает, ещё пара слов о возможности существования других миров и параллельных вселенных…

Максимов подошёл к доске, взял в руки мел и нарисовал несколько параллельных плоскостей, сквозь которые провёл несколько стрелок. Потом он ещё долго рассказывал и доказывал, почему в мире не бывает чудес, особенно тех, о которых верещат со всех углов популяризаторы науки и псевдоучёные, а Евгений взирал на всё это с высоты рядов и с удовольствием рассматривал озадаченные лица остальных слушателей. Он даже улыбнулся, когда вдруг осознал, почему афиша была именно такой. Она специально была задумана для привлечения именно такого контингента людей, чтобы эффект от лекции стал более противоречивым, провокационным, разбивающим все ожидания. Максимов с настойчивостью ледокола медленно плыл вперёд, проламывая застоявшийся лёд в головах людей, вызывал в них смятение, испуг, даже недовольство и раздражение, но уж точно никого не оставил равнодушным. Евгений тоже никогда не стремился слепо доверять всему, что говорят люди от науки. Уж слишком много противоречивых теорий и мыслей они выдвигали, но методы работы Алексея Максимова вызывали в нём чувство неподдельного восхищения.

Через некоторое время и толщу новых откровений лекция всё же подошла к концу. Алексей попрощался со всеми, выразив робкую надежду, что кто-нибудь захочет посетить следующую, и начал неторопливо протирать доску, пока слушатели в полной тишине покидали аудиторию. Евгений не спешил уходить со своего места, испытывая странное и немного неловкое чувство, будто всё его естество тянуло руки навстречу этому благодушному человеку, желая познакомиться и задать вопрос, который мучил его уже долгое время. Почему именно ему, Евгений не мог понять. Возможно, потому, что Максимов – учёный, доцент такого уважаемого института и кажется необычайно умным, проницательным и осведомлённым во многих сферах жизни, а может, дело в поразительном и беспричинном доверии, взявшемся буквально ниоткуда.

Евгений просидел в нерешительности некоторое время, пока все не покинули лекционный зал, а потом встал с места и тихо, почти беззвучно спустился к сцене. Сам лектор явно остался доволен собой и тем, как прошло его выступление. В приподнятом настроении он елозил специальной губкой по доске, начищая её до блеска, и напевал под нос какую-то мелодию, пока не почувствовал чьё-то приближение. Он резко обернулся и вздрогнул, когда обнаружил в метре от себя таинственного мужчину, которого заприметил на дальнем ряду ещё во время лекции.

– Ой, вы меня напугали, – растерянно пропищал Максимов и прижал испачканную губку к груди. – Я думал, что все уже ушли.

– Простите, я не хотел вас пугать, – перебил его Евгений, а затем выставил руки ладонями вперёд и сделал шаг назад, увеличивая дистанцию. – Я… я просто…

– Да ничего страшного, я сам задумался о сегодняшней теме и совсем потерял связь с реальностью. Вы что-то хотели? Автографов я не даю! – сказал Алексей, но потом, заметив замешательство на лице собеседника, виновато улыбнулся: – Простите, дурацкая шутка, но автографы я действительно не даю, а почему – это тема на ещё одну многочасовую лекцию, вряд ли вы к ней готовы, – снова пошутил Максимов, но, поняв, что Евгений не разделяет его хорошего настроения, перешёл на более серьёзный тон: – Кстати, а я вас помню, вы опоздали к началу лекции и сидели вон там, в дальнем углу.

– Ага, я случайно увидел афишу на входе, когда проходил мимо, и решил зайти послушать. Кстати, меня зовут Евгений.

Новиков резко протянул руку и вновь подошёл поближе. Алексей немного замешкался, посмотрел на протянутую ладонь, но быстро опомнился, положил губку на место, быстро отряхнул руки и принял предложение о знакомстве.

– Приятно познакомиться, а я Алексей Максимов, доцент кафедры теоретической физики, хотя вы и так это знаете, раз присутствовали на лекции.

Алексей продолжал трясти руку своего нового знакомого, ощущая, как всё его тело охватывает непонятная дрожь, чуть различимый гул тревоги из самых дальних уголков подсознания. Он хмурился всё сильнее, неосознанно сжимая руку ещё крепче, и с подозрением прищурился.

– Простите, а мы раньше нигде не встречались? Ваше лицо мне кажется до боли знакомым, вы не из нашего института?

– Нет-нет, что вы, я очень далёк от науки, – неловко засмеялся Евгений, с трудом вырывая руку из неожиданно крепкой хватки доцента. – Когда-то я мечтал заниматься чем-то подобным, придумывать всякие умные теории, строить фантастические штуки, но это всё осталось в далёком детстве. Глупые фантазии, не более. К сожалению, ума хватило только на скромную должность юриста.

– Почему сразу глупые? – обиделся Максимов. – Очень благородные стремления, а учиться никогда не поздно. К тому же я бы не сказал, что профессия юриста требует намного меньше ума и смекалки.

– Да, наверное, но всё же это не совсем моё. Я даже не уверен, зачем вообще решился сюда прийти. Извините, что отвлёк, я, пожалуй, пойду, время уже позднее.

Евгению почему-то захотелось поскорее сбежать из неловкого разговора. После небольшого личного знакомства от былого стремления вылить на неизвестного человека свои проблемы не осталось и следа. Новиков поспешил было уйти, но Алексей его внезапно окликнул:

– Надеюсь, вам хотя бы понравилась лекция?

Евгений обернулся и увидел, как профессор оскалился широкой, но какой-то хищной улыбкой.

– Д-да, очень, – честно ответил Новиков. – Может, я не со всем согласен, но…

– Да пустяки, – махнул рукой Алексей и немного рассмеялся. – Трудно найти человека, особенно на моём факультете, кто был бы со мной согласен. Поэтому меня тут и недолюбливают. Но зачем мне их любовь? Правда ведь? Истина, как говорится, дороже. Но я не об этом. Вы ведь подошли не затем, чтобы просто познакомиться со мной, я прав? Вы хотели о чём-то спросить? Я могу ответить на любой вопрос, не каждый день встречаешь человека, готового спрашивать и, главное, слушать.

Новиков продолжал стоять вполоборота, не в силах решить, что же ему делать дальше, но проницательность лектора сломала последнюю преграду. Евгений вернулся к нему и глубоко вздохнул.

– Да, я хотел задать один вопрос, но уже не уверен, что он касается вашей темы.

– Та-а-ак, заинтриговали, и в чём же он заключается? – с оживлением спросил Максимов, потом перекрестил на груди руки и присел на краешек своего стола.

– Вам знакомо чувство дежавю?

– Вот так вопрос. – Максимов кашлянул от удивления. – Я уверен, что каждому знакомо это чувство. Да взять хотя бы меня. Я ведь тоже был абсолютно уверен, что где-то раньше вас видел. В какой-то мере, это тоже разновидность дежавю. Но я не понимаю, куда вы клоните?

Евгений замялся в поисках нужных слов, а его взгляд постоянно бегал по сторонам.

– Нет, я не об этом. Я имею в виду не совсем обычное дежавю, не то мимолётное чувство, когда определённые слова или действия будто уже происходили в прошлом, когда кажется, что вы заранее знаете итог… Хм. Представьте, что вас постоянно терзает смутное ощущение, будто ваши воспоминания не совсем ваши, что всё должно быть немного иначе, словно весь мир не такой, каким должен быть.

– Интересно, – встревоженно хмыкнул Алексей и в момент стал очень серьёзным. – Извините, Евгений, что-то я вас совсем не понимаю. Если у вас какие-то проблемы с памятью…

– Нет-нет, с памятью как раз всё хорошо, я бы даже сказал, слишком. – Новиков потёр лоб рукой. – Чёрт, так и знал, что не стоило начинать этот разговор.

– Простите за мои слова, но мне кажется, вам нужна профессиональная помощь несколько иного рода.

– Да, возможно. Когда я разглядывал вашу афишу, мне на секунду подумалось, что это как-то связано со всякими параллельными мирами и прочими научными штуками. Да, сейчас я уже понимаю, насколько это звучит глупо.

На лице Алексея появилась немного снисходительная улыбка.

– Вы предположили, что ваши проблемы с памятью или восприятием действительности связаны с тем, что вы можете взаимодействовать с параллельными мирами? Вы к этому клоните? – уточнил он.

Евгений потупил взор и только виновато пожал плечами.

– Звучит знакомо, – подтвердил Максимов уже более доброжелательным тоном. – Вообще, есть такая гипотеза одного шарлатана от науки – профессора Косинского, как он себя называет. Она говорит о возможной связанности всех параллельных вселенных между собой при помощи особых ментальных нитей, протянутых от наших разумов к их копиям в иных мирах. Это как множество пластин, соединённых между собой информационным пространством, сетью, сплетённой из разумов всех людей. А ещё он практиковал особый тип медитации, помогающий как бы расщепить любое сознание, с целью управлять своими копиями во всех реальностях или просто наблюдать за их жизнью.

– Интересная теория, – промычал Евгений и задумался.

– Ну что вы! – Максимов от возмущения всплеснул руками. – Это же дикость какая-то, идеализм чистой воды. Вы же прекрасно слышали, как я отношусь к подобным идеям и к параллельным вселенным в частности. А с проблемами памяти я бы всё же посоветовал обратиться к психологу или психотерапевту, тут я не в силах чем-то помочь.

Новиков с согласием кивнул и поджал губы, сгорая от стыда.

– А в целом, что касается научного объяснения эффекта дежавю, – продолжил Алексей, – это не совсем моя тема, я всё-таки не нейробиолог и не специализируюсь на физике мозга. Слышал несколько гипотез на этот счёт, и все они основаны на неких ошибках мозга в восприятии мира. Например, при кодировании сигналов от органов чувств или вовсе когда воспоминания из снов воспринимаются как реальный опыт из прошлого. Но если хотите знать моё мнение, то полагаю, что всему виной несовершенство нейронной сети. – Он постучал пальцем по голове. – Она хранит каждое воспоминание в виде объединения нейронов, содержащих его отдельные части, небольшие кусочки сохранённого опыта. Определённый их набор образует единую сеть, восстанавливая образ из памяти. Вот только обычная человеческая жизнь в основном наполнена рутинными и однообразными делами. Неудивительно, что иногда мозг воспринимает похожий набор сигналов как повторение чего-то из прошлого и снова активирует по ошибке старую сеть, которая уже содержит в себе последствия тех событий, и тогда нам кажется, что мы знаем их наперёд. Только и всего. Так что ничего страшного. Если, конечно, такие ошибки не происходят слишком часто, как вы говорите.

– Хорошо, спасибо, – промямлил Евгений вполголоса. – И простите, что отнял ваше время своими глупостями.

– Да бросьте, вопрос оказался весьма интересным. Если будет время, то приходите ещё на мои лекции. Я собираюсь проводить их регулярно на разные животрепещущие темы. Может, даже затрону и вашу проблему.

Евгений кивнул в ответ и уже повернулся одной ногой к выходу.

– Я всё же пойду, но вы мне всё равно очень помогли.

– Надеюсь, что так. Тогда удачи вам!

Максимов вскочил со стола и снова протянул руку, но только Евгений схватил её, чтобы попрощаться, как свет в аудитории погас, погружая в пугающий полумрак и странную тишину, а спустя мгновение темнота полностью скрыла этот мир.

#102

Бар «Сады Диониса» располагался всего в пяти минутах ходьбы от адвокатского бюро, где работал Евгений. Со своим коллегой и по совместительству другом Романом он частенько любил заходить туда после работы, выпить пару кружечек пива, обсудить текущие дела и успехи, посетовать на жизнь или просто расслабиться. Порой их вечерние посиделки перерастали в настоящую пьянку, где они просаживали кучу денег, теряя не только своё финансовое благополучие, но и последние остатки человеческого достоинства. Хотя, по мнению большинства, у адвокатов его и так было немного. Само заведение, несмотря на удачное расположение в самом центре города и поэтичное название, едва оправдывало свой высокий статус и почёт среди местных жителей, а скорее, походило на дешёвую забегаловку для беспробудных пьяниц. Во всяком случае, именно так об этом баре отзывался Евгений, которому по долгу службы часто приходилось посещать злачные места города: от стриптиз-клубов до фешенебельных ресторанов, где скрытные клиенты предпочитали вести свои дела и обсуждать детали предстоящих заседаний. Поэтому местный дешёвый и простенький интерьер, старые деревянные столы, лавки, обтянутые потрескавшейся кожей, средней паршивости еда и малый выбор алкоголя навевали на Евгения давящую тоску. Несмотря на это, к вечеру здесь всегда скапливалось множество посетителей из ближайших офисов, которые занимали все места и наполняли помещение равномерным хором пьяных голосов.

Роман не разделял скептицизма своего друга. Ему нравилось местное пиво, настроение праздника, витающее здесь в послерабочее время, и местные официантки, которым он любил строить глазки, особенно когда количество алкоголя в крови смывало всякие моральные границы. Но Евгений никогда не сопротивлялся, когда Роман звал его на очередной праздник жизни в «Сады Диониса», тем более они «цвели» совсем рядом и позволяли снять с себя груз забот по пути домой, где его ждала очередная бытовая нервотрёпка.

Сегодня к тому же был особый день. Евгений довёл до победного конца невероятно долгую и сложную судебную тяжбу одного очень важного и богатого клиента. Вечером вместе с Романом они сразу направились в «Сады Диониса», где заняли единственный свободный стол в самом углу бара. Он находился рядом с входом в туалет и прямо под висящим на стене телевизором, где тихо транслировался какой-то спортивный канал, но важную для карьеры победу уже ничто не могло омрачить. Они хотя бы оказались в стороне от гудящей разношёрстной публики, которая не помешает им с упоением вспоминать судебные баталии и вдоволь посмеяться над растерянным лицом ответчика, только что потерявшего всё в своей жизни.

Как обычно, они начали с привычного разливного пива в огромных гранёных кружках и под лёгкую закуску долго праздновали очередной успех своего бюро, пока душа не попросила повысить градус напитков и веселья. Роман игриво подозвал к себе одну из официанток, заказал сразу несколько бутылок водки и кучу разномастных закусок, от картошки с мясом до маринованных грибов.

Совсем скоро их праздничный стол расцвёл так, что, по мнению Романа, вызывал зависть у остальных посетителей. Но с каждым тостом и опрокинутой стопкой Евгений почему-то грустнел и становился всё более молчаливым.

– Ты вот скромный такой, а зря, очень зря, – причитал Роман заплетающимся языком и уже плохо соображал под невыносимым давлением алкоголя. – Я же говорю, да тебе пятки должны целовать, молиться на такого золотого ком… компаньона, вот! Да на тебе всё бюро держится.

– Думаешь? – засомневался Евгений, бесцельно ковыряя вилкой в тарелке с недоеденной картошкой.

– Конечно! Что бы они без тебя делали? – воскликнул Роман, потом подцепил вилкой один из маринованных грибочков и закинул в рот. – Ты сам подумай, никто не хотел браться за это дело, никто! А теперь мы в шелках ходить будем. Переедешь в самый большой кабинет, ну тот, который справа.

– Так там же кабинет Серёги?

– Кого? – возмутился Роман. – Кто такой этот Серёга? Тьфу! Блоха… навозная. Выкинем его к чёрту на улицу. Доходяга проклятый. Кто вообще его взял к нам в бюро?

– Ой, Рома, не знаю, вряд ли он отдаст, да и зачем мне этот кабинет, мне и свой нормально.

– Что значит «зачем»? Что значит «не отдаст»? – Роман завёлся пуще прежнего и ударил кулаком по столу. – Не захочет – заставим! А ну, пойдём с ним поговорим!

Роман резко вскочил, чуть не прокинув всё на столе, но тут же пошатнулся и упал обратно на сидение.

– Куда пошли? – без энтузиазма спросил Евгений. – Он уже давно дома, а где он живёт, ты знаешь? Я вот не знаю. Да и время уже…

– Да, ты прав, ну его… завтра поговорим. – Роман махнул рукой и начал разливать новую порцию водки по стопкам. – Давай лучше ещё выпьем.

– Кстати, а сколько уже времени? – промямлил Евгений, потом посмотрел на наручные часы, прищурился и с тяжестью выдохнул: – Эх, опять будет пилить.

– Пф-ф-ф, Катька, что ли? Опять житья не даёт? А я тебе говорил, строже надо быть с этими бабами. Распустил её совсем, командует она тут, понимаешь ли.

– Так а что сделаешь? Жена всё-таки, люблю её, дрянь такую, а она всю кровь уже выпила. Пилит и пилит, пилит и пилит. Я же всем её обеспечиваю, а она?! Дура неблагодарная.

– Воспитывать её надо, воспитывать! Поверь моему богатому опыту. Приходишь домой, стучишь кулаком по столу и говоришь: «Жена, а ну, обед на стол!», а потом снова: «Жена, а ну, в постель!»

– Оно и видно, – ёрничал Евгений. – Твоя уже третьего родила.

– То-то и оно, Женя, нужно показать, кто в доме хозяин. У вас вот кто в семье мужик, я не пойму?

– Я мужик! – воскликнул Евгений и стукнул кулаком по столу, разлив часть водки из стопок.

– Тише-тише, ну не сейчас же, – заголосил Роман, спасая остатки драгоценного напитка. – Давай тогда выпьем, за воспитание.

– Да, за воспитание! – с радостью согласился Новиков.

Они чокнулись стопками, приняли новую порцию и заели остатками картофеля. В это время мимо них пронеслась молодая официантка, спешившая обслужить других клиентов, и друзья не сговариваясь одновременно повернулись вслед за её короткой юбкой.

– Какая же она всё-таки дрянь, – с раздражением сказал Евгений.

– Кто, Натаха, что ли? – Роман кивнул в сторону официантки.

– Какая ещё Натаха?! Откуда ты вообще их имена знаешь? Катька моя, говорю, вертихвостка!

– Вот те раз, что она ещё учудила?

– Не хотел тебе рассказывать. Изменяет она мне, Рома, вот что.

– П-подожди, я не понял. С кем?!

– Если бы я знал. Она как устроилась на эту новую работу, пропадает там постоянно, ничего не рассказывает. Вечные звонки какие-то. Холодная стала, неразговорчивая. Вот мы и цапаемся постоянно. Изменяет она мне, точно говорю.

– Во-о-от! А я тебе что говорил? Не поставил себя в семье, вот она уважать и перестала. Ты вот что, послушай совет своего лучшего друга. Приди сегодня домой и чётко спроси у неё: «Жена, ты мне жена или… не жена?! Ты там давай это, прекращай свои шуры-муры и всё такое».

Евгений ничего не ответил, а только скорчил гримасу недовольства.

– Или хочешь, пойдём сейчас найдём её хахаля и набьём морду? А, что скажешь? – не унимался Роман.

– И кто нас потом защитит в суде после такого? – горько усмехнулся Евгений.

– Как кто? Наш лучший адвокат, конечно!

Роман засмеялся, подмигивая своему другу, а потом обернулся и снова поискал глазами знакомую официантку.

– Ты видел?! – воскликнул он. – Она мне улыбнулась!

– Кто? – устало переспросил Евгений, еле ворочая языком.

– Натаха, официантка. Смотри, опять!

– Да она даже не смотрит в нашу сторону.

– Она меня хочет, точно говорю. Так, подожди, я сейчас.

– Рома, постой, я… мне правда домой надо, – неосознанно бормотал Евгений, пытаясь схватить Романа, но поймал лишь пустоту.

Разум его друга уже жил своей жизнью, воодушевлённый новой заветной целью. Роман с трудом вылез из-за стола и, покачавшись на месте, побрёл куда-то вглубь бара, оставив Новикова наедине c собственными мыслями. Хотя их осталось не слишком много. Они утонули в литрах выпитого спиртного, оставляя в голове лишь расплывчатые картинки и чувство тошноты. Пару минут Евгений сидел неподвижно, просто созерцая тарелку перед собой, а потом облокотился на стол, подпёр голову рукой и закрыл глаза, вслушиваясь в равномерный гул посетителей бара и звон посуды. Тем временем очередной футбольный матч, идущий по спортивному каналу, ушёл на перерыв, и из телевизора над головой Евгения донеслась тревожная мелодия экстренного выпуска новостей. Серьёзный и глубокий бас диктора пронзил разум Новикова, с болью отзываясь в голове.