Мелисса. Часть 1

Часть первая

Глава 1

Теплым майским днем Мелисса сидела на лавочке в глубине школьного двора и наблюдала за одноклассницами, которые играли в салки. Она улыбнулась, на душе у нее было хорошо и спокойно. Последний день учебы! Остался всего один прощальный, напутственный урок и – свобода!

– Так нечестно! – услышала она громкий возглас, который резко выделился среди девичьих голосов.

Мелисса глянула в ту сторону: обладательница властного голоса, Каролина, встала посреди школьного двора и снова закричала:

– Остановите игру! Вы нарушили правила!

– Но мы…, – девочки начали неуверенно оправдываться.

– Я сказала! – Каролина топнула ногой.

Игра тут же закончилась, девочки притихли и застыли в ожидании: что же будет дальше?

«Ох, Каролина, Каролина, – подумала Мелисса. – Вот всегда она так: умеет испортить настроение». И все ей позволено, потому что она племянница мэра, а значит – непоколебимый авторитет. Для всех: учителей, школьников. Но только не для Мелиссы. Она считала ее привилегированное положение отнюдь не силой, а – слабостью, и относилась к Каролине с видимым равнодушием.

Что и говорить, статус Каролины полностью покрывал ее недостатки. Мало того, что она была отнюдь не красавицей: жидкие волосы неопределенного цвета, длинный острый нос, так еще и умом особо не блистала. Если бы не благосклонность учителей, то она получала бы одни тройки, а то и двойки. И Мелиссе иногда становилось жаль эту дурно воспитанную девочку.

– Эй, Мелисса, – окликнула ее Каролина. – Ты смотрела, как мы играли?

Мелисса лениво потянулась и ответила:

– Ага!

– Ну тогда скажи, кто прав, а кто виноват!

– Нарушений правил точно не было! – честно ответила Мелисса.

Девочки благодарно посмотрели на нее и кинули боязливый взгляд на Каролину.

Та громко вздохнула, нахмурилась и пробубнила себе под нос:

– Ладно, играем дальше.

В ту же секунду все пошло по-прежнему.

Мелисса же снова погрузилась в мечты о грядущем лете. Даже громоздкое здание школы уже не казалось ей таким страшным и зловещим. Она посмотрела на высокие неприступные стены, на башенки с готическими шпилями, на огромные стрельчатые окна и невольно задумалась. И все-таки, что же тут находилось раньше?! Этот вопрос никогда не давал ей покоя. Но, ни учителя, ни родители не могли дать ей ответа.

Жители Файнд-Тауна, к сожалению, ничего не знали об истории своего города. А все потому, что три столетия назад их предки попросту заняли пустующий город, в котором не было ни одной живой души. Зато было множество нетронутых временем построек: городская ратуша, монастырь, маленькие двух– и трехэтажные жилые дома и вот это мрачное здание, которое приспособили под школу.

Прозвенел громкий, настойчивый звонок, Мелисса очнулась от забытья и услышала, как одноклассницы кричат ей:

– Мелисса, пойдем скорее, а то мадам Грегория задаст нам перцу!

Мелисса побежала вслед за девочками. В последний день учебы ей совсем не хотелось выслушивать длинную, скучную нотацию от старой сварливой классной дамы.

Она быстро пересекла школьный двор, поднялась по высоким ступенькам, с трудом открыла старую обитую кованым железом дверь и невольно вздрогнула. Каждый раз, когда она переступала порог школы – легкая оторопь охватывала ее. Казалось, что из солнечного, тихого дня, она попадает в холодную, затхлую ночь. Внутри, несмотря на обилие ламп и светильников, всегда было полутемно, сыро и неуютно.

Мелисса бежала по длинным, сумрачным коридорам, пока, наконец, не остановилась у дверей своего класса. Девочки уже расселись по местам, а мадам Грегория стояла у доски, как каменное изваяние. Мелисса глянула на часы: осталась ровно одна минута до начала урока. Она бросилась к своей парте и плюхнулась на стул аккурат в тот момент, когда мадам Грегория резко открыла глаза и стукнула указкой по столу.

– Начинаем урок! – суровым тоном произнесла она и недовольно зыркнула на Мелиссу. – Итак, девочки, следующий год будет знаменательным для вас. И вы, наверное, знаете почему? Ведь так?!

Все послушно закивали головами.

– Каролина, скажи нам, почему следующий год будет знаменательным? – в голосе мадам Грегории проскользнули ласковые нотки.

Мелисса усмехнулась. Мадам Грегория всегда задает Каролине самые простые вопросы. И делается это не только с целью угодить ей, но и для того, чтобы весь класс думал, будто она – лучшая ученица! Да как самой Каролине не противно подобное лицемерие?!

Но Каролине такое отношение явно приходилось по вкусу. Она тут же встала, распрямила плечи и с видом героя, озаряющего мрачные глубины неведения, отчеканила то, что все в городе прекрасно знали с младенческих лет:

– В будущем учебном году нам исполнится по 14 лет, а значит, следуя заветам монаха Альтера, на грядущий День Обретения мы должны будем сами написать гимны и исполнить их на празднике!

– Правильно, Каролина! Какая же ты молодец! – попыталась улыбнуться мадам Грегория, но вместо улыбки у нее получился звериный оскал.

Каролина села на место, и Мелиссе показалось, что от нее исходит самодовольное свечение.

– Итак, девочки, как правильно заметила Каролина, вам предстоит отметить очень важный в вашей жизни День Обретения. Хотя все Дни Обретения безумно важны, но этот праздник для вас особенный! Потому за лето каждой из вас нужно придумать гимн ко Дню Обретения! Не менее 15 строк, девочки, запомните! Повторяю еще раз! Не менее 15 строк! Все запомнили?

– Да, – хором ответили ученицы.

– И, конечно же, я не могу еще раз не вспомнить ту славную и прекрасную историю, когда монах Альтер подарил нам этот город, – мадам Грегория резко повернулась к доске и с чувством благоговейного трепета посмотрела на портрет мужчины, одетого в монашескую рясу. – Да, да, да! Эту историю можно вспоминать сотни, тысячи, миллионы раз! Монах Альтер триста лет назад жил в Олд-Тауне, небольшом, но красивом городе, который находился у самого моря. Монах Альтер отличался прекрасным характером, добротой и удивительной святостью. Но вот, по настоянию своего духовного отца, он отправился странствовать по свету, чтобы найти уединенное место, для возведения нового монастыря. Долго ходил он по лесам и полям, рискуя своей драгоценной жизнью, но ни на минуту не забывая о миссии, возложенной на его плечи, пока за горной грядой, среди густых лесов не наткнулся на город. Абсолютно пустой город!!! Монах Альтер был вне себя от счастья и поспешил обратно в Олд-Таун. Когда же через две недели он подошел к воротам родного города, то оторопел от ужаса. Город лежал в руинах, развалинах, и сотни оборванных, грязных мужчин, женщин и детей бродили туда-сюда, как неприкаянные. Выяснилось, что несколько дней назад прошел сильнейший шторм, который уничтожил весь город. Повсюду царил хаос. Никто не мог навести порядок, ибо градоначальник погиб во время шторма – крыша дома рухнула прямо на него.

Монах Альтер сразу же понял, почему он набрел на пустующий в горах город! То было само провидение! Он собрал всех жителей вместе, поведал им об удивительной находке и позвал за собой. Те с радостью согласились, – в этом они видели свое единственное спасение. Да так оно и было! Монах Альтер вел людей целый месяц, каким трудным и мучительным был тот поход! Многие утомленные дорогой попросту не дошли, и их хоронили прямо в лесу. Когда же, наконец, измученные люди вступили в город, – не было предела их счастью! И с тех самых пор, середина октября, а именно 16-тое число, считается самым важным днем в жизни всех нас – горожан, пылких патриотов Файнд-Тауна и является великим праздником, имя которому – День Обретения.

Мадам Грегория закончила свою вдохновенную речь. На ее глазах выступили слезы благоговения. Она опустила голову и несколько минут хранила почтительное молчание. Класс притих.

– А теперь, – мадам Грегория вышла из забытья и подняла сухие тонкие руки. – А теперь, кто нам расскажет еще раз, как проходит День Обретения в нашем городе? И расскажет с чувством, с толком, с расстановкой!

О Боже мой! – пронеслось в голове у Мелиссы, ну зачем же каждый месяц говорить и вспоминать об этом?! Она огляделась по сторонам, ей хотелось понять: разделяет ли кто-нибудь из девочек ее мысли или нет? Но девочки, как завороженные, смотрели на мадам Грегорию.

Неужели им самим не смешно? Видимо – нет. Мелисса тяжело вздохнула.

– Я думаю…, – мадам Грегория не совсем натурально изобразила только что сказанное, – я думаю…, об этом нам расскажет Каролина. Так ведь, дорогая? – Она снова попыталась улыбнуться.

Каролина встала, выпрямилась:

– А можно я к доске выйду?

– Конечно можно. Даже нужно! – изображая искреннюю радость, проворковала классная дама.

Каролина улыбнулась, показав классу ряд кривых зубов, и вышла к доске. Девочки замерли, изображая умилительный восторг.

– Каждый год, а именно – 16 октября, мы, жители Файнд-Тауна, пылая ярким огнем сердец, отмечаем День Обретения. Мы вспоминаем и прославляем тот день, когда достопочтенный монах Альтер привел нас в этот город. С самого утра, как только всходит солнце, мы облачаемся в белые одежды и выходим из своих домов. Мы идем рука об руку, к городской ратуше, на площадь. Мы молчим. Разговаривать запрещено. Ибо все слова будут мертвы и бесполезны. Когда мы входим на площадь, то выстраиваемся четкими рядами и стоим в трепетном ожидании. Мы ждем, когда на помост взойдет наш любимый градоначальник. Наш мэр. Наше светило. И когда он выходит, мы чуть склоняем головы, в приветственном восторге. Градоначальник начинает читать хвалебный гимн, прославляющий День Обретения. А потом он указывает на какого-нибудь горожанина, и тот поет наш древний гимн, прославляющий День Обретения. А если же выбор падает на человека, которому в этот год исполнилось или исполнится 14 лет, то избранный исполняет гимн собственного сочинения.

В завершении праздника все берутся за руки, образуют огромный круг и начинают медленное кружение. Мэр в это время воздевает руки к небесам и говорит благодарственные слова небу, которое послало людям такую благодать, как пустой город.

Потом все расходятся по домам и остаются там до начала следующего дня. Ни выходить, ни разговаривать нельзя, чтобы не нарушить благостную атмосферу торжества. Уф!

Каролина наконец закончила свою речь. На протяжении ее монолога Мелисса несколько раз чуть было не уснула: монотонный, немного гнусавый голос одноклассницы нагонял на нее сон, и глаза слипались сами собой. Зато мадам Грегория и девочки слушали разглагольствования Каролины очень внимательно.

– Садись, девочка моя. Как всегда – отлично, – заискивающе произнесла классная дама.

Каролина, гордо поглядев на класс, прошествовала на свое место.

– Итак, я надеюсь, что вы ощутили важность момента, – классная дама выделила последние два слова и метнула суровый пристальный взгляд на Мелиссу.

«Мммм…Мадам Грегория, хоть вы и производите впечатление человека раз и навсегда решившего для себя, что все ваши слова – непоколебимая истина, все же интуиция у вас неплохо развита» – подумала Мелисса. И она с трудом подавила зевоту: в классе становилось все скучнее и скучнее, – теперь мадам Грегория начала перечислять названия книг, которые нужно прочитать за лето. Мелисса не сдержалась и, все-таки, зевнула – все, о чем говорила классная дама, она уже давным-давно прочла.

– Но чтение не основное занятие для вас этим летом, правда, Мелисса? – до дремлющего сознания девочки эхом донесся голос учительницы.

Мелисса резко повернулась и удивленно уставилась на нее. Класс тревожно притих.

– Опять ты ворон считаешь? – строго проговорила мадам Грегория. – А тебе-то надо быть внимательней к моим словам! Ты же понимаешь, почему?

– Простите, мадам, я не совсем понимаю о чем речь!

Мадам Грегория скорчила снисходительную мину и протянула:

– Ну всем же известно, что у тебя открылся литературный талант! – С тем же успехом она могла произнести: «Всем мы знаем о твоей постыдной неполноценности». – Вон как мадам Этери восхваляла тебя на все лады, – продолжила учительница. – Так что – не подкачай, напиши такой гимн, чтобы мадам Этери не пришлось краснеть за тебя!

Мелисса невольно поморщилась. Когда кто-то из учителей напоминал о ее сомнительных литературных способностях, ей становилось не по себе. Во-первых, она считала свой талант достаточно скромным, а во-вторых, она не очень-то жаловала учительницу по литературе. Мадам Этери была дотошной и неприятной дамой, которая всегда недолюбливала Мелиссу. И девочка старалась вести себя так, чтобы та меньше обращала на нее внимание. Но когда талант Мелиссы был обнаружен на одном из уроков, то она сразу же стала живой мишенью для ехидных комплиментов и замечаний со стороны мадам Этери. Теперь старая учительница постоянно ждала от нее шедевров. Такое усиленное внимание сковывало Мелиссу и не давало возможности выскользнуть из-под ее постоянного надзора.

Она сдержала подступающее раздражение и спокойно ответила мадам Грегории:

– Да, мадам, я понимаю всю ответственность.

Мадам Грегория бросила на нее недоверчивый взгляд и процедила:

– Ну что ж, посмотрим, Мелисса.

Неожиданно прозвенел звонок, все невольно вздрогнули. Протяжный, громкий звук напоминал призыв, клич, резал уши и беззастенчиво проникал в мозг. Всякий раз, когда звонок врывался в эту сонную атмосферу, Мелиссе мерещилось, что вот-вот произойдет что-нибудь страшное. То ли тысячи неприятелей нападут на город, то ли гром и молнии посыплются с небес.

– Все свободны! – взвыла мадам Грегория, пытаясь перекричать загалдевших учениц, а те, едва дослушав ее, выскочили вон из класса.

Глава 2

Мелисса выскочила одной из первых и, сломя голову, побежала по длинному коридору, не замечая ничего вокруг, но вдруг наткнулась на какое-то препятствие. Она подняла глаза и увидела стоящую перед ней мадам Стефанию, директрису.

Последняя отступила назад и покачнулась. Удивительно, как она вообще удержалась на ногах. Роста директриса была невысокого, телосложения хрупкого, казалось, подует ветер, и она улетит в далекие дали. Наряд Стефании был под стать ее воздушному облику: бежевая плиссированная юбка, блузка с воланами; аккуратный пучок черных, как смоль, волос. Мадам Стефания поправила очки в золотой оправе и, погрозив пальцем, улыбнулась:

– Ну, девочка моя, ну, ты и расшалилась!

Мелисса робко застыла и тихо прошептала:

– Простите…

Мадам Стефания улыбнулась, ее маленькие глаза благожелательно блеснули и почему-то напомнили Мелиссе шоколадное драже.

– Девочка моя, ты заслужишь мое прощение, если поможешь перенести стопку журналов из учительской в архив. Не зря же мы с тобой столкнулись?! Я как раз искала того, кто бы мне помог.

– Да, конечно, с удовольствием, – как можно быстрее проговорила Мелисса, опасаясь, что мадам Стефания пойдет искать другого помощника, – А мы пойдем в те самые знаменитые катакомбы?

– Да, ты увидишь святая святых нашей школы! – ответила она.

Мелисса взбудоражилась от столь неожиданного поворота событий, приключения начинаются! Ей никогда не приходилось иметь дело с мадам Стефанией. Она не шалила и хорошо училась, и потому ее не вызывали в кабинет директора. От других девочек она слышала, что мадам Стефания ни на кого не кричала и не ругалась. Провинившихся школьников она поила чаем и болтала о чем-то совершенно отвлеченном, проказы подопечных ничуть не волновали ее.

Сейчас мадам Стефания напевала себе под нос странную песенку на незнакомом языке и играла с ключами, зажатыми между пальцев

– Подожди меня здесь! – произнесла мадам Стефания и юркнула за дверь учительской.

Мелисса послушно кивнула головой. Скоро она увидит катакомбы! Из ее класса там точно никто не бывал. Двум-трем старшим девочкам совершенно случайно, удалось спуститься туда, и они рассказывали, что там – настоящие лабиринты, такие, о которых пишут в книгах. А еще ходили слухи, что подземные ходы тянутся далеко на юг и заканчиваются где-то за городом, в лесной чаще! Конечно, это все легенды, рожденные живым воображением школьников. Но между тем, подвальные помещения строго охранялись. И ни один из отважных искателей приключений никогда не мог самостоятельно проникнуть туда. Лестница, ведущая вниз, пряталась за массивной дверью, которая запиралась на огромный, тяжелый замок. Взломать его было совершенно невозможно.

Мадам Стефания выглянула в коридор и громко крикнула:

– Зайди, девочка моя!

Мелисса прошла внутрь и неуверенно застыла у двери.

– Ну же, смелее, не стесняйся, бери вон ту стопку, – она указала рукой на стол, на котором лежало несколько журналов в твердой обложке.

Мелисса взяла их и сразу же вышла. Мадам Стефания пошла следом за ней.

– Надеюсь тебе не тяжело? – беспечно поинтересовалась она.

– Нет, – соврала Мелисса, хотя руки ее и опускались под весьма ощутимой тяжестью.

Но она побоялась сказать об этом, полагая, что в таком случае мадам Стефания сама возьмет журналы, и помощь ей больше не понадобится. Мелисса решила терпеть до конца. Уж очень ей хотелось попасть в знаменитые таинственные подземелья!

Они снова пошли запутанными коридорами, которые уже опустели: ученики разбежались по домам, а учителя сидели в кабинетах и подводили итоги года. В школе стояла тишина. Наконец, они подошли к той части коридора, в которую уже не дозволялось заходить ученикам. Мадам Стефания, по-прежнему что-то напевая, достала связку ключей и открыла железную решетку.

Они прошли несколько шагов в полутьме – длинные стрельчатые окна коридора были закрыты плотной тканью и остановились около двери, ведущей в подземелья. Мелисса затаила дыхание.

Не говоря ни слова, так словно они заходят в очередной кабинет для занятий, мадам Стефания вставила огромный ключ с причудливой нарезкой в большой амбарный замок и начала поворачивать его. Краем глаза девочка заметила, что поворачивала она его как-то по-особому: все время в разные стороны.

«Здесь, наверное, какой-то секретный механизм!» – решила она. Дверь со скрипом отворилась, повеяло сыростью и холодом. «Как страшно!» – вздрогнула Мелисса.

Мадам Стефания зажгла керосиновую лампу и сказала:

– Девочка моя, будь осторожна! Смотри внимательно под ноги, здесь много ступенек. Не отставай от меня!

Начался путь вниз. Сначала Мелиссу оглушила тишина. Ей показалось, что весь мир исчез, и они в мгновение ока очутились во чреве неведомого чудовища. Чем ниже они спускались, тем холоднее становилось. Их шаги грубо нарушали тишину, и каждый вдох отдавался в ушах. Мелисса боялась упасть. Голова вдруг закружилась. А старые шершавые стены, освещенные тусклым светом, казалось, вот-вот начнут сдвигаться, чтобы раздавить их.

Неожиданно ее охватил дикий, безумный страх. Возникло острое желание швырнуть журналы; громко, истошно закричать и убежать прочь. Она с огромным трудом подавила рвущийся наружу вопль. Господи, да зачем она согласилась на это?! Ведь сейчас обязательно что-нибудь случится! Мадам Стефания потеряет ключи! Споткнется, упадет с лестницы, разобьется! Потолок обрушится! Из темноты вылезет огромное чудовище и сожрет их. Да оно где-то близко, где-то совсем рядом! Вот оно приближается! Мелисса сдержала подступающий крик, прикусив губу. «Возьми себя в руки! Возьми себя в руки!» – повторяла она, – «Ничего страшного не происходит! Все учителя и мадам Стефания по сто раз тут бывали! И ничего! Как видишь, живы! Успокойся!». Но огромное чудовище, оно же где-то рядом, совсем рядом! Совсем!

– Последняя ступенька, – услышала она все тот же беспечный голос мадам Стефании, он прорезал пелену безумных мыслей и отрезвил ее.

Мелисса немного успокоилась. Тревога исчезла. Они стояли в начале длинного коридора с очень низким потолком. Мадам Стефания отошла в темный угол, раздалось шуршание. Страх снова парализовал девочку, но лишь на несколько секунд, – неожиданно пространство вокруг них озарилось ярким светом – директриса зажгла большой факел.

Они шли по узкому коридору. Мелисса озиралась по сторонам. Неверный свет факела высвечивал серые стены, грязный потолок, паутину в углах, и еще – очертания дверей, закрытых на массивные поросшие ржавчиной замки. Было видно, что туда уже много-много лет никто не входил.

– А что за этими дверями? – неожиданно осмелела Мелисса.

– Ничего! – отозвалась мадам Стефания.

– А почему они заперты? – не унималась она

– А зачем им быть открытыми? Тем более у нас нет ключей от них! Они хранятся у мэра!

Вдруг голову Мелиссы пронзила жуткая боль. Ей снова стало не по себе, но на сей раз это были совсем другие ощущения. Чудилось, что где-то в глубине сознания раздаются крики, страшные, истошные вопли и невидимые руки тянутся из недр ее мозга наружу. Она тряхнула головой и чуть не выронила журналы. Наваждение не прошло. Крики усиливались. Она была уверена, что их источник не во вне, а внутри! Такое с ней случалось впервые. Перед глазами замелькали картинки: по пустым улицам Файнд-Тауна медленно движется черный силуэт, и слышится смех, ужасный душераздирающий смех.

Мелисса стиснула зубы. Она хотела в ту же секунду рассказать мадам Стефании об этом наваждении, но сдержалась.

– Вот мы и пришли! – директриса остановилась около одной из дверей и открыла ее.

И снова от звука ее голоса Мелисса вернулась в реальность и мысленно отругала себя за слабость. Мадам Стефания мельком глянула на нее:

– Девочка моя, ты побледнела что-то. Тебе нехорошо?

– Нет. Просто тут дышать нечем и холодновато, – в доказательство своих слов Мелисса поежилась.

– Ну ничего, ничего, мы скоро уже будем наверху, – они вошли в небольшую залу. Мадам Стефания вставила факел в подставку и, указывая на стеллажи с журналами, громко произнесла:

– Вот они, все ваши оценки за триста лет!

Мелисса посмотрела на толстые, идеально сохранившиеся красные корешки. Удивительно, почему они не сгнили от сырости, и почему их не сожрали крысы?!

– Они так хорошо сохранились потому, что мы, директора школы, из поколения в поколение следим за архивом и тщательно оберегаем его от тления! – она словно прочитала ее мысли, и в голосе ее проявилось чувство гордости за свою работу.

Как странно, неужели она живет этим? Бестолковыми журналами с оценками, которые, по сути-то никому не нужны. Их же смело можно бросить в огонь! Бедная! Мелиссе стало жаль ее, и она подумала, что скорее всего мадам Стефания страдает от страшного одиночества!

– А теперь, девочка моя, положи их на тот стол, – тон директрисы снова стал прежним.

Мелисса выпустила стопку из рук и облегченно вздохнула. Ладони ее вспотели и сильно дрожали, она спрятала их за спину. Тем временем, Мадам Стефания села за стол, зажгла свечу, и стала вносить номера журналов в огромный гроссбух.

– Да, кстати, девочка моя, как тебя зовут?

– Мелисса!

Мадам Стефания отвлеклась и подняла голову. Ее рассеянный взгляд на несколько секунд приобрел сосредоточенность, она явно пыталась запечатлеть в памяти имя и облик девочки.

– Что ж, отлично! – Она захлопнула гроссбух и подняла глаза на Мелиссу: – Ну что, девочка моя, как тебе здесь? Нравится?

– Просто чудесно! – соврала она и вздрогнула. Мадам Стефания, ласково улыбнулась в ответ и встала из-за стола.

– Да, мне тоже тут нравится, – протянула она. – Но хорошего понемножку. Пойдем наверх!

Глава 3

Обратная дорога показалась Мелиссе вдвое короче, ей хотелось, как можно скорее выбраться из этого проклятого места. Огромным усилием воли она отогнала от себя те страшные образы, которые снова и снова возникали в ее сознании, возникали так настойчиво и беспощадно: пустынные улицы города, страшный, злой ветер и черный, неясный, пугающий силуэт. Сквозь эти видения прорывались ужасные, холодящие душу крики. Когда они, наконец, поднялись по ступеням и вышли в коридор, Мелисса облегченно вздохнула.

Мадам Стефания, витавшая где-то в своих мыслях, участливо поинтересовалась:

– Что такое, девочка моя, ты утомилась?

– Вовсе нет! – стараясь говорить бодро, ответила Мелиса. – Просто все это так необычно для меня.

– Ну по крайней мере, теперь я знаю, что ты не страдаешь клаустрофобией. Хотя, мне, наверное, надо было спросить тебя об этом чуть раньше, – беспечно продолжила мадам Стефания. – Ах, я такая рассеянная! – она всплеснула руками, – Спасибо тебе, Милена большое! Беги, отдыхай и первого сентября будь, как огурчик, – и она легонько подтолкнула ее в спину.

Мелисса хотела было заметить, что зовут ее вовсе не Милена, но поняла, что это бесполезно: директриса все равно забудет! Что за чудачка?! Девочка вежливо попрощалась с ней, ускорила шаг и, миновав переплетение коридоров, выпорхнула на школьный двор. Солнечный свет ударил в глаза. Она зажмурилась не столько от боли, сколько от удовольствия и в изнеможении присела на ступеньки.