Превосходство Пробужденного. Том 3

Тощие пальцы выходца загораются зеленым. Сумма этих тварей отличается от суммы обычных людей. Они могут манипулировать сырой суммой, придавая ей особые свойства. Смертельные, в основном.

Ли не закрывает глаза. Он с улыбкой смотрит на урода. И умрет он с честью. А взрывное устройство, годами напитываемое суммой и реагирующее на остановку сердца, приятно для Ли удивит его убийц. Жалко, что он этого уже не заметит…

Выходец поднимает руку!

– Давай, тварь, – ухмыляется Ли.

– Мы не твари, – рычит выходец. – Мы люди.

Взмах!

Ли замечает отблеск огня, а потом слышит шипящий звук. Даже его наметанный глаз не успевает за такой скоростью. На лице он чувствует что-то теплое. С трудом поднимает руку, щупает, смотрит на пальцы. Кровь?

Ли поднимает голову на того, кто должен был его убить. Глаза фрагоровца под капюшоном округляются. Он тоже не понимает, что происходит…

Кровь хлещет с запозданием из горла Фрагоровца. Ли на инстинктах и из последних сил отскакивает назад. Эта кровь радиоактивна и впитывается в плоть…

Его убийца падает, булькает, тщетно пытаясь зажать горло.

Со свистом нож возвращается обратно во тьму – туда, откуда прилетел секунду назад.

– Гэкару! Быстро! – визжит трусливый Семнадцатый афроамериканцу, и тот несется во тьму, на ходу покрывая тело ледяной коркой и увеличивая кинжалы до размера ледяного меча. – Схвати мальчишку!

Тишина. А потом крик из темноты:

– Тут никого нет! Мой Семнадцатый, нить привязана к дереву! Это ловушка! Остаточная сумма! А-а-а-а! – крик ударяет по вискам.

Голос Семнадцатого переполнен страхом:

– Что там?! Пятьдесят пятый отвечай!

Какое-то мгновение Ли думает, что афроамериканцу тоже конец. Но нет, из тьмы раздается:

– Ловушки, Мой Семнадцатый! Из остаточных нитей! Они повсюду! Весь лес как паутина! Мой Семнадцатый, я ранен!!! Будьте осторожнее! Эта сволочь прячется! Я его не чувствую! Я не чувствую на нем метку!

– Возвращайся! Немедленно! Прикрывай меня! – в голосе Семнадцатого паника. А ведь этот выходец самый сильный из них. Если бы не он, то Ли легко бы справился с троицей.

Вот что значит трусость затмила глаза.

Но не в этом дело! Парень не сбежал?! Глупец! Из-за него, Ли может провалить свое задание.

В мозгах что-то хрустит. Ли вдруг понимает, что может быть… сможет выжить…

Надежда?

Свист!

Лес будто оживает! Что-то стремительное летает между деревьями, бликуя в свете луны. Ножи периодически вспыхивают. Это просто… невероятно! Парень контролирует чужую сумму так, будто она его собственная. Нет! Даже лучше! Такие умения. Откуда?! Зелье «Синхрониум-два» не дает таких способностей! Оно лишь синхронизирует инородные суммы, позволяя им взаимодействовать. Новинка Исталов – массово не выпускается и доступна только внутри клана. Достать такое было непросто. Ли хранил зелья на черный день.

Визг Гэкару пронзает лес страхом и отчаянием. Сначала он верещит громко и отчетливо. Потом голос прерывается и затихает…

Ли замечает Семнадцатого. Худощавый, в одежде бездомного, он нервозно начесывает свои израненные руки, прячется за тонированной девяткой – машиной, которая столкнула его в кювет. Кровь стекает с рук урода он что-то ноет, но, как может, берет себя в руки, покрывается зеленой аурой:

– Выходи, падлёнок! Тебе со мной не справиться! Лучше сдайся, и я обещаю, что никто тебя не тронет! Клянусь троицей!

Вшииииих!

Сразу два ножа устремляются на выходца из теней леса. Один горит огнем, другой бликует морозным льдом. Они врезаются в зеленую ауру и отскакивают, как от стены. Выходец визжит, подпрыгивает:

– Тогда сдохни!!!

Он взмахивает рукой. Сгусток суммы по дуге устремляется в лес, освещая его зеленым пламенем. Десяток деревьев вспыхивает. Ли видит сети из нитей и изуродованный труп Гэкару. Парень висит между деревьями, будто в воздухе замер. Изогнут, изломан.

Вот оно что. Парень сделал ловушки, реагирующие на движение или чужую сумму. Скорее всего нити сжимаются. Наступаешь на петлю, и она мгновенно уменьшается, натягивает. Если правильно все рассчитать, то попавшее в такую ловушку тело, можно растянуть во все стороны, ломая кости с такой скоростью, что не успеешь ничего сообразить.

Вот только сделать такое… очень тяжело. Это надо успеть все рассчитать, привязать. И не ошибиться так, чтобы нити не запутались. Ли слышал о таких мастерах. Нужно тренироваться много лет, чтобы довести эти ловушки до такого совершенства.

Просто… нереально! Это мастерство за гранью способностей любого двадцатилетнего гения. Теперь Ли уверен на сто процентов – в облике парня… кто-то иной. Кто-то страшный…

Холодок проходится по телу Ли. А это редкость…

Горящий лес раскрашивает зеленым светом всё на километр. Паутина не горит – Ли помнил о ее слабости и придал негорючие свойства шёлку. Чем очень грамотно пользуется парень, зовущий себя Констанином Кибой.

Ножи то и дело вылетают из леса. То сбоку, то сзади выходца. Парень так быстро передвигается?

Нет. Это невозможно. Скорее всего, он обвязался нитями и манипулирует ими, передвигая себя. Огромное количество деревьев вокруг позволяют это реализовать. Он будто… летает.

Как он это делает, не убиваясь о стволы сосен и елей, для Ли остается загадкой.

Но рано или поздно это закончится. Выходец спалил уже половину леса вокруг. Парень не может передвигаться в огне. А ножи не могут пробить ауру.

Ли грустно усмехается. Вот ведь не свезло…

Трясущейся рукой, он достает еще одно зелье. Пурпуровое и последнее в его жизни. Выпивает залпом, закрывает глаза, прислушиваясь к ощущениям…

Содрогается, его рвет кровью. Последним усилием заставляет себя подняться на ноги, достает из ножен такой же клинок, какие отдал парню.

Вдыхает глубокой грудью, мысленно произносит название особого приема Джунсиначи. Ведь оно такое красивое…

«Поступь седьмая. Резонирующий взмах бабочки»

Взмах!

Клинок, который Ли заряжал каждый день устремляется во Фрагоровца и рассыпается в воздухе. Материя не выдерживает остаточной суммы, выплескиваемой наружу. По принципу действия умение похоже на выстрел из огнестрела с заряженной пулей. Только тут используется метательное оружие.

Фрагоровец пошатывается. Зеленая аура моргает один раз, второй, на третий из леса вылетают сразу два ножа со скоростью, лишь слегка уступающей пуле.

Идеальный выбор времени. Парню достаточно было лишь два раза увидеть, как аура бликует, чтобы попасть на третий раз. Ли правильно оценил его возможности…

Семнадцатый фрагоровец падает на колени. Его капюшон спадает. На изуродованном шрамами и струпьями лице ужас и неверие в происходящее. Он падает на живот, булькает, затихает…

Тишина. Только запах дыма, крови и стрекочущий хруст горящего леса.

Ли падает на спину, не в силах больше пошевелиться. Его легкие наполняются кровью из лопнувших сосудов. Он косит глаза вбок, туда, где еще остались тени.

Константин Киба выходит не спеша. Сначала показываются его ноги, потом торс. Лицо еще в тени, и Ли не видит, на что смотрит парень.

Что видят его глаза?..

Спустя секунды парень выходит из тени. Вся его одежда рваная. Тело избито – в синяках и ссадинах. Лицо измазано в крови. Его боевые маневры недешево обошлись его организму. А скоро еще и откат от «Синхрониума» начнется.

Парень даже не глядит на трупы, подходит к Ли, смотрит на него сверху вниз.

– Не… непло… хо… парень… – выдавливает Ли.

Существо, зовущее себя Константином Кибой, не отвечает. Его лицо каменное, непроницаемое и…

Ли улыбается. Он знает такие лица. О да, он знает, какое желание скрывается за таким выражением лица.

Свист!!!

В руку существу влетает нож. Он смотрит в глаза Ли. Глазами… убийцы.

Ладно…

Наверное, теперь уже можно закрыть глаза.

Что Ли и делает.

Глава 3. Сумма внешних факторов

Тело раскалывается, саднит от острых веток, жжется от ожогов. Разум в эйфории боя, но под строгим контролем рассудка.

«Убить всех» – таков приказ госпожи.

Ли тяжело дышит. Уши слышат, как его сердце выбивает ритм, качая кровь по разорванным жилам и наполняя ею лёгкие и внутреннюю полость тела. Через пять-десять минут он умрет от внутреннего кровоизлияния. Какое бы зелье он не выпил в последний момент – это его добило. И это не излечить даже «Ласточкой». Артерии сами не соединятся, их нужно зашивать медициной этого мира под названием «Хирургия».

Сжимаю нож. Он умрет. И я ускорю это. Избавлю его от страданий.

Ли улыбается, закрывает глаза. Коротко киваю, выказывая свое уважение. Он не боится смерти и задорого отдал ее. Если бы он не ослабил выходцев, то вряд ли я смог бы справиться с ними. Особенно с семнадцатым. Жуткая сила. Взмахом руки выжечь пол-леса. А если такое умение использовать в помещении?

Ладно, это сейчас неважно.

Нагибаюсь, подвожу нож к горлу Ли. Быстрая смерть. Почти мгновенная. Вжимаю лезвие и…

… замираю на месте.

«У…бить… в… сех» – вспоминаю шёпот в голове.

Морщусь, сжимаю рукоять до белизны костяшек. Ну же, Первый Хранитель, ты давно пережил все эти сентиментальные превозмогания. Делай, что должен!

Цыкаю. Провожу лезвием по горлу…

Ткань режется. Ворот рубахи, сдавливающий горло Ли, теперь не сдавливает ему трахею. Дышать будет чуть легче. Выпрямляюсь, резко дергаю рукой, вонзая нож в землю, рядом с головой Ли.

Ли кашляет… открывает глаза:

– Ч… что… п… перед… думал? – пытается улыбнуться он, но больше скалится от боли. – Д… деньги…

– Молчи, – негромко говорю я, концентрируясь на коротких обрывках зубной нити на ладони, придавая ей жесткую форму иглы. Зубочистками тут не отделаешься. Это намного более утонченная работа.

Мимо проезжает одна машина, вторая, третья. Никто не останавливается, чтобы помочь. Лишь один притормаживает, но, увидев трупы, кровь, фрагорцев, дает по газам.

Сажусь на корточки, смотрю в глаза Ли:

– Больнее уже не будет.

Аккуратно стягивая с Ли бронежилет, разрываю остатки рубахи, оголяю ему грудь. Судя по всему, действие крепости тела уже прошло. Быстрое движение рукой и первая игла-нить вонзается чуть ниже ключицы. Еще одна под другой ключицей.

– Что…

– Молчи, я сказал. И прислушайся к своему сердцу. Дай ему расслабиться, успокоиться. Почувствуй тьму и погрузись в нее.

– Бомба… во мне… если… умру… очень… мощная…

Рука с нитеиглой замирает в сантиметре от кожи Ли. Но я быстро беру ее под контроль, повторяю маневр иглоукалывания.

Засучиваю рукава. Целительское иглоукалывание не самая моя сильная сторона. Замедлять свой ритм сердца я мог и без этого, погрузившись в транс. На других же делал это всего пару раз в жизни, когда нужно было замедлить кровотечение.

Тук! Тук! Тук! Тук! Тук!

Видимо, это из-за зелий. Сердце Ли бьет так, будто он бежит сотый километр на марафоне. И именно из-за этого он умирает.

На десятой игле сердцебиение замедляется…

Тук! Тук! Тук…

И либо он точно умирает, либо у меня получается.

– Дыши медленно. Погрузись во тьму, она твоя мать… Она не предаст…

Тук! Тук… Тук… Тук…

Ли закрывает глаза. Он больше меня не слышит и не видит. Уши слышат его дыхание… Его сердце…

Это даст ему еще полчаса. Максимум час.

Встаю, иду к перевернутому минивэну. Хорошо, что огонь еще не добрался до бензобака. Найти свои вещи оказалось просто. В бардачке. Аккуратно завернутый в салфетки палец, выключенный телефон, зубочистки, немного налички.

Так, а где остальные мои деньги? Не понял, где деньги? Не мог же Гэкару их просто оставить… Осматриваю все, что можно в минивэне. Не нахожу. Иду к девятке фрагоровцев, открываю багажник. Ну слава Шииле. Они успели перенести сумки. Вытаскиваю свою дорогую поклажу, оттаскиваю ближе к лесу.

Включаю телефон, звоню в экстренную службу. Хоть вдалеке и слышатся сирены, но я не уверен, что среди них окажется скорая. Сообщаю оператору, где нахожусь, и что человек при смерти, истекает кровью. Подчеркиваю, что это очень важный депутат, добавляю в голос истеричных ноток, чуть ли не плююсь в трубку…

Сбрасываю вызов. Лицо становится непроницаемым. Обыскиваю фрагоровцев. В их тряпках ничего нет. А вот вид их вблизи меня впечатлил. Непонятно, как с такими волдырями и струпьями можно жить. Это все, наверное, невообразимо болит и чешется. Эти… люди… заслуживают покоя. Вряд ли они сами выбрали такую участь. В их машине тоже ничего больше не оказалось. Перехожу дорогу, заглядываю в кювет. Третья машина, на которой приехал Ли, перевернута. Ого, бугатти. Не самая лучшая машина для езды по подмосковному бездорожью и тарана минивэнов, но это объясняет, как Ли успел догнать меня. Он не просто так выбрал машину. Судя по всему, понял, куда меня везут. Трасса до Белоруссии не самый популярный маршрут.

Ладно, попробую доехать на фрагоровской «девятке». Заглядываю в салон, сглатываю. Нет, наверное, лучше пешком. Или бегом.

Хотя о чем это я…

Судя по подступающему ощущению херовости, откат от выпитого зелья будет незабываемым.

Гниль подземная! Мне нельзя тут оставаться. Я совершенно не хочу оправдываться перед полицейскими откуда повсюду трупы. Пусть Ли выкручивается, если выживет. Беру из перевернутой машины куртку, снимаю с раскоряченного трупа Гэкару штаны, носки и обувь. Одеваюсь.

Сначала ухожу в лес, вглубь, потом иду на восток, вдоль шоссе. Но убежать далеко не получается. Я слабею, а сумки становятся все тяжелее и тяжелее.

По плану сутки нужно погулять в лесу, потом выйти и поймать попутку или поискать автобусные остановки. А пока лучше не светиться.

Но этим планам не суждено сбыться. Я просто валяюсь от усталости, считая облака. Хорошо, что в последний момент обустроил себе теплое убежище из мха и еловых веток. И теперь мне не грозит смерть от холода. Разве что от голода.

Не знаю, что это за «синхрониум», но помимо ватного тела и привычной тошноты почти как от всех зелий Исталов, добавляется еще и безумное желание жрать. Просто безумное. Ощущение, что если я ничего не съем, то сдохну. Двигаться я, конечно, могу, но с большим трудом. Последние силы уходят на отрезание ножом головы ужа. Сжираю его сырым. Не люблю змей, из-за их… гастрономических особенностей. Даже потрошённые, без шкуры, органов и головы, они сохраняют жизненные функции. Шевелятся. Надо ли говорить, что от такой сырой пищи в желудке какое-то время не самые приятные ощущения…

Но зато я не сдохну от голода и…

…засыпаю…

Просыпаюсь рано утром, на рассвете от холода. Все-таки сейчас не самый удачный сезон для сна в лесу. Даже мои познания выживальщика не спасут неприспособленного Кибу.

Побитое, но уже работоспособное тело поднимается на ноги. Так, ладно. Придется все-таки спрятать тяжелые сумки. С ними я далеко не доберусь. Интересно, как там Ли? Взрыва я не слышал, значит выжил.

Через пару часов я выхожу к шоссе уже без тяжелой поклажи, какое-то время иду пешком. Редкие машины никак не реагируют на мое голосование. И их можно понять. Вид у меня, как у бомжа обыкновенного. Не хватает только бутылки в руках.

Ближе к восходу солнца добираюсь до поселения. Тут есть автобусная остановка до Москвы. Дожидаюсь автобус. Водитель меня пускать не хочет в таком виде, поэтому приходится выдумывать душещипательные истории и махать деньгами, доказывая, что я не какой-то там голодранец.

Ну вот и все… теперь можно немного выдохнуть.

Время: 16:01

Я сижу на лавке в каком-то парке Москвы. Все еще выгляжу, как бомж. Подкидываю нож в руке. Мимо меня проходит женщина лет тридцати, тащит за руку мальчишку, орущего, что ему купили не ту игрушку.

Они замолкают, проходя мимо меня.

– Бонжур, – начинаю я учить французский, ловко поймав нож за рукоять. – Меняемся?

Протягиваю клинок с окровавленным лезвием, кивая на игрушечного робота. Мальчишка резко затыкается и больше не орет. Мать ускоряет шаг. Провожаю их взглядом…

Шутки шутками, но мне нужно сориентироваться, разработать очередной гениальный план, свергнуть империю, убить короля, получить власть и силу, но…

Вздыхаю. Даже Первым Хранителям иногда нужно отдыхать.

Встаю, иду на запах. Сел я на эту лавочку не просто так. Вот уже десять минут я тренирую силу воли. Кто знает из чего сделана эта шаурма. На вид в этой платке, как тут говорится, галимая антисанитария. Змея была хоть и неприятна, но доверия ей все же больше.

Эх, совсем я расслабился. И это воротит нос тот, кто когда-то ел крыс, червей и насекомых.

Поднимаюсь, подхожу к палатке.

– Одну большую, – протягиваю стодолларовую купюру.

Я не виноват, что это самая привычная купюра для Российского кластера, которая у меня была. С собой я взял десять тысяч долларов.

Улыбаюсь опешившему парню кавказкой национальности:

– Десять баксов твои, если найдешь сдачу. И мяса положи побольше.

Через минуту иду по парку, довольно уплетаю пищу богов, посвистывая незамысловатый ритм. А жизнь-то налаживается. Есть в ней приятные моменты в мелочах. Проглатываю остаток шаурмы. Надо было две брать. Поразительно, как из простых вещей можно сделать такую вкусноту.

Так, я вообще-то ищу магазин электроники. Нужно купить зарядку для телефона, созвониться с людьми, поискать жилье. Но как-то расслабился… Сейчас я выгляжу так, что меня мать родная не узнает. И меня это устраивает. Самое худшее, что может произойти – заберут в отделение полиции, как подозрительную личность. Но встретив по пути два десятка братьев-бомжей, я понял, что всем пофиг.

Захожу в аптеку:

– Обезболивающего. Исцеляющего. Обеззараживающего.

– Что? – захлопала глаза девочка.

Задираю рукава, показываю ссадины, синяки и порезы.

– Оу-у-у, кто это вас? Может… скорую?

– Это так мило, но, пожалуйста, просто продайте, что говорю.

– Так… – забегала девушка. – Ладно. Щас. Таа-а-ак. Вот перекись, вот мазь от синяков. Ох, тут бы ласточку, хотя бы пятую… Вот вам еще бинты. Обезболивающее… Ага, вот… Кто же вас так.

Еще через пять минут я стою в общественном туалете, умываюсь, мою руки, с интересом разглядываю, как мои вчерашние грязные раны пузырятся и шипят от жидкости под названием «Перекись». Удивительно, но это помогает. Бинты не понадобились. Серьезных травм на мне нет. Раны должны дышать. Только ссадина на голове немного кровоточит, но тоже ничего такого. Скоро пройдет. А вот левое ухо меня смущает. Похоже я как-то умудрился его сломать и удариться мочкой. Оно распухло и почернело от наполнившейся крови. Хм, это дело может загноиться. Нужно как-то выпустить кровь… Ножом не хочу резаться, а нити разряжены и больше меня не слушаются – игл не сделать. А своей суммой я их пока не зарядил. Ладно, потом…

У аптекарши спрашиваю, где тут можно зарядить телефон, она рассказывает о торговом центре в пятистах метрах, у метро. Выхожу из аптеки, иду туда. Прохожу мимо бутиков. Дорогие брендовые часы, ювелирные украшения, салоны красоты, одежда…

Захожу в салон «Gucci». Вроде одежда приличная. Да и название «Гуси» не предвещает дороговизны. Так, а почему это сексотка-блондиночка в черных чулках на высоких шпильках так смотрит на меня своими большими глазами?

– Коля! – кричит она за спину. – К нам бомж пришел!

– Кто?! – слышу где-то «за кулисами».

– Бомж, говорю! Да выйди ты!

Выходит крепкий парень со стильной прической и крашеными, как у девочки, глазами. Так, тут точно… гуси? Что-то они больно пафосные.

– Эй, парень, ты заблудился?

Тычу большим пальцем за спину. Там на манекене строгие белые брюки и белый пиджак с синей внутренней подкладкой и с высоким воротником. Рубашка болотного цвета и шелковый галстук. Очень элегантно. Так одеваются высшие вампиры в Варгоне.

– Хочу приобрести.

Девушка закатывает глаза:

– Четыреста двадцать тысяч рублей.

Мд-а. Другого я ожидал от магазина под названием «Гуси». Но ладно. Давно я не видел настолько подходящей мне одежды. Достаю из кармана стопку долларов, отчитываю три тысячи пятьсот, подхожу к охреневшей парочке. Оттягиваю черную юбку девке, зажимаю пачку денег резинкой.

– На сдачу купи себе манер, миледи.

Иду по улице. Теперь на меня смотрят по-другому. Черное длинное пальто Гэкару неплохо сочетается с новыми обновками. Девушки, проходящие мимо, больше не пугаются, а улыбаются. Я по большей степени не обращаю на них внимания. Лишь одной подмигиваю со скуки.

До торгового центра остается совсем ничего, когда я замечаю очередной салон красоты. На витрине черно белые эскизы рисунков для тату. Крупнее всего огромный паук с телом женщины. Очень красивый рисунок… Усмехаюсь про себя. Воображение людей неплохо рисует то, что существует на самом деле, но только не на Земле.

Захожу в салон красоты. Молодой администратор улыбается, друзей не зовет, чтобы выкинуть бомжа за дверь.

– Добро пожаловать. Чем могу помочь?

Показываю пальцем ухо.

– Неудачно ударился. В мочке скопилась кровь, надо проткнуть…

Мужчина морщится.

– Я не думаю, что это по нашей части. Тут лучше в больницу.

– Это всего лишь гематома.

– Да, но…

– Тогда беру вот это, – киваю на витрину с серьгами. Более-менее серебряная звезда – пентаграмма Пенроуза. Один в один школьная эмблема. – Прокалывайте ухо.

Мужчина – менеджер по продажам, оживает:

– О, отличный выбор! Белое золото обрамлено… – и сразу же скисает. – И все же считаю, что вам надо в больницу.

– Еще возьму это и это, – выбираю серьги.

– О! Черный сапфир! У вас замечательный вкус, молодой человек. Так, давайте куртку, проходите туда. Мастер сейчас подойдет.

Еще через полчаса я уже сижу в кафе, заряжаю телефон, трогаю украшения на ухе. В Варгоне мужчины высшего сословия носят серьги и кольца чуть ли не больше, чем женщины. На Земле это менее распространённо, но все же тоже встречал. Ладно, я не просто так наколол себе целых три серьги. Если я вдруг окажусь в патовой ситуации без денег, то всегда смогу сдать их в ломбард. А еще их можно напитать суммой и… что-нибудь придумать.

Девушки-официантки подходят ко мне одна за другой и ни по одному разу. С большой учтивостью спрашивают, чего я желаю и не подлить ли мне кофе.

– Спасибо, нет, – учтиво улыбаюсь я. – Принесите зеленого чая.

Кофе. Я был очень удивлен, как много фанатов кофе на Земле. В Варгоне такого странного напитка нет. Зачем пить то, что невкусно? Оно же горькое, разве нет? Некоторые вещи я никак не могу понять, а спросить особо не у кого.

Включаю телефон.

Глаз дергается, когда приходят несколько сотен уведомлений о пропущенных вызовах. Больше сотни от моей любимой мамочки. Хм, надеюсь она меня не винит в смерти ее ребенка. Не, вряд ли. Даже самые мудрые матери сходят с ума в таких ситуациях. А уж искать виноватых это одна из любимых их стратегий. Первым делом звоню «112», произношу заветную фразу. Если Ли выжил, то он позвонит. В конце концов, нам еще с ним нужно расплатиться. Миллион двести долларов. Это больше половины от всех моих наличных средств. Больше я не могу позволить себя так попасть.

Смотрю остальные уведомления. Пропущенные от Сэма, Акане, Аннет, десяток от Кевина, один от Тернова и три десятка неизвестных номеров. За два дня я резко всем понадобился.

Захожу в школьное приложение.

Гниль подземная, это еще что?! Куча штрафов за прогулы, требование немедленно связаться со школой, написать объяснительную, доложить о своем состоянии и… Переработки? Просто немыслимое количество переработок без права выкупа за очки влияния. Целых двести часов.

Откладываю телефон.

Компактная девочка брюнетка мило улыбается, ставит мне на стол чайник с ароматным чаем, наливает в стакан.

– Я вам очень благодарен, – улыбаюсь, отпиваю напиток.

Девушка уходит, а я замечаю под стаканом салфетку с ее номером телефона.

Глава 4. Сумма времени

Прошел месяц.

31 декабря 2022 г.

Суббота

Время 20:00

Я в своем загородном доме в районе Зеленограда. Сижу на мягком пуфике, на втором этаже. Тут моя любимая комната для размышлений. Диваны, подушки, пуфы. Всё раскидано будто специально – чтобы придать атмосферности комнате медитации. Сижу в позе лотоса, стараясь ни о чем не думать. Но получается не очень. Слишком много проблем навалилось на меня за последний месяц…

Мышцы гудят. Час назад я закончил свою пятичасовую тренировку по упрощенной системе обучения Альвских неофитов. Если бы не Ласточка, которую только неделю назад заменил с пятой на четвертую, то в жизни бы не добился такого результата всего за месяц. Блевать, конечно, тянет, но я с гордостью могу сказать, что и этот недуг почти переборол. Теперь надо переходить на третью и увеличивать нагрузку.

Встаю. Очень резко, так чтобы больные мышцы всегда были наготове среагировать. Подхожу к зеркалу. Теперь я не немощное существо, вызывающее желание накормить его через силу.