Война марионеток

  Приближается время связи с Торном, но говорить совсем не хочется, даже не знаю, что ему сказать? Что мы опоздали? Что просмотрели заговор и эти смерти наша вина? Что из этого он не знает?

Магистр Танаис Остева 

  Помещение, скрытое под землёй было небольшим, всего три комнаты, соединенные общим узким коридором. Две комнаты перекрыты толстыми решётками с мелкими ячейками, а третья больше остальных и, похоже, была кабинетом или правильнее сказать самой лабораторией, а остальные клетками для подопытных. По коридору на уровне пояса вилась вязь эльфийских рун, слегка подсвеченная остаточной магией.

– Охранный контур пришлось нарушить, – кивнул на надписи маг, сопровождавший нас внутри, заметив мой интерес. Русоволосый мужчина средних лет, худощавый и голубоглазый, он шёл рядом со мной и рассказывал, что они здесь нашли, – да и вообще обезвредить все эльфийские плетения, потому что толком непонятно какое из них за что отвечает.

– А подопытные? – спросил Мороф.

– Все живые существа там, – качнул головой маг в сторону запертой левой камеры.

– Много?

– Два ликша и два непонятно кого.

– И как они между собой? – поинтересовался Патер.

– Мы их не трогали, все они там сидят ещё от эльфов. Вторая камера открылась, когда сработало какое-то плетение. Собственно поэтому их и уничтожили. Повезло, что там были только цвирги и пара гаркалов. Но трупов нет, – поспешил разочаровать нас мужчина, – от неожиданности, мы их спалили к демонам.

– Бывает, – философски протянул магистр Патер.

– А там что? –  подала голос леди Вайлет, указав на большую комнату.

– Там все оборудование, кое-какие записи, в том числе и дневник Корвана, и инструменты.

– Люди были среди пленных? – снова Мороф.

– Живых никого, – покачал головой маг, – только эти два ликша и один труп молодого парня со следами пыток. Те два непонятных создания находятся словно в стазисе или в трансе, никак не реагируют ни на что.

– Я бы хотел осмотреть тело молодого человека, – с профессиональным интересом попросил главный целитель столичной больницы.

– Конечно, – кивнул мужчина, разворачиваясь к выходу, – он наверху в одной из палаток. Я провожу. Ну, а вы, я думаю, дальше сами разберетесь, что к чему здесь.

– Да, – ответил за всех Патер, – спасибо.

  Мороф и светловолосый маг пошли к выходу, а магистр Патер повернулся к нам и начал раздавать указания, как старший группы:

– Леди Вайлет, Курт и Танаис, думаю, вам стоит посмотреть записи, – определил он задачу нам троим. Ну, я сюда и прибыла, чтобы посмотреть дневник Корвана. Леди Вайлет, насколько я знаю, отлично разбирается в опытах, а магистр Курт Орбус занимается разведением химер и скрещиванием нежити в питомнике в пригороде Садалии.

– Ну, а мы займемся опытными образцами.

  Патер был боевиком и с собой оставил двух опытных боевых некромантов: архимага Арея Вурова и магистра Зака Хорна. Орм Тужев был сильным целителем и, думаю, его Патер оставил на всякий случай, потому что Мороф ушёл осмотреть тело.

   Насколько я заметила, кроме леди Вайлет, другие дворяне общались на равных с простолюдинами. Вообще среди магов, а уж тем более тёмных не принято обращать внимание на родословную и разделять на аристократов и простых людей. Поэтому ни Мороф, ни Хорн, ни сам Патер никак не выказывали свою принадлежать к аристократии, и только леди Вайлет Мирт была отчужденной. Впрочем, как я заметила, она так себя вела абсолютно со всеми, что наталкивает на мысль о том, что это просто черта её характера. И в своих прежних выводах на ее счет я все больше убеждалась, не все люди могут быть приятны в общении.

  Разделившись, мы разошлись по разным комнатам. Войдя вслед за магистром Орбусом в саму лабораторию, я с удивлением обнаружила здесь довольно мощный развееватель некроэнергии, а еще большой охранный контур от нежити.

– Неплохо подготовились, – пробормотал Курт, осматривая оборудование.

  На столах так же было множество алхимических приборов, каких-то зелий и ингредиентов, колб и порошков. Документы на удивление стояли в порядке: аккуратная стопка бумаг, журналы в твердом переплете выстроились в ряд на одной из полок. Подписей на них нет, значит, придётся пересматривать все. Вообще обстановка совсем не указывала, что здесь был бой, погибли живые существа, все выглядит так, словно эльфы вышли отсюда на минутку и скоро продолжат свои изыскания, правда это если не думать о предметах их опытов.

  Леди Вайлет молча прошла к лабораторному столу со сложной сборкой алхимических колб и реторт разной величины, соединенных трубками, под некоторыми из них стояли погасшие спиртовки, склонилась над всем этим и со знанием дела принялась внимательно рассматривать, сложив руки за спиной и пока ни к чему не прикасаясь. Я же сразу прошла к бумагам, там, на столе, рядом со стопками исписанных листов раскрытый лежал дневник Корвана. Его почерк с резким наклоном и острыми буквами узнала сразу. Написано было неразборчиво, записи перемежались схематичными зарисовками, а так же сопровождались внезапными крупными словами поверх уже написанного. Словом весьма странные записи, или проще говоря, записи сумасшедшего. Я взяла в руки кожаную мягкую тетрадь и открыла с самого начала, придвинула стул поближе и, усевшись поудобнее, со вздохом начала продираться через эту писанину, надеясь, что хотя бы письменно Натан изъяснялся более понятно.

  Прочитав первую страницу, надежда на понятное изложение сразу же умерла. Мало того что подчерк не самый разборчивый, так ещё и мысли у него скакали, как ретивые кони, кусок от одного, потом от другого, то и дело какие-то сноски и значки, видимо обозначающие что-то. Но потом я пригляделась и заметила небольшие карандашные пометки, еле-еле выделяющиеся на общем хаосе исписанных и разрисованных листов.

– И что тут? – неожиданно спросил Курт, я так увлеклась, что не заметила, как он подошёл, и потому слегка вздрогнула, но мужчина не обратил на это никакого внимания.

– Да, похоже, что эльфы тоже не очень то понимали Корвана, – поделилась я своими мыслями, – смотри, здесь есть едва заметные карандашные пометки, явно сделанные не Натаном, – пролистнула несколько страниц, показывая маленькие значки. – А значит либо где-то есть более структурированные записи, либо их нужно как-то соотнести друг с другом.

– Давай поищем, – Курт сразу же взялся за ближайшую стопку и начал пересматривать все листы в подряд. – Ооо, а вот это интересно! – громко возвестил он, спустя пару минут.

– Что там? – отвлеклась я от разгадывания значков и записей, даже магистр Мирт оглянулась.

– Смотрите, похоже, это формула преобразования гаркала, – маг показал мне листок с длинной формулой, списком зелий и последовательностью воспроизведения заклинаний. – Часть заклинаний на эльфийском и половину зелий я вижу впервые.

– Можно? – леди Вайлет тоже заинтересовалась и подошла ближе, Курт отдал ей листок, а сам продолжил просмотр. – Судя по зельям, основное преобразование касалось мозга нежити, – задумчиво проговорила она, – но и мне незнакомы многие зелья.

  Я даже смотреть не стала, в зельях никогда не была сильна, а человек, который мог бы помочь, недавно умер. На миг снова стало невыносимо грустно, но я быстро взяла себя в руки.

  Тут из коридора раздались громкие звуки и два резких хлопка, а потом уверенный голос магистра Патера громко сказал:

– Спокойно, это ребята обезвредили ликшей, – успокоил он насторожившихся нас.

– Смотри, – тронул меня за плечо Курт, – кажется это оно, – он протянул мне лист, исписанный эльфийскими рунами, но вначале стоял такой же знак, как в дневнике Корвана.

– Похоже. Было бы ещё неплохо знать эльфийский. Среди нас кто-нибудь знает?

– Кажется, Мороф владеет, – ответила леди Вайлет, все ещё изучающая формулу преобразования. Вообще я заметила, что все записи были как на эльфийском, так и на тереском.

– Тогда надо найти все похожие записи, а потом уже просить их перевести, ‒ я отложила дневник и присоединилась к магу, перебирая листы на столе.

Глава 5.

 Магистр Орив Остев 

– Что скажете, магистр? – Эрев оцепила сотня королевской пехоты, командовал ими сотник Виров, худой, лысый как коленка мужчина лет пятидесяти с глубоко посаженными глазами карего цвета, от чего его взгляд казался ещё темнее и суровее.

– Можете прочесать город. Нежити там нет.

– А что с телами делать? – мрачно спросил сотник. – Копать могилы?

– Нет, – покачал головой. – О телах я позаботился. Просто просмотрите все дома. Вдруг кто-то остался в живых. Хотя это маловероятно, – добавил тихо, когда мужчина отвернулся, собираясь отправиться раздавать указания капитанам.

  Спустя пятнадцать минут солдаты организованно вошли в город, оставив в лагере всего несколько человек. Я и Лорев остались тут же. Молодой мастер засел за написание отчёта о проделанной работе. Напишет в двух экземплярах, один уйдёт в Совет магов, а второй ляжет на стол Дарию, помимо моего устного пересказа. Хоть Торн не любил большого объёма бумажных отчётов, но что-то все равно приходилось писать. Ну, а поскольку Лорева ко мне прислали не столько в напарники, сколько для обучения, то вот пускай и учится.

  Сейчас дождусь, когда сотник Виров пришлет гонца с сообщением, что в городе никого нет, и свяжусь с Торном. Что ему сказать, я до сих пор не придумал. Никаких важных находок мы не обнаружили, ничего, что бы могло нам помочь. Если быть циничным, то один крошечный город ничто по сравнению с Империей, но мы слишком хорошо знали Георга, наш император такого не простит. Теперь для эльфов и людей, предавших свою страну, пощады не будет, чем бы они не руководствовались. Георг очень не любил "сделок с совестью" и "принципов меньшего зла", поэтому Эрев для него будет достаточным поводом, чтобы быть беспощадным к врагам. И как бы он не перенёс свой гнев на новоиспеченную невесту. Впрочем, император достаточно хладнокровен, чтобы понимать, кто виноват, а кто совершенно не причём.

  Как ни странно, но я мог представить себя на месте княжны Ларенс, в переносном смысле слова. То есть, я могу понять, что она чувствует, находясь фактически в стане многовекового врага, и при этом обязана ему улыбаться, довериться и постараться понравиться, да так, чтобы он принял верное решение и помог им.

  От мыслей меня отвлек запыхавшийся солдат, ворвавшийся в нашу палатку:

– Магистр! Магистр, там живой! – заголосил парень, смешно вытаращив глаза.

– Кто живой? – спокойно спросил  я.

– Там, – махнул он рукой за полотно палатки, – в городе нашли живого!

–Да быть не может, – пробормотал, выходя следом за солдатом.

– Мы вообще случайно его заметили, – зачастил молоденький парнишка, – если бы он носом не шмыгнул, мы бы его не увидели даже в открытом шкафу.

– Погоди, – остановился и удивлённо посмотрел на парня, – кого увидели? В каком шкафу? Что-то я совершенно ничего не понимаю!

– Да мальчика же, – затараторил солдатик, – малыш ещё, года четыре-пять. Он спрятался в шкафу, под вещами, укрывшись всем, что там было. Правда, мы его еле вытащили. Дерется, стервец, вырывается, царапается и кусается.

  Я молча поспешил в город. Не удивительно, что малыш дерется. Я бы тоже вырывался! Неизвестно, что он видел, что пережил. Боги, да у меня волосы на голове зашевелились, как представлю! В душе поднялось волнение и страх, который я уже подзабыл, страх за существо, которое нуждается в защите. Когда-то этот страх сделал из меня темного мага. Страх за сестру, но теперь она сама за себя может постоять.

  Вбежав в открытые ворота мертвого города, увидел сотника, а перед ним двое солдат держали за руки извивающегося мальчишку, который сопротивлялся, молча и отчаянно. Подбежав ближе, я увидел кровь из разбитого носа малыша и у меня буквально задрожали руки:

– Отпустить! – рявкнул не своим голосом. Мужчины синхронно повернули головы в мою сторону, все смотрели удивлённо, но мальчишку не отпустили. – Я непонятно говорю? – угрозы в моем голосе стало больше и это возымело эффект. Солдатики разжали руки, мальчик от неожиданности шлепнулся на землю и затих.

– Магистр, мы как раз вас ждём, – начал сотник Виров и почти сразу замолк.

– Кто его ударил? – я медленно начал подходить к мальчику, от которого быстро отошли рядовые и, словно спрятались, встали за спиной Вирова.

– Никто, – робко подал голос один из них, – он сам. Упал, когда вырвался.

– Идиоты! – припечатал, открыто посмотрев на Вирова. – Почему сразу не послали за мной?

– Так послали же, – запротестовал сотник.

  Я прикрыл глаза и поправился:

– Хорошо. Почему не дождались? Зачем тащили его силой? – сам же опустился на холодную землю рядом с малышом. Мальчик зыркал на меня из-под лобья и хлюпал простуженным и кровящим носом, но, как ни странно, не пытался удрать. Что-то почувствовал? Потому что я-то как раз видел в нем зачатки тёмной искры дара. Пока ещё совсем крошечные искорки, которые с возрастом разгорятся в настоящий темный дар.

– Да смердело там, – возразил командир пехоты, – кровищей свернувшейся все стены забрызганы. Неужто надо было там пацаненка оставить?! – простодушно удивился Виров.

  Я только покачал головой на такое:

– Возможно, это кровь его родных, об это вы не подумали? – зло спросил. – Что это мог быть его родной дом!

  И удивительное дело, взрослый мужик потупился и промолчал.

– Привет, – улыбнулся я малышу, – как тебя зовут?

  Но вместо ответа мальчишка резко придвинулся ко мне и прижался, уткнувшись мне прямо в распахнутое пальто. От неожиданности, замешкался на секунду, а потом прижал худое тельце к себе, чувствуя, как внутри все переворачивается.

Лорд Дарий Торн 

– Есть выживший, – голос Орива был усталым, – мальчик пяти лет. – на этих словах император, присутствовавший при нашем разговоре через связной аппарат, сморщился и прикрыл глаза. Рейв, которого я отозвал с границы, решив, что после Эрева война вряд ли будет выглядеть как обычные боевые действия, а его трезвая голова нужнее здесь, встал со стула и пришёлся до окна, где застыл соляной статуей.

– Он что-нибудь видел?

– Мальчик истощен, простужен и психологически травмирован, – холодно перечислил Орив, – он молчит. Чудо, что он дался мне в руки, потому что от солдат он отбивался как мог.

– Попробуешь его разговорить? – малыша было жаль. По слова Орива в Эреве был сущий ужас, и бедный мальчик все это видел, но также он мог видеть и что-то важное, и поэтому нужно попытаться его разговорить.

– Может считать его память? – спросил Рейв от окна, чуть повысив голос, чтобы Ориву было хорошо слышно.

– Гарет, ты действительно предлагаешь лезть в мозги маленькому мальчику, используя заклинание, которое и у взрослых порой вызывает необратимые изменения? – казалось голос Остева заморозит всех нас прямо через передатчик.

– Я предлагаю только то, что эффективно в данной ситуации, – Рейв даже не пытался оправдаться, полностью уверенный в своей правоте. Он повернулся и посмотрел мне в глаза, – можно попробовать усеченное заклинание, которое коснется только последних дней. Быть может для него это благо, что он забудет эти события.

– Ты уверен, что заклинание подействует как надо?! – все-таки вспылил Орив.

  Вот поэтому я и не могу оставить кого-то одного из них после себя. Гарет приверженец радикальных методов, а Орив оценивает все через призму своего дара.

– Нет, – просто ответил Рейв, – но это наиболее действенно сейчас.

– Я против! – рявкнул Остев.

  Георг, молчавший всю перепалку, неожиданно подал голос:

– Я поддерживаю магистра Остева. А вам, лорд Рейв, следует не забывать, что цена некоторых жертв может быть слишком высока. Помниться, у вас тоже есть дочь, – слегка прищурился император, а Гарет отвел глаза, – ничто в мире не стоит детской жизни. Этот малыш пережил достаточно за свою короткую жизнь. Привезите его сюда, магистр, – обратился он к переговорнику, – возможно, моя невеста сможет чем-то помочь, все же ментальный дар намного более щадящий, чем топорное заклинание.

  Я с императором был полностью согласен. Есть вещи, на которые я никогда не смогу согласиться, и брать ответственность за эту маленькую жизнь я не готов.

– Слушаюсь, – просто ответил Орив.

– Орив, активируй портальный маяк. Я отдам приказ, чтобы вам открыли портал, как только уловят сигнал маяка.

Магистр Танаис Остева 

  Вечером мы ужинали в доме старосты. Магистр Патер договорился с Ярисом и Астой о завтраках и ужинах, обедали же мы у военных, которые с радостью делились походной едой.

  За целый день удалось разобрать несколько листов записей, которые мы с Куртом взяли с собой, чтобы Мороф перевёл их. Ривирас освободился только к тому моменту, когда мы собирались возвращаться в деревню.

– Ривирас, что-нибудь нашёл интересного? – спросил Ларс Патер с аппетитом наворачивая томленую в печи картошку с мясом.

– Молодого человека долго пытали, потом заживляли травмы, и так несколько раз. Темным он так и не стал, – Мороф задумчиво ковырял вилкой. Он вообще был задумчивым этим вечером.

– От чего он умер?

– От истощения, – пожал плечами целитель, – невозможно постоянно подвергать организм стрессу, а потом, накачав чужой энергией, надеяться, что все пройдёт бесследно. Быстрое заживление не менее вредоносно, чем сама травма.

– А я думал, что именно так и рождается наш дар, – пробормотал себе под нос Зак Хорн, но Мороф все равно его услышал.

– Так, – кивнул мужчина, – только никто не знает, где проходит та грань, после которой либо загорается тёмная искра, либо человек умирает. Его астральные связи разрушаются под воздействием различных стрессов. Процесс восстановления не только в астрале, но и в физическом теле останавливается. И если дар пробуждается, то эта остановка минимальна, как передышка, а если нет, то человек – не жилец. К тому же немалую силу оказывает и психологическая сторона. Доподлинно известно, что тёмный дар также может пробудиться и от достаточно сильной психологической травмы, а в этом случае физического воздействия может не быть вовсе, – пожал целитель плечами.

– Получается, что все это эфемерно, – покрутил рукой в воздухе Патер, изобразив что-то воздушное. – Как же они тогда это делают?

– Мы не знаем, хоть давно исследуем собственный дар, – при этих словах Ривирас посмотрел на меня, и все как по команде тоже уставились на меня, а я замерла с не донесенной вилкой у рта:

– Что? – резче, чем собиралась, спросила.

– Ты можешь что-то добавить к словам Ривираса? – мягко спросил магистр Патер, сглаживая небольшую агрессию, возникшую за столом. Я даже удивилась, что Ларс Патер вообще может разговаривать таким тоном.

– Только то, что те, кто пытается повторить работу Корвана – полные психи! – я все-таки положила картошку в рот и начала жевать, не желая участвовать в этом разговоре.

– С одной стороны, казалось бы, они действуют наугад, а с другой ‒ ведь у них что-то же получается,  значит есть какой-то алгоритм действий, чтобы повысить шансы на успех, иначе все это бессмысленно.

– Кстати, об алгоритмах, – я все же решила вмешаться, – Ривирас, ты можешь перевести несколько страниц с эльфийского?

– Записи Корвана? – заинтересовался Патер.

– Скорее перевод записей Корвана, которым теперь требуется перевод на тереский.

– Конечно, я посмотрю.

  Дальнейший ужин протекал без разговоров. Все с удовольствием съели картошку с мясом и квашеную капусту, а потом запили душистым травяным чаем с пышными оладьями и ягодным вареньем.

Глава 6.

Лорд Дарий Торн 

  В последнее время в своём городском доме я бываю крайне редко, если не сказать, что вообще не бываю. Благо, что Кларисса уполномочена управлять домом самостоятельно. В доме родителей всегда было полно прислуги, и это неудивительно, ведь родовое гнездо герцогов Рейнванских впечатляет своими размерами. Теперь этой махиной управляет жена брата, родители умерли несколько лет назад. Зато у деда, как и у меня всего пара человек и небольшой дом. То ли это черта характера, то ли это что-то от оборотней, но в этом мы с дедом схожи. Поэтому я в каждый свой дом в Империи искал самых надёжных и самостоятельных людей, на которых можно положиться и не думать о мелочах. И в этом плане мне, бесспорно, помогала моя должность – мало кто отважится воровать у главы тайной канцелярии.

  Вот и сегодня, когда я вошёл в дом, а в прихожей меня встретила Кларисса в своей подчеркнуто вежливой форме, то точно знал, что все в порядке и можно расслабиться.

– Клариса, приготовьте, пожалуйста, гостевую спальню.

– Конечно, лорд Торн, – чуть поклонилась эта невероятная женщина. Сколько она у меня работает, столько я и не могу понять, почему она такая? Жизнь у неё была непростая, но это не повод быть похожей на ледник. Кларисса никогда не интересовалась ничем, что бы я не сообщил лично, все словно проходило мимо неё. Вот и сейчас не прозвучало ни одного уточняющего вопроса.

– Еды так же следует готовить больше, а также необходимо будет готовить обед. Приедет мой дед, и пробудет пару дней, – все же решил пояснить ей свои распоряжения.

– Как скажете, – все тот же вежливо-холодный тон, – что готовить на обед? – даже вопросы задавались без проблеска интереса в глазах, которые были спокойны как воды Анрейского моря.

– Выберите по своему вкусу, дед также непривередлив, как и я.

– Хорошо.

  И все. Молча развернулась и пошла выполнять указания. "Словно со статуей поговорил", ‒ хмыкнул я и пошёл в свою спальню. Надо хотя бы помыться нормально.

  Отмокнув в ванной, хоть я и не любитель в ней сидеть, ко мне, наконец, пришло расслабление, пусть не моральное, но хотя бы физическое. Никто не может постоянно находиться в напряжении, и даже самому выносливому человеку нужен отдых. Эмоциональный прессинг продолжался бесконечно, но это уже просто мои демоны, с которыми, я надеюсь, мне поможет справиться дед. Кажется, что вот прямо сейчас нужно вскочить, куда-то бежать, что-то делать! Срочно, быстро! А еще лучше, чтобы это "где-то"  было как можно ближе к Исе.

  Я все чаще пытался препарировать свои чувства к ней, разделив их на свои до и после пробуждения крови оборотня. Но чем больше проходит времени, тем сложнее мне разобраться. И, честно говоря, я сам не могу уложить у себя в голове все эти чувства, которые теперь так ярко испытываю. Более того, иногда мне кажется, что они всего лишь иллюзия. Ведь так не бывает, чтобы из симпатии, пусть и сильной, словно по щелчку пальцев, разгорелся настоящий пожар из нежности, любви, страсти и тоски, будто кусок души оторвали. И при этом я отлично понимал, что она то всего этого не чувствует, и даже не знает, что мне без неё теперь не жить.

  Я бы потешил себя надеждой, что от этого всего можно избавиться, да только мы с братом ещё в детстве, как потенциальные носители крови оборотней, изучали легенды этого народа. И везде и всегда исход один: если оборотень признал свою спутницу жизни, то он будет пытаться её добиться чего бы это ни стоило. Никогда и нигде не было такого, чтобы оборотень добровольно отказался от неё. И только если добиться не получится, то только тогда, возможно, со временем чувства угаснут. Но и тогда это будет совсем не просто и быть может больше никогда не повторится.

  От этих мыслей, у меня разболелась голова, и совершенно пропал аппетит, хотя Кларисса наверняка уже накрыла ужин. Часы показывали всего девять вечера, но я просто завалился на кровать, прямо поверх покрывала и дал себе команду спать. Усталый организм с радостью отключился, и только последней мыслью было: "Только бы не было снов!"

  И все-таки не зря я отозвал Гарета, утром от него пришло известие, что наметились как минимум две дворянские фамилии, которые могли помогать эльфам из столицы.

  В Садалии, как и в любом крупном городе любой страны, существовала преступность, в том числе и организованная. Естественно с ней боролись не только городская стража, управления правопорядка, но и моя организация. Как известно, у этой змеи множество голов и если с главами помельче мы поступали, как и положено: сажали, казнили, отправляли на рудники – то крупную рыбу поймать было тяжело. А иногда и бесполезно, и даже бессмысленно, потому что иногда главы теневой сферы деятельности города приносили существенную пользу, за что естественно получали некоторые послабления. Конечно же, такие люди ничего не делали сами, поэтому поймать их за руку было нереально. И вот как раз Гарет и предложил пообщаться с теневыми хозяевами на тему того, что возможно они смогут пролить хоть каплю света на заговорщиков. Как это ни удивительно, но зачастую многие из крупных хозяев были вхожи в самые высокие аристократические дома и имели репутацию, к которой не подкопается и самый дотошный следователь.