Лучший мир. Явор

Глухой удар спущенной тетивы раздался с площадки ветхой, местами разрушенной сторожевой башни крепости.

– Это кто там? – Крус попытался разглядеть стрелка в предрассветных сумерках.

– Судя по росту, Солер Длинный.

– Точно он, – подтвердил юный лучник. – И не боится ведь, его же с дороги видно!

– Совесть заела, – удовлетворенно произнес Одноглазый Крус и криво улыбнулся. – Вот только куда и зачем он стрелял?

– Он там кого-то убил! – мельком выглянув из-за защиты каменного зубца, изумленно выкрикнул Агрикола. – Прямо в горло попал. Мечники бросили лестницы и попрятались за деревьями.

– Чего? – не поверил Крус. – Он что, так далеко стрелу метнул?!

– Ага!

– Ну-ка, – капрал положил стрелу на тетиву и на мгновение показавшись в пространстве между двумя крепостными зубцами, пустил стрелу в сторону врагов. – Попал?

– Не-а, – расстроенно ответил Агрикола. – Шагов двадцать не долетела. Эти вон, до холма добрались.

– Ну всё, готовьтесь, братцы, – капрал повернул лицо к башне и сложив ладони рупором, прокричал: – Эй, Солер Длинный, сейчас стену начнут обстреливать арбалетчики, ты в это время стреляй в мечников с лестницами…

Раздался низкий, протяжный звук горна и по зубцам крепостной стены застукали арбалетные болты.

– Ничего себе, – изумленно хмыкнул капрал, насчитав шесть глухих ударов тетивы, спущенные за минуту. – Что-то я раньше за Солером такой скорострельности не замечал.

– Это он от страха, – предположил Агрикола, перевязывая ногу, в которую рикошетом попал арбалетный болт. – Боится, что его за дезертирство вздернут.

– Да кто его вздернет? – хмыкнул капрал. – Лейтенант приказал всем отступать к городу. Это меня, если живой останусь, вздернут за невыполнение приказа.

Воины Замолея долгие шестнадцать часов пытались захватить крепость «Лунный свет», но всякий раз защитникам крепости удавалось отбить их атаку. От многочисленного отряда осталось всего тридцать человек, но и защитники крепости понесли серьезные потери.

– Отталкивай лестницу, Олус, – командовал раненый в грудь Крус. – Копьем упрись и дави… Эй, – крикнул он стрелку на башне, который убил большую часть воинов противника. – Солер, они уже в мертвой зоне, у самых стен… – Одноглазый Крус тяжело вздохнул и с трудом поднялся на ноги и тут же на стену оперлась ещё одна лестница. А через десять секунд показалась голова в шлеме с бармицей.

Ткнув противника копьем в лицо, Крус бросился на помощь Олусу, но опоздал. Вылезший на стену мечник закрылся от копья юного лучника щитом, а в ответ нанес удар своим клинком ему по голове. Недолго думая, капрал швырнул свое копье во врага и то с вязким, чавкающим звуком пробило его правый бок, отчего мечник сделал шаг назад и перевалившись через защитное ограждение, с криком упал вниз.

Что было дальше, капралу Крусу Одноглазому, командиру отделения стрелков гарнизона крепости «Лунный свет», уже было неведомо, так как оказавшийся у него за спиной расторопный противник, одним махом срубил его буйную голову с черной повязкой на левом глазу. Но контуженный и дезориентированный Олус, сквозь кровь, сочащуюся из-под шлема, как сквозь туман видел рослую фигура в форме стрелка гарнизона, оказавшуюся возле него. Щелканье тетивы слилось в один сплошной звук, а стрелы поражали нападающих противников, не давая им приблизиться на расстояние удара. От кровопотери и травмы головы, Олус потерял сознание, и уже не видел, как стрелок, после того как его колчан опустел, откинул в сторону лук и подобрал с каменных плит два меча. Он закружился в танце смерти, под аккомпанемент свиста мечей и крики боли поверженных врагов…

                                                    ***

– Ваше благородие, господин лейтенант! – в палатку командира гарнизона, разбитую на лесной поляне на полпути к городу, вбежал запыхавшийся разведчик. – Враг не смог захватить крепость. На башне по-прежнему развивается знамя братьев- «хищников».

– Ты в этом уверен? Кстати, тебе по дороге не попалось отделение стрелков капрала Круса?

– Уверен, господин лейтенант. Я, как вы мне и велели, залез на один из пиков хребта и весь день, следил за действиями противника. А также за отделением наших стрелков!

– Что? Крус остался в крепости?! Вот наглец, да я за это дело под трибунал… нет, сразу на виселицу!

– Не получится, ваше благородие, капрал погиб в бою.

– Один чёрт, мертвого повешу!

– Ему отсекли голову, ваше благородие.

– Вот проклятый наглец! – лейтенант витиевато выругался и успокоившись, потребовал, чтобы разведчик продолжил свой рассказ.

– Наши стрелки дрались как настоящие львы. Отряд врага множество раз пытался проникнуть на стену, что он только не придумывал, но наши ребята всякий раз отбивали их атаку. Если бы наши мечники были тогда на стене…

– Они бы все погибли! – перебил его лейтенант. – Не надо тут умничать, докладывай по существу!

– Лучше всех стрелял и бился Солер. На него было жутко смотреть, особенно когда он взял в руки мечи и принялся крошить мечников маркиза Бренье. Никогда бы не подумал, что он мастер меча.

– Солер? Солер? Солер? – лейтенант задумчиво потер переносицу. – Что-то не помню такого мечника в своем гарнизоне…

– Он стрелок, ваше благородие!

– Стрелок рубил профессиональных мечников? Всё ли у тебя в порядке с головой, не перегрелся ли ты на солнце?

– Истину говорю, господин лейтенант. Пусть Мора заберет мою жизнь прямо сейчас, если я лгу.

– Хорошо. Но хоть убей, я не могу вспомнить этого Солера. Ни в турнире стрелков, ни в турнире борцов, даже в турнире кулачных бойцов этот Солер не принимал участия. Я бы это запомнил!

– Да он трусоват малость, ваше благородие, – вполголоса произнес разведчик. – Но помнить вы его должны, высоченный такой, жилистый лучник с вечно недовольным лицом…

– Хм, точно, помню такого. Ни рыба, ни мясо. Он был одним из тех, кто притащил утопленника… так значит, говоришь, что трусоват, но дрался как лев?

– Так точно, господин лейтенант!

– А тебе не кажется, что в твоих словах присутствует две взаимоисключающих вещи?

– Никак нет, ваше благородие. Крыса, она же в драку с котом никогда не лезет, трусливо убегает. Но если у нее нет выхода, она дерется пуще льва!

– Ладно. Пусть так. И чем же закончился штурм моей крепости?

– Все убиты, Солер ранен. Командир наших врагов оказался очень серьезным фехтовальщиком, сумел задеть мечом ребра нашего славного Солера, но это ему не помогло. Длинный срубил ему голову и водрузил её на древко копья.

– Немедленно командовать общий сбор, – громко приказал лейтенант, выйдя из палатки на свежий воздух. – Мы возвращаемся в крепость, на помощь нашим стрелкам. По моим расчетам, враг не должен сейчас ожидать нашего появления, и мы обрушимся на него всей своей мощью.

– Их слишком много, господин лейтенант, – подал голос капрал Ремус Жестокий, командир отделения мечников. – Они задавят нас количеством. Зачем так рисковать?

– Немедленно выполнять мой приказ, капрал! Седлайте лошадей, мы возвращаемся. Я жажду битвы, я хочу сойтись лицом к лицу с врагом и пролить его кровь! Оставьте мою палатку здесь, нельзя терять ни минуты!

– Слушаюсь, господин лейтенант! – рявкнул капрал, вытянувшись в струнку, а затем вполголоса произнес своему старому другу. – Я всё недоумевал, почему у лейтенанта прозвище Храбрый, теперь понятно, почему. Мужик-то со стальным стержнем оказался!

Через пять минут конный отряд скрылся за горизонтом, и никто даже не подумал сунутся в палатку лейтенанта, в которой остывал труп разведчика с перерезанным горлом.

                                                    ***

– Господин лейтенант, мы нашли Солера, он в каземате.

– Что он там делает? – удивился лейтенант.

– Наверное, хотел перетащить туда раненых бойцов маркиза Бренье, – предположил Ремус. – Но из-за полученной травмы головы, потерял сознание и потому, так там и остался.

– Много раненых?

– Одиннадцать человек, – ваше благородие. – Трех тяжелораненых я приказал добить. И ещё…

– Что? – встрепенулся лейтенант. – Что ещё?

– Малыш Олус, сын Круса Одноглазового. У него контузия, но день-два и он встанет в строй.

– Где он?

– Я приказал доставить его в лазарет.

– Ты понимаешь меня, стрелок? Хорошо слышишь? – лейтенант присел на табурет возле койки Олуса. Его голова была перевязана, а на бледном лбу выступили бисеринки пота.

– Да, господин лейтенант, – прошептал он сухими губами и сделал попытку подняться, как предписывает устав, но лейтенант остановил его.

– Лежи! Ответь мне, что произошло, когда я возглавив отряд мечников покинул крепость и занял место в засаде?

– В засаде?

– Да, – лейтенант кивнул головой. – Разве отец тебе этого не сказал?! Я приказал ему удерживать позицию и отступить следом за мной, если противник прорвется в крепость. Я планировал, что разгоряченный битвой враг кинется за стрелками и тогда мы ударим им в тыл!

– Нет, ваше благородие, отец ничего такого мне не рассказывал. Что с ним?

– Он погиб, как настоящий воин, с оружием в руках, защищая свою отчизну… Ты чего, плачешь? Ну-ну, перестань. Не позорь бабской росой светлую память своего достопочтимого отца!

– Простите, господин лейтенант. Это всё из-за раны!

– Прощаю-прощаю. Расскажи мне, как всё произошло?

– … он крушил их, фехтуя двумя мечами одновременно. Его удары были такой силы, что с одного маха разрубали деревянные щиты мечников. А потом я потерял сознание и пришел в себя только тогда, когда вы вернулись в крепость.

– Вернулся, чтобы помочь вам, Олус! Мы добили часть оставшихся в живых солдат противника, а также взяли в плен одиннадцать воинов, – лейтенант легко похлопал юношу по плечу и поднявшись с табурета, пожелал: – Выздоравливай.

                                                    ***

– Вернулся сюда с раной на боку, отправился в камеру, в которой провел ночь и потом просто ушел, так?

– Так, ваше благородие! – согласно кивнул Солер Длинный. На его лицо было тяжело смотреть без содрогания: рассеченная бровь, свернутая на бок скула и сломанный нос. Лицо отекло и налилось желто-лиловым цветом. – Я тогда, по глупости, снова поднялся на ноги, а он меня опять кулаком по роже. Силище в нем, ваше благородие, меня как ветром сдуло и сознание погасло.

– Значит так. Слушай меня внимательно! Никакой арестант на стороне наших стрелков не бился. Это был ты!

– Я?

– Ты! Или хочешь, чтобы тебя вздернули на виселице, как дезертира?

– Нет, господин лейтенант.

– Тогда слушай, что ты должен говорить, если тебя спросят об этом инциденте… – лейтенант, находясь в дежурке каземата наедине с Солером, около получаса объяснял ему, как героически вел себя его собеседник, защищая крепость. К концу рассказа, внушаемый Солер, даже в некоторой мере сам поверил в то, что ему рассказал Амадор Храбрый. – Так было на самом деле, и никто тебя кулаком по роже не бил, это травмы, полученные в бою. Понял?

– Понял, ваше благородие!

– Тогда расскажи мне, только кратко, что ты делал во время боя.

– Значит так, – принялся рассказывать Солер. – По приказу капрала я занял позицию на сторожевой башне и оттуда расстреливал солдат противника. У меня же очень сильные и длинные руки, поэтому я могу пустить стрелу дальше обычного стрелка. Затем, когда закончились стрелы, я кинулся на помощь капралу и вступил в рукопашную схватку, вооружившись двумя мечами. Я же обоерукий мечник.

– Ладно, сойдет.

– Погодите, господин лейтенант, а что мне делать, если кто-то попросит меня продемонстрировать, как я фехтую двумя мечами или как далеко и метко стреляю из лука?

– Проблема, – лейтенант задумчиво почесал в затылке. – Покажи свои ладони. Положи их на стол, что ты ими у меня перед лицом крутишь, – как только Солер Длинный опустил ладони на столешницу, Амадор резко вытащил из ножен кинжал и отрезал им два пальца на ладони ошарашенного стрелка.

– Ай-ай-ай, господин лейтенант, вы что, совсем с ума сошли? Как больно! – держась за поврежденную правою ладонь, завыл Солер.

– Терпи, – лейтенант смахнул мизинец и безымянный палец на пол и пинком отправил их в угол. – Крысы сожрут.

– За что, ваше благородие? – поскуливая, задал вопрос Солер. – Я же всегда служил вам верой и правдой.

– И впредь будешь, в качестве командира отряда стрелков. Как тебе такой размен, а?

– Я же теперь толком стрелять не смогу!

– Ты и раньше бестолково стрелял, – лейтенант подмигнул новоявленному капралу. – На вот, – он протянул ему кусок чистой материи, перевяжи руку.

– А что делать с надписью на стене в камере? – задал вопрос Солер, перевязывая ладонь.

– Какой надписью?

– Ну, когда раненый арестант вернулся, он зашел в камеру, отсутствовал несколько минут. Когда я в очередной раз пришел в себя, то заглянул в камеру, а там во всю стену надпись… светящаяся. А что там написано, я не ведаю, я же неграмотный.

Лейтенант забежал в камеру и изумленно уставился на надпись во всю стену:

«Артх, я жив. Как завещал отец, я всегда незримо буду находиться рядом и охранять наследника твоего рода и трона. Не ищи меня, я уже не тот, кем был раньше. Твой брат Блаид».

– Не стирается, как будто насквозь въелась, – после неудачной попытки стереть буквы клинком, произнес лейтенант. – Значит так, дверь закрыть на замок, ключ выбросить. Ты меня понял, Солер?

– Так точно!

– И чтобы никто, кроме тебя эту надпись более не видел, а сам забудь о ней. Ляпнешь где-нибудь по пьянке и навлечешь на себя массу неприятностей… и на меня тоже.

                                                    ***

Два месяца спустя, когда войска императора Артха полностью уничтожили всю оппозицию, а маркиз Бренье был публично обезглавлен в столице новой империи Адандар, в крепость «Лунный свет» нагрянула комиссия во главе с самим герцогом Адасанья.

Комиссия осталась полностью удовлетворена как радушием лейтенанта Амадора Храброго, так и его действиями по защите крепости при нападении отряда врага, превышающего численность гарнизона в десять раз.

По решению императора Артха крепость, как не нужное и опасное фортификационное сооружение, подлежала уничтожению.

Лейтенанту Амадору, за храбрость и проявленный героизм был жалован титул графа и чин капитана в личной гвардии его императорского высочества.

Капрал Солер Длинный отныне именовался баронетом Солером Отважным, а также в чине лейтенанта возглавил роту стрелков столичного гарнизона.

Капрал Ремус был переведен в том же чине2 в столицу, в личную гвардию его императорского величества и возглавил отделение мастеров-мечников.

Остальные воины крепости «Лунный свет» получили медали за доблесть и были распущены по домам, к своим семьям.

Глава 1

– Олегыч, ты реально двадцать девятого уровня?! – стоило Олегу выйти из здания суда, как его тут же окружили друзья.

– А я думал, что ты обманываешь, – улыбнулся Володя.

– Я уже наслышан об этом. Фантазер и хвастунишка, так ты меня называл?

– Э-э-э, – Крупа удивлено посмотрел на Олега, подбирая нужные слова. – Откуда ты это…

– От Девндеры. Парни, Хозяин Леса отобрал у Линкса дом…

– Это всё потому, что он морковку не полил? – изумился Марио.

– Нет, это из-за того, что он пустил в свой дом разгильдяев, которые устроили там балаган! – вмешался Сано и принялся перечислять, загибая пальцы. – Диван в кабинете сломали, сам кабинет чуть не сожгли, сарай водой залили, кролика об землю швыряли, вампиров во дворе перерезали…

– Точно, вампиры! – встрепенулся Баки. – На днях за Нопикорой должны вампиры явиться…

– Димка, чего ты орешь, как сивый мерин? – возмутился Степан. – Давай, всем вокруг расскажи, чем мы в игре занимаемся.

– Сам ты мерин, – обиделся Дима. – Ещё куда не шло, когда ты меня конем называл… но мерином, это уже перебор.

– А в чем проблема? – не понял Степан. – Это присказка такая: «орешь, как сивый мерин».

– Степа, там не орешь, а врешь, – пояснил Саша, широко улыбнувшись. – И мерин, чтобы ты знал, это кастрированный жеребец.

– А лошак, это помесь жеребца и ослицы, – блеснул эрудицией Миша.

– А мул, это помесь осла и кобылы, – добавил Володя и ухмыльнувшись добавил. – А есть ещё лошара, это тот, кто использует в разговоре термины, которые не знает.

– Поговори мне тут ещё, – возмутился Степа, но не смог сдержать улыбку. – Сам ты, Вова, лошара двухметровая!

– Всё? Наговорились?! – уточнил Олег, скрестив руки на груди.

– Ты чего такой серьёзный, дружище?

– А то, что базу вы потеряли, Ромка в тюрьме, у Нопикоры серьезные проблемы, – Олег кинул короткий взгляд на Морячка с Зорге и продолжил: – К тому же, вы в игре обращаетесь друг к другу по реальным именам.

– Ладно, – Стёпа принял серьезный вид. – С Ромкой, конечно, не хорошо получилось. Выходит, что это мы его подставили, план стрелять в Прамиса был принят и одобрен на общем совете. Нопикору можно спрятать. А вот относительно того, что мы друг к другу по реальным именам обращаемся, так в этом ничего страшного нет, мы же фамилий не называем. Попробуй, вычисли нас в реале лишь по одному имени.

– Это сделать не сложно, если есть ещё ряд дополнительных данных.

– Их нет! – Степа криво улыбнулся и показал рукой на Зорге. – Вот, наш верный товарищ Зорге, служит в ФСБ и даже он ничего про нас нарыть не смог. Правильно?

– Не правильно! – не согласился Зорге. – Хельг прав, зная имена и ряд дополнительных фактов, найти человека не сложно. А вы в своих беседах очень часто апеллируете к реальным фактам.

– Поясни-ка, – пробасил Сано, нахмурив брови.

– Пожалуйста, – губ Зорге коснулась мимолетная улыбка и он, подражая Саше, принялся загибать пальцы. – Во-первых, вы все из одной школы и одного класса. Во-вторых, вы все из Санкт-Петербурга. В-третьих, вы в этом году закончили школу. Чувствуете, как сужается круг поиска?! В-четвертых, я знаю ваши имена: Саша, Степа, Дима, Миша, Володя и Олег. Ну и в-четвертых, у вашего друга Олега есть младший брат по имени Роман, который учится в девятом классе. Как думаете, если я в компьютере загружу всех выпускников этого года, много будет школ, в которых в одном классе будет пять молодых людей с вашими именами? Мало, очень мало. А затем только стоит проверить наличие у найденных Олегов брата Ромы и все встанет на свои места.

– Фу-у-у-х, – с облегчением выдохнул Миша. – Таким образом ты нас не найдешь!

– Почему?

– Потому, что в твоих рассуждениях есть одна весомая ошибка, но я тебе на неё указывать не буду, – Миша подмигнул Зорге и улыбнулся. Молодые люди тоже улыбнулись, потому что догадались, в чем ошибся Зорге. Миша никогда не учился с ними в одной школе и уж тем более в одном классе. Он учился в одном классе с Сашей и таким образом, через него, познакомился с другими ребятами. А с Сашей он учился в музыкальной школе. – Так что можешь искать нас, хоть до скончания века…

– Так, ребята, собрались, – Олег кивнул в сторону здания суда, из дверей которого чинно вышел Арман де Годар в сопровождении своих помощников. – Ведите себя сдержанно и уважительно!

– Кстати, Олег, я про твой титул виконта хотел спросить…

– Потом, – перебил Олег Володю и обратился к остановившемуся в нескольких шагах от их компании Армана: – Ваша светлость, разрешите представить вам моих друзей?

– Сделайте одолжение, ваше сиятельство, – в тон Олегу ответил Арман, с насмешкой поглядывая на замерших игроков.

– Этот лесной эльф Лаки… – Олег по порядку представил всех присутствующих и в конце произнес: – Мои друзья очень горды тем, что на их жизненном пути встретилась столь легендарная личность, как виконт Арман де Годар герцог Леандро.

– Неужели горды? – Арман поправил перчатку на левой ладони и приблизился к группе игроков.

– Именно, ваше величество, гордость нас просто распирает! Мы спим и видим, как бы оказать вашему величеству какую-нибудь пользу, – тут же выпалил Степан, в надежде получить от высокоуровневого НПС хоть какой-нибудь квест.

– Спасите из тюрьмы Линкса, – тут же предложил Арман и испытующе посмотрел в лицо Лаки.

– Мы бы с пребольшим удовольствием, ваше высочество, но наши силы и наши возможности очень серьезно ограничены…

– Я так и думал, – Арман перебил Лаки и продолжил: – Давайте тогда для начала договоримся, что вы будете обращаться ко мне как к герцогу, а не как к особе королевских кровей.

– Как скажете, ваше высоче… величест… – Степан сбился и посмотрел на Олега ища в его лице подсказчика.

– Светлость, – подсказал Олег. – А ко мне следует обращаться его сиятельство. Но это в присутствии посторонних.

– Хм, – губ Армана тронула лукавая улыбка. – Я думаю, что твои друзья могут и ко мне, в неформальной обстановке, обращаться без лишних церемоний. А сейчас, молодые люди, раз вы не можете вызволить Линкса из тюрьмы, исчезнете с моих глаз долой.

– Встретимся через местный час на острове.

– Ты же сказал, что дом на острове больше не наш, – удивился предложению Олега Владимир.

– Он и раньше был не ваш. Он раньше временно принадлежал Линксу, а теперь принадлежит мне. Полностью! Без каких-либо ограничений.

– Супер! – Баки радостно потер ладони. – Дадим сегодня вампирам просра…

– Следи за своей речью, я же предупреждал! – Олег кинул на Диму гневный взор и кивнул в сторону Армана. – Не забывай, в обществе кого ты сейчас находишься.

– А я что? Я хотел сказать просрамиться!

– Правильно говорить «осрамиться», – поправил кентавра герцог. – Но этого уже не требуется, проблема с вампирами полностью решена.

– Да? Ну, ладно тогда, мы пойдем! До встречи ваше светлость и ваше сиятельство.

– До встречи, молодые люди, – Арман де Годар благосклонно кивнул друзьям Олега и протянул им свиток телепорта, а когда они удалились, констатировал: – Интересные у тебя друзья, такие разные, но такие сплочённые.

– Слышь, Димка, а давай я тебе тельняшку подарю?! – от уходящей компании игроков послышался голос Степана.

– Зачем? – не понял Баки.

– Я тогда тебя на полном основании смогу называть зорсом.

– Кем? – не понял Дима

– Зорсом. Гибрид осла и зебры!

– Иди ты знаешь куда… Пусть вон Сано играет на гармошке, Миша поет песню про голубой вагон, а ты тут чебурашку изображай. У тебя вон какие ухи… или этого, дядю Стёпу, милиционера!

– Чего ты завелся-то? – скрывая улыбку, задал вопрос Степа. – Зорс это же не мерин. У него все на месте, да ещё и тельняшка.

– Я тебе сейчас копытом промеж глаз заеду…

– За ВДВ? – уточнил Лаки. – Я концовку не услышал, ты сказал промеж глаз за ВДВ?!

– Сано, дай мне секиру, я ему язык укорочу!

– Хрен тебе, а не секира! Я на аккордеоне играю, а не на гармошке…

– Ещё и веселые, – ухмыльнулся Арман. – Что решаем с Линксом?

– Да чего тут решать, надо прямо сейчас идти и вытаскивать его из тюрьмы.

– Мне сходить с тобой?

– Нет, достаточно будет Тазенрина. Ждите нас через полчаса вот здесь, – Олег развернул карту и показал Арману место на лужайке недалеко от городского кладбища.

– Хорошо. Мы там будем.

                                                    ***

– Как всё прошло? – поинтересовался Арман, когда на поляну, в назначенное время явились Хельг, Тазенрин и сбежавший из тюрьмы Роман.

– Всё по плану, – довольный проведенной операцией спасения, ответил Олег. – Пока Тазенрин шастал по территории замка, отвлекая на себя внимание, я подобрал ключ к двери, ведущей в тюрьму. Незамеченным проскользнул мимо надзирателя и заблокировал магическую ловушку при помощи двух зеркалец, как ты меня научил. Открыть дверь в камеру Линкса было делом нескольких секунд.

– А как покинули каземат?

– Поднялись на цокольный этаж, в камерах которого держали моих друзей в первую их поимку, и уже оттуда спокойно вышли через запасную дверь. Пока поднимались, Линкс смог улучшить свой навык маскировки, а на улице он принял зелье «Абсолютной невидимости». Так что, всё было выполнено в лучшем виде.

– Отлично, тогда я активирую… – Арман не успел договорить, так как в нескольких шагах от него активировался телепорт, из которого кувырком вылетело четыре фигуры и тут же кинулись в атаку, держа в руках мечи, очень смахивающие на самурайские катаны. – Не убивать, брать живыми! – рявкнул де Годар и тут же, прямым ударом в челюсть, отправил в нокаут одного из нападающих.

Уровни у нападающих были от сто второго до сто пятого, но Олег, имеющий двести девяносто седьмой уровень, также с легкостью отправил своего противника в глубокий нокаут и встав рядом с Арманом, принялся с интересом наблюдать за развивающейся дракой. Трагедия в компании с Романом пытались нейтрализовать нападающего, имеющего сто второй уровень и у них это, неплохо получалось.

Девушка, будучи воином-природы, активировала заклинание «Рой ос» и воину приходилось отбиваться не только от её резких атак, но также следить, чтобы осы не смогли добраться до его обнаженных ладоней и части лица, не скрытого черной маской. Ему достаточно ловко удавалось уходить от выпадов меча Трагедии, но до тех пор, пока ему в голову не воткнулся арбалетный болт, выпущенный Ромой. Воин резко дернулся, потерял контроль над ситуацией и в этот момент Трагедия выбила у него из рук меч и сбив его подсечкой на землю, приставила лезвие к горлу.