Хроники Кащеева царства. Преступление

Кое-как одевшись и умывшись, Родомир вышел по темному коридору в прихожую. В сумке за плечом лежали листы бумаги для записи лекций, чернильница да перо – обычный набор студента, еще кусок засохшего хлеба, другой еды он не нашел. Родомир остановился у двери, где на небольшой полке лежали письма. Проглядел быстро имена адресатов (помимо него у хозяйки квартировали еще двое: один студент-первокурсник и приезжий рабочий). На предпоследнем письме стояло его имя: Родомир узнал неровный почерк матери. Что случилось? Он хотел раскрыть письмо, но тут же услышал шаги в одной из комнат. Нет, пересекаться ни с кем он не хотел. Родомир закинул письмо в сумку и открыл дверь.

Столица встретила его привычным шумом. Люди шли по своим делам, по дороге сновали извозчики. С недавних пор царь открыл даже целые транспортные станции. Теперь необязательно было идти пешком или переплачивать извозчику за одного себя – даешь монету и можешь доехать до главных мест в городе на карете. Так и сновали повозки между входными воротами, ярмаркой, большими гостиницами, самыми крупными фабриками и университетом. Но монет у Родомира не было: пришлось идти. Для начала он, отойдя на пару кварталов, чтобы не быть видным из окна, остановился и распечатал письмо. Начиналось оно с традиционных приветствий любимому мальчику, а вот дальше перед глазами Родомира кривые буквы раскрывали не самую приятную картину.

«Вынуждена я тебе рассказать о деле, которое вызвало такие перемены в нашей судьбе. Знаешь ты, Родюшка, что сестра твоя работала нянькой в доме самой богатой ведьмы нашей Озары. Муж у нее из людей был, коли ты помнишь. Уж немолода Озара была, да пригрела его, Светислава. Жили они мирно. Даринушка о дочерях и заботилась. Так вот, дело худое произошло. Подумала Озара, что муж ее на Даринушку заглядывается. Да и выгнала, и денег даже последних не заплатила.

Месяц жили мы с ней чуть не впроголодь, теми деньгами, что я ткачеством зарабатываю. Даринка вся в слезах была – из дому даже выходить боялась. Не хотела я тебе про несчастья наши писать, но теперь и хорошие вести есть. Узнал про беду Даринину родственник дальний Светислава – приличный мужчина, Людевитом его зовут. В Университете он, как ты, учился, в столице сейчас работает в канцелярии, да жену себе ищет. Понравилась ему сестра твоя, готов в жены взять, да и Даринке-то негоже отказываться. Здесь все на нее чуть не пальцем показывают, а тут уедет – спокойно жить будет. Сначала она не хотела, но сейчас сама написала ему и дала согласие. В общем, собираемся мы в столицу с ней приехать, к свадьбе подготовиться и тебя навестить. Адрес твой я Людевиту сказала, так что жди его в гости скорые. А там познакомитесь, подружитесь, может, он и тебе с местом поможет».

Родомир облокотился о стену какого-то кабака, стараясь отдышаться. Перед глазами потемнело. Так вот в чем дело… Как же он мог не понять! Вот зачем этот человек ворвался в его жизнь. «Мама, почему ж ты раньше-то не написала! – воскликнул про себя Родомир. – Все могло по-другому обратиться». А теперь он в таком болоте застрял, что и не выбраться. Хотя… Разве ж не этого он хотел? Изменить свою судьбу, узнать, что способен на большее, чем жить жизнью безмозглой твари, ползающей по земле в надежде найти пропитание и пережить еще один день, не попавшись на глаза нечистому хищнику.

Так… Сейчас не решишь ничего. Нужно идти в Университет и вести себя так, будто ничего не произошло. Стоит узнать обстановку и понять, что делать дальше.

***

В Университете царила привычная суета. Под конец учебного года все больше студентов мелькало на его лестницах и в коридорах. В другое время, кто побогаче проводили учебные дни в праздных развлечениях, а кто победнее в попытке заработать себе на кусок хлеба. Но сейчас всем надо было собраться и сдать экзамены.

Родомир был из счастливчиков, учившихся бесплатно. С самого детства он упорно занимался, видя, как отец и мать гробят свое здоровье на тяжелой работе. Все, что могли, для детей они сделали. Отца не стало уже больше десяти лет как, но мать все старалась дать им возможность ходить в школу. И он, и что еще большая редкость – Дарина – выучились грамоте и арифметике. Оба они были прилежными учениками. И Дарина по возрасту в свои без малого восемнадцать лет могла бы попробовать поступить в Университет еще в прошлом году, но они с матерью рассудили, что денег двоим на учебу не хватит, Дарина этот год поработает, чтобы Родомир спокойно доучился, а потом уже и сама поедет в столицу. Да и место ей хорошее подобрали, в няньках у барыни-ведьмы. Знать бы заранее, что на нее хозяин засмотрится. Хозяин… Родомира передернуло от этой мысли. Нет, сейчас ничего не изменишь. Вот приедут Дарина с матерью в столицу, тогда уж и думать о них. Сейчас важнее дело есть.

– Родя, – Родомир вздрогнул и увидел машущего ему рукой Ростиха, друга и товарища по учебе. Если он кого-то еще мог назвать своим другом… Нелепо они выглядели вместе. Родомир темно-русый, худой, высокий, и Ростих – полноватый, коренастый, с пшеничного цвета волосами, ровно такой, каким и должен быть человек, работающий в пекарне. Сдружились они с год назад, на студенческих собраниях, хоть и учились на разных отделениях. Ростих должен был стать механиком, чтобы работать потом на заводе, а Родомир – заниматься правом.

– Привет! – Родомир попробовал выдавить из себя улыбку. Получилось плохо.

– Куда ты пропал? Уж хотел сегодня тебя навестить. Три дня же не появлялся.

– Заболел… – ответил Родомир, и это почти было правдой.

– Ты небось и новостей последних не слышал? – В глазах Ростиха мелькнула искра, озарившая его серые будни возможностью первым рассказать свежие сплетни.

– Что ж за новости? – тихо произнес Родомир, пытаясь спрятать волнение.

– Бабу-Ягу убили! В неделю прошлую.

Родомир демонстративно пожал плечами.

– Убили и что ж… Невелика потеря. Она ж и так старая была, в любой момент умереть могла.

Ростих схватил Родомира за плечо и отвел к окну.

– Будто не понимаешь, – прошептал он. – Она же ближайшая сподвижница нашего царя была. Ты же знаешь, чем она промышляла! Это может быть прямой удар по Кащею. Всю полицию на уши подняли, c утра здесь ходят, высматривают.

– Что высматривают? – Родомир почувствовал, что колени его задрожали.

– Говорят, в лесу в тот день какая-то русалка видела студента. И теперь ее сюда привезли, будет ходить с полицейским, смотреть за нами, пока не найдут нужного.

Родомир протянул руку к подоконнику, пытаясь нащупать опору.

– Что с тобой? – спросил Ростих, в глазах его мелькнула догадка. – Ты, часом, не ходил к ней в эту неделю, как собирался? Ты не потому такой уставший, что силу ей продал?

– Нет, нет, ты что, – резко ответил Родомир. – Никуда я не ходил, заболел просто.

– Ох… А то я уж думал, что я тебе про долг напомнил, и тебя к ней понесло. Ты не думай про деньги те, выздоравливай.

– Благодарю, – ответил Родомир. – Но я тебе отдам все, обязательно.

Ростих кивнул.

– Хорошо, но ты сам поаккуратнее будь. Помнишь свою статью прошлогоднюю, сколько она шума наделала? Благо, что из Университета не исключили… Одно дело, что мы между собой говорим, а другое – что в газете напишут. А то сейчас будут они искать виноватого, наверняка и статью ту тебе припомнят.

Родомир сжал кулаки за спиной. Какой же он был дурак, что решился вслух такие вещи произносить! Статья его и вправду много шума наделала. Но он понимал, что газета не могла бы ее опубликовать без веления сверху. Играли в свободу слова – типа и молодежь у нас имеет право высказаться. Но это было тогда. За последний год давили на них все больше и больше. Ростих был прав: если в Университете начнут спрашивать про неблагонадежных, то Родомир точно будет в этом списке. Что же делать? Бежать домой, пока не появилась эта русалка?

– Ты что так замер? – внимательно посмотрел Ростих.

– Да нет, голова снова закружилась. Пойдем уже на занятия. Тебе куда сейчас?

– На второй этаж.

– И мне…

Ростих кивнул и, пока они поднимались по лестнице, больше ничего не спрашивал. Вот и хорошо. Успокоиться и вести себя как ни в чем не бывало. А после занятий уже найти этого мерзавца и все выяснить.

Глава 5

Белояр стоял на пороге Университета вместе с Чаяной. Внешне было похоже, будто старший брат привел девушку устраиваться на учебу. Белояр попросил Малюту не ехать с ними, чтобы поменьше привлекать к себе внимания. У ректора они уже были. Тот выдал им пропуск, позволявший заглянуть во все помещения для занятий. Ну а пока была перемена, они просто молча ходили по коридорам.

В столицу Белояр со спутниками добрался после полудня. Он появился в главном управлении, где ему дали провожатого оборотня, который помог им разместиться в квартире. У Чаяны была своя комната, у Малюты с Белояром другая. Полевик вечером от них сбежал, предупредив, что пойдет повидаться со старыми друзьями, но строго-настрого сказал:

– Не вздумай ничего с ней делать.

– С ума ты сошел, что ли? – возмутился Белояр. – Думаешь, мне неприятности нужны с ее водным семейством?

Малюта покачал головой.

– Власть русалки имеют, ты знаешь. Вдали от Леса у нее сил, конечно, меньше, но она может попытаться с тобой позабавиться. Если ты не удержишься и смешаешься с ней, то связь между вами будет сильная, человеку ее не разорвать.

– Что за связь?

– Чувствовать друг друга, влиять на решения. Почему ты думаешь, русалки своих любовников топят? Не только из-за водяных. Привязываться не хотят. Если кровь или другая жидкость ваша смешаются, тебе от нее просто так не избавиться.

Белояр только пожал плечами, будто говоря, что считает опасения полевика напрасными.

– Ладно, что собираешься со списком делать? – перевел тему Малюта. Конечно, утаить от него находку не удалось, полевик еще по дороге догадался, что Белояр что-то скрывает. Пришлось рассказать.

В тюфяке берегини среди соломы были припрятаны чернила и бумага. Белояр обнаружил их с трудом, тыкая ножом в постель, пока не наткнулся на что-то твердое. Несколько листов со списком имен. Один лист был исписан не до конца – скорее всего, он и был самым свежим. Напротив каждого имени цифры – видимо, количество золотых монет, которые богачи приносили Яге. Причем в первой строке стояли сначала цифры небольшие, а затем одна огромная – «60+60+60+1000». На других же только маленькие числа с плюсами: от шестидесяти у самых первых и до тридцати у крайних. В том, что это список покупателей снадобий, Белояр не сомневался. Были среди них и известные жители столицы, состоявшие в делах с самим Кащеем, и городской глава Чернополоцка – темный оборотень, и даже Влас с Акамиром, от которых Белояр постарался скрыть свою находку. Но что удивительно, самая большая сумма стояла против женского имени, причем Белояру незнакомого. Некая «Озара из Тернушек»…

– Завтра утром пошлю птиц в соседние города и по столице выяснить у полицейских, не слышали ли они такого имени. Попытаюсь узнать что-то о тех, кто упомянут в списке, особенно об этой самой Озаре. А ты попробуй поговорить с кем-то из столицы, кто на листе записан…

– Будь аккуратнее, – прошелестел Малюта. – Такого уровня господа не захотят с простым полицейским общаться, да и тем более, чтобы Кащею стало известно об их делах с Ягой.

– Думаешь, он не догадывается, откуда у его приближенных столько сил и здоровья, чтобы ему годами служить?

– Я думаю, что не наше с тобой дело обсуждать, что царь думает, – отрезал Малюта. – Наше дело – найти того студента.

Больше он ни слова не сказал, а лишь взял свою сумку и вышел на улицу, оставив Белояра в раздумьях. То, что со списком надо было быть аккуратнее, он и сам понимал. И тут следовало определиться, насколько он доверяет своему начальству, утверждавшему, что Кащею нужна правда об убийстве Яги. Правда или тот, на кого можно повесить это убийство… И что они захотят сделать с человеком, который эту правду откроет? Повысят по службе или утопят в лесном озере? Чем ближе ты становился к власти, тем чаще должен был соблюдать осторожность. Слишком многое тут зависело не от правды и законов, а от того, кто твой покровитель и что этому покровителю выгодно. Белояр вздохнул. Утро вечера мудренее, да и поужинать бы не мешало.

Белояр не хотел лишний раз проводить время с Чаяной, поэтому уступил ей очередь поесть первой, а сам расписал все, чем ему стоило бы заняться завтра, постарался ничего не забыть. Лишь услышав, что дверь ее комнаты закрылась, он вышел на кухню, где поел остывшую гороховую кашу с хлебом и небольшим куском запеченной курицы. От вкусного ужина сразу накатила дремота. Белояр ушел к себе в комнату и лег в постель, от усталости почти сразу провалившись в сон. А вот дальше…

Нет, никогда у него не было в жизни случая, чтобы, проснувшись утром, он не сказать уверенно, было ли увиденное ночью сном или явью. Белояр помнил прикосновение, заставившее вынырнуть из темноты забытья. И девушку, чье тело давило на него сверху. Легкое, но не ощутить его было нельзя. Оно не горело жаром, скорее согревало теплом и будило желание, которому не должно было быть места в его теле. Он не видел лица, чувствовал только кожу и длинные волосы, опустившиеся на его грудь. Как хотелось перевернуть ее и погрузиться в это юное и такое манящее тело. Но нет, лишь ощутив ее губы на своих, он тут же вспомнил слова Малюты: «Не смешивайся с ней!». Белояр оттолкнул девушку и услышал вскрик.

– Почему ты не хочешь? – быстро спросила она.

– Ты не моя жена, чтобы делать то, к чему ты ведешь.

– Я ничья жена! Мое предназначение – ублажать водяное чудовище и рожать ему новых дочерей, которые повторят мою судьбу, – в голосе Чаяны слышались обида и озлобленность, – пока я не стану старой и ненужной и не отправлюсь на дно озера кормить рыб. И я хочу насладиться часами свободы, что у меня есть.

Белояр вздохнул, борясь с собой. Он понимал, что на него действуют не только ее слова, но и что-то другое – сила, которая неподвластна человеку. Она не просто хочет развлечься, она хочет подчинить его себе.

– Что я могу с этим сделать? – резко ответил он. – Мне жаль тебя, но ты родилась русалкой, у вас свой закон и не мне его отменять.

– А разве у нас в царстве не одни законы для всех? – усмехнулась Чаяна. Она сидела рядом, а ночная темнота развязывала язык и подталкивала развязать руки. – Если я пожалуюсь, что надо мной совершили насилие, ты меня защитишь?

Упрек задел. Он понимал, о чем говорит Чаяна, хоть и не хотел об этом думать.

– У вас своя стража в лесу. Если с тобой или с кем было совершено что-то против твоей воли, ты могла бы обратиться с жалобой.

Звучало ужасно, однако он не знал, что ей еще ответить. Мир несправедлив, но не ему его менять.

– А если вся моя жизнь идет против моей воли? – горько произнесла она. – И сейчас я впервые хочу что-то сделать по-своему…

Она вновь прижалась к нему. Как же хотелось ее обнять, утешить. Он почувствовал ее губы на своей шее. Руки сами потянулись к ее плечам…

– Найди другого, кто тебя пожалеет, – воскликнул он, вскакивая с постели и пытаясь отогнать от себя дурман. – А я уже слишком стар для подобных игр.

Русалка рассмеялась, но как-то чересчур нервно.

– Ты не стар, ты красив и умен. А мне хочется узнать хоть кого-то, у кого теплая кожа и от кого не несет рыбой.

Желание сжигало его изнутри, но он давно работал в полиции и не раз подчинял свои порывы холодному голосу разума. Пришлось справиться и здесь. Белояр приподнялся на кровати:

– Уходи в свою комнату, – сказал он. – Или оставайся тут, а я уйду в твою. Потом Малюта вернется, можешь с ним счастья попытать.

Белояр не видел в темноте, но чувствовал, что от нее исходят злость и обида. Девушка вновь подошла к нему. В темноте он видел очертания ее тела, облаченного в простую сорочку. Чаяна приблизилась к нему почти вплотную. Белояр подумал, что, если она попытается его поцеловать, он просто оттолкнет ее, на этот раз не жалея силы. Но русалка лишь положила руки на его плечи и привстала на носочках, так что едва коснулась его лба своим. И тихо произнесла: «Спокойной ночи».

Следующее, что помнил Белояр, было уже утром. Он открыл глаза, лежа на своей постели, в окно пробивались лучи утреннего солнца, рядом на соломенном тюфяке храпел Малюта. На удивление не было ни головной боли, ни других неприятных ощущений. Белояр чувствовал себя совершенно выспавшимся, хоть и не помнил, как заснул. Лежал он в постели в той же одежде, в которой и был вчерашним вечером. Неужели привиделось? Спросить бы Малюту, узнать, могла ли она его околдовать и воспользоваться ситуацией? Нет, не пойдет, рассказывать полевику о произошедшем он не хотел. Значит, спросить у Чаяны? Да что это даст. Девица наверняка рассмеется и скажет, что ему все приснилось. Белояр уже заметил, что Чаяна неробкая на язык, да и в своих интересах может и соврать. Соврать… Интересно, а не могла ли она обмануть и про студента? Увидела, что есть повод вырваться из лесу в столицу. Плохо ли? Да нет же, она неглупа вроде бы, должна понимать последствия. Белояр отогнал от себя мысль о бесплодности поездки. Надо действовать дальше по плану и надеяться, что дело действительно в студенте.

За все утро, что они завтракали и собирались в Университет, Чаяна так ни слова и не сказала по поводу ночи, и вела себя, будто ничего и не произошло. Белояр даже почти смирился с мыслью, что это было какое-то ночное наваждение. Девушка была очень спокойна и обходительна, только в Университете он увидел, как у нее загорелись глаза от количества людей. И не только людей. Кого там только не было – лешие, оборотни, полевики, и, кажется, даже ведьмы и берегини (хотя девушек было очень мало). Хотелось верить, что все они могут существовать в мире и равенстве. Но Белояр понимал, какая это, на самом деле, иллюзия. Как и везде, люди и нечисть держались поодаль друг от друга, да и уровень достатка у них был совсем разный. Бедной нечисти в столице не водилось. Даже те из них, кто не вел никаких грязных дел и жил честно, всегда получали должности и деньги выше, чем люди. С этим надо было просто смириться, но, видимо, кто-то не захотел.

– Ну что, никого не узнаешь пока? – тихо спросил Белояр.

Русалка покачала головой.

– Здесь столько людей, и они мне кажутся такими похожими. Но тот, кого я встретила, он был какой-то другой. Взгляд у него – не забудешь такой, раз увидев.

Белояр вздохнул. Они ходили уже около часа. И несколько раз Чаяна будто бы уже говорила: «вот, похож», но потом приглядывалась и поправлялась: «нет». Наверно, стоило поменять тактику.

– Попробуем поговорить с преподавателями, возможно, кто-то подскажет нам человека, похожего по описанию, чье поведение могло бы дать повод думать, что он способен на подобное.

***

– Бывал ли ты, Родомир, когда-нибудь в Кащеевом Лесу?

Белояр смотрел на очередного юношу, которого позвал в кабинет ректор – оборотень в летах с внимательным взглядом волчьих глаз. Ректор сидел за своим столом, делая вид, что читает документы. Но Белояр понимал, что он недаром остался там: хочет быть в курсе последних новостей о расследовании. Прогнать его у Белояра не было полномочий. Морхий был на хорошем счету у царя и не просто так занимал подобную должность. Поэтому один за другим и приходили к нему в кабинет студенты. Те, по которым были вопросы. Родомир был пятым по счету и, видимо, одним из последних на сегодня – на улице уже темнело. Чаяну благоразумно спрятали в шкаф, чтобы не сразу раскрывать все карты. Ее острые глаза вполне позволяли разглядеть посетителя и через щелку между дверями. Почему-то Белояру казалось, что таким укрытием в кабинете ректора пользовались не в первый раз.

– Да, приходилось, – юноша старался, как мог, держаться спокойно, но все равно во всей его фигуре и во взгляде нервно бегающих глаз читалось сильнейшее напряжение, а, скорее, даже страх. Только страх чего? Того, что могут выгнать из Университета за крамольные разговоры? Или чего-то большего?

– А к Яге ты заглядывал хоть раз?

Тишина повисла, боится.

Белояр решил, что надо вести себя помягче.

– Не стесняйся, мы знаем, чем Яга промышляла. Это тебе никто в вину не ставит. Ты продал товар, получил деньги. Ничего страшного нет. А что она дальше делала, это тебя уж не касается.

Юноша замялся, видимо, боясь и сказать правду, и промолчать. Белояр ничего не говорил и лишь внимательно смотрел на него.

– Ну, хорошо, – добавил следователь после паузы. – Не хочешь про это рассказывать, давай о другом поговорим. О твоей статье.

– А что со статьей? – встрепенулся Родомир.

– Да вспомнилось, откуда имя твое мне знакомо. Господин Морхий рассказал про публикацию, что ты сделал прошлой осенью. Я ведь покупаю «Университетский вестник», очень интересная газета, – Белояр кивнул ректору в знак уважения к тому, что тот делает. – И статью твою прочитал, очень грамотно написано, умно. Я сразу подумал – далеко автор пойдет.

На самом деле, Белояр, прежде всего, поразился, как такой текст опубликовали, а потом и тому, куда подобные размышления автора заведут. Шутка ли – он, по сути, уравнял свой род, то есть всех людей, с низшими тварями, поскольку у них нет способностей, как у нечисти. И говорил о том, что у низших есть лишь две дороги стать высшей стратой. Одна из них – преодолеть себя, преступить человеческие нормы и законы, и перестать уважать тех, кто останется внизу. То есть возвыситься над добром и злом. Вторая же дорога – не лезть вперед самому, а просто уничтожить тех, кто наверху, тогда и сравнивать себя будет не с кем. Этот второй путь давался в конце как саркастичная альтернатива, но даже такому стороннему наблюдателю, как Белояр, было очевидно, что именно в этой последней фразе и есть самая соль статьи. То, чего жаждет автор. Нет, он не хочет быть успешным, как нечисть, он хочет, чтобы нечисти не было.

– Давно это было… – довольно твердо произнес Родомир. – Разные мысли в голову приходили, хотелось их на бумагу выплеснуть, с другими поделиться. Теперь вот уже не хочется.

– А чего хочется?

– Сдать последние экзамены, на службу поступить. Быть как все! – юноша поднял глаза на Белояра, будто пытаясь вылить на него свою горечь.

– Не такая уж и плохая судьба, – заметил Белояр. – По крайней мере, проживешь свою жизнь спокойно и честно.

Юноша улыбнулся:

– Именно этого я и жду.

«Врет, ой, врет», – подумал Белояр. Спросить бы сейчас у Чаяны про его лицо – похож или нет.

– Ты же не из столицы, верно? – спросил следователь.

– Нет, – покачал головой Родомир. – Я из Тернушек – села, что на севере от города.

Белояр вздрогнул, услышав знакомое название.

– Постой-ка, – произнес он. – А не знакомо ли тебе имя Озара? Она тоже из Тернушек.

Услышав имя, Родомир побледнел еще сильнее.

– Да, слышал, – ответил он, стараясь быть спокойным. – Это ведьма очень богатая, у нее огромное имение рядом с нашим селом.

– Интересно, – протянул Белояр. – А знаком ли ты с ней?

Родомир покачал головой, но как-то очень резко:

– Сам незнаком, видел в селе пару раз. Сестра моя ее лучше знает. Она нянькой у ее детей раньше работала.

– А теперь где твоя сестра?

– Она замуж собирается, своих детей заводить, так что оставила работу.

– Хорошо, – произнес Белояр, чувствуя, что эта история – нечто большее, чем простое совпадение. – Ну а тебе-то как в столице живется?

– Да привык уже, за четыре–то года, – юноша стал чуть расслабленнее, уйдя от неприятной темы, но взгляд все равно был напряженным.

– Хватает ли тебе денег на жизнь? – перешел к делу Белояр.

Юноша пожал плечами:

– А кому здесь из людей хватает? Мы студенты – народ бедный. На крышу над головой и кусок хлеба найдется – мы и рады.

– Говорят, ты болен был эти дни?

– Да, простудился, с постели не вставал.

– И когда же ты заболел?

– Пятого дня мне плохо стало, вечером. Отучился, вернулся домой, да и слег.

– Кто-то за тобой ухаживал?

– Нет, некому. Сестра с матерью в деревне живут. Хозяйке дела до этого нет, лишь бы денег за квартиру приносил.

– Она или кто другой не заходил тебя проведать в неделю?

– Нет… Я с трудом помню, что в тот день происходило. Очень плохо мне было.

– То есть подтвердить, что ты весь день провел дома, никто не сможет?

– Наверно, нет, – в голосе студента послышался испуг.

– Ну, хорошо, – вздохнул Белояр. Очевидно было, что парень ни в чем сознаваться не собирается, как, впрочем, и врать, что кто-то мог бы подтвердить его болезнь. Мучить его смысла не было, не поговорив с Чаяной.

Кивнув ректору, следователь попрощался с Родомиром и, когда тот вышел из комнаты, приоткрыл дверь шкафа.

– Ну что? – спросил Белояр, когда русалка, потягиваясь, выбралась наружу.

– Я почти уверена, – ответила Чаяна, – что именно его я видела в лесу.