Заложники будущего

Дуди зашагал по пологому склону, поросшему деревьями, со смутной мыслью в конце концов добраться до берега океана, до которого отсюда было совсем недалеко. Под его ногами то и дело громко хрустели опавшие листья, а птицы испуганно щебетали и беспорядочно порхали на ветвях, где дремали в тенистой жаре; но по мере того как он шел, возможно, потому, что сам был порождением высокоразвитой цивилизации, он не мог избавиться от иллюзии, что весь этот приятный лес – всего лишь обширный городской парк, и не мог подавить чувство вины, когда, проходя мимо, вырубал на стволе дерева пару сверкающих щепок. Объективно он отметил, что лес был полностью лишен таких привычных, но раздражающих деталей, как непролазный подлесок, ядовитый орех и плющ, колючие деревья и кусты; высокие, изящные папоротники и лиственные кустарники придавали ему почти ухоженный вид. Конечно, вся Земля была очищена от такой бесполезной и хлопотной флоры много тысяч лет назад, планета была превращена наукой в Эдем на радость угасающей, утопающей в роскоши человеческой расе, которой, судя по всему, больше не было.

И все же Дуди поспешно оглянулся, когда, уже собираясь рубануть по прямому, круглому стволу особенно красивой норвежской ели, услышал, как в ближайших кустах хрустнула ветка. Его подсознание ожидало увидеть разгневанного сотрудника парковой охраны, а затем его прищучат за незаконное проникновение, вандализм и массовое уничтожение общественного имущества; но полдюжины воинственных полуобнаженных фигур, быстрой рысью приближавшихся к нему, не походили на полицейских, которым когда-либо доводилось арестовывать Дуди.

Это были невысокие, но хорошо сложенные и мускулистые фигуры, одетые в одежду, которая, даже будучи новой, была довольно скромной, но тем не менее давала понять Дуди, что их народ изобрел – или до сих пор сохранил – ткацкий станок и умение ткать. Что еще более важно, они держали в руках копья и ножи, явно сделанные из сверкающей бронзы. А это, в свою очередь, означало огромный исторический прогресс, связанный с использованием дерева, камня, металла, или столь же долгую историю вырождения.

Но эти люди не были похожи на вырожденцев; они больше напоминали идеалистическую концепцию благородного дикаря. Конечно, эта версия была фантастической: даже девять тысяч лет вряд ли смогли бы уничтожить разложение, упадок, полное разложение ума и тела, которыми была отмечена машинная цивилизация Руднуу. Должно быть, это какой-то новый вид – но откуда?

Предводитель маленькой группы, мощный, коренастый парень с гривой всклокоченных рыжевато-коричневых волос, которые, сливаясь с огромной бородой, спадали на мощные мускулистые плечи, протиснулся вперед, чтобы подойти к Дуди, который стоял, расправив плечи и надменно подняв голову, ожидая со спокойствием, которое, как он надеялся, было впечатляющим – указательный палец его правой руки тем временем напряженно сжимал курок заряженного автоматического пистолета, лежавшего в кармане с дулом, направленным на дикаря. Тот может попытаться использовать острое бронзовое копье в своей волосатой руке, что докажет, что он посчитал Дуди неудачником из числа приезжих богов; но одно прикосновение пальца – и Дуди выпустит три разрывные пули 45-го калибра в этого грозного на вид верзилу, и тот, по крайней мере, заявит о себе как об очень опасном порождении дьявола!

Вождь варваров остановился перед высоким незнакомцем, полуприседая и глядя на него; он неуверенно покачивался, а затем медленно опустился на колени в траву у его обутых в сандалии ног, склонив лохматую голову в знак внезапного смирения.

Следующее его движение поразило даже Дуди, имевшего опыт богопочитания еще в ледяном плейстоцене. Осторожно опустившись на колени, дикарь положил на землю перед неподвижным Дуди свое длиннолезвийное копье, а рядом с ним – широколезвийный кинжал из кованой бронзы.

Очевидно, эти люди серьезно относились к своим богам; угрюмые и в то же время потрясенные, шестеро оставшихся охотников один за другим продвигались вперед, чтобы поклониться и снять с себя оружие. Когда импровизированная процедура разоружения была завершена, на земле у ног Дуди лежала груда копий, кинжалов, коротких бронзовых мечей с листовидным лезвием, а также пара тяжелых топоров с каменными наконечниками. Он не был уверен в своей роли в этом маленьком ритуале; если они ожидали, что он унесет все это, то, он боялся, что не справится с этой задачей.

Вождь встал, поднял над головой обе мозолистые руки ладонями наружу – старый, старый жест миролюбия – и заговорил голосом, который звучал хрипловато-трепетно, на гортанном односложном языке.

– Для меня это все словно санскрит, старина, – сказал Дуди, полушутливо покачивая головой, осознавая всю нелепость своего положения – анахроничного путешественника из забытого прошлого, принимающего божественное поклонение от необразованных детей далекого будущего на этой маленькой, затененной листьями лесной полянке. Но мгновением позже он был потрясен и шокирован, когда дикарь, видимо, неправильно истолковав его простой жест отрицания, судорожно бросился на землю и вдавил свое бородатое лицо в мягкую листву, его руки и тело дрожали от ужаса. Было совершенно очевидно, что он счел таинственного аватара отвергающим его почтение и полагал, что ему грозит мгновенная гибель.

В этот момент Дуди вспомнил о предмете, о котором должен был вспомнить чуть раньше, – об удобном маленьком телепатическом механизме, который Руднуу еще в четырнадцатом тысячелетии назвал "переводчиком" и который и сейчас лежал у Дуди во внутреннем кармане пальто. Поспешно нащупав плоский маленький цилиндрик устройства, он развернул три тонкие серебристые алюминиевые решетчатые пластины, похожие на наушники радиогарнитуры, и водрузил их себе на голову, по бокам и сзади; Вибрация, издаваемая аппаратом, который получал энергию от пульсации вен на висках, на которые он давил, настолько усиливала языковые центры человеческого мозга, что, немного сосредоточившись, Дуди мог обращаться к дикарям на их собственном наречии, и их слова, доходя до его ушей, преобразовывались его мозгом в английские термины и фразы.

В данный момент он страстно желал иметь универсальный прибор-телепат, который позволил бы ему читать мысли своих новых знакомых – приобретение, которое могло бы оказаться очень полезным. Однако нельзя иметь все.

– А-пунай-встань, – приказал Дуди внушительным голосом. Благодаря соединению его разума с лингвистическими центрами мозга слушателей инопланетные слова легко сорвались с его губ. – Я не причиню никому из вас вреда.

Трепеща и испытывая неловкость, семеро коленопреклоненных воинов поднялись на ноги и встали перед Дуди в полном безмолвии – полдюжины свирепых, могучих лесных охотников, любой из которых мог бы практически разорвать на части человека двадцатого века, окажись тот рядом. Однако их взгляды были устремлены куда-то в сторону, и они суетились перед ним, как маленькие мальчики, которых в школе поймали за стрельбой плевательными шариками. Дуди был очень удивлен, хотя вполне обрадован. У большинства примитивных рас есть хотя бы доля здорового сомнения в отношении своих богов – достаточная, чтобы с некоторой опаской принимать в свои ряды любого, кто выдает себя за такового.

– Бери свое оружие без страха, – ободряюще сказал он, а затем добавил, как будто по вдохновению:

– Мне оно совершенно не нужно, у меня есть средства для расправы с врагами куда более сильные.

Вождь дикарей нерешительно сделал шаг вперед, его плечи ссутулились, словно для того, чтобы принять удар, и снова опустился на колени, чтобы дрожащими пальцами пошарить в куче оружия.

– Мы знаем это, о человек, – испуганно забормотал тот, опустив глаза в землю. – Мы знаем, что твоя молния поражает насмерть, кого пожелаешь.

Дуди и сам был немного поражен молнией; его челюсть отпала, когда он уставился на семь крепких, смиренно склонившихся фигур перед ним. "Человек", – так назвал его дикарь! Если они не считали его богом, то почему подчинялись ему?

Он заговорил твердым, уверенным голосом, не решаясь наводить справки, боясь выдать отсутствие божественного всеведения – один из главных недостатков божества у примитивных народов:

– Вы должны немедленно отвести меня в свою деревню.

Поскольку переводчик подсказал ему, что у них есть слово, обозначающее деревню, он с уверенностью понял, что у них должны быть деревни.

– Незамедлительно, о человек.

Вождь повторил этот загадочный термин, который он произнес так, словно это был почетный титул.

– Мы отведем тебя к Кувурне, и ты поговоришь с ним.

– Кто такой Кувурна? – спросил Дуди, не сумев на этот раз удержаться от вопроса. – Ваш верховный король?

Глаза варвара широко раскрылись в явном удивлении, которое он с такой же очевидностью постарался скрыть. Эти глаза были большими и карими, заметил Дуди, с любопытным тоскливым выражением – вряд ли они были такими свирепыми и смелыми, какими должны быть глаза агрессивного первобытного человека.

– Ты не знаешь, кто такой Кувурна? Он – Владыка. Он наш господин, который правит нашей деревней и всеми нами.

Это стало потрясением, потому что прозвучало очень похоже на конкуренцию. Но с Кувурной можно было разобраться, когда речь зайдет о нем.

– Ведите! – сказал Дуди.

Пробираясь на север по парковому лесу в окружении своего варварски вооруженного эскорта, который двигался в сдержанном, почтительном молчании, Дуди успел заметить любопытное единообразие этих людей. Они были небольшого роста, около пяти футов и шести или семи дюймов; их волосы и глаза неизменно были красновато-коричневыми; они отличались, как ему казалось, от всех волос и глаз, которые он когда-либо видел раньше, но при этом были чем-то до боли знакомы. Кожа у них была совершенно белая, хотя и смуглая от солнечных лучей, которые часто на нее попадали. Они были странно непохожи на других, менее шумные и говорливые, чем все дикари, которых Дуди встречал раньше, совершенно не похожие на волосатых палеолитических грубиянов, которые хотели принести ему живые жертвы сорок тысяч лет назад, – и все же по какой-то странной причине он не мог избавиться от ноющего убеждения, что где-то он уже видел этих людей.

– Путешествия во времени запутывают людей до чертиков, – пробормотал он про себя по-английски, проводя рукой по своим вьющимся черным волосам.

Деревня ютилась у подножия невысокого, почти сплошь покрытого деревьями холма; за пригорком, на котором она располагалась, едва заметно поблескивал океан. Здесь было все, что можно было ожидать от человека бронзового века – жалкое, убогое скопление хижин, построенных из довольно прочных бревен и брусьев на манер ранних американских срубов, но с соломенными крышами, какие до сих пор изредка можно встретить на европейских крестьянских домиках. Размеры жилищ явно указывали на то, что, подобно длинным домам даяков, они были рассчитаны на несколько семей.

Конечно, соломенная крыша означала, что это сельскохозяйственная община, а не охотничье племя; и действительно, за деревней на прибрежном склоне земли виднелись поля кукурузы и маиса. Однако для получения мяса они все еще полагались на дичь, о чем свидетельствовала встреченная Дуди охотничья команда, а также тот факт, что не было видно ни домашнего скота, ни загонов для него.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Выходи, подняв руки в вверх!

2

Объясните это немедленно!

3

Охотно

4

машина времени Кала!

5

имеется ввиду диаметр ствола немецкого орудия

6

Стоять!

7

Стоять на месте, или я стреляю!

8

Брось винтовку!

9

дословно "шапка-невидимка"

10

Мы не американцы! Мы…

11

мы немцы!

12

Общество кайзера Вильгельма

13

Народный суд

14

Господствующая раса

15

с лат. – "Тень великого имени". Выражение употребляют, говоря о тех, кому осталось только вспоминать о своём славном прошлом, или о потомках, не достойных своих великих предков.

16

нем. – Заграница

17

Они только что прыгнули в воду! Кто мог ожидать такого…

18

Возможно, там внизу находится какая-нибудь лодка.

19

Жизненное пространство – немецкая этнокультурная идея, политика и практика переселенческого колониализма, которые имели распространение с 1890-х по 1940-е годы.

20

нем. "Восхождение Германии к мировому господству", "Завоевание Земли", "Немецкий век".

21

Там кто-то бежит!

22

– Их было только двое?

23

– Да, господин полковник-по крайней мере, мы видели только одного или двух при свете вспышки…

24

– Вы не разглядели ничего заслуживающего доверия. Но как много показывают фотографии?

25

– Двоих, господин полковник.

26

– Теперь они у нас перед глазами, и вопрос решен. Более того, я смогу досрочно отправить подарок в Германию…

27

Пять минут тридцать шесть секунд работы в режиме третьей скорости при переключении на левую сторону!

28

Свастика

29

Будьте осторожны! Два человека-невидимки!

30

Вы меня знаете? Ну, конечно -