Семейное древо

За три дня, прошедших с момента нашей ссоры, Кирилл ни разу не попытался со мной связаться. Он, конечно, доходчиво объяснил мне свою позицию, но какая-то часть меня надеялась, что он передумает и осознает, что на самом деле хочет жить со мной долго и счастливо. Стоило признать, что я в очередной раз ошиблась, но огонек надежды не так просто было погасить.

Тем временем за окном стремительно стемнело. Небо заволокло свинцовыми тучами, поднялся ветер, и сердито захлопнул створку открытого на кухне окна. От резкого звука я вздрогнула. Нужно как-то разогнать эту гнетущую атмосферу. Я нашла в сумке россыпь чайных пакетиков и начатую пачку печенья – то, что нужно. Заварила чай, выбрала из обширной библиотеки Клавдии книгу и устроилась в кресле у окна в теплом круге света от торшера и сразу почувствовала себя гораздо лучше. А за окном непогода набирала силу: садовые деревья гнулись и жалобно скрипели, в сгущающихся сумерках их зловещие силуэты танцевали причудливые танцы, ветер швырял потоки дождя в окно за моей спиной, каждый раз заставляя меня тревожно поеживаться. И стоило мне подумать, что в такое ненастье даже дом Клавдии кажется вполне сносным убежищем, как свет лампы моргнул и погас, оставляя меня в кромешной темноте. Комната моментально наполнилась звуками: шорохами, скрипами, стонами ветра в старом дымоходе. Темнота словно пульсировала вокруг меня, создавая ощущение, что кто-то приближается ко мне из мрака, шаркая ногами по старым половицам. По спине пробежал холодок, и я торопливо нашарила телефон, чтобы включить фонарик. Тени разбежались по углам и притаились, ожидая, когда я снова окажусь в темноте.

Наверняка, отключение света в деревне не было редкостью, поэтому у Клавдии на этот случай должен быть либо фонарик, либо свечи. На кухне совершенно точно есть спички, а значит логичнее всего держать там и свечи. Я рысью припустила по коридору в сторону кухни и в этот момент дом содрогнулся от оглушительного грохота, входная дверь, которую я по рассеянности забыла запереть, распахнулась и на пороге, сопровождаемый потоком ледяного ветра, показался бесформенный силуэт.

От неожиданности я вскрикнула и чуть не выронила телефон. В ту же секунду незваный гость включил фонарик, на мгновение ослепив меня, а потом темнота наполнилась сотнями разноцветных огоньков. Пока я пыталась восстановить зрение, мужской голос произнес:

– Не бойся! Извини, что напугал. Я Егор! Сын Лидии. Она послала за тобой, когда свет отключили.

Сердце в груди колотилось как бешеное. Я не могла произнести ни слова, но, по крайне мере, осознала, что убивать меня никто не собирается. Не знаю, откуда в моей голове возникли такие мысли, возможно, не стоило мне на ночь читать триллеры.

– Чуть сердце не остановилось, – только и смогла выдохнуть я.

Егор пристроил фонарик так, чтобы свет не слепил глаза, и я теперь видела, что на нем был дождевик, делавший его и без того внушительную фигуру еще больше. Капюшон отбрасывал на лицо тень, поэтому разглядеть человека, скрывающегося за ним, было невозможно.

– Извини еще раз. Я правда не хотел напугать. Мать волнуется, что ты одна в темном доме, а у нас генератор, и вкусный ужин.

Уговаривать меня не пришлось. От пережитого страха руки до сих пор подрагивали, поэтому я быстро натянула стоящие у двери сапоги, накинула плащ, и мы побежали под ледяными струями дождя в тепло и уют соседнего дома.

На столе заботливая хозяйка уже расставляла тарелки.

– Анюта, как хорошо, что ты пришла. Мы-то уже привычные, свет тут в непогоду частенько отключают, а ты, наверное, испугалась. Еще, небось, и голодная.

Голодной я, конечно, не была – после сытного обеда у Лидии есть все еще не хотелось, но отказываться от угощения не стала, чтобы не обидеть хозяйку.

За столом я украдкой рассматривала Егора. При свете ламп он оказался не таким уж страшным. Скорее, очень даже привлекательным. Высокий, русоволосый с большими синими глазами и широкой улыбкой. И красивыми руками – деталь, на которую я всегда обращаю внимание. И Когда не пытался напугать меня до смерти, оказался еще и очень приятным собеседником. Он рассказал, что в деревне мой приезд стал своего рода событием, всем любопытно было посмотреть на внучку ведьмы.

– Какой ведьмы? – встрепенулась я.

Лидия бросила на сына неодобрительный взгляд и поспешно сказала:

– Не бери в голову, деревенские выдумки.

Я мысленно сделала себе заметку расспросить потом Егора об этом, наверняка, без пристального материнского надзора он будет более разговорчивым. А Лидия, чтобы предупредить все возможные вопросы решила познакомить меня с историей деревни, не забывая при этом подкладывать в мою тарелку все больше и больше еды.

До революции деревня Савино была частью обширных угодий, принадлежавших древнему княжескому роду Савинских. Места в этой части России славятся не только плодородными землями, но и богатыми залежами глины и песка, поэтому с началом активного строительства каменных зданий в Российской Империи, Савинские приступили к разработке песчаных и глиняных карьеров на принадлежавших им землях, а в скором времени основали «Савинскую кирпичную мануфактуру». Дело шло в гору, и Савинские решили перебраться сюда из столицы, чтобы самостоятельно контролировать производство. Так в 1829 году княжеский род обосновался в роскошной усадьбе на берегу пруда.

Жили они в этих местах до самой революции, но после 1919 следы князей теряются, поэтому доподлинно не известно, что с ними стало. Завод же продолжал работать вплоть до девяностых годов двадцатого века. С тех пор здание стоит заколоченным, глиняные карьеры заросли травой, а о славном прошлом «Савинской кирпичной мануфактуры» все позабыли.

– Мама работает в городском краеведческом музее, – объяснил Егор такую осведомленность Лидии.

Лидия улыбнулась сыну и продолжила:

– С детства люблю историю. А сейчас готовлю выставку про гончарные ремесла нашей области и заодно про Савинскую мануфактуру. Ты приходи к нам в музей как-нибудь, я для тебя, Анечка, специально экскурсию проведу.

– С удовольствием, – пообещала я, – немного разберусь с делами и обязательно приду.

Я видела, что Лидию мою обещание обрадовало.

– Сходи еще как-нибудь к старой усадьбе, вот, может, Егор тебя проводит. Там тоже очень живописно. Жаль, конечно, что сам дом в руинах, но место все равно очень красивое.

– Спасибо, буду рада компании. После города я чувствую себя здесь немного…неуютно.

– Привыкнешь, – успокоила меня Лидия. – Сейчас многие возвращаются из города в деревню, здесь тоже можно прекрасно жить. Вот Егор тоже из Москвы вернулся.

– Ну я другое дело, мам, – буркнул Егор, – Я здесь все-таки вырос.

– Да, правда твоя. Ты извини меня, Анют, что не в свое дело лезу. В конце конов, тебе решать.

– Ничего страшного, я просто сейчас немного растеряна. Слишком много всего произошло. Возможно, деревенский покой именно то, что мне сейчас нужно.

– А летом здесь как хорошо! – Лидия продолжала активно расхваливать сельскую жизнь. – У нас в прошлом году Семеныч вот такую рыбину поймал! Всей деревней ходили смотреть, – Лидия показала руками рыбину размером с хорошего теленка, и я хихикнула, представив, как жилистый Семеныч сражался с чудовищем, явно превосходящим его в размерах. Егор лукаво взглянул на меня и сказал:

– А знаешь грибы тут какие? – он развел руки в стороны, показывая, что грибы в местных лесах не уступают габаритами рыбам.

Лидия, ничуть не смутившись продолжила:

– А клубника вот такущая летом спеет, размером с кулак!

Тут я не удержалась и рассмеялась в голос. Не знаю, конечно, какие тут ягоды, но люди определенно замечательные.

Лидия еще долго рассказывала истории о жителях деревни. В своих съемных квартирах я редко могла сказать, кто живет по соседству, и такая близость деревенских друг с другом была мне удивительна. Но внезапно я поймала себя на мысли, что сегодняшний вечер один из самых приятных за последнее время. Пусть я только познакомилась с Лидией и ее сыном, но они удивительным образом располагали к себе и казалось, что знакомы мы сними всю жизнь.

Часам к десяти за окном зажглись фонари, и я засобиралась домой.

– Точно не хочешь остаться? – поинтересовалась Лидия.

– Все в порядке, спасибо. Я справлюсь.

И все-таки Лидия вырвала у меня обещание прийти, если вдруг в доме мне станет страшно, неуютно или холодно.

Дождь закончился, вокруг было непривычно тихо и несмотря на то, что вдоль дороги горели редкие фонари, ночная мгла поглощала их робкий свет, и я едва различала тропинку у себя под ногами. Егор был отправлен со мной провожатым, Лидия хотела быть уверенной, что я целой и невредимой пройду несколько метров до дома Клавдии.

– Так, там живут Савельевы, – сказала я, указывая в сторону выкрашенного синей краской дома. – Он прощелыга, она святая женщина.

– Нет, – засмеялся Егор, Прощелыга Митрошин, а Савельев – пропойца. И жена его – сплетница теть Маруся.

– В следующий раз буду записывать, – с улыбкой ответила я.

Мы приблизились к дому Клавдии, Егор проверил, что свет везде работает, пробки из-за грозы не выбило, мы попрощались и я отправилась спать в полной уверенности, что из-за нервного напряжения последних дней глаз не сомкну, но провалилась в сон едва моя голова коснулась подушки.

Глава 3

Робкий утренний свет пробивался в комнату сквозь незанавешенное окно. Я с наслаждением потянулась, и тут же забралась обратно под одеяло – в доме было еще слишком холодно. Но как бы мне ни хотелось подольше понежиться в кровати, дел на сегодня было запланировано много, поэтому пришлось взять себя в руки и направиться в ванную.

Попивая утренний кофе, я смотрела в окно на переливающийся после дождя сад, птицы, радуясь солнечному дню, оглушительно щебетали и перепрыгивали с ветки на ветку, а деловитые гуси с озабоченным кряканьем уже спускались к деревенскому пруду.

Сегодня дом уже не казался таким уж мрачным и неприветливым. Да, запущенный, но не заброшенный, как я думала еще вчера. Думаю, мне под силу привести его в порядок. Размышляя об этом, я достала из чемодана фен и огляделась в поисках свободной розетки. Таковая обнаружилась за столиком, где стоял проигрыватель, который я с трудом отодвинула подальше от стены. Кое-как втиснувшись в образовавшееся пространство, воткнула вилку в розетку и принялась сушить влажные после душа волосы. Странный запах не сразу привлек мое внимание. Сначала подумала, что проблема с феном, но выглядел он как обычно и работал исправно. Я покрутила головой в поисках источника запаха, но ничего подозрительного не обнаружила, потому включила фен и продолжила прерванное занятие. Но стоило мне нажать на кнопку, как что-то громко хлопнуло, фен выключился и я в ужасе увидела, как из мгновенно почерневшей розетки высовываются желтоватые язычки пламени.

За секунды оценив масштабы трагедии, я рванула на кухню, чтобы набрать воды. Пробегая мимо кухонного окна, краем глаза заметила идущего по дорожке к дому Егора, распахнув форточку, крикнула, что есть сил:

– Егор, пожар! Пожар!

Мы едва не столкнулись, когда он стремительно бежал по коридору в сторону едкого дыма, быстро распространяющегося по дому.

– Стой! – крикнул он, заметив у меня в руках кастрюлю с водой. – Около двери щиток, выключи рубильник. Я послушно побежала исполнять его указания, а он в это время сбивал пламя пледом, который я оставила на диване.

– Ты как? Цела? – спросил он, когда возгорание было ликвидировано.

– Да, отделалась сильным испугом.

Егор усадил меня на диван и начал открывать окна, чтобы поскорее избавиться от запаха жженой пластмассы.

– Дом старый, проводка никуда не годится, – говорил он, методично поднимая шпингалеты. – И фен теперь придется новый покупать, хотя, боюсь, пользоваться им в этом доме будет опасно.

– И что же мне теперь делать?

– По-хорошему, – Егор сел рядом, – вызывать электрика и все здесь менять.

– К такому я пока не готова.

– Тогда хотя бы больше не пытайся тушить огонь водой. Договорились?

– Договорились. Спасибо!

Я немного успокоилась и взглянула на часы.

– Ох, нет! Опоздала на автобус!

– Не переживай, – спокойно сказал Егор. – Я вообще шел, чтобы предложить подвезти тебя до города.

Предложение оказалось кстати, поэтому я быстренько собралась, и мы вышли на улицу.

Но на крыльце, наткнулась на неожиданный сюрприз. На скамейке у входа стояла банка молока и корзинка яиц. Под банкой обнаружилась записка: «С приездом. Светлана». Я покрутила бумажку в руке и вопросительно посмотрела на Егора.

– Света живет через три дома отсюда, – ответил на мой невысказанный вопрос сосед. – Она Клавдии всегда по утрам молоко приносила и свежие яйца. У них корова, куры – хозяйство, в общем.

– Ей, наверное, заплатить нужно? – поинтересовалась я.

– Думаю, с ее стороны это был приветственный жест.

– Это неожиданно, но приятно.

Егор сказал, что обычно Света заходила к Клавдии вечером забрать банку и корзинку. Я решила добавить к своему внушительному списку покупок еще и пирожные, чтобы пригласить Светлану на чай: познакомиться и поблагодарить за доброту.

До города мы доехали быстро, договорились, что Егор будет ждать меня через час на площади, и я поспешила в сторону серого двухэтажного здания с потрескавшейся вывеской «Дом быта». У нужного мне кабинета уже толпились люди. Даже издалека я слышала, как они возмущенно переругивались. Мне было назначено на десять, поэтому я уверенно толкнула дверь, вызвав огромное недовольство в толпе.

– Куда это ты без очереди прешь?

– Мне назначено… – попыталась я оправдаться, но тут же услышала другой недовольный возглас:

– Ишь какая нашлась! Тут всем назначено! Я с семи часов занимала!

Привлеченный шумом из-за двери выглянул молодой мужчина в строгом костюме и не менее строгих очках, обвел взглядом толпу и остановился на мне:

– Анна Скворцова?

– Да, – с готовностью откликнулась я.

– Входите, – мужчина широко распахнул дверь, приглашая меня в кабинет.

Вслед нам понеслись ругательства и возгласы, что все куплено и продано. Не обращая внимания на крики толпы Петр Алексеевич широко улыбнулся и поинтересовался, как я добралась и освоилась в новом доме.

– Благодарю, все отлично. Лидия Григорьевна позаботилась обо мне: накормила и обогрела.

Петр засмеялся, и перешел сразу к делу:

– Бабушка ваша, Клавдия Николаевна, составила завещание, по которому все ее имущество, а именно: дом, земельный участок и некоторые денежные средства, после ее смерти переходят в вашу полную собственность. Других наследников, насколько мне известно, нет, поэтому проблем с получением права собственности возникнуть не должно. Документы все в порядке, мы с ней заранее их подготовили. От вас мне нужно заявление и подписи здесь и здесь.

Я сделала все, как Петр Алексеевич мне велел и уже готова была попрощаться и уйти, как нотариус внезапно меня остановил:

– Анна, знаете, в последний год мы с Клавдией Николаевной виделись довольно часто, не сказать, что сдружились, но однажды она призналась, что очень сожалеет о том, что ей не посчастливилось с вами встретиться.

– Да, мне тоже очень жаль, – искренне призналась я.

– Она говорила, – продолжал нотариус, – что совершила много ошибок, но то, как она поступила с вашей матерью и своей сестрой причиняет ей наибольшую боль.

– К сожалению, я не знаю, что произошло между ней и мамой. Для меня Клавдия всегда была бабушкой, которая умерла задолго до моего рождения. Но мне бы искренне хотелось ее узнать. И, постойте, вы сказали, что у нее еще была сестра? – мгновенно насторожилась я.

– Да, – Петр как будто немного замялся, – насколько я знаю, у Клавдии Николаевны была сестра, которая в 17 лет якобы сбежала из дома, и никто с тех пор ее не видел.

Я чувствовала, что он что-то недоговаривает, поэтому спросила:

– Но человек же не может просто так исчезнуть? Она ведь где-то жила, работала… Наверняка ее можно как-то найти.

– Разумеется, – согласился Петр, – но поисками никто никогда не занимался, насколько мне известно. Клавдия всем сказала, что сестра сбежала с ухажером из города. С тех пор – тишина.

Мужчина некоторое время помолчал, как будто раздумывая, стоит ли сказать то, что вертелось у него на языке, но в итоге произнес:

– Не забивайте этим голову. Прошло почти семьдесят лет. Через несколько месяцев вы станете полноправной хозяйкой дома и сможете делать с ним, что пожелаете.

– Но все же вы разожгли мое любопытство. Получается, что где-то живут мои родственники. И я могу попытаться их найти.

– Можете, – неуверенно произнес Петр, – Если Вам так хочется, почему бы и не поискать?

Затем, порывшись в столе, достал большой белый конверт:

– Здесь все документы, которые Клавдия Николаевна передала мне для хранения. Я, честно говоря, не смотрел. Что касается наследства, у нас с ней была отдельная папка. Ваша бабушка заранее обо всем позаботилась, чтобы вам не пришлось этим заниматься.

Я взяла протянутые мне бумаги, попрощалась с Петром и поспешила выйти из мрачного здания в ясное весеннее утро.

Егор уже ждал меня, прислонившись к машине и приветливо помахивая рукой. В руках он держал два стаканчика кофе, один из которых протянул мне. Я поблагодарила, но, очевидно, выглядела немного растерянной, поэтому он поинтересовался:

– Что-то случилось?

Не вдаваясь в подробности разговора с Петром, я сказала:

– Узнала, что у Клавдии была сестра.

Егор несколько секунд задумчиво смотрел на меня, потом отвел глаза и ответил:

– Мать велела тебе не говорить, но вообще про ее сестру в деревне все знают. Это что-то вроде местной легенды.

– Расскажешь?

Я подозревала, что это именно то, о чем он случайно обмолвился вчера за ужином. Назвал Клавдию ведьмой, и сейчас Лидия не сможет помешать мне выпытать из ее сына все, что ему известно.

– Ладно, – Егор быстро сдался. – Если мы говорим о фактах, то у Клавдии действительно была сестра, но много лет назад она сбежала с каким-то ухажером из города. Больше в нашей деревне не появлялась, а Клавдия ни с кем о ней не разговаривала. Но, справедливости ради, она вообще не сильно общительной была.

– А почему Лилия не хотела, чтобы ты мне об этом рассказывал? В этом же ничего странного или подозрительного нет.

Егор снова вздохнул:

– Нет, но за годы эта история обросла таким количеством домыслов, что превратилась в деревенскую страшилку.

Из рассказа Лидии я уже знала, что Клавдия была нелюдимой и замкнутой. Разумеется, в деревне, которая функционирует как единый организм, такое поведение сильно бросалось в глаза. А вдобавок ко всему, у Клавдии была довольно странная привычка – прогуливаться ночью по своему саду. Бледная фигура, скользящая между деревьев в призрачном лунном свете сама по себе могла напугать впечатлительных соседей, но однажды кто-то из деревенских увидел ее рыдающей на скамейке под засохшей яблоней и пошло-поехало. Вспомнили, про ее сестру и договорились до того, что Клавдия в пылу ссоры ее убила и закопала под той самой яблоней, где скамеечка стоит. А теперь мучается от угрызений совести и по ночам вымаливает прощение.

– Честно сказать, в детстве, до смерти Клавдии боялся. Старался даже лишний раз в сторону ее дома не смотреть, что непросто, ведь мы все-таки соседи. С возрастом я, конечно, понял, что никакая она не ведьма, а просто одинокая, несчастная женщина, а деревенские страшилки не что иное как глупые выдумки.

Я не была особенно впечатлительной, но от этой истории по коже пробежали мурашки.

– Да уж, чего только народ не выдумает, – сказала я.

– Конечно, – согласился Егор, – все это глупости.

Я немного помолчала, обдумывая услышанное, но потом решилась задать вопрос, который интересовал меня больше местной страшилки:

– Неужели она была таким плохим человеком?

– Трудно сказать, – протянул Егор задумчиво, – Мать меня ругала, если я называл Клавдию ведьмой. Но ты меня, конечно, извини, по характеру ведьмой она была самой настоящей.

Я уже поняла, что Клавдия была непростым человеком, поэтому обижаться на слова Егора не стала. Возможно, именно поэтому мама и не захотела, чтобы мы с ней общались. Никакой страшной семейной тайны, как я думала вначале, здесь нет. А деревенская страшилка чистой воды выдумка. В моем детстве мы тоже называли соседскую старушку ведьмой исключительно по той причине, что волосы ее были насыщенного лилового цвета. А Клавдия просто любила гулять по ночам. У всех свои странности. Эта версия меня вполне устраивала, и я вернулась к более практическим задачам: попросила Егора показать мне, где здесь магазин и следующие полтора часа он стоически помогал мне закупить все необходимое для жизни в новом доме.

Когда багажник был полностью заполнен моими пакетами, я заметила цветочный магазин. Повинуясь внезапному импульсу, торопливо бросила Егору, что скоро вернусь, забежала в лавку и купила большой букет желтых тюльпанов. Мне захотелось сходить на могилу Клавдии, отдать дань памяти человеку, которого никогда не знала, но который был частью моей семьи. Егор предложил проводить меня до церкви, за которой находилось кладбище, но я отказалась. Мне казалось правильным проделать этот путь в одиночестве, поэтому выгрузив покупки и сердечно поблагодарив Егора, взяла цветы и вышла на улицу.

До церкви было не больше десяти минут пешком: нужно было спуститься к пруду, пройти вдоль берега и подняться на пригорок, над которым возвышался храм. Церковь была построена еще в 18 веке, задолго до того, как Савинские окончательно обосновались в усадьбе. В отличие от главного дома, который не одно десятилетие лежал в руинах, храм сохранился великолепно. Конечно, штукатурка местами облупилась, позолота на куполах поблекла, но он все равно производил сильное впечатление. Сотни лет по этим истертым ступеням поднимались люди в надежде получить ответ на свои молитвы – это место хранит память о многих и многих поколениях жителей этой земли. Мне захотелось прикоснуться к истории, и я уверенно толкнула тяжелую дверь, ведущую в храм.

Внутри меня сразу же окутал сладковатый аромат ладана и свечного воска. Неспеша я двигалась, разглядывая росписи на стенах, иконы в богатых золоченых рамах и остановилась перед великолепным резным алтарем. Любуясь искусной работой мастера, я не заметила, как сзади ко мне приблизилась женщина.

– Это жемчужина нашего храма, многие приезжают сюда только для того, чтобы полюбоваться нашим роскошным алтарем, – полушепотом произнесла она.

– Действительно очень красиво, – в тон ей отозвалась я.

– Меня зовут Любовь Никитична, – представилась женщина, – я в церковной лавке работаю. Ты будешь возвращаться, – она кивнула на цветы, давая понять, что для нее не секрет, куда я направляюсь, – заходи ко мне, поболтаем.

С этими словами она развернулась и вышла из храма, оставив меня в одиночестве.

Егор объяснил мне, где похоронена Клавдия – ее могила была рядом со старой княжеской усыпальницей как раз недалеко от храма. Мне нужно было идти по главной аллее и никуда не сворачивать. Следуя его указаниям, я довольно быстро обнаружила невысокое каменное строение – ту самую усыпальницу Савинских, а рядом – участок со свежим могильным холмиком.

Я всегда терялась, оказываясь на кладбище. Знаю, что многие приходят на могилы к близким, чтобы поговорить, я же напротив, никогда не могла найти подходящих слов. В этот раз я тоже молча постояла перед деревянным крестом, снова и снова перечитывая надпись на табличке, а потом наклонилась и положила на могилу цветы.

Нотариус упомянул, что Клавдия сожалела о том, что мы не встретились раньше. И сейчас, стоя перед местом ее упокоения я с ужасом осознала, как много мы упускаем. Короткий промежуток между двумя датами – это все, что мы называем жизнью. Нам дано не так много, так почему мы настолько бездарно расходуем отведенное нам время? Почему Клавдия отгородилась от семьи? Какой бы она ни была, я хотела бы ее знать. Она – часть меня и могла бы быть частью моей жизни. Почему мама никогда о ней не говорила? Что тогда между ними произошло? Так много вопросов.

Постояв еще немного у могилы, я шагнула к соседнему памятнику. Здесь, вероятно, покоился муж Клавдии. Мой дед Федор Степанович. Судя по датам на памятнике, умер он достаточно молодым, его дочери, моей маме, тогда было около пяти лет. Это его фотографию я видела в комнате Клавдии. Чуть дальше были могилы родителей Клавдии: Николай и Екатерина. В самом конце участка была еще одна могилка. Неухоженная и заросшая, с покосившимся крестом, на котором едва можно было разглядеть табличку с именем. Странно, что за остальными могилами явно следят, а эта выглядит совершенно заброшенной. Нужно будет поискать в доме какие-нибудь садовые инструменты и привести здесь все в порядок.

Размышляя об этом, я брела по аллее и незаметно дошла до ворот, ведущих на тропу к заброшенной усадьбе. Дорожка легко угадывалась между деревьев – свидетельство того, что руины пользуются популярностью среди местных жителей. Я прогуливалась по разросшемуся парку, тщетно пытаясь представить, каким он был во времена своего расцвета. Когда-то эти аллеи украшали изысканные скульптуры, глаз радовали ровно подстриженные лужайки. Но хозяева этой усадьбы больше не принимают гостей, роскошные дамы и прекрасные кавалеры не прогуливаются по великолепному парку, любуясь величественным дворцом на берегу пруда.