Забавные приключения Анфисы Михайловны и ее друга Максима Решетникова

Алла Краснова

Забавные приключения Анфисы Михайловны и ее друга Максима Решетникова

СТРАУСИНАЯ ВЕЧЕРИНКА

1.

Идея открыть креативное агентство пришла голову Анфисе Михайловне совершенно случайно, если вообще можно говорить о том, что что-то случайное случается в этом мире. Эта идея внезапно, как вспышка молнии, озарила ее привычное одиноко-женское существование, ворвалась в ее затхлую жизнь свежим ветром, и тут же раскрасила ее черно-белый мир тысячью разных красок. Во как! Что ж, надо признать, что и такое бывает, хотя раньше о таком крутом повороте в своей судьбе она и не помышляла, ведя довольно размеренный образ жизни. Она не строила новых планов на жизнь и тихо спокойно плыла по течению, чувствуя себя вполне уверенным благополучным женским бревном, слегка уже лишенным жизненных сил, но еще ее готовым стать вполне отличной опорой какому-нибудь утопающему. Она нещадно ждала этого утопающего, но среди утопающих желающих схватиться за нее почему-то не было. И в тот знаковый день все было более чем обычно, прозаично и буднично-заурядно, как в старом, затянувшемся до боли кино.

В тот день Анфиса, вернувшись с унылой работы, приняла душ, затем пропустила, как водится, стаканчик дорогого вина, расстелила постель, заправленную свежими лавандовыми простынями, и уже приготовилась скучать в одиночестве (потому что бывший муж давно женился, а котов она не любила), как вдруг в дверь позвонили. «Кто бы это мог быть? – подумала она, не спеша открыть дверь. – Может быть, просто ошиблись дверью? – мелькнула мысль в ее голове». Но звонок повторился снова. «Да, значит точно ко мне,– заключила она и посмотрела как бы сверху на свое одеянье. Она была в полотенце, и открывать дверь в таком виде ей было не с руки, поэтому осторожно подошла к двери и посмотрела в глазок. И – о чудо! – ее взору предстал Максим Решетников, ее приятный знакомый, который жил этажом ниже. Они иногда с ним встречались в лифте, почтенно здороваясь и перекидываясь парой ничего не значащих фраз. Он был моложе ее лет на десять, а за окном вовсю пела весна, да еще и вдобавок смеркалось. Город зажег огни, и в соседних домах зажглись светом окна, апрельский воздух пьянил, кровать уже была расстелена и свежа, как лепестки розы, а мужчина, который стоял за дверью, был красив, мускулист и не женат, что приумножало его красоту тысячекратно. «Открыть – не открыть? Открыть – не открыть? – застыла в нерешительности она, но эта нерешительность никак не повлияла на ее ключ, который уже совершил в замке два оборота».

Максим увидел ее и улыбнулся.

– А почему бы нам, – оглядев его с головы до пят, а потом упершись взглядом в его могучий торс, произнесла она, – не открыть агентство по дискредитации честных граждан.

Его взгляд выразил недоумение, как впрочем, и ее взгляд. Вероятно, он не ожидал получить такое странное предложение в этот час и, судя по всему, даже забыл, зачем зашел в приподнятом настроении к этой еще достаточно молодой, одинокой и знойной женщине на ночь глядя.

– Ну, креативное агентство по подкладыванию свиней, – уточнила она, сама пытаясь осмыслить то, что сказала.

Так они стояли где-то с минуту и смотрели друг на друга, как два странных человека разного пола, как будто им и вправду нечем было заняться этим чудесным вечером.

Конечно, Анфиса Михайловна сама не понимала, зачем она предложила это ему, славящемуся повышенной честностью, вышедшему из семьи, где честность передавалась из поколения в поколение и считалась визитной карточкой их фамилии, а также главным наследством (потому что больше ничего не было). Но больше всего ее смущало даже не это. Больше всего ее смущало то, каким неведомым образом она дошла до этой идеи, ведь раньше она об агентстве даже не думала. Наверное, эта мысль зрела в ней подспудно несколько лет и только сейчас под воздействием гормонального взрыва прорвалась наружу словами. Где-то в душе она даже успела на секунду испугаться сама себя и своего предложения, но потом быстро смекнула, что он вряд ей даст согласье. Однако она рано расслабилась.

– А почему бы и нет, – задумчиво ответил стоящий в дверях Максим, случайно зашедший к разведенной знойной женщине на ночь глядя. Он озадаченно почесал в затылке, вероятно, прикидывая в уме, правильно он ответил ей или нет, а потом, видимо, решил, что это не имеет значения, и улыбнулся ей своей самой милой улыбкой.

Обычно решения по бизнесу принимаются долго, обдумываются, но тут вышло совершенно иначе, как будто какая-то невидимая рука руководила процессом. Как будто они все это время и жили, томясь в одиночестве, лишь для того, чтобы через это агентство соединить свои судьбы. «А, может, все еще будет? – подумала Анфиса Михайловна и распахнула перед ним дверь так, как распахивают дверь в новую жизнь».

С концепцией агентства они определись практически сразу же в этот вечер, а вот над названием им пришлось поработать. И всю ночь до утра они нещадно придумывали название своего агентства, перебрав сотни названий, и только под утро, когда уже были совершенно без сил, Анфиса Михайловна предложила: «А пусть будет «Кобан». Только «Кобан» через «о». Ну, чтобы никто не догадался, – уточнила она». На том и порешили.

И вот не прошло и месяца, как креативное агентство «Кобан» по подкладыванию свиней распахнуло свои двери для всех желающих сделать своему недругу пакость, и кто бы мог подумать, что вскоре всего за один год своей деятельности оно станет одним из самых успешных агентств в их городе. А как иначе, ведь теперь людям самим не нужно было думать, гадать, как создать человеку неприятность или слегка наказать его, теперь за них это могли сделать специально обученные люди. «Зло чужими руками – вот наш девиз! Зло в розовом цвете! – кричали их плакаты. – Подруга увела жениха? Муж ушел к лучшей подруге? Начальник не повысил зарплату? Что ж, тогда вам по нашему адресу! И мы профессионально подложим свинью тому, кому надо. «Свинья» под ключ. Все включено! – звучало в их рекламной кампании, которую они развернули в сети».

И люди не просто шли, а валили толпами, даже приходилось выбирать их них. У Анфисы с Максом возникло мнение, что все в городе, абсолютно все хотят подложить друг другу свинью, только молчат об этом, а самим это не так просто сделать. Ведь нужно отравить недругу жизнь, но не сильно. Набедокурить, но не так чтобы забрали в тюрьму. В общем, как оказалось, подкладывание свиньи – это искусство, тонкое деликатное, и здесь нужно пройти по тонкой грани, не скатившись в преступленье и пошлость. Таким тонким искусством в совершенстве владела Анфиса Михайловна, так как занималась этим едва ли не с самого своего рождения. А Макс был больше по организационной части. Своеобразная философия у них, как и у любого крутого агентства, тоже была. Они считали, что «Кобан» работает для того, чтобы утолить голод человечества в сведении счетов со своим ближним, тем самым отбивая у человечества аппетит к более тяжким грехам. То есть они работали во имя света и доброты, и только на втором месте жажда наживы. А никто еще не подкладывал свиней во имя света и доброты. Конкурентов не было.

2.

В ожидании своего первого клиента Анфиса Михайловна с Максом Решетниковым были в настроении настолько благостном, что даже периодически прекращали хулить всех тех, кому было доверено ремонтировать их офис, теперь после ремонта доставшийся им с теми же дырами, облупившимся потолком, и прости господи, половыми щелями. Они прекращали хулить и улыбались, восторженно посматривая в окно.

«Первый клиент, – закатив от неги глаза, сказала Анфиса Михайловна, – это ведь как первая любовь, только лучше. Потому что он еще и заплатит деньги». И Макс поддержал ее в этом, он был полностью согласен с ней: действительно, первый клиент лучше. Они даже заключили пари на то, кто придет к ним первым. Макс был уверен, что первым клиентом станет человек, недовольный условиями труда или начальством, а Анфиса Михайловна утверждала, что первым их клиентом будет пышная дама в годах, муж которой пустился в тяжкие с более молодой особой. Их устроил бы любой вариант, и поэтому они то и дело единодушно дружно замирали в экстазе предвкушения этой встречи.

– Вот он – красавчик нарисовался! – ткнув пальцев в окно, победоносно сказал Максим, показывая на одутловатого лысого мужчину с папкой в руках. Этот мужчина вышел из машины прямо напротив их офиса. – Так и вижу внутренним глазом, как он сидит за компьютером в уголке, лупится в монитор компьютера и наращивает потенциал для подкладывания свиньи. Злится и злится внутри, а снаружи такой податливый, такой простой, просто душка, а шеф его совсем и не замечает, и зарплату не повышает, а может и вообще не дает и в карман себе кладет, – пустился в фантазии Максим, когда мужчина уже зашел в дверь их подъезда. – По-моему, он ненавидит своего работодателя безмерно, весь такой напыщенный. И голову, наверное, бреет для этого, чтобы волосы не встали вдруг дыбом и не выдали его недовольства. Тихушничает.

– Ты, правда, это видишь внутренним глазом? – неуверенно спросила Анфиса Михайловна, уверенность которой уже пошатнулась из-за убедительности слов Максима. Она уже даже приготовилась проиграть пари, но, к большому удивленью Максима, прошло две минуты три, восемь, пятнадцать, а в дверь их офиса никто так и не постучал.

– Может, заплутал где? Ищет наш офис и не может найти? – растерянно Макс посмотрел на Анфису Михайловну, которая заулыбалась, понимая, что, скорее всего, именно ее расчет в плане первого клиента был верен, то есть придет пышная дама-брошенка.

Что удивительно, уже через несколько секунд Анфиса увидела именно такую даму, о которой она говорила. Крупная женщина переходила дорогу в ярко-оранжевом брючном костюме.

– Ну я же тебе говорила! – обрадовано воскликнула Анфиса Михайловна, указывая пальцем на женщину. – Она точно к нам, я по лицу вижу!

Однако каково же было удивление Анфисы Михайловны, когда и эта женщина прошла мимо, даже не зайдя в двери здания, где на втором этаже находился их офис. Максим участливо пожал плечами, переглянувшись с Анфисой Михайловной, а потом посмотрел на часы.

– Похоже, дело гораздо хуже, чем казалось в самом начале, – произнес Максим.

– Да-а, – вздохнула Анфиса Михайловна, – уже полчаса как агентство открыто. А клиентов все нет. Думаешь, мы зря все это затеяли?

– Ну, – многозначительно покачал головой Максим, – если никто не придет в ближайшие полчаса, то я буду всерьез обеспокоен за человечество. Мне придется констатировать, что землян уже не устраивают мелкие шалости и подлянки, а это значит, что они решили мстить друг другу по-крупному, – произнес он и посмотрел протяжно Анфисе в глаза, которые показались ему в этот момент прекрасными и печальными. Они посмотрели друг на друга с какой-то пронзительной глубиной. «А вдруг? – подумал Максим и уже хотел сделать шаг в ее сторону, как в дверь их офиса постучали».

Максим и Анфиса Михайловна перевели свои взгляды на дверь, которая осторожно приоткрылась, и в ней показалась очень интеллигентного вида старушенция в шляпке и с маленькой сумочкой, крепко зажатых в ее перекошенных артритом руках, а руки были с малиновым маникюром. Неожиданная гостья выглядела нарядной, но сдержанной, и вообще была похожа на английскую королеву. Старушка молча вошла в кабинет под недоуменные взгляды и аккуратно села на стул, загадочно улыбнувшись. Макс вопросительно посмотрел на Анфису Михайловну, поняв, что она тоже в недоумении. Они, не сговариваясь, подумали, что эта дама преклонного возраста в шляпке, вероятно, ошиблась этажом, потому как этажом ниже располагался магазинчик (он же ломбард), в котором продавали антиквариат, а также вели скупку краденного.

– Вам «свинью»? – неуклюже спросила огненно-рыжая Анфиса Михайловна, посмотрев старушке в глаза.

– Да, – набожно опустила глаза старушка, но тут же открыла их почти безбожно. – И желательно побольше, – добавила она своим по-старчески хрипловатым, но очень уверенным голосом, и на ее лице засияла улыбка.

Максим, конечно, не ожидал такого поворота событий, ведь он, открывая это агентство с Анфисой Михайловной, делал ставку на молодых или людей среднего возраста, а тут такое. Вначале он даже подумал, что эта пожилая женщина пытается их разыграть. Но она не шутила, и у Макса закралось подозренье, что эта старушка не так проста, как может показаться на первый взгляд. Он подумал, что за фасадом интеллигентной старушки должно быть скрывается страшный человек, учитывая тот факт, что жажда расправы подвигла ее на вхождение в интернет, как будто и интернет, и их креативное агентство были созданы лишь для того, чтобы у нее появилась возможность свести с кем-то счеты. «Как же долго я вас ждала! – было написано на ее лице с играющей на устах улыбкой». Так кто же был этот человек, побудивший ее прийти сюда?

Макс и Анфиса застыли в предвкушении разгадки этой интриги.

3.

Анфиса Михайловна и Максим Решетников уселись за стол напротив пожилой дамы, которая назвала себя Анной Васильевной, и приготовились внимать каждому ее слову.

– Даже не знаю с чего начать, – держа интригу, произнесла женщина и обвела взглядом комнату. – Кстати, у вас ужасные потолки, – сказала она, посмотрев вверх, и поморщилась.

– Да-да, мы знаем, – кивнул ей Максим.

– Угу, – буркнула себе под нос пожилая женщина. – Наверняка наняли бригаду рабочих, а она денежки взяли, но так ничего и не сделали, – предположила она.

– Да, так и было, – ответила ей быстро Анфиса Михайловна.

– Ишь! – недовольно сказала женщина, – управы на них нет. А вы куда-то обращались, жаловались?! – выказывая обеспокоенность состоянием офиса, произнесла в сердцах она.

Максим с Анфисой Михайловной снова переглянулись, им не терпелось узнать, что привело эту пожилую даму к ним, а она ходила вокруг да около, так и не рассказывая, зачем пришла. В связи с этим у них закралось подозренье: а действительно ли она пришла по делу, или ей просто поболтать захотелось.

– Давайте ближе к делу, – сурово произнес Макс, и Анфиса Михайловна кивнула в согласия с ним.

– Ну-у, – протянула она, – даже не знаю, с чего начать… – замялась Анна Васильевна.

– Начните уже наконец! – не выдержала Анфиса. – В чем же дело? – пристально она посмотрела на нее.

Взгляд Анфисы заставил старушку быстро собраться и выдать цель своего визита в весьма сжатой форме.

– Дело в том, что я подвергаюсь уже который год систематическому разочарованию со стороны моего соседа и иже с ним, – заулыбалась она, выделив последние слова интонацией.

– И иже с ним? – перепросила Анфиса Михайловна.

– Да, и иже с ним, – гордо повторила старушка.

На лицах представителей агентства «Кобан» вновь возникло недоумение, потому что такой лапидарности от старушки они не ожидали. Конечно же, вся эта сжатая фраза про систематическое разочарование нуждалась в значительной расшифровке.

– Поясните, пожалуйста, – очень вежливо произнес Максим, попутно пытаясь обдумать то, что она уже сказала. – Что они делают, каким образом разочаровывают? – спросил он, пытаясь разговорить ее.

Почему-то Максим подумал, что Анна Васильевна является типичной представительницей старой гвардии, которая вечно недовольна молодыми людьми, которые громко слушают музыку, курят или носят короткие юбки. Однако ее ответ в какой-то степени поверг его в шок и вселил в его сознание еще большую неопределенность.

– Они там живут, – ответила очень просто Анна Васильевна, пожав плечами.

– Живут, и все? – удивилась Анфиса Михайловна.

– И все, – улыбнулась загадочной улыбкой старушка. – Но все не так просто, – пояснила Анна Васильевна, и дальше последовал ее рассказ о соседе.

Как оказалось, ее сосед еще совсем молод, он жил напротив нее в большом двухэтажном доме, в котором часто проходили вечеринки. Но вовсе не шум смущал Анну Васильевну. Ее смущало, что он (а звали его Иван) надумал жениться не на той женщине.

«А зачем мне это надо? – пустилась в рассуждение Анна Васильевна, как будто и вправду была заинтересована в судьбе этого молодого человека. – Вначале он женится, потом разведется, а она еще и половину его состоянья отхапает. К тому же, – как будто бы по секрету сказа Анна Васильевна, сделав свой голос тише, – я уверена, что она ему изменяет. Я самолично видела, как она прятала от него какие-то эсэмэски под подушкой». Конечно же, Максим задал ей вопрос, откуда она знает такие подробности и настолько в курсе всех жизненных перипетий, которые происходят в жизни Ивана.

– Неужели из вашего дома напротив все видно и слышно? – спросил удивленно Максим, и ее ответ поразил его в самое сердце.

– Ну, если в бинокль, то вполне. Да и по губам я читать уже научилась. И воображенье у меня хорошее, – ответила ему дама преклонных лет так просто, как будто в том, что она делала, не было ничего предосудительного.

Анна Васильевна также рассказала, что в ближайшее время у Ивана состоится секретная вечеринка, на которой он сделает предложение своей даме сердца, и попросила устроить подкладывание свиньи именно с целью расстроить грядущую свадьбу. «Ну что ж поделаешь, раз они не подходят друг другу, – пожала плечами она. – Потом разведутся, и зачем мне это надо, – повторила она так, как будто уже констатировала факт неоспоримый».

Потом старушка быстро ушла, мило попрощавшись.

Но что же могло подвигнуть такую милейшую даму к таким действиям? – пытались понять Макс с Анфисой. – Что побудило ее шпионить за молодыми и яркими людьми? Анфиса с Максом снова переглянулись после ее ухода, и их понятийные аппараты, встроенные в их земные тела, выдали синхронно только одно слово – зависть.

4.

Да, что-что, а завидовать молодым Анна Васильевна умела, могла, любила и наслаждалась этим чувством в полной мере. Ох, уж это тата чувство зависти, безмерное непобедимое бесподобное чувство зависти, когда ты встаешь пораньше, чтобы не проспать лишний час и начинаешь завидовать. Кто казал, что зависть убивает? Нет! Эта зависть, которую испытывала Анна Васильевна, вовсе ее не убивала, наоборот – она помогала ей жить, наполняла ее жизнь светом, отращивала ей крылья и вдохновляла на новые подвиги. Не успеет солнце позолотить верхушки деревьев – а она уже с биноклем в рукам и высматривает, и рассматривает своих соседей напротив, которые в полном объеме поставляют ей пищу для зависти. Потому что они молодые и они, как бы это не показалось странным, живут, умеют жить. К ним приходят гости, у них есть отношенья, интриги, там всегда интересно, там есть на что посмотреть и чему поучиться. Там молодость руководит миром, и Анна Васильевна подпитывает свои силы этой молодостью, рассматриваемой через бинокль. Некоторые, такие же старые, как Анна Васильевна, обычно ворчат, жалуются на жизнь, прозябают на старости лет в болячках, которые по большей части сами себе выдумывают от нечего делать, а она – нет, она нашла себе дело, зависть спасла ее. Она поднимается утром с постели и глядит в окно во все свои четыре глаза, два своих земных от рождения, и два биноклевых. И бинокль настоящий, военный, доставшийся от мужа, далеко не поганый во всех отношениях. В общем, завидовала Анна Васильевна так, что оставалось только позавидовать ее зависти.

Вот и сейчас, когда она пришла домой, она решила не откладывать дело в долгий ящик, выпила чашечку кофе, настроилась на нужную волну и, вооружившись биноклем, приняла упор лежа, чтобы всею душою отдаться наблюдению за соседями.

Уже было время после полудня, и она прекрасно понимала, что в это время помощница по хозяйству наводит чистоту, а молодой человек по имени Иван сидит за компьютером и глядит в него, как будто в нем что-то ценное. Чтобы увидеть, что он делает в ноутбуке, Анне Васильевне приходилось проделывать немыслимые для ее возраста акробатические подвиги. Она даже могла залезть на шкаф, чтобы лучше было видно, и делала это с невиданной быстротой. Ее так увлекало наблюдение за соседом, что она буквально молодела на глазах, приобретая невиданную прыть. Она даже не замечала, как оказывает то под столом, то на шкафу, чтобы расширить обзор, повысить качество картинки и видимость происходящего у соседей. Если бы возникла техническая необходимость, то она бы залезла даже на люстру, но, к счастью, люстры в ее небольшом, но очень уютном домике не было. Была только лампочка Ильича, но это было святое. Потом, когда она отставляла от себя бинокль, то, конечно, ей приходилось спускаться с небес на землю в прямом смысле этого слова и вспоминать, сколько ей лет, и что ножки уже не очень ходят, и что ручки не очень крутятся. А когда она смотрела в бинокль, то не могла отказать себе в удовольствии комментировать вслух происходящее у соседей, она не стеснялась в выражениях, поскольку жила одна.

– Ну что ты взял эту штуковину, положь ее обратно, – сказала Анна Васильевна, когда Иван отставил свой ноутбук и взялся за телефон. – Нет, нет, не набирай ее номер, нет! Она тебе изменяет, зуб даю, – заверещала Анна Васильевна, когда Иван стал набирать номер своей возлюбленной. – Ой, ху-у, – перевела дух Анна Васильевна, когда поняла, что он не может до нее дозвониться. – Я же тебе говорила, что изменяет, не до тебя ей. Эх, мОлодежь, всему учить тебя надо! – покачала она головой, не отнимая бинокль от своих глаз.

Она знала все о личной жизни соседей и была в курсе всех дел. Она уже давненько присматривала Ивану выгодную партию, а Иван ей был как родной. Но ей не нравилась девушка по имени Инесса, в которую он был влюблен и которой готовился сделать предложенье. Анна Васильевна считала, что она ему не подходит. Кроме того, она была почти уверенна, что Инесса ему изменяет, так как она лично видела, как та втихаря стирает в своем телефоне какие-то эсэмэски. Анна Васильевна смотрела на их жизнь так, как смотрят сериал или реалити-шоу, проживая жизнь главных героев и болея душой за каждого. Именно поэтому решение подложить свинью было делом для нее глубоко личным и выстраданным. Очень ей хотелось внести свою лепту в их мироуклад, ведь ей… виднее.

– Да что ж ты будешь делать! – вспылила Анна Васильевна, когда сотовый телефон Ивана зазвонил, и на экране телефона высветилось имя его возлюбленной. – Таки ж позвонила, зараза. Глаза б мои этого не видели! – в сердцах сказала она и отняла от глаз бинокль. Какое-то время Анна Васильевна была в расстроенных чувствах, но потом быстро пришла в себя и решила продолжать жить дальше. Теперь одна надежда была на «свинью».

5.

– Ну не можем же мы прикатить к ним вечеринку и сказать: «А можно мы подложим вам свинью?» – произнесла Анфиса Михайловна, ходя взад-вперед по комнате и стуча каблучками.

– Неа, не можем, – ответил расположившийся на диване Максим, наблюдающий за Анфисой Михайловной, которая ходила взад-вперед по комнате.

– И что же делать? – остановилась она и посмотрела прямо в глаза Максиму.

– Ну… замялся он. – Надо что-то придумать.

– Придумать?! – топнула ножкой, заряженной острым каблучком, Анфиса Михайловна. – Придумать, – повторила она уже с другой интонацией, явно передразнивая Максима. – Ну надо же, вот черт, а я бы никогда не догадалась, что нужно что-то придумать. Спасибо, что подсказал. Вопрос только в том, что придумать, – она снова посмотрела прямо ему в глаза, надеясь на понимание.

Максим продолжал лежать на диване, изображая, что он пытается найти хорошее решение для этого вопроса, но в голову его, как назло, не шло никакой хорошей мысли. Анфису Михайловну это просто выводило из себя, ведь они уже сидели в офисе два часа, а хороших идей по-прежнему не было.

– А, может, выпьем? – вдруг предложил Максим с тихой улыбкой и тут же поймал такой взгляд Анфисы, что ему в целях собственной безопасности нужно было внести пояснение. – Ну, это в целях профилактики рецидива скучных идей, – стал оправдываться он, но Анфиса Михайловна пресекла и эту попытку оправдаться.

– На работе никогда. Ни за что. Ни-ни, – обозначила она свою позицию повышенной трезвости, но уже через полчаса изменила решение. – А что у нас есть? – спросила она, подумав, что на войне все средства хороши, и в ту же секунду Макс метнул две рюмки на стол и налил в них немного алкоголя, припрятанного в офисе на всякий пожарный.

Алкоголь в небольшой дозировке не помог, а до свинячьего визга они напиваться не собирались, ведь подкладывать нужно было свинью, и этой свиньей должен был быть не кто-то из них. Так они сидели час, два, три. Анфиса снова ходила туда-сюда по комнате, Максим следил взглядом за ней и еще смотрел на часы. Время шло, а работа никак идти не хотела. Периодически Макс переводил взгляд в окно, смотрел на волю и думал, а зачем они все это затеяли, а потом снова смотрел на Анфису и понимал зачем. Когда настало время обеда, они заказали пиццу.

– Пицца очень помогает мыслительному процессу, потому что она круглая, – сделал умозаключение Максим. В результате пицца приехала, была жестко съедена, но умозаключения никак не улучшились, серые клеточки буксовали, идей по-прежнему не было и, вдобавок ко всему, стало клонить ко сну.