Цветные Стаи

– Я родилась фиолетовой, – ответила она. – Вступила в стражу, чтобы мой ребенок мог родиться здоровым.

Я замолчал, пытаясь переварить услышанное.

Вот оно что значит. Погодник – второе поколение мутаций. Хризолит – первое, с такими же способностями. Это объясняет ее серую форму, ее успех в страже и ее влияние. Она просто забирается людям в головы и они делают так, как она хочет. Объясняется и талант Серого к работе с маринием.

Больше я вопросов не задавал.

К счастью, на нашем пути не было ни обвалов, ни упырей. Но когда я открыл проход, из кольца полилась вода, совсем немного. Она набралась в том тоннеле по щиколотки, но комната управления осталась уцелела. Со временем, видимо, вода должна заполнить все подземелья. Уже начала заполнять.

Я показал Командующей стол, объяснил, как можно закрывать проходы, показал маршрут, по которому мы прошли. Она долго изучала карту, а заговорила только спустя пару часов.

– Купол в той пещере треснет через несколько дней, может, несколько недель. Тогда Огузок просто смоет. Если я затоплю пещеру сейчас и перекрою все ходы из нее, это поможет удержать воду внутри верхней группы колец. Все людоеды утонут или погибнут от холода, а в нижние кольца вода попадет не сразу. Мы должны успеть выбраться по ним.

– На этот путь у нас уйдет около суток, – заметил я.

– Попробуем сократить здесь.

– Здесь упыри.

– Будем надеяться, что их там уже нет. Времени слишком мало.

Выбора у меня не было, я согласился. Хризолит дотронулась до фигур на столе, и они засветились мягким фиолетовым светом. Тоннели наполнились усиливающейся вибрацией, мы словно оказались внутри работающей машины.

Не теряя времени, мы навсегда закрыли комнату и побежали к нужному проходу.

Вода стала прибывать быстрее, она доставала уже до середины лодыжки, когда мы добрались до выхода из кольца. Я попробовал выпить немного: меня уже давно мучила жажда. Но вода оказалась слишком соленой.

Двигаться нужно было очень быстро, вода прибывала. Незаметно, но ее уровень рос, каждые полчаса идти становилось труднее. Спустя два часа мы уже промокли насквозь. Дрожа от холода, мы жались друг к другу, чтобы не упасть и хоть немного согреться. Это было похоже на жуткий ночной кошмар, от которого невозможно было проснуться. Ты идешь по тоннелю, полному прибывающей воды, и нет никакой надежды на то, чтобы выбраться вовремя.

Когда вы, наконец, вышли в последний тоннель, вода доходила уже до пояса и неслась к выходу сильным потоком.

Хризолит до сих пор никогда не плавала, но быстро научилась держаться на воде. Взявшись за руки, мы поплыли по течению, надеясь на то, что оно вынесет нас наружу до того, как уровень воды поднимется до потолка.

К счастью, так и случилось. Мы выплыли наружу, когда вода поднялась только чуть выше плеч. Проплыв всего пару метров, мы оказались у лестницы, ведущей наверх. Собрав последние силы, мы вскорабкались по ней.

Была ночь, вокруг гротов ни души. Какое-то время мы лежали на спинах, приходя в себя. У меня до того кружилась голова, что мне казалось, я не лежу на земле, а кручусь с сумасшедшей скоростью высоко в воздухе.

Дальше все было, как в тумане. Кажется, нас нашли. Командующую отвели в ее шатер, а я по традиции был передан ведьмам Погодника. В его хижине меня переодели в сухое и дали уснуть под кучей одеял.

Проснувшись на следующий день, я обнаружил, что нос не дышит, а горло воспалилось и распухло. Кроме того, у меня был жар и ужасная слабость.

Открыв глаза, я увидел возле себя дремлющую Яшму. Ведьмы уже встали и, увидев, в каком я состоянии, быстро приготовили какой-то отвар. Мутантка проснулась как раз тогда, когда я уже почти влил в себя чашу этой гадости.

Я еще не успел поставить посуду на место, как оказался крепко сжатым в объятиях, в итоге пролил остатки кипятка себе на ногу и тихо застонал. Впрочем, боль быстро проходит, если тебя обнимает красивейшая девушка на свете…

Долго наслаждаться уединением нам не дали, в хижину вернулись ведьмы с едой и новой порцией отвара.

После завтрака мне стало гораздо лучше. Словно почуяв это, в хижину вошел черный. Он сообщил, что меня и Яшму ждут в шатре Командующей.

8. Правосудие

Серый ждал нас вместе с матерью. Когда мы вошли, он стоял возле кресла, поправляя одеяло на коленях Хризолит.

На Командующей впервые за все время не было серой формы. Она укуталась в теплые вещи и многочисленные шарфы, от нее шел резкий запах трав и согревающих мазей. Судя по распухшему носу и воспаленным глазам, она чувствовала себя не лучше, чем я.

Однако, болезнь не изменила ее взгляда: она смотрела по-прежнему, строго и властно.

– Сядьте, – велела она. – Дождемся Жемчуга.

Мы заняли стулья напротив и стали ждать. Колдун вошел в шатер через несколько минут. Судя по помятому виду, он не спал всю ночь.

– Почти все подземные источники, берущие начало в тоннелях, разольются по Огузка. Небольшая часть территории синих и моей стаи так же исчезнет под водой. Это неизбежно, я уже начал переселять своих людей, – сказал он, сев на оставшийся стул. – В остальном Огузок прочно стоит на месте, хотя земля может просесть в центре. Можно не беспокоиться.

– Это отличная новость, – сказала Хризолит. Затем она повернулась к нам. – Теперь, когда эта проблема позади, я хочу лично услышать ваш рассказ о том, как прошло ваше задание под землей.

Мы с Яшмой, говоря по очереди, пересказали все, что с нами произошло. Мне после почти двух суток в подземельях казалось, что землетрясение и встреча с морским чудовищем случились много месяцев назад. Я не мог поверить, что прошла всего пара дней.

– Мидия рассказала мне то же самое, но я решил, что крошка тронулась умом от пережитого, – сказал Серый, потирая подбородок. – Говорящий морской монстр… не мог же он вам всем привидеться!

– А кто из нас в своем уме? – усмехнулся Погодник, обведя взглядом всех присутствующих. – Какие уж тут сомнения, давайте обсуждать говорящих морских чудовищ и богов, воскрешающих людей, глядя друг другу прямо в глаза! Что может быть прекраснее, чем всеобщее безумие!?

– Один двухглазый, но молчаливый колдун, – спокойно сказал Серый.

Погодник недовольно скривился, но умолк.

Мне нестерпимо захотелось узнать, чем Серый его взял: обычно Погодника не заткнуть никакими угрозами.

– Значит, Василий заведомо согласен сдаться, – проговорила Хризолит, задумчиво постукивая пальцами по столешнице. – Это хорошо. Но этого недостаточно.

Я вопросительно посмотрел на нее. Командующая встретила мой взгляд.

– Пока меня не было, пришло письмо от Горы, – сказала она. – Новости плохие. Ситуация изменилась.

Переглянувшись, мы с Яшмой и Погодником приготовились слушать. Мое сердце забилось чаще. По ее тону было ясно, что дело касается договора.

– Я объясню вам сложившееся положение. Во время шторма рыбаки с Остова не смогли выйти в море, еды нет. Если в ближайшие дни оранжевые не отдадут часть урожая, начнется голод, а за ним последует новый бунт. Я должна быть на Остове, а Серый уже подготовил все для наступления на оранжевую стаю. Времени ждать у нас просто нет.

– Если на Огузке прольется кровь, мир, о котором мы говорили… Стаи этого никогда не примут, – сказал я, едва сдерживая гневную дрожь в голосе. Конечно, я ждал, что Хризолит со временем откажется от своих слов… но не ждал, что это случится после того, как я рискну ради нее жизнью. – Вы собираетесь вернуть старый порядок? Надзирателей!?

– Серому придется остаться здесь вместе со значительной частью стражи и следить за тем, чтобы ресурсы поступали на Остов вовремя и в нужном количеств, – Хризолит кивнула. – Мне жаль, что так получается, но другого выхода у меня нет.

– Вообще-то, другой выход есть, – Серый улыбнулся, его глаза заблестели. – Я не хочу оставаться здесь, дома меня ждет молодая жена… А люди нужны на Остове, как никогда. Как видишь, у нас нет ни сил, ни желания возвращать на Огузок прежний порядок. Поэтому мы с матерью хотим дать вам шанс. Ты можешь поплыть к оранжевым и поговорить с Солнцем лично. Если он согласится отдать нам часть урожая и оставить место предводителя, его стая будет жить, как и прежде. Выберут себе другого главаря, он подпишет бумагу на совете, и все. На Огузке останутся только тридцать стражников, чтобы строить колонию, как мы и договаривались.

– Лично поговорить с Солнцем? – я не сдержал усмешки. – Он хотел убить Яшму, хотел избавиться от меня… Он не станет меня слушать. И место жреца он ни за что не оставит.

– Тогда ты убьешь его, – улыбнулся Серый. – Лазутчик из тебя прекрасный, не скромничай. Проберешься ночью в его шатер и капнешь ему в ухо яд. Без Солнца оранжевые превратятся в косяк бестолковых рыб и согласятся на что угодно. Если никто не узнает, как умер жрец, мир удастся сохранить. Все будут довольны.

– Я не стану убивать его, – холодно сказал я.

– Не строй из себя блюстителя справедливости, Дельфин, мы все знаем, что ты хладнокровен, как рыба! Или ту думаешь, что мы забыли про стражников из свиты Горы? – спросил Серый. – Ты убийца. Если кто-то и сможет незаметно пробраться на территорию оранжевых и избавиться от жреца, то только ты. Сейчас все зависит от тебя.

Я молчал.

– Я понимаю, что, если тебя посчитают причастным к внезапной смерти Солнца, на Огузке тебе оставаться будет опасно, – продолжил Серый. – Об этом можешь не переживать. Мы готовы взять тебя с собой на Остов. Я слышал, воздух на вершине лечит даже чахоточных… Яшма, разумеется, тоже может поехать. Я обещаю, что вы вдвоем будете там в безопасности.

– Задача непростая, – сказала Хризолит, смотря на меня. – Ты устал, ты болен, просить тебя отправиться к оранжевым и убить одного из островитян – не самый лучший ход. Однако, нет ни одного человека, который справился бы с этим.

– Есть еще Яшма, – заметил Серый, покосившись в сторону мутантки.

– Исключено! – перебил его я. – Она не знает территории оранжевых, не умеет прятаться, ее схватят быстрее, чем она доберется до жилой части. Ее нельзя отправлять!

Улыбка Серого стала еще нежнее. Я почувствовал себя пойманным в сети.

– Вы можете отказаться, – сказала Хризолит. – Если бы не ты, Дельфин, я была бы мертва. Я не забываю таких долгов. Если ты считаешь, что с этой задачей не справиться, я не стану настаивать. Вы оба уедете на Остов вместе со мной, а Серый останется здесь наводить порядок, – она посмотрела на Погодника. – Твоя стая, разумеется, будет сама по себе, как мы и договаривались.

Я раздумывал над ее словами.

– Нам нужно об этом подумать, – сказала Яшма. – Дайте нам время до завтрашнего утра. Возможно, мы найдем выход.

Хризолит с Серым переглянулись.

– Как я уже говорила, мы можем дать три дня, – сказала Командующая. – Если вопрос можно разрешить безболезненно для моих стражников, стоит потратить время даже на раздумья. Так и быть, решение подождет до утра.

Кивнув, Яшма встала. Я поднялся за ней, и мы вышли наружу вместе. Погодник остался в шатре, видимо, он хотел еще что-то обсудить с Хризолит.

Мы вернулись к ведьмам, но только за тем, чтобы они объяснили Яшме, как готовить отвары, которые должны были поставить меня на ноги. Затем мы отправились на склад и без лишних стеснений выпросили у распределяющего две большие корзины с едой. Выходить из хижины даже в столовую мне не хотелось.

Как ни странно, стражница, отвечающая за провизию, отдала нам все, что мы просили, без единого возражения.

В хижине Яшма сразу принялась за готовку, а я уселся на кровать и завернулся в одеяла. Вернулся озноб, под черепом прорезалась головная боль.

Мы не говорили, пока Яшма не закончила готовить, но все время, что мы просидели в молчании, мы отлично понимали, что о чем думает каждый из нас. О предложении Хризолит и о том, что говорил Серый.

До обеда было далеко, но, когда варево в котле закипело, мы уселись за стол и стали есть.

– Что ты думаешь? – спросила она, наконец прервав молчание.

– Мне ни за что не убедить Солнце, – сказал я. – Но и убивать его нельзя. Это не выход.

– Мы можем уехать отсюда, – тихо проговорила она, опустив взгляд в тарелку. – Необязательно делать что-то: мы и так сделали много. Даже слишком.

– Если Серый вернет надзирателей, можно считать, что этих двух лет не было.

– А кто кроме тебя вообще что-то делал?… – она нахмурила белые брови.

Я ударил кулаком по столу, Яшма вздрогнула.

– Не смей, слышишь!?

Она молчала, уставившись в тарелку.

Я встал из-за стола, мне необходимо было чем-то заняться…

– Я не могу уехать и жить так, как будто не знаю, что здесь происходит! Я помог этому начаться, я убеждал этих людей не сдаваться, и теперь, я должен бросить их тут, сделать вид, что никогда не был на Огузке!?

– Но ты не можешь тянуть все на себе! Ты… ты просто посмотри на себя! – не выдержав, она тоже встала. – Что с тобой стало, в кого ты превратился!? Мне даже дотронуться до тебя страшно, кажется, ты просто сломаешься! На сколько тебя еще хватит? На пару лет? Недель!?…

– Я отлично себя чувствую!

– Ты умираешь! – крикнула она, но тут же зажала себе рот.

Из ее глаз потекли слезы.

– Что?…

Я улыбнулся, не выдержав нелепости ее слов. Я стоял ровно, видел и слышал. Переохлаждение давало о себе знать, шок от пережитого в подземельях еще не отступил… но я совершенно точно не умирал.

Однако, Яшма была уверена в другом.

Она разрыдалась и села за стол, закрыв лицо руками. Лашуня суетливо крутилась вокруг нее, пытаясь понять, в чем дело.

– Ты с ума сошла? – мягко спросил я, садясь рядом и кладя руку ей на плечо. – С чего ты это взяла?

– Так сказали лекари, – выдохнула она. – Они сказали… сказали, что тело слишком износилось. В крови полно ядов. Это убьет тебя, если ты не уедешь отсюда и не начнешь лечиться… уже убивает.

– Много они знают, – фыркнул я, однако неприятный холодок пробежал у меня по спине. – Люди живут на Огузке до старости.

– Они не глотают морскую воду и ограничиваются каким-то одним ядом! – зло воскликнула она.

Я сидел в ступоре, не зная, что на это сказать.

– Но я должен хотя бы попытаться, – сказал я, наконец. – Понимаешь? Если твои лекари правы, то что меня ждет? Проковылять остаток жизни калекой, зная, что все было зря? Я должен отправиться в ту часть Огузка и убедить Солнце. Это безумие, но что еще остается?

– А мне что остается!? – зло крикнула она. – Я должна стоять в стороне и ждать, пока ты угробишься!? Ты уже дал мне понять, что я не важнее, чем горы миналии, или чем курнувшие зеленые… что я просто кусок твоей большой идеи, где все люди счастливо живут под солнцем!… Пусть для тебя все так, но для меня все иначе, я не такая… Я проживу с нечистой совестью, проживу без солнца, воды, даже без воздуха… но я не смогу жить дальше, зная, что ты погиб!

Она всхлипнула и снова зашлась рыданиями.

Меня словно ударило мешком песка: меньше всего я ждал от нее таких слов. Сейчас, когда все, что мы построили, грозило разлететься по ветру, она вдруг решила это сказать…

Я склонился к ней, отнял ее руки от лица и нашел мокрые губы. Яшма отпрянула, судорожно вздохнув, но потом потянулась ко мне сама. Наши губы снова встретились.

Мы были так близко, что я ощущал запах ее кожи. Чувства взметнулись в сумасшедшем вихре, от этого голова закружилась, а перед глазами начало темнеть… я испугался, что потеряю сознание, попробовал отстраниться, положив руки мутантке на плечи, но она поняла это иначе. Обвив мою шею руками, зарывшись пальцами в волосы, Яшма прижалась ко мне еще теснее.

Не выдержав, я позволил себе потерять последние остатки сознания и нырнул с головой в ее потрясающий запах, в ощущение ее теплой бархатной кожи и мягких, как пух волос.

Когда первая мысль осмелилась заглянуть в мою пылающую голову, были глубокие сумерки. Я подумал о том, что умираю от жажды.

Я находился в кровати Яшмы, одежды на мне не было. Оглядевшись вокруг, самой девушки я нигде не нашел.

Преодолевая слабость и озноб, я поднялся и попробовал найти воду. Голова по-прежнему кружилась, хотя мне казалось, что это мир вокруг раскачивается. Судя по ощущениям, у меня был сильный жар.

Воды в хижине не оказалось и мне пришлось пить отвратительный на вкус горький отвар. Прежде чем куда-то уйти, Яшма заботливо наварила целый котел этой гадости… После него мне стало еще хуже, и я вернулся в постель, пока еще мог стоять.

Ночью мне снились кошмары. Я снова был в тоннелях, убегал от потоков воды, от тварей, живущих в ней. Несколько раз я просыпался и снова пил отвар.

Проснувшись в очередной раз, я обнаружил, что голова удивительно ясная. Болезнь как рукой сняло, дышать стало легко, ушла резь из легких и носоглотки.

Яшмы нигде не было. Сев на кровати, я попробовал вспомнить, что было вчера, но на ум пришли только смутные обрывки. Я хорошо помнил только разговор в шатре Командующей, а остальное…

Посмотрев на кровать, где я лежал, и на свою одежду, разбросанную по хижине, я потряс головой.

Не может этого быть… наверное, я просто отключился и мне это приснилось. А Яшма отдала мне свою кровать, потому что она мягче и теплее.

Меня мучил голод.

Одевшись в чистую и сухую одежду, я вышел наружу. Время перевалило далеко за полдень, все голубые сгрудились за работой в другой части территории.

Умывшись водой из колодца, я отправился на территорию черных. Там всегда был дежурный у котла с едой, к тому же, Яшма наверняка находилась где-то в той части острова.

По пути я наткнулся на Серого, который говорил о чем-то с Исполняющими. Они рассеянно кивали. Решив по их виду, что ничего важного они не обсуждают, я подошел к сыну Командующей.

– О, вот и наша спящая красавица! – он расплылся в улыбке, заметив меня. – Выглядишь уже лучше. Прямо-таки сияешь, – он скользнул хитрым взглядом по моей шее.

Положив руку на место, куда он смотрел, я почувствовал боль, как от синяка. Видимо, мне ничего не приснилось… вот позорище.

Я потянул воротник выше, чувствуя, что краснею.

Серый уже открыто смеялся надо мной.

– Где Яшма? – спросил я. – Я не видел ее со вчерашнего дня.

– Так ты не знаешь? – удивился Серый. – Вчера она пришла ко мне и сказала, что у вас есть план. Она отправилась к оранжевым, уже больше суток прошло.

Я зажмурился и покачал головой, пытаясь понять, что он говорит.

– И ты отпустил ее!?

– Она так уверенно говорила… – он пожал плечами.

– Я отправляюсь за ней!

– Как скажешь. Кстати, моя мать отплывает завтра вечером, лучше бы вам до тех пор вернуться.

Я чуть ли не бегом кинулся в свою хижину, однако вспомнил, что мое единственное оружие до сих пор у Хризолит. Кинжал так и остался у нее после драки с упырями.

Командующая была в шатре одна, как и всегда, зарылась в бумагах.

– Я думал, вы собираетесь к отплытию, – сказал я.

– Конечно, собираюсь… – проговорила она, не отрывая сосредоточенного взгляда от карт. – Чего тебе?

– Я хотел вернуть это.

Я положил на стол ее браслет, который нашел в тоннелях. Все это время он так и полежал в кармане моей куртки.

Командующая скользнула по нему быстрым взглядом, ее губы искривились в улыбке.

– Как мило с твоей стороны вернуть мне подарок второго мужа.

– У вас остался мой кинжал, – напомнил я.

Улыбка исчезла.

Хризолит нехотя встала и направилась к одному из многочисленных сундуков. Достав из него оружие, завернутое в дорогую ткань, она подошла ко мне.

– Я надеялась, ты о нем не вспомнишь, – призналась она, рассматривая узоры на лезвии. Ее глаза восторженно блестели. – Достойная вещь. Где ты его взял?

– Нашел на свалке, – я улыбнулся.

– Что ж, на досуге поищи такой и для меня, – она усмехнулась.

Я поблагодарил ее и вышел. По дороге я заглянул в хижину и собрал вещевой мешок, затем отправился на территорию зеленых. Перед тем, как отправиться к оранжевым, я хотел поговорить еще с одним человеком.

Карпуша сам преградил мне путь, когда я приблизился к его стае.

– Так это правда!? Хризолит послала вас с Яшмой убить Солнце!?

– Я как раз хотел поговорить с тобой, – сказал я. – Я не собираюсь его убивать, поэтому мне нужен твой совет. Кто знает Солнце лучше, чем ты?

Подрывник был не из тех, кто придумывает себе сказки и верит в них всей душой, он доверяет только своему опыту. Однако, несмотря на это, Карпуша поддерживал Солнце даже в самых безумных идеях, и этому могла быть только одна причина из двух: или жрец чем-то покупал его, или Карпуша знал что-то, чего не знали все мы.

Я надеялся, что Карпуша научит меня, как говорить с жрецом на одном языке, как объяснить ему, что сдаться сейчас – единственный выход, а потом будет поздно.

– Ах, мой совет!? – ноздри Карпуши раздулись от ярости. – Яшмы нет уже сутки, Солнце убит!

– Если бы он был мертв, людей бы там не было, – я кивнул в сторону оранжевой стаи. Вдалеке на баррикадах мелькали черные силуэты. – Ее наверняка схватили… только бы она не натворила глупостей!… – опомнившись, я отвел взгляд от баррикад и взглянул в глаза Карпуше. – Возможно, у меня еще есть время решить дело миром, но ты должен помочь мне.

Подрывник хотел было возразить, но в последний миг передумал. Возможно, выражение моего лица его переубедило: времени на самом деле почти не было.

– Хризолит требует, чтобы Солнце оставил место жреца, – сказал я.

– Он никогда этого не сделает, – Карпуша тряхнул головой. – Вы не понимаете, ему нельзя оставлять стаю!

– Тогда, может, ты объяснишь мне? – я сложил руки на груди.

– Ты мне не поверишь, – ответил подрывник.

– Даже если так. Я должен знать все, – сказал я.

Карпуша посмотрел на меня, раздумывая. Наконец, он вздохнул и заговорил.

– Правда в том, что ты должен говорить не с Солнцем, а с Хризолит, – проговорил он. – До меня дошли слухи, что она уезжает и оставляет здесь Серого… он выроет всем нам могилу. Солнце должен остаться на месте жреца, иначе всему конец, вот, что я скажу. Он не уступил, когда с ним поговорил Василий, только потому что знал, что вы попытаетесь от него избавиться. Он может согласиться, только если вы поклянетесь, что его стая будет жить по-прежнему. Что он будет ей руководить.

– То, что он творил до сих пор…

– Он делал все, чтобы защитить нас! – перебил меня Карпуша. Он вдруг вспыхнул, как старая бумага у свечи. – Какой толк мне с тобой говорить, ты не слышишь меня, ведь ты, мать твою дери, никогда никого не слушаешь!!! Разросся по всему Огузку, как эта дерьмовая водоросль! Вздумал, что можешь крутить чужими жизнями!… Убирайся и делай, что хочешь, мы уже обречены!

Махнув на меня рукой, он быстрым шагом пошел прочь.

Я не стал его останавливать. Похоже, толку от него не было.

Я направился к берегу и прыгнул в воду. В первые же секунды я понял, что мое тело еще не готово к такой нагрузке… Однако, выбора у меня не было.

Путь до желтых был неблизким, я изрядно вымотался в холодной воде. До берега я добирался из последних сил, легкие горели, потому что я почти не дышал.

Подплыв поближе, я с ужасом осознал, что мне еще предстояло подняться по крутому обрыву. Иначе мне на землю не взобраться.

После нескольких попыток подтянуться на трясущихся руках я только измазался в грязи. Похоже, мне суждено было утонуть возле этого берега…

Вдруг сверху показалась безволосая голова. Это был Вадик. Он смотрел на меня так же бесстрастно, как если бы на моем месте плавала водоросль.

Насмотревшись, химик молча протянул мне широкую ладонь и помог взобраться на берег.

– Где Яшма? – первым делом спросил я, пытаясь отдышаться. Легкие нещадно жгло, мир то там то тут превращался в размытые темные пятна… в последнее время только таким я его и видел. Яшма была права, мне нужен отдых.

– У оранжевых, – ответил химик. Половину его лиц растворило темное пятно. Я закрыл глаза.

Его голос казался безразличным, однако я не мог не уловить нотку укора. Он догадывался или знал наверняка, что она пошла туда из-за меня.

– В плену?

– Я не знаю, – сказал он.

Убедившись, что я не собираюсь умирать прямо здесь, химик ушел по своим делам, предоставив меня самому себе.

Я упал на спину и закрыл глаза, позволив себе немного отдохнуть. Нужно было многое обдумать.

Мысли лихорадочно крутились, перебивая одна другу.

Яшма была в опасности. Только бы она не вздумала нападать на них… если они попытались ее схватить, а она начала сопротивляться… это могло привести к чему угодно! Я боялся даже думать об этом.

Солнце, Солнце, Солнце… упрямый жрец! С самого начала все проблемы были из-за него. Хотя его стая всегда была источником жизни на Огузке, и в этом, несомненно, была и его заслуга… Но его поступки, доходящие до жестокости, которые настроили против него весь остров… я никогда не думал о том, что у них есть другие причины кроме безумия жреца.