Скриптер. Колодец Дракона

– Коллеги? Сейчас же начнется… Все же ждут!

Отчаявшись, она подбежала к двери и открыла ее, придерживая ногой.

– После вас, уважаемый мистер Ра. – Артем кивнул на дверь. – Вы же слышите, все ждут!

Глава 6. Премия      

Снежинки кружились в свете прожекторов, исчезая в серой пустоте.

– Сюда. Пожалуйста, сюда, коллеги. Вот в эту дверь.

Пожарный выход вывел во внутренний дворик, зажатый со всех сторон сплошными кирпичными стенами без окон. Гул ветра поднимал снежные вихри. Пожарная дверь в здании напротив была приоткрыта.

– Надо аккуратно выбирать двери, – скользнув рядом, Яна исчезла в проеме.

– Ты слышал, Грег? Не задерживай, – сказал Артем, и вошел следом.

Ветер гудел, и вихри снега метались между стен. Они появлялись из ниоткуда, чтобы мелькнуть и снова раствориться в холодной пустоте.

Грег перешагнул через порог.

– Сэр, позвольте предложить вам пиджак. – Швейцар, почтительно склонившись, держал блейзер на весу.

Высоко под головой свисали флаги с буквой «Н». Пестрел барельеф, и с бордовых стен, окантованных дубовой вязью, на него смотрели полустертые временем лица. Олли нигде не было видно.

– Прошу, – швейцар встряхнул пиджак, пахнущий нафталином и коньяком.

Он чуть болтался в плечах.

– Сэр, – скептически осмотрев Грега, швейцар взглядом указал на противоположный конец прихожей, где блестела стеклянная дверь до самого потолка.

Небольшой коридор остался позади, скрипнула еще одна дверь, и у Грега перехватило дыхание.

– Дорогие друзья, – голос заполнял огромное помещение, раздаваясь эхом, – на правах гостей, предлагаю поблагодарить Манхэттенский клуб Гарвардского университета, уже в пятьдесят третий раз подряд столь любезно соглашающийся терпеть в своих стенах нашу разнузданную вечеринку.

Зал рассмеялся.

Люстры сверкали сталактитами света, отражаясь в зеркальных окнах. Столы с тарталетками и фруктами на серебристых подносах подковой огибали помещение и вокруг, в широких проходах, среди черного моря смокингов, между островками оголенных плеч, вспыхивающими бриллиантами, снисходительно фланировали официанты. В ближнем углу, у стола с каскадом фужеров, небольшая очередь позвякивала бокалами.

– Кхм-кхм, – недовольно покашлял микрофон.

В самом центре, над целой батареей телевизионных камер, в лучах прожекторов возвышалась кафедра, укрытая красным бархатом.

Грег осторожно вдохнул и безумство запахов обрушилось на него, словно он попал в парфюмерный магазин.

– Для Нобелевской премии этот год не прошел зря, – продолжил ведущий, когда зал, наконец, притих. – Звездный, по-настоящему звездный состав. Открытия крупного калибра, какое ни возьми. Есть из чего выбрать. У нас здесь и прорыв в понимании генетики рака, и теория хаоса сложных систем. Про открытие интерференции гравитационных волн я вообще молчу – я сам до сих пор под впечатлением, должен вам сказать. Грандиозно. Грандиозно!

Зал сдержанно похлопал.

Грег снова попытался вдохнуть. Miss Dior и Escentric Molecules переплетались, давая адскую смесь, но защитные реакции уже активизировались, выключая обонятельные рецепторы. Ещё немного, и Грег смог дышать.

– Так вот, – продолжил ведущий, – обо всех них мы сегодня еще, без сомнения, услышим. Но первым я хочу предоставить слово человеку, который стал по-настоящему открытием, триумфом этого года. Прорывом воистину вселенского масштаба. Сверхновой мира экономики. Его революционная теория цифровой нео-монетарной политики дает всем нам шанс на построение по-настоящему справедливого общества будущего. Открытие, которое дает всему, не побоюсь этого слова, человечеству шанс на выживание.

Ведущий окинул взглядом зал. Где-то в углу приглушенно хлопнула пробка.

– Итак, позвольте представить… Выпускник Гарварда, профессор Чикагского университета. Ведущий экономический консультант Белого дома. Лучшие умы планеты ищут возможности с ним встретиться. Сам президент, поговаривают, вынужден заранее записываться к нему на прием…

Зал рассмеялся.

– И вот наконец-то – долгожданный шаг. Заслуженный шаг! Нобелевская премия по экономике… На передовой экономической науки. Дамы и господа, позвольте вам представить…

Ведущий осмотрел зал.

– Артем Тор.

Раздались аплодисменты. Кто-то пронзительно свистнул.

Дождавшись, пока луч софита найдет его, Артем вышел из-за колонны и начал пробираться сквозь столы, пожимая руки и улыбаясь. На сцене он обнялся с ведущим, перебросившись парой слов.

– Друзья, – произнес он, когда зал притих. Усиленный стократно, его мягкий голос растекся по залу, целиком заполняя его собой, – это был непростой путь.

Он пошарил взглядом по залу. Найдя Грега, стоящего у двери, он приподнял бокал.

– Чертовски приятно видеть столько знакомых лиц. Столько людей, помогавших мне все это время. Еще более приятно осознавать, что это время было потрачено не впустую. Ведь теперь, благодаря Нобелевской премии, мы вплотную приблизились к решению одной из главных задач – архи-задачи всего человечества.

Он пристально посмотрел в камеру «CNBC», сделал сосредоточенное, озабоченное лицо.

– Мы живем в непростое время. Наше общество, вся наша планета раздираема противоречиями и конфликтами… Богатые богатеют, бедные беднеют… Несправедливость всюду, куда ни кинь взгляд… – Артем вздохнул, окинул взглядом столы. – Инфляция снова показала свой гнусный оскал. Прямо сейчас она размывает пенсионные накопления. Простые люди, они честно сберегали всю свою жизнь, отказывая себе в насущном. И что делает с этим инфляция? Они сжигает все подчистую… Все плоды их трудов… Чем они провинились? Инфляцию необходимо остановить. Чудовище должно быть укрощено. Ради всех нас. Во имя справедливости.

Артем дождался, пока стихнут аплодисменты.

– И нашим ответом инфляции должна стать ультра-новая цифровая монетарная политика…

Минут пять Артем говорил, вцепившись в трибуну, переводя взгляд с одной камеры на другую, пока официанты разносили напитки.

– Новая цифровая валюта… Эффективное распределение капитала… Пора отказаться от пережитков каменного монетарного века…

– Гладко говорит.

Грег покосился – стайка журналистов в потертых пиджаках окружила соседний столик, ловко жонглируя тарталетками с лангустом и красной икрой.

– Да, только ведь не понятно ни хрена, – возразил парень с бейджем «CNBC» на шее.

– Профессионал, что скажешь, – проговорил, пожав плечами, его коллега в жилетке «CNN», дожевывая канапе с беконом. Вилкой он пытался поддеть профитроль.

Парень с бейджем вздохнул.

– И тогда звериное лицо инфляции больше никогда не покажет себя, – басил Артем с трибуны. – В этом наша цель. Наше великое предназначение как ученых.

Стекла зазвенели от оваций.

– Г-господин Тор, – парень с бейджем взял микрофон, когда поток аплодисментов иссяк. – Энди Крем, телеканал «CNBC». У меня вопрос к вам как к экономисту… Как к главному специалисту по цифровым валютам. Вопрос, который волнует сегодня, пожалуй, всех. Скажите, пожалуйста, что вы думаете о Зое? Удастся ли ей расшифровать биткоин?

Артем снисходительно улыбнулся.

– Друзья, биткоин расшифровать можно, это не секрет. Вот только ответьте мне на простой вопрос. Зачем? Чтобы расшифровать один биткоин, сколько Зое понадобится электроэнергии? Вот так-то. В разы больше, чем стоимость самого биткоина. Cкажите, какой в этом смысл?

– Нет смысла, – согласился парень с бейджем. – Если Зоя платит за энергию. Но это ведь мы, владельцы зараженных телефонов, мы платим за нее.

– Скажите, – устало вздохнул Артем, – зачем кипятить океан, чтобы сварить одно яйцо? Создатели биткоина продумали этот вариант, уверяю вас. Биткоин достаточно хорошо зашифрован и защищен. Не стоит волноваться.

– Господин Тор, скажите, пожалуйста, – другой журналист перехватил микрофон. – Есть мнение – просто мнение, – что Зою создало правительство, чтобы расшифровать биткоин и убрать конкурента, так сказать. Что вы думаете на этот счет?

– Послушайте… как вас?

– Джон Келли, «Fox News».

– Ну так вот, Джонни, не стоит распространять непонятно чьи мнения. Чтобы не утомлять наших достопочтенных коллег излишними деталями, скажу лишь, что я лично всю сумму своей Нобелевской премии – а это, между нами говоря, немаленькая сумма, – перевел в биткоин. Надеюсь, ваших зрителей это успокоит. Послушайте, уже создан штаб по борьбе с Зоей – проводятся все необходимые меры по ее блокировке и удалению. Все под контролем, уверяю вас. Не стоит беспокоиться.

– Великолепно, великолепно, – ведущий перехватил микрофон. – Поблагодарим мистера Тора за столь впечатляющую речь. На передовой экономической науки, да… Но экономика – это не единственная область, где у нас за последний год произошел прорыв. За Нобелевскую премию по медицине, как всегда, развернулась нешуточная борьба…

Спустившись со сцены с бокалом шампанского в руке, Артем пробирался сквозь зал, освещая его фарфоровой улыбкой.

Наконец, ему удалось отбиться от последней кучки почитателей.

– Ну? Как тебе? – спросил он, подойдя к Грегу.

– Ну…

– Недурно, да?

Снова грянули аплодисменты, и Артем кивнул в сторону лестницы.

– Пойдем. Там поспокойнее.

Артем поднялся следом. Со второго этажа зал казался еще просторнее – море смокингов, причесок и лоснящихся лысин.

– А ты совсем не изменился, – сказал Артем, поставив пустой бокал на балюстраду. – Все также злишься по поводу и без.

– Я и не думал злиться.

– Злишься, я же вижу. Ну сколько можно, мы же уже не дети…

Грег набрал воздуха.

– Посмотрите-ка, кто у нас здесь.

Оба обернулись.

Яна шла с другого конца балкона, стараясь не наступить на полы платья, с бокалом в руке. В лучах софитов ее жемчужное ожерелье сверкало созвездием.

– Значит, передовая линия экономической науки теперь проходит здесь?

– Моя дорогая Яна, – улыбнулся Артем, – а я уже боялся, что ты позабыла о нас…

– Как я могу пропустить этот… Как там его… – Она пощелкала пальцами. – Триумф экономической мысли, вот.

Остановившись в паре шагов, она бросила взгляд на свитер, выглядывающий у Грега из-под пиджака.

– Ян, позволь представить, это Грег. Грег Ра… – Артем запнулся. – Кстати, по удивительному совпадению, тоже микробиолог.

– О, как я рада, что хоть вы не экономист. В наши дни кого ни поскреби, окажется экономистом. Знаете, когда придет время, первым делом нам нужно будет избавиться вот от этих. – Она кивнула на Артема.

– Яна очень консервативна, – в ответ ухмыльнулся он. – Например, она не считает экономику наукой.

– Наука? – фыркнула она. – У вас ни одного воспроизводимого эксперимента. Вы просто гадаете на кофейной гуще. Прав был Планк.

– Грубо, Яна, грубо. Мы, ученые, должны помогать друг другу.

– Ученые? Вы? Да вас тут даже быть не должно. Какое вы вообще имеете отношение к Нобелевской премии? Нет никакой Нобелевской премии по экономике, понимаешь? Не-ту! Шахер-махер, двое с боку. Не знаю, кого вы тогда, в 68-м, купили и сколько заплатили, но если бы Нобель узнал, что кучка шарлатанов нацепит его имя на премию за фальшивую науку, он бы в гробу перевернулся. Шобла, одним словом.

– Все вирусологи такие невоспитанные?

– Смейся, смейся. – Она раздраженно махнула рукой, и бокал соскользнул с балюстрады, сорвавшись вниз, звонко разлетевшись на осколки и удивленные возгласы. – Только и умеете, что дурить балласт. Ничего, недолго вам осталась.

Яна глянула вниз, где уже бегали со щетками официанты.

– Счастливо оставаться. – Она бросила взгляд на Грега. – Если что, вы знаете, где меня найти.

Развернувшись, она молча спускалась по ступенькам.

– Тебя тоже было приятно увидеть, Ян, – вдогонку бросил Артем.

– Лжеученые, – усмехнулся он, когда ее ожерелье исчезло в толпе. – Что бы она сказала, если бы узнала, что все их открытия пришли оттуда. Ученые хреновы. Самый балластный балласт.

– Это действительно так? – спросил Грег.

– Что, про балласт? Ну конечно! Да кто бы вообще говорил! Ученые! – Артем фыркнул. – Да назови мне хоть одно значимое открытие, которое они сделали за последние триста лет! Что-нибудь существенное, а не изобретение какого-нибудь очередного тостера. Вот, видишь? Ничего они сами не сделали. Ни-че-го! Менделеев, Тесла, Павлов, Да Винчи… Да что Да Винчи, сам Ньютон. Все оттуда. – Он показал пальцем вниз.

– Нет, я про премию.

– А, ты про это…

На секунду он отвлекся на официанта с подносом Мартини.

– Ну что ты, Грег, всё упираешься? Когда ты уже поймёшь простую истину?

– Значит, так? – Грег отмахнулся от официанта. – Премия – фальшивка? Обман?

Артем отпил из бокала, наблюдая за залом.

– Грег, смотри. Представь, что ты – бактерия. Хорошая такая, полезная бифидобактерия. Ты живешь в кишечнике какого-нибудь организма и помогаешь ему переваривать еду. Скажи мне, кто ты? Зло или добро? – Он выжидательно посмотрел на Грега. – Конечно, добро. Ты делаешь полезное дело. А теперь представь, что вдруг ты узнал, что этот организм, организм в котором ты живешь – цепной червь. Паразит. Он живет в другом организме и тянет из него все соки. Теперь ты кто? Добро, помогающее злу?

Грег молчал.

– А теперь еще шаг. Представь, что этот третий организм, в котором сидит червь, – не кто иной, как… Ну, скажем, Гитлер. Да, точно! Гитлер! И кто ты теперь?

Артем ухмыльнулся.

– Вот и всё, Грег. Вот и всё. Добро, зло – нет их больше. Есть только правда. Одна абсолютная правда. Деньги. Единственная правда, которая имеет значение. Всё, что приносит деньги, – правда. Всё остальное – ложь. – Артем кивнул официанту и достал оливку из бокала. – Деньги – это показатель пользы. Вселенная платит тебе за то, что ты ей нужен.

– Торгаши…

– Да пойми ты наконец! Деньги – это единственный эталон, который всегда работает. Посмотри вокруг. – Артем махнул в сторону зала. – Кого мир ценит больше? Нас или их? Взять твоего Олли. Вон он, что-то там перетирает с физиками, может, пытается толкнуть твой скрипт. Что его ждет? Поиски грантов и редкие подачки из колодца. А теперь посмотри на нас. Нам достаточно обернуть пустышку в красивую идею, и весь мир ест у нас с рук. "Количественное смягчение", к примеру. И ведь верят! Годы идут, а они всё верят.

– Так вот зачем. Всё это ради денег? Ради того, чтобы печатать ещё больше?

– Конечно, – ухмыльнулся Артем. – Прими это, и станет легче. Правда только одна. Надо лишь…

Зазвенел будильник, и Артем замер. Громкий, настойчивый звонок.

Грег достал телефон.

– Однако, – сказал Артем, уставившись на синюю изоленту. – Знаешь, из всех скриптеров, с которыми я сталкивался, ты – самый технологически дремучий. Прямо ранний палеолит какой-то. Это не «нокия», случайно?

Понедельник, 16:20.

– Артем, послушай. – отключив будильник, Грег убрал телефон. – Олли сказал мне…

– Ах, Грег, Грег, – Артем похлопал его по плечу. – Знаю, все знаю… Ни слова больше.

Он взял с подноса салфетку и, достав ручку, что-то нацарапал на ней.

– Вот. – «100W, 106» корявые цифры плясали по диагонали. – Олли рассказал о твоей незадаче. Приходи сегодня. Решим вопросик.

Он икнул, и подошел к лестнице.

– Да, и еще… – Он помедлил. – Та стипендия… Помнишь? Ну да, списал. Списал – и что? Теперь всю оставшуюся жизнь будешь дуться? Не обижайся, Грег. Правда одна.

Артем взялся за перила.

– И потом, – он обернулся, – баба-то досталась тебе.

Глава 7. Мария

Понедельник, 16:50

На улице быстро сгущались сумерки. Грег, натягивая куртку на ходу, лавировал между прохожими. На Пятой авеню поток людей превратился в сплошную серую массу. Пару кварталов спустя он сбавил шаг, затем на углу 45-й нырнул под козырек автобусной остановки.

Грег остановился, пристально глядя на гранитную лестницу библиотеки. Тротуар был заполнен движущимися темными силуэтами, но на широкой площади снег был белым. Оглянувшись, Грег быстрым шагом пересёк её, оставляя за собой косую линию следов.

В пустом библиотечном вестибюле безжизненно попискивал турникет, да за колоннами кто-то перешептывался.

– Извините, – из-за стойки высунулась старушка, явно обрадовавшись посетителю, – система сегодня не работает. Вы зарегистрированы? Как ваше имя?

Покопавшись в картотеке, она достала карточку.

– Вот, нашла. Хорошо, что архив здесь держим. Иначе что бы мы сегодня делали? Проходите, мистер Ра. – Она подтолкнула турникет рукой, и створка, заскрипев, отворилась.

Грег прошел через полупустой читальный зал, поднялся мимо стеллажей и свернул в коридор западной читальни. В самом его конце, словно в кладовке, по диагонали напротив дамской комнаты, пара потрескавшихся кресел с лампами под абажурами стояла в тени.

Никого.

Проскользнув внутрь, он расположился в дальнем кресле, вытянув ноги. Он долго вслушивался в тишину: где-то поскрипывали часы, изредка шуршали шаги. Стрелка ползла к половине шестого.

Молния вонзилась в землю совсем недалеко от колодца, и функция вспыхнула над водой. Кватернион висел, вращаясь, между облаками и землей.

– Па, я так больше не могу.

Грег открыл глаза.

Бросив синий портфель на пол, девочка забралась с ногами в соседнее кресло.

– Они ходят за мной повсюду. Вчера в школу зашли. Нет, ну ты представляешь? В школу! Я как белая ворона. На меня разве что пальцем не показывают.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.