Граф Рысев – 3

Только когда в поле моего зрения появилась кровать, я сразу же понял, насколько сильно устал. Но, прежде, чем упасть в постель, пришлось идти в душ. И это несмотря на принятую совсем недавно ванну. Всё-таки нужно было смыть с себя всю эту зеленую дрянь, которая пропитала мою одежду. А перед этим я выложил из кармана макр прямо на стол. Надо не забыть взять его к профессору Зеброву, когда Игнат договорится о встрече. И я пошёл в душ, на ходу раздеваясь. А перед тем, как зайти в ванну, увидел, как в спальню проскользнула Фыра. Главное, чтобы на постели моей не развалилась. Она стала здоровой и тяжелой, так что выгнать наглую кошку будет проблематично. Но, ничего, как-нибудь справлюсь.

Глава 4

Спал я плохо. Было жарко, да ещё снилось, что мне на грудь постоянно укладывают тяжелую плиту. Уже утром, приоткрыв один глаз, я увидел, что у меня на груди лежит тяжелая рыжая лапа.

– Ах ты, паразитка, – сонно пробормотав, я сбросил наглую кошку с кровати. – Иди уже отсюда, чучело.

Вытолкав рысь с постели, где она, похоже, провела всю ночь, мешая мне спать, я перевернулся на живот и подмял под себя подушку, решив ещё немного подремать. И практически тут же распахнул глаза, потому что до меня донесся громкий чавкающий звук. Подскочив с постели, я уставился на Фыру, которая в этот момент старательно разгрызала оставленный на столе зеленый макр.

– Ты что творишь? – заорал я, бросаясь к ней. – Отдай немедленно!

Рысь резко повернула ко мне голову. Жевать она при этом перестала, но одна щека у неё раздулась как у хомяка. Фыра пару раз моргнула, а затем медленно сделала дополнительное жевательное движение мощными челюстями. А после этого так же медленно сглотнула.

– Ах, ты, – я схватил тапок и бросился к оборзевшей в конец рыси. – Какого хрена ты творишь?

Фыра ещё, видимо, не всю совесть растеряла, потому что взвизгнула и бросилась под кровать. У меня слегка перемкнуло в голове, потому что я полез за ней. Как был в одних трусах. Заодно убедился, что под кроватью у меня убирают не слишком хорошо, потому что там обнаружился тонкий слой пыли. Фыра забилась в угол, и отмахивалась от меня лапой с внушающими уважения когтями. Но мне на её сопротивление было плевать. Если я сейчас в очередной раз не докажу, кто из нас главный, эта тварюшка совсем от рук отобьётся.

Я протянул руку, чтобы схватить её за шкирку, и тут раздался звук открываемой двери. Да кого там черти притащили? Или это прислуга пришла, чтобы всё-таки навести в моей комнате порядок? Но мне было пока некогда выяснять подробности. Мне нужно было разобраться с Фырой.

– Доброе утро, граф, могу я поинтересоваться, что вы такое делаете? – я резко поднял голову и чуть не взвыл, потому что треснулся макушкой о кровать. – Это у вас такие новые упражнения?

– Ага, упражнения, – процедил я сквозь зубы. – Такие вот особенные. А ну стой, гадина!

Фыра решила воспользоваться ситуацией и проскочить мимо меня. Но я в этот момент ухватил её за шкирку. Из того положения, в котором я находился, сделать это было затруднительно, всё-таки под кроватью места было не так чтобы много. Во всяком случае, развернуться я не мог, и выползал, таща за собой упирающуюся всеми четырьмя лапами рысь, извиваясь как змея.

Где-то на полпути Фыра взвыла, а затем засияла в прямом смысле этого слова. То есть её шерсть начала светиться, да ещё и приняла нежный сине-зелёный цвет. От неожиданности, я едва её не выпустил.

– Какого черта? – вопрос был риторическим. К тому же ответ лежал на поверхности. Фыра сожрала неизвестный макр и позеленела. – У меня только один вопрос, ты всегда такого странного цвета будешь?

Наконец, мне удалось вылезти из-под кровати и вытащить за собой Фыру. И как только встал на ноги, то сразу же столкнулся с дедом и бароном Соколовым лицом к лицу.

– Хм, я, конечно, знаю, что ты питаешь отвращение к пижамным штанам, – задумчиво произнёс дед. – Ну что же, хоть не голый, и то хлеб.

– Это, между прочем, моя спальня. И я надеюсь, что могу в ней делать всё, что мне заблагорассудится. – Буркнул я, не предпринимая ни малейшей попытки, чтобы одеться. Это они ко мне припёрлись ни свет, ни заря, вот теперь пускай терпят. Ханжи, демоновы. Лично мне стесняться нечему.

– Ладно, оставим вопрос твоих предпочтений твоей супруге, это ей с ними жить и мириться, – махнул рукой дед и указал на Фыру. – Почему она такого цвета? Женя, только не говори мне, что покрасил свою рысь.

– Мне что, больше заняться нечем? – в его взгляде я прочитал ответ, что дед считает, что я на такое способен. – Ну охренеть. Вот это мнение обо мне сложилось, – и я направился к шкафу, чтобы достать из него какую-нибудь одежду. Которой, надо сказать, оставалось всё меньше и меньше.

– Так что произошло с Фырочкой? – дед протянул руку и потрепал несчастную кошечку за ушко, потому что эта дрянь перестала сверкать, и стала просто сине-зелёной. При этом она прижалась к ноге деда, словно искала у него защиту от хозяйского произвола.

– Фырочка сожрала новый свежий макр, вот что с ней произошло, – я вынырнул из шкафа. – А вы зачем пришли, да ещё так рано? Только поздороваться, и полюбоваться на это животное?

Животное между тем фыркнуло, и чуть язык мне не показало. При этом рысь быстро успокаивалась и принимала свой привычный окрас.

– Во-первых, да, поздороваться, – ответил дед. Барон благоразумно в это время молчал. – Во-вторых, сообщить, что у тебя сегодня первая примерка костюма, ну, и, в-третьих, я хочу тебе сообщить, что через два часа сюда прибудет закупщик. По-моему, ты с ним знаком. Игнат сказал, что ты хотел с ним лично переговорить.

– Да, хотел, – я кивнул. – А что, Маша не приехала?

– Я предполагал, что мы можем тебя обнаружить в подобном виде, поэтому, показал Машеньке её комнату, и оставил осваиваться. – Ну, да. Для нас это сейчас очень актуально. Особенно после того, как они застукали нас гораздо менее одетыми, чем я сейчас. – Приводи себя в порядок, и спускайся к завтраку.

– Хорошо, но сначала я кое-кого повоспитываю, – я сделал шаг к Фыре, но она воспитываться не захотела и пулей выскочила из комнаты, чуть не сбив с ног Соколова, который в этот момент открыл дверь.

– Женя, не опаздывай на завтрак, – невозмутимо произнёс дед, и вышел, оставив меня одного.

– И чего приходили? Проверить, что я здесь один, а не с симпатичной горничной? Поэтому Машку с собой не прихватили? А что, это похоже на правду.

Я только хмыкнул и пошел в ванну, чтобы умыться. Я даже успел одеться, когда в дверь постучали. Ну хоть не просто так вломились. Открыв дверь, я обнаружил за ней Лебедева. Постучался он в дверь моей спальни ногой, потому что руки в него были заняты. Он держал довольно объёмную коробку, которая в добавок была, похоже, ещё и тяжёлой.

– Аристарх Григорьевич, доброе утро. А что это вас принесло в мою комнату? Решили пообследовать меня по старой памяти? Сергей Ильич уже вполне окреп, а чем-то заняться в нашем доме необходимо, чтобы со скуки не помереть, – проговорил я, приторно улыбаясь.

– Евгений Фёдорович, как ваше драгоценное здоровье? Ничего нигде не болит? Голова не беспокоит? Обострения простатита не наблюдается? – прямо с отческой заботой проговорил Лебедев.

Я чуть слюной не подавился. Такое чувство, что он у меня не про здоровье спрашивал, а проклял в весьма изощренной форме.

– Благодаря вашим молитвам во славу моей покровительницы, я абсолютно здоров, – он поморщился. Ну да, у него совсем другой бог, и до рыси нет никакого дела.

– Вы себе льстите, Евгений Фёдорович, абсолютно здоровых людей не существует. Есть только те, кто прекратил обследоваться. – Всё-таки Лебедев Рысевых ненавидит. Но долг врача в нём постоянно побеждает личную неприязнь, и он лечит нас очень хорошо. Поэтому-то дед и таскает его к нам, несмотря на то, что целитель его скоро будет матом крыть.

– Так зачем вы пришли, Аристарх Григорьевич? Как мы выяснили, я не дообследован, а значит, условно здоров. – Я задал вопрос напрямую. Мне надоело ходить вокруг да около.

– Это вам от меня мой скромный подарок, в знак признательности, о вашем гостеприимстве. – И он протянул мне коробку, которую держал в руках.

А я-то всё думал, за каким чертом она ему понадобилась, и куда он её тащит. Как оказалось, тащил он её мне. Даже любопытно стало, что же он принёс.

– И что в ней? – брать коробку я не спешил, но Лебедев не растерялся. Он поставил её на стол и открыл, предлагая мне заглянуть внутрь.

– Здесь довольно большой запас обезболивающего средства. Вы и ваши егеря, да и Сергей Ильич, частенько получаете различного рода травмы, поэтому мой долг проследить, чтобы вы не страдали понапрасну, – пафосно произнёс целитель.

– За наше гостеприимство? – уточнил я, вытаскивая знакомый флакон из коробки. – А почему мне, а не моему деду? Это было бы логичнее, не находите?

– Ну-у-у, – протянул целитель, который был кем угодно, но только не благотворителем. – Как вам сказать…

– Аристарх Григорьевич, говорите, как есть. Что вам от меня надо? – тихо задал я вопрос.

– Мы могли бы достать еще хищную ползучую лиану, Евгений Фёдорович? – вздохнув, ответил он вопросом на вопрос.

– Она настолько ценная, что вы переступили через себя и отправились просить меня достать ещё? – я смотрел на него в упор.

– Они относятся к третьему уровню не из-за опасности, а из-за магической составляющей. Но, как говорят бывалые охотники, лиана очень неудобный противник. В том плане, что её очень сложно добыть так, как это сделали вы, Евгений Фёдорович. Проще уничтожить, чтобы под ногами не путалась и не угрожала жизни.

– Например, сжечь? – Спросил я, неопределённо хмыкнув.

– Да, например, сжечь, – кивнул целитель. – Да мало ли способов. К тому же, есть ещё одно… Я могу узнать, чем именно вы воспользовались, чтобы лиана получила некоторые дополнительные свойства?

– Я рубил её мечом, – задумчиво посмотрел на Лебедева. – А кромка моего меча пропитана ядом гигантского паука.

– Вот оно что, – Лебедев задумчиво смотрел на меня. – Это объясняет блокировку нервных окончаний в готовом лекарстве.

– Я надеюсь, вы, Аристарх Григорьевич, не на моём деде это проверяли? – помимо моей воли в голосе прозвучала угроза.

– Ну что вы такое говорите, Евгений Фёдорович, – всплеснул руками Лебедев. – Да и не нужно Сергею Ильичу такое редкое и дорогое лекарство, – буркнул он. – Его сиятельство ещё больше вас надо обследовать, чтобы хворь какую-нибудь найти. А ранение уже зажило. У вас есть куча летяг в холодильниках. Вы их едите, что ли?

– Да, – просто ответил я. – Это порой очень полезно, правда, быстро надоедает. Но здесь у нас есть все возможности разнообразить рацион.

– Я с вас, Рысевы, с ума схожу, – Лебедев потёр лоб. – В общем, я предлагаю снабжать вас любыми лекарствами на протяжении своей жизни. Взамен вы приносите мне ещё одну лиану, нарубленную подобным образом и этим же оружием.

– А почему вы мне не предлагаете деньги? – вкрадчиво спросил я.

– Деньги – это слишком пошло, и он указал на стол. – За первую лиану я заплатил, но это принёс в качестве своеобразной премии.

– Я принесу вам две лианы, и вы останетесь жить в нашем доме, чтобы быть постоянно рядом с кланом. Можете даже организовать лабораторию. Я отдам распоряжение егерям, чтобы вас снабжали всеми элементами туш тварей, какие вам только могут понадобиться. В пределах разумного, естественно. – Подумав, выдал я встречное предложение.

– Хм, – Лебедев задумался. Думал он красиво. При этом перебирал флаконы сильными, изящными пальцами. Я невольно сравнил его руку и свою. Форма кисти и пальцев у нас были похожи. И это понятно, целитель – своего рода художник. – Вы же не предлагает мне делать это бесплатно?

– Нет, разумеется, – я даже оскорбился, что он обо мне так плохо подумал. – Вы будете на полном довольствии. А сумму вашего жалования я обсужу с дедом, прежде, чем озвучить. Это всё будет прописано в договоре. В любом случае, я не принёс вам ещё лианы.

– У меня есть условие, – наконец, произнёс Лебедев. – У меня есть дочь, Марина. Она прекрасный фармацевт. Но, девочка пошла в мать и обладает весьма впечатляющей внешностью. Ей сложно найти подходящую должность из-за этого. А она скоро зачахнет, если не сумеет себя реализовать.

– Вы соображаете, о чём меня просите? – я уставился на него. – Это клан рыси! Здесь много молодых котов. Если Марина так хороша, как вы намекаете… Какой кот устоит и не попытается сцапать прекрасную лебедь?

– Они егеря, воины, – с чувством произнёс Лебедев. – Они не опустятся до насилия.

– Они прежде всего – охотники! – Я почувствовал, что у меня голова идёт кругом. – В общем, если я увижу, что из-за вашей дочери в моём клане начинаются беспорядки, то мы с ней или расторгнем соглашение, или же я буду настаивать на её замужестве с самым удачливым охотником.

– Я поговорю с Мариной. Думаю, что она согласится на эти условия. Они в любом случае лучше, чем все остальные, – Лебедев снова вздохнул. – Попросите вашего юриста оформить все необходимые документы. Лианы принесёте по возможности. Не нужно отправляться за ними специально. Особенно теперь, когда у меня и моей девочки будут интересные варианты для экспериментов.

– Это… внезапно, – наконец, я нашёл, что ответить. – Думал, что придётся приложить больше усилий, чтобы заинтересовать вас. Особенно учитывая вашу нелюбовь к нашему клану.

– Ну что вы, какая нелюбовь, – Лебедев махнул рукой. – Всего лишь раздражение, основанное на вашем чувстве собственного превосходства над окружающими. Собственно, этим грешат кланы, у кого боги принадлежат к семейству кошачьих. Кошки почти всегда агрессивные, коты… ну, тут понятно. – Он замолчал, а затем заговорил. – Я видел вашу рысь. Она великолепна.

– Спасибо, я ей передам ваше восхищение. – Я криво усмехнулся.

– Не стоит, – Лебедев абсолютно серьезно покачал головой. – Она и так об этом знает. Она же богиня. Я могу сейчас обратиться к вашим егерям. Насколько я знаю, вчера в разделочный цех привезли очень много разнообразных тварей.

– Да, можете, – я кивнул и потёр висок. В голове как-то внезапно зашумело, и я даже испугался, что могу потерять сознание.

Он вышел из комнаты, а я сел на стул, чтобы не завалиться на пол. Зрение словно раздвоилось. Я одновременно находился в своей спальне и на залитой огнём поляне.

– Давно не виделись, – тряхнув головой, чтобы избавиться от противного головокружения, заявил я подошедшей ко мне красавице-рыси. – Что послужило поводом? Нежный цвет твоего подарка?

– Она ещё ребёнок, не сердись на неё, – снисходительные слова как это бывало всегда, раздались прямо в голове. – Я пришла, да ещё в такое неудачное время по другому поводу. Твоя картина, на которой ты изобразил меня. Никогда не думала, что в пантеоне могут начаться склоки из-за этого.

– Из-за чего? – в голове всё ещё звенело, и я не совсем понимал, о чём она говорит.

– У нас нет изображений. Мы боги, и максимум, что имеем, это какой-нибудь столб или безобразного идола. Но это всё не то. Я первая, на чей портрет люди смотрят и начинают истово верить. Не произносить порой лживые молитвы, а верить. И от этого я становлюсь сильнее, и мои подопечные – все рыси клана делят со мной этот триумф. Я не самая сильная богиня, и кое-кому такое положение дел не понравилось.

– Я не понимаю, что вам нужно от меня. Всем вам, я не только тебя имею ввиду.

– Мы долго спорили, даже немного подрались… – ничего страшного, всего-то парочка прорывов, как, например, в той изнанке, где стоит твоя Академия…

– Охренеть, – я обалдело смотрел на неё. – Вот такой версии ни у кого не возникло. Так значит, это я виноват в том прорыве?

– Не говори ерунды. Если твоя вина и есть, то она вторична. Не перебивай меня, – и рысь прижала к голове уши. Это могло означать раздражение, поэтому я быстренько заткнулся. Ссориться не стоит с теми, кто сильней, это прописная истина. – Мы сошлись на том, что однажды во сне ты попадешь в храм всех богов. Там ты увидишь самых сильных из нас во всем нашем великолепии. В том числе и в человеческом обличье.

– Погоди, я что должен буду вас всех нарисовать? Все-всех? Да мне жизни не хватит, – и я сложил руки на груди. – Тем более, что для того, чтобы получилось нечто подобное твоему портрету, необходимо вдохновение. Не ты ли мне говорила, что я мастер одной картины?

– Я ошиблась, ну и что, боги тоже иной раз ошибаются. И нет, ты нарисуешь нас всех вместе. Всех, кого там увидишь на одном полотне. Ещё раз, там будут только сильнейшие боги, десяток, может полтора, не больше.

– Эта картина займёт у меня очень много времени, – я решил сопротивляться до последнего. – Может быть, годы.

– Для нас время – величина не принципиальная, – фыркнула рысь. – Зато подумай о том, какая будет награда, от каждого из запечатленных на картине. Подумай об этом. Скоро я за тобой приду.

Я качнулся и чуть не свалился на пол вместе со стула.

– Это что сейчас было? – я встал и побрёл к двери. Не хватало только на завтрак опоздать. – Не хочу я никого рисовать! – и тут же сам себе ответил, что придётся, Женёк. Ещё как придётся. Так что лучше заранее проверь наличие красок, чтобы потом суету лишнюю не наводить. А пока иди и поздоровайся с невестой. И поешь заодно, чтобы потом не жаловаться всем подряд, что тебя дома не кормят.

Глава 5

Завтрак проходил в молчании. Я на него всё-таки опоздал. Оправдываться не стал, просто прошёл к своему месту напротив Маши, которая в этот момент ковырялась в каше.

– Что-то ещё произошло, и-за чего ты задержался? – дед отложил вилку и посмотрел на меня.

– Произошло. – Я кивнул. – Мне удалось заманить в клан Лебедева. Ну как в клан, в качестве наемного работника, но всё же. Тебе осталось только сумму обговорить.

– Неплохо, – дед кивнул и снова взялся за вилку.

– Да, одним из условий Лебедева было устройство его дочери Марины. Он сказал, что она хороший фармацевт. Я пообещал подумать.

– Что ты предложил ему такого, что он решился на перемены в своей жизни, которую сам Лебедев считает размеренной и идеальной? – Соколовы молчали, изредка поглядывая на нас. Я же смотрел на Машу. Она была бледная, и счастливой не выглядела. Неужели уже передумала и теперь жалеет о своем порыве?

– Практически неограниченный доступ к различным ценным ингредиентам для их зелий и возможности экспериментировать, в виде той же лаборатории, – отрапортовал я.

– Хм, – дед задумался. – Лебедевы не титулованные дворяне. Наши парни находятся на одной ступеньке социальной лестницы с ними. Если в итоге Марину Лебедеву можно будет сделать ПроРысевой, это будет успех.

– Я предупредил Лебедева, чтобы тот думал, прежде, чем красавицу дочь в дом, полный диких котов запускать. И что в случае даже намёка на неприятности, я буду настаивать на женитьбе с виновником. – Я попробовал кашу. Вкусно. Да и желудок непрозрачно намекает, что его нельзя держать долго голодным.

– Молодец. Нам с Юрием Васильевичем нужно по делам отлучиться. Ну, а вы с Машенькой после завтрака поезжайте на примерку костюма. Я вам машину оставлю. – Дед задумался, а потом выдал. – Пора для вас что-нибудь заказать, да порезвее. Вон в столице молодежь уже гоняет, гонки устраивать вздумали. Скоро и до нашего захолустья эти новинки дойдут. Тебе, Женя, нужно будет научиться водить.

– Я умею, – ляпнул я, и, поднеся ложку с кашей ко рту, замер. А ведь и правда умею. Откуда только? Нет, не помню. Всё-таки память, похоже, уже никогда не вернется.

– А нас уже на первом курсе учить будут, – тихо проговорила Маша. А затем выпалила. – Я же не оставлю учёбу?

– Нет, почему ты должна её оставлять? – я удивлённо посмотрел на неё. – Ты ведь советовалась с целителями, что нужно пить женщинам, чтобы отсрочить радость материнства? – всё-таки я художник. Вон как витиевато выражаюсь. Армейские офицеры: барон Соколов и мой дед только поморщились, услышав то, что я сказал. Они выразились бы проще и грубее.

– Женька, ты лучший, – Маша соскочила со стула, оббежала стол и обняла меня со спины. Я в это время пытался кашу проглотить и чуть не подавился.

– Маша, – мы посмотрели на барона, который усиленно делал вид, что шокирован поведением племянницы. – Что за несдержанность?

– Ну что вы барон, я бы назвал этот порыв непосредственностью, свойственной молодости, – благожелательно ответил дед. Ему явно понравилась реакция Маши, и то, как она меня обнимать кинулась. А не просто сухо поблагодарила, как следовало бы сделать.

– Извините, – пробормотала девушка и быстро вернулась на своё место, полностью раскаявшись. Вот только теперь она вся сияла и улыбалась, поглядывая на меня.

Так вот в чём дело. Она решила, что как только мы поженимся, я запру её дома и буду приезжать раз в год, чтобы очередного ребёнка сделать. А потом снова свалю в туман. Ну, с таким подходом весьма просто из Рысева превратиться в Лосева. А я этого ой как не хочу. К тому же, сокол – хищная птица. Её нельзя дома постоянно держать. Она у меня без порции адреналина быстро погибнет. Так что пускай учится в своём училище. Служить она всё равно не пойдёт. Если только под моё начало.

– Идёмте, Сергей Ильич, от Марии сейчас толку не будет. Дай боги они костюм нормально закажут и платье. – Барон встал из-за стола, бросив салфетку рядом с тарелкой.

– Вам нужна дуэнья? – деловито спросил дед, поднимаясь следом за Соколовым.

– У меня через четыре часа встреча с Павловым. Если ты думаешь, что мне хватит времени и доесть, и пройти через ад первой примерки, и как следует пошалить, то ты меня в последнем явно недооцениваешь, или переоцениваешь во всём остальном. – Ответил я, доедая кашу.

– Женя, тебя не смущает, что за столом присутствует дама? – приторным тоном поинтересовался дед.

– Нет, потому что эта дама видела меня во всяком обличье, и даже без него. И я не ханжа, чтобы завуалировать очевидное, чему вы стали свидетелями, – ответил я в том же тоне. – К тому же, тебя это совершенно не смутило, когда ты свои провокационные вопросы задавал.

Маша покраснела и теперь сидела, глядя в тарелку. Дед посмеиваясь поглядел на неё.

– Не смущайся, Машенька. Привыкай. Тебе придётся жить в доме, полном суровых мужчин, которые и крепкими словами не брезгуют. Да и учиться предстоит среди военных, а там и не такое услышишь.

Они вышли из столовой, я же отложил ложку и посмотрел на Машу.

– Не жалеешь? – она подняла взгляд от тарелки и улыбнулась.

– Нет, – Маша покачала головой. – Знаешь, ты мне сразу жутко не понравился.

– Как я могу не понравится? – я приложил руки к груди. – Ты меня сейчас просто ногами бьешь.

– Вот поэтому, – она рассмеялась. – Самоуверенный кот, твердо верящий в свою неотразимость.

– Ну, так я же кот, – самодовольно усмехнувшись, я откинулся на стуле. – А восемьдесят процентов женщин любят котов только за то, что они коты. Как бы мерзко эти твари себя при этом не вели.

– А ещё двадцать процентов?

– Это собачницы. – Я махнул рукой. – И когда ты изменила мнение.

– Ты меня рисовал. А ведь мы даже не общались. А потом, во время прорыва, когда моя лошадь понесла… Мы целовались… – Она снова посмотрела в тарелку. – Я тогда впервые испытала…

– Я кот, да ещё и художник – убойное сочетание для любой женщины, даже для тех, которые псину любят. Давай на этом остановимся. – Я положил салфетку на стол. Даже не заметил, как она оказалась у меня на коленях. Всё-таки некоторые действия вбиты в подкорку. Тебе на надо помнить о них, они работают независимо от разума. – Ты поела? Тогда поехали. Где ты там мне комнату пыток приготовила. Мне действительно важная встреча ещё предстоит.

– Ну, а мне ещё предстоит примерка платья. И это та ещё пытка, не сравниться с твоей. – Маша улыбнулась и вышла из-за стола.

Ателье, в котором мне предстояло шить костюм, располагалось неподалеку от дома. я даже решил, что оставлю Маше машину, а сам пойду домой пешком. Таким образом мы не потеряем время на разъезды, занимаясь своими делами.

По-моему, в этом ателье мне шили ту немногочисленную одежду, взамен той, которая стала мала. Так что мои мерки у них по идее должны быть.

– Ваше сиятельство, господин граф, позвольте вас поздравить со столь удачным выбором, – передо мной материализовался портной. Ну точно, я именно здесь одежду шил. Её, кстати, очень мало у меня осталось, надо бы ещё заказать. – Госпожа баронесса, моё почтение.

– Вы сказали, что у вас есть мерки его сиятельства, – в голосе Маши появилась надменность, которую я раньше у неё не слышал. – И что к моему приезду всё для первичной примерки будет готово.

– Разумеется. – Портной поклонился. – Располагайтесь, я пока распоряжусь принести костюм.

Я повёл плечами. На мне была рубашка, которую как раз шили по тем меркам. Нигде ничего не давило, хотя в плечах она была чуть-чуть свободнее, чем, когда была сшита, но не критично. Всё-таки я интенсивно занимался в эти месяцы, и моё тело немного, но изменилось. Так что переделки если и будут, то незначительные. Надеюсь, что мы тут надолго не застрянем.